Дракон-император Эдриан Дайлу никогда не наведывался во дворец владыки демонов без причины. Даже если появлялся с намерением выпить со старым другом вина или сыграть партию в Го, разговоры всегда сводились к обсуждению того, что тревожило его на текущий момент. В этот раз он снизошёл до визита в Эсмар потому, что был обеспокоен ситуацией в Шаэне.
― Царство смертных самое беспокойное из всех, ― пожаловался Лерою Нитаэну, досадливо морщась.
― А ты как хотел? ― ответил владыка демонов с традиционной для таких случаев ухмылкой. ― Неужели и правда думал, что после разделения пяти царств повсюду воцарится мир? В Эсмаре есть только демоны и демонические создания, но даже здесь нет покоя, потому что проклятые шестикрылые фениксы вечно считают себя обделёнными. Я не прошу тебя о помощи, потому что сам согласился принять их и способен нести ответственность за свои решения. Морское царство тоже решает свои проблемы самостоятельно и не втягивает в них кого-то ещё. Но там, где есть люди, покоя не будет никогда. Ты забрал всех людей из Заповедных Земель духов, но оставил там полукровок, которые теперь воюют с владыкой Динтином Хуо. В Облачном Царстве бессмертные недовольны тем, что ими правит демон. Шэнли не жалуется, но я понимаю, как ему приходится нелегко, ведь большинство его детей родились с демонической аурой. Он даже спать боится, опасаясь открытого бунта и гибели своих потомков, потому что небожители не ценят заботу и справедливость. Они ненавидели демонов на протяжении многих тысяч лет и не избавятся от этой ненависти никогда. Шаэн ничем не лучше. Даже если бы там жили только простые смертные, не имеющие доступа к магии, они всё равно продолжали бы цапаться. Причин можно найти сколько угодно ― алчность, зависть, жажда власти. Боги не просили тебя беспокоиться о таких мелочах, но ты от нечего делать постоянно суёшь свой нос туда, где всем и без тебя живётся неплохо.
― Там твоя дочь, ― напомнил ему дракон-император. ― Три дня назад она вышла замуж за Дамиана Вэя, а сейчас он провоцирует мятежников на открытый бунт.
― И что? Погибнув там, Бьяри вернётся сюда. Я не внакладе.
― А если погибнет Вэй? Помимо наших желаний и возможностей существуют ещё и законы небес. Дамиан родился простым смертным и обрёл духовную силу милостью моих сына и невестки. Он не просил об этом, но такая магия всё равно считается присвоенной. После смерти этот человек станет одним из обитателей Огненных Пустошей. Посвятив всю свою жизнь борьбе с нечистью, он сам превратится в нечисть. Будешь ли ты так же спокоен, когда твоя настырная дочурка потащится за ним в Пустоши?
― Зная Дамиана Вэя, могу с уверенностью заявить, что до этого дело не дойдёт, ― невозмутимо отозвался владыка демонов. ― Перерождение простых смертных в нечисть связано с наличием в ауре заимствованной духовной силы. Уничтожив ядро, разрушишь и ауру, и сам дух. Мой зять не станет нечистью, потому что знает об этой перспективе. Он наверняка уже позаботился о том, чтобы в случае неожиданной кончины исчезнуть из этого мира навсегда. Если Бьяри успеет к нему привязаться, то будет мстить его врагам, погибнет и вернётся сюда. Если не влюбится или не возжелает мести, то её всё равно убьют из-за наличия демонических способностей или по какой-нибудь другой причине. Она истинно бессмертна, как и все в моей династии. Даже если её ядро будет полностью разрушено, дух всё равно найдёт дорогу домой. Не понимаю, почему ты так разволновался. Твоя невестка скоро подарит тебе ещё одного внука или внучку. Заботься о них, а моих детей оставь в покое.
― Ты прав, конечно, но я не понимаю твоего отношения к Бьяри, ― признался Эдриан Дайлу. ― Мы с тобой знаем друг друга уже больше тридцати тысяч лет и в прошлом даже неоднократно сходились в битве как враги, поэтому оба высоко ценим мир и покой. Ты оберегаешь всех своих детей, но не эту дочь. Иногда мне начинает казаться, что она тебе совсем чужая.
