Семейные истории с неожиданными поворотами | Анна Люмьер

Автобус нырнул в ямку и резко подбросил Ольгу вверх. Она недовольно хмыкнула, вцепившись в поручень. «Ну конечно… Дороги, как и память — в выбоинах. Всё, как и было», — подумала она, разглядывая из окна пологие холмы, заросшие золотистыми зарослями сентябрьской травы. Удивительно, но спустя столько лет деревня выглядела почти так же, как в её юности. Только людей стало меньше, дома — перекошенные, а вместо стареньких «Жигулей» теперь стояли новенькие «Гранты» на кредитных номерах. Ольга приехала всего на день — подписать бумаги о продаже родительского дома...

Марина встретила Виктора в полупустом книжном магазине у станции метро. Он стоял у полки с историческими романами и, кажется, искал что-то конкретное. Она подошла выбрать подарок подруге — и в этот момент с верхней полки упала книга. Виктор ловко поймал её. — Это судьба, — улыбнулся он, протягивая ей томик с золотым тиснением. — Книги не падают просто так. Он был не из тех, кто увлекается дешёвыми фразами, и это почему-то подкупало. Через час они уже сидели в кафе рядом, и Марина впервые за долгое время смеялась...

Марина вернулась домой позже обычного. День выдался тяжёлый — две пары в колледже, потом консультации, а вечером проверка контрольных. Время приближалось к десяти, но в окне их квартиры всё ещё горел свет. Значит, Алексей снова не спит. И, скорее всего, весь день даже не выходил на улицу. Она вставила ключ в замок, тихо открыла дверь — в надежде не услышать привычное «Ну где ты так долго была?» — и прошмыгнула внутрь. Из кухни донёсся голос: — Марин, ты купила сыр? Тот, который с плесенью. Я ж тебе писал...

Ирина вернулась домой в семь вечера — как обычно. В сумке стучал термос с недопитым чаем, в кармане вибрировал телефон: сообщение от дочки — «Привет, мам. Всё ок. Целую». Дома — тишина. Хлопнула дверь. Сняла обувь. Прошла по коридору, как по сцене: аккуратно, бесшумно. Даже сейчас, когда дети учатся в другом городе, а Игорь вечно «на объектах», она всё ещё не могла позволить себе расслабиться в собственном доме. На кухне — порядок. Ужин ещё не готов, но уже планируется в голове: тушёные кабачки, куриные котлеты, салат с маслом...

Наталья стояла у окна, медленно перемешивая чай в кружке, как будто в её движении было что-то важное. За окном моросил дождь — сентябрь вступал в свои права: серое небо, ветер, уносящий листву, и тишина, которую раньше она любила, а теперь ненавидела. «Осень — моя любимая пора», — когда-то говорил Борис, кутаясь в свой вязаный свитер и выходя на улицу с термосом чая. Тогда Наталья смеялась: «Ты просто любишь хандрить», — а он отвечал: «Иногда полезно остановиться и просто пожить». Теперь он и правда остановился...

Когда Ирина вошла в личный кабинет банка, чтобы проверить баланс накопительного счёта, у неё внутри что-то дрогнуло. Цифры перед глазами не сходились: –460 000 рублей. Минус. Почти половина их сбережений исчезла. Первой мыслью было — технический сбой. Второй — ошибка банка. Но когда она увидела строчку «перевод на внешний криптовалютный кошелёк», ладони вспотели. — Костя… — прошептала она, хотя была дома одна. Сердце билось в висках. Она резко закрыла ноутбук и позвонила мужу. — Алло, привет. Слушай, ты что-то переводил с нашего накопительного? На том конце — пауза...

Марина проснулась от громкого звонка в дверь. На часах — 7:42. Она выскочила из кровати, накинула халат и босиком побежала в прихожую. За дверью стояла она — свекровь. Ирина Львовна. Высокая, стройная, в светлом плаще и с чемоданом на колесиках. В руках — пакет с тортом и связка ключей. Вид у неё был такой, будто она вернулась туда, где её давно ждали. — Доброе утро, Марина. Я решила пока у вас пожить. Надеюсь, не возражаешь? — с лёгкой улыбкой, почти по-деловому произнесла она, протискиваясь внутрь...

Ольга поправила выбившуюся прядь и отложила веник в угол. День только начинался, а усталость уже стучала в затылок. Ей было 42. Полжизни прожито в доме мужа, под чутким оком свекрови, которая с каждым годом всё больше напоминала генеральшу в отставке. В коридоре послышались шаги — тяжёлые, неспешные. Значит, Зинаида Павловна проснулась. — Ольга, ты снова не протёрла плинтуса. Пыль видна, особенно при солнце, — раздалось сзади, как выстрел. — Доброе утро, Зинаида Павловна, — спокойно ответила Ольга, не оборачиваясь...

Марина стояла у плиты и резала картошку для супа. Старый нож скрипел о деревянную разделочную доску, а в голове звенела одна и та же мысль: «А ведь опять на неделю должно хватить. Хоть бы до выходных протянули...» Алексей сидел за кухонным столом, уткнувшись в смартфон. Он не любил, когда Марина задавала вопросы. Даже простые, хозяйственные. А если заходила речь о деньгах — закипал сразу. — Лёш, а сколько у нас осталось до пенсии твоей? — осторожно спросила она, не оборачиваясь. Он хмыкнул. — Деньги считать — не твоё...

— Игорь Валентинович, вы сегодня — как с обложки. Готовите переворот в совете директоров? — Маргарита рассмеялась, отпивая вино из тонкого бокала. Он взглянул на неё поверх очков. Улыбка — острая, как лезвие. Голос — уверенный, без намёка на заискивание. Уже одно это заинтриговало. — Просто костюм новый. Хочется, чтобы бухгалтерия поняла, на что уходят премии, — усмехнулся он. — О, мы всё видим, не переживайте. Особенно те, кто сидит у окна с калькулятором и фантазией. Игорь сдержанно рассмеялся...

Тамара Алексеевна стояла у плиты, осторожно помешивая овсянку с миндальным молоком. Рядом лежала инструкция от невестки — пункт «без сахара, без соли, на воде нельзя, у Ксюши аллергия». Вся кухня казалась декорацией к спектаклю, в котором она — вечно второстепенный персонаж. Из-за двери донёсся голос: — Мама, только не забудьте дать Ксюше сироп от кашля. Он в холодильнике, внизу, за зелёной банкой. — Хорошо, Света, — отозвалась Тамара и тут же сжала губы: слишком покорно прозвучало. Как всегда. Она положила ложку в раковину и подошла к зеркалу, висевшему на боковой стенке кухни...

Светлана проснулась в шесть. Как всегда. Тишина в доме стояла такая, что казалось — её можно потрогать. Ни звона чашек, ни бубнежа утренних новостей. Только капли в ванной, одинокие и равномерные, как удары сердца. Она пошла на кухню, включила чайник. Машинально насыпала в миску овсянку — он всегда ел с корицей. Потом застыла. Овсянку убрала обратно. Иван больше не жил здесь. Он ушёл две недели назад. Пятница. Пятый час вечера. Свет скользил по стенам, пахло запечёнными яблоками. Он зашёл, как будто просто за хлебом...