Лена стояла у зеркала и застёгивала серьги — тонкие серебряные капли, подарок от Максима на годовщину. Они шли ей, подчёркивали скулы и будто бы придавали уверенности. А уверенность сегодня была ей нужна, как никогда.
Через полчаса — семейный ужин у Ольги. Старшей сестры Максима. Его второй матери, как он сам называл её. А ещё — хозяйки квартиры, в которой они сейчас жили. И хозяйки всех моральных стандартов в этой семье.
Лена поправила прядь волос, накинула пальто. Максим стоял у двери с ключами в руках. Смотрел на неё так, будто что-то хотел сказать, но сдерживался.
— Всё хорошо? — она попыталась улыбнуться.
— Просто… не спорь с ней сегодня, ладно?
— Я и не собиралась.
— В прошлый раз ты сказала, что «моральный кодекс — это не таблица умножения».
— Потому что это правда.
Максим вздохнул и открыл дверь.
Ужин у Ольги проходил по чёткому сценарию. Салат строго в начале. Суп — через пятнадцать минут. Основное блюдо — не позже двадцати. Безалкогольный напиток — обязательно, как символ контроля. И за каждым столовым прибором — ожидание: правильно ли ты сидишь, вовремя ли благодаришь, не съел ли лишнего слова.
Лена старалась. Улыбалась, вежливо комментировала рецепты, интересовалась здоровьем тёти Тамары — вечного фона на этих встречах. Но чувствовала — Ольга всё равно смотрит сквозь неё.
— Лена, а ты когда собираешься выходить на работу? — прозвучало между вторым и третьим глотком супа.
— Думаю, с осени. Хочу немного переучиться, может, на курсы дизайна.
Ольга подняла бровь:
— Дизайна? Ты же заканчивала филфак.
— Ну да. Но в университете не учили, как быть счастливой. Может, хотя бы курсы помогут.
Максим быстро потянулся за хлебом, будто хотел сменить тему. Ольга не улыбнулась.
— Мы здесь не для того, чтобы искать счастье. Мы работаем, учимся, развиваемся. А не гонимся за эмоциями, как подростки.
Лена почувствовала, как в ней вскипает. Но сдержалась. Ещё один кусочек мяса— и разговор перешёл к налогам.
После ужина Ольга проводила их до двери. Уже в коридоре, натянуто улыбаясь, произнесла:
— Леночка, я вижу, ты стараешься. Но у нас в семье есть простые правила. Не врёшь, держишь слово, думаешь не только о себе. Надеюсь, ты их усвоила.
Лена повернулась к ней и с таким же искусственным теплом ответила:
— А у меня в семье тоже были правила. Например — не указывать другим, как им жить. Но спасибо за напоминание.
Максим молча шёл рядом до машины. Уже в салоне включил фары и произнёс:
— Зачем ты с ней так?
— Потому что я не вещь. И не студентка на её семинаре.
Максим завёл мотор, но не тронулся с места. Глаза смотрели вперёд, но взгляд был где-то в себе.
— Она просто хочет, чтобы всё было правильно. Ты бы поняла, если бы знала, через что ей пришлось пройти после смерти мамы.
— Я тоже кое-что прошла. Но не строю из этого манифест.
Они ехали домой молча. Лена смотрела в окно, размышляя — когда, в какой именно день, она начала чувствовать себя гостьей в собственной жизни?
Вечером, засыпая, она вспомнила первую встречу с Ольгой. Та тогда сказала:
— В нашей семье чужие долго не задерживаются. Или становятся своими, или уходят.
Лена тогда рассмеялась. А сейчас подумала — это было не предупреждение. Это было пророчество.
***
На следующий день Лена осталась дома одна. Максим ушёл на работу рано — даже не разбудил. Только оставил записку на кухне:
«Буду поздно. Ужинай без меня».
Она молча уронила листок в мусорное ведро.