― Скажешь так ещё раз, и мы снова станем врагами, ― пообещал ему Лерой Нитаэн и тяжело вздохнул. ― Ладно, я объясню. Всё равно ведь не уймёшься и надумаешь невесть что. Тебе известно о врождённом недостатке Бьяри. Другие мои дети могут свободно выбирать для себя пару, жениться, разводиться, влюбляться снова, но для неё встретить хотя бы одну любовь почти невозможно. Ей нужен тот, чьё разбитое болью и отчаянием сердце сможет вновь ожить и наполниться радостью только для неё. Она видит своего единственного мужчину в каждом несчастном. Привязывается и потом разочаровывается. Так было всегда, но однажды она встретила того, кто нужен её неполноценной душе. Это был слепой от рождения сирота из нашего клана. Бьяри приметила его вскоре после того, как родителей мальчика убили бессмертные. Беспомощный, жалкий, обиженный на весь мир, он не хотел жить. Моя дочь спасла его, хотя он об этом не просил и долго называл её бессердечной мучительницей, сующей свой нос в чужие дела. Связанный по рукам и ногам, чтобы не навредил себе снова, Линлэ жил в маленькой пещерке Бьяри почти два года, пока не отказался от мыслей о смерти. Она рассказывала ему истории, которые сочиняла сама, а он ей пел. Мы с Аолой были безмерно счастливы, наблюдая за тем, как расцветает этот чудесный цветок невозможной любви, и потихоньку готовились к свадьбе, но случилась беда. В тот раз бессмертные решили, что демонов в Огненных Пустошах стало чересчур много, и привели войско вдвое больше прежнего. После их вторжения от моего народа не осталось и трети. Я потерял одного из сыновей, Аола и Бьяри были тяжело ранены, а Линлэ не смог защитить себя и погиб. Зная, что дочь не сможет смириться с этой утратой и станет лелеять мысли о мести, чем погубит себя, я забрал из её памяти все воспоминания о слепом мальчишке. Не оставил ничего, полагая, что это во благо, но не подумал об особенностях души моей маленькой принцессы. Она забыла своего Линлэ, но её сердце чувствовало, что потерялось нечто очень ценное и важное. Врождённый недуг только усилился и начал превращаться в одержимость. Аола отругала меня и взяла дальнейшую заботу о дочери в свои руки. Ты не представляешь, каких усилий ей стоило успокоить Бьяри и вернуть жизнь моей девочки в относительно нормальное русло. На протяжении многих следующих столетий мы втайне надеялись, что дочь полюбит кого-то другого, но её сердце молчало до встречи с тобой. Ты тогда тоже был глубоко несчастным и жалким из-за потери своей истинной любви, поэтому она обратила на тебя внимание и решила, что влюблена. Но твоя Адели нашлась, ты обрёл своё счастье и стал разочарованием для Бьяри. Мы много раз объясняли ей, что не всякое чувство является любовью. Бывают ещё и сострадание, жалость, дружба. Она изо всех сил старалась различать это всё, но в итоге её новым разочарованием стал твой сын, который был несчастным из-за неспособности принять самого себя. Страдания Луна длились почти двести лет, и всё это время Бьяри бегала за ним повсюду хвостиком, пытаясь понять, тот ли это мужчина, которого ищет её душа. Она ищет Линлэ, понимаешь? Ищет, но никогда не найдёт, потому что он не был истинно бессмертным. Не все демоны перерождаются, но я не могу сказать ей об этом, потому что тогда придётся признаться и во всём остальном. Я виноват перед ней. Боль утраты закалила бы её душу, но я своими благими намерениями превратил собственную дочь в беспокойное существо, считающее себя ущербным. Четыре тысячи лет контролировал её судьбу и оберегал от любых потрясений, но больше не стану так поступать. Если Бьяри нужен Дамиан Вэй, я не буду вмешиваться. Не знаю, почему его сердце было холодным пятьсот лет назад, но после всего пережитого оно зачерствело окончательно. Пусть моя девочка попробует растопить этот лёд. Пусть испытает то, что должна была испытать давным-давно. Пусть влюбится и потеряет. Это не убьёт её, а сделает только сильнее. Может, тогда она перестанет искать то, что найти уже невозможно.
― Да уж… ― задумчиво хмурясь, произнёс дракон, когда владыка демонов закончил свой рассказ. ― А я привык считать её избалованной прилипалой. Прости, дружище, не знал, что всё настолько серьёзно.
― Конечно, ты не знал. Я же тебе не рассказывал. Луну только ничего не говори, потому что он тот ещё болтун. Теперь ты хотя бы понимаешь, почему я согласился отпустить её в Шаэн. Она живёт уже четыре с половиной тысячи лет. Давно следовало отпустить, но я не хотел, чтобы она страдала. Теперь это её выбор и ответственность. Если будет больно, то уже не по моей вине. Я могу лишь ждать её здесь и запасать носовые платки, которыми она потом будет утирать слёзы. Не беспокойся о ней, Эдриан. Присматривай лучше за своим сыном, который в последнее время зачастил в Шаэн.
― Я разделил царства так, чтобы между ними не осталось никакой связи, но ты всё равно умудряешься за всеми шпионить? ― удивился дракон.
― Я же владыка демонов, ― усмехнулся Лерой Нитаэн. ― Мой народ ненавидят все остальные, поэтому всегда нужно быть начеку. Думаешь, если бессмертные осмелятся навредить Шэнли, я не найду способ наказать их и защитить сына? Не забывай, что отцом мне приходится бог мудрости, а дух моего брата-близнеца всё ещё питает магическую основу этого мира. Если говорить о моих могуществе и возможностях, то даже ты останешься в проигрыше. То, что я подчиняюсь высочайшим указам дракона-императора Эдриана Дайлу, ещё ни о чём не говорит.
― Никогда в этом не сомневался, ― уверенно заявил упомянутый дракон.
Его больше не заботила судьба царства смертных. Боги Занебесья поручили дракону-императору сохранять в этом мире баланс магических сил, а оборотни, люди и даже нечисть, которую они плодят ― крупица по сравнению с магией целого мира. Если Лерой Нитаэн не переживает за свою дочь, то и Эдриан Дайлу не обязан тревожиться о ней. У него и других дел хватает. О судьбе Шаэна пусть волнуется Дамиан Вэй, а присмотреть за Луном всё-таки следует. Глупый мальчишка не понимает, что даже тысяча лет для бога-дракона не ценнее мгновения. Не там он ищет друзей. Дружба со смертными ничего не способна дать тому, у кого впереди целая вечность.