С утра шёл мелкий противный дождь, и Лена впервые за долгое время позволила себе ничего не делать. Не стирать, не готовить, не расписывать день в блокноте, как «правильная жена». Она легла на диван и достала планшет — давно хотела посмотреть онлайн-лекции по визуальному сторителлингу. Её детская мечта — оформлять выставки, работать с визуальными проектами — всё ещё жила внутри, несмотря на обескураживающее: «Это не профессия, это хобби», произнесённое Ольгой на одном из семейных ужинов.
Часов в пять зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Лена? Это Костя. Мы виделись на лекции по графике в апреле, помнишь? У тебя тогда был чёрный рюкзак с котом.
Лена чуть не выронила трубку. Да, она помнила. Костя был студентом-ассистентом на тех курсах, куда она тайком записалась прошлой весной, не сказав ни Максиму, ни Ольге.
— Да, помню. А откуда у тебя мой номер?
— Нашёл в анкете участников. Просто… в галерее «Третья линия» освободилось место стажёра. И я подумал — ты могла бы попробовать. Там нужны такие, как ты.
У Лены пересохло в горле.
— Я замужем. У меня… немного другой ритм жизни.
— Ну, если решишься — до пятницы. Потом будет поздно.
Он повесил трубку. А Лена ещё долго сидела, сжимая телефон, будто в нём всё ещё оставалось эхо его слов: «нужны такие, как ты».
Она подумывала стереть звонок, забыть. Но вместо этого... открыла шкаф и начала искать свои старые работы — эскизы, иллюстрации, даже фото дурацких коллажей, которые когда-то клеила на обоях своей комнаты.
И тут дверь неожиданно открылась. Максим вернулся. Рано. Бледный, напряжённый.
— Привет… Что случилось?
Он молча сел на край кровати.
— Ольга сказала, что ты ведёшь себя вызывающе. Что ты не собираешься устраиваться на «нормальную работу», пренебрегаешь обязанностями жены…
— А ты что ответил? — голос Лены дрогнул.
— Я сказал, что ты просто в поиске. Что у тебя сложный период. Что ты привыкнешь.
— Привыкну к чему? К тому, что у меня нет права на выбор?
— Не драматизируй. Просто… у нас семья не такая, как у всех. Тут важно соответствие.
— То есть я — экзаменуемая? — Лена засмеялась, но смех был острым, как лезвие. — Ольга тебе жена? Или я?
Максим сел на диван. Смотрел на неё снизу вверх, как будто она была над ним — и по росту, и по духу.
— Я просто не хочу потерять вас обеих.
— Тогда придётся выбрать, кому из нас ты хочешь угождать.
Он ушёл в душ. Лена осталась стоять у шкафа, с блокнотом в руках, и смотрела на старую картинку, приколотую скрепкой к последней странице. На ней была нарисована девушка в красном платье, стоящая на фоне городской стены с надписью:
«Быть собой — не бунт, это право».
***
На следующее утро Лена встала раньше обычного. Максим ещё спал — он ворочался всю ночь, пару раз звал её во сне. Но она не откликалась.
На кухне кипел чайник, когда она достала блокнот и написала короткое письмо — не мужу, а себе. Одно предложение:
«Я имею право на попытку».
Она переоделась, надела своё старое пальто, которое Ольга называла «немодным», и поехала в галерею. «Третья линия» была спрятана во дворе старого дома. Серый фасад, граффити на воротах. Костя встретил её с кофе и широкой улыбкой.
— Ты пришла.
— Я ещё ничего не решила.
— А это уже решение.
Портфолио у неё не было — только сканы рисунков, несколько фото с прошлогодней выставки школьников, где она оформляла стенд. Но куратор, женщина в джинсовом пиджаке и с цепочкой на шее, долго разглядывала материалы и наконец сказала:
— Вы живой человек. Мы таких любим. Пробный месяц потянете?
Лена чуть не расплакалась. Кивнула. Потом ещё раз. И только когда вышла на улицу, села на скамейку и разревелась по-настоящему.
Вечером дома она рассказала Максиму. Осторожно, медленно.
— Меня взяли. В галерею. Стажёром.
Максим сначала молчал. Потом спросил:
— Ты сказала Ольге?
— Нет. И не собираюсь. Это моё решение.
— Она считает, ты убегаешь от ответственности.
— А я считаю, она строит тюрьму из благих намерений.
Максим встал, прошёлся по комнате, сел обратно.
— Она… боится за меня. После смерти мамы она просто выучила одну модель — если всё контролировать, то никто не уйдёт. Не умрёт. Не предаст.
Лена кивнула. Впервые ей стало жаль Ольгу. Но это не изменило сути.
— Я понимаю. Но я не её проект. И не твой, Максим. Если я должна соответствовать и менять себя, чтобы остаться — значит, я не на своём месте.
Он не ответил. Только прошептал:
— Ты изменилась.
— Нет, Максим. Я вернулась. Вернулась к себе.
В ту ночь они спали в разных комнатах.
***
Через три дня Ольга пришла сама. В дверях стояла, как прокурор.
— Ты ушла с работы, устроилась стажёром в какую-то галерею и даже не сказала мне?
— А с каких пор я обязана отчитываться?
— Потому что ты часть нашей семьи!
— Если бы я действительно была частью — ты бы спросила, счастлива ли я. А не соответствую ли я.
Ольга сжала губы.
— У нас всё строится на принципах.
— А у меня теперь — на воздухе. Я, наконец, дышу, Ольга.
— Ты разрушишь брак. Ради чего?
— Ради права быть собой. Не твоей тенью.
Ольга развернулась и ушла, не сказав «до свидания». И Лена поняла — не проиграла. Она впервые выиграла у чужих ожиданий.
***
Прошёл месяц. Лена жила у мамы — в маленькой, уютной квартире на четвёртом этаже, где пахло пирогами с капустой и ромашковым чаем. Сначала ей было непривычно — возвращаться в ту самую комнату, где на обоях ещё остались следы приклеенных когда-то плакатов. Но постепенно она начала выдыхать.
Каждое утро она уезжала на стажировку в галерею. Влюблялась в запах краски, кофе в бумажных стаканах и бесконечные разговоры с художниками, которые говорили о мире как о холсте, а не как о цепи обязанностей.
Она просыпалась рано, не потому что надо, а потому что хотела. Возвращалась поздно, уставшая, но счастливая. Максим почти не звонил. Несколько раз писал, сухо, по делу. Их разговоры сводились к быту: счета, ключи, забрать кое-что из квартиры.
Однажды он пришёл сам. Сел на подоконник в её комнате — той самой, где раньше стоял школьный письменный стол.
— Ты правда не вернёшься?
— Я правда не могу жить так, как раньше.
— Я всё думал: что со мной не так. Почему ты больше не хочешь быть со мной. А потом понял — ты просто начала жить с собой.
Лена подошла, взяла его за руку. Мягко.
— Ты хороший, Максим. Просто мы… хотели разного. Ты — порядка. Я — воздуха.
Он встал.
— Я не злюсь. Наверное, если любишь — надо уметь отпускать. Даже если это против твоей логики.
На прощание он коснулся её щеки. Без претензий. Без боли.
— Будь счастлива. По-настоящему.
***
Через неделю Лена открыла первую выставку как помощник куратора. К ней подошла женщина лет шестидесяти, с интересом рассматривая картины.
— Скажите, а вот эта — про что?
Лена улыбнулась.
— Про выбор. Про то, как трудно быть собой. Но как важно решиться.
Женщина кивнула и добавила:
— Это ведь про нас всех. Только не все решаются.
***
Кажется, мы все в какой-то момент оказываемся перед выбором: соответствовать или быть собой. А вы бы смогли уйти, если бы поняли, что живёте не своей жизнью? Делитесь в комментариях — истории силы вдохновляют. 💬👇