Фэй осознавала, насколько несовершенен и безумен её план, но ничего другого на ум просто не пришло. Расчёт был на то, что Дамиан Вэй не испытывает привязанности к собственному сыну и не будет ослеплён эмоциями. Владыка умён и рассудителен. Пусть он и знает свою новую жену лишь несколько дней, но если смог доверить ей судьбу всего царства смертных, то поймёт, что для её неожиданного бунта есть веские причины. Если не сможет догадаться по намёкам, спросит прямо, но точно не казнит без разговоров.
Он не приходил очень долго, а потом вошёл в павильон один, без вездесущего волка Элая. Было заметно, что владыка сильно устал и чем-то очень огорчён, но на Фэй он смотрел тёплым взглядом.
― Ты ничего не ела весь день. Пойдём ужинать, ― позвал так и протянул к ней руку.
Лисичка посмотрела на него настороженно и не сдвинулась с места. Она сидела на постели, поджав под себя ноги, а малыш Дзинь безмятежно спал у неё на руках. На полу без движения лежали оглушённые парализующими ударами слуги юного принца ― один мужчина и две женщины. Солнце давно скрылось за линией горизонта, а зажечь в помещении свечи было некому, поэтому владыка мог видеть лишь светлые пятна чужих одежд, зато Фэй видела его превосходно. Не дождавшись ответа, он зажёг свечи сам.
― Не испугалась всей дворцовой стражи и гнева Минлан, а теперь боишься меня? ― спросил с невесёлой усмешкой.
― Боюсь? ― переспросила она. ― Я сегодня нарушила с полсотни законов ради того, чтобы не быть причастной к твоей гибели. Если казнят за это, то хотя бы не за убийство правителя. У меня просто ноги затекли. Твоему сыну, может, и удобно так спать, но он довольно тяжёлый.
Владыка посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом и сокрушённо покачал головой.
― Ты невероятна, лисичка Фэй. Настолько несносных женщин мне встречать ещё не доводилось, хотя я и живу неоправданно долго.
Сказав это, он осторожно переложил сына на подушки, укрыл его одеялом, а жену взял на руки и понёс прочь из её убежища сам. Дверь открыл ногой. Гордо прошёл сквозь расступившуюся и притихшую толпу, не обращая ни малейшего внимания на любопытные, непонимающие и даже осуждающие взгляды. Приказал Альби отпустить королеву Минлан, которая сразу же, спотыкаясь и падая, помчалась к своему ребёнку.
― Теперь она будет искать способ порвать меня на куски, ― вполголоса высказала Фэй мрачное пророчество. ― Ну и пусть. Ничего плохого я её ребёнку не сделала, так что моя совесть чиста. Ты прав. Я ужасно голодна.
Она не хотела задавать ему сложные вопросы ― сам всё расскажет, если сочтёт нужным. Немного удивилась, когда супруг понёс её к своим личным покоям, но возражать не стала. И виноватой Фэй себя тоже не чувствовала, хотя понимала, что провинилась. Не только весь главный дворец взбудоражила своей выходкой, но и ближайшие к нему внутренние дворы клана Вэй. Если владыка не гневается, не приказал взять возмутительницу спокойствия под стражу и даже несёт её на руках, бережно прижимая к своей тёплой груди ― значит, он всё понял правильно и, возможно, не станет наказывать. А даже если и накажет, то пусть сначала накормит, раз уж сам это предложил.
Его комнаты разительно отличались от тех, в которых теперь жила Фэй. Каждый предмет здесь был на своём месте, ничего лишнего, но для дворцовых покоев очень уж скромно. А главное ― хозяин вписывался в этот простой, лишённый уюта интерьер так гармонично, словно был не правителем целого царства, а обычным воином, которому для комфортной жизни никаких особых условий не требуется. Даже общие комнаты в клановом поместье снежных лис и то выглядели более жилыми.
Ужин, рассчитанный на двоих, уже стоял на низеньком столике, накрытый большими фарфоровыми крышками, чтобы пища не остывала. Было похоже, что об этом владыка распорядился заранее, поэтому Фэй немного успокоилась. Наказания она не боялась, но всё-таки не хотела снова почувствовать на своей спине плеть или ещё что-нибудь похуже.
― Ешь. Потом поговорим, ― строго приказал владыка, усадив её на подушки рядом со столиком.
Он сам снял все крышки с ароматных блюд, но Фэй вдруг обнаружила, что не способна удержать в руках столовые приборы. Такова цена использования техники парализующих ударов для тех, у кого нет духовной силы ― на какое-то время руки становятся непослушными. Если бы дворцовая стража знала об этом, Дамиан Вэй сейчас ел бы поминальный ужин, а не обычный. Заметив неуклюжие попытки жены справиться с ложкой или палочками, он тяжело вздохнул, подсел ближе и поднёс кусочек жареного кроличьего мяса к её губам.
― Ешь.
Фэй осторожно взяла мясо и принялась старательно жевать его, смущённо опустив взгляд. Прежде вот так её кормил только Лао ― очень давно, когда она ещё не оправилась от тяжёлых ран и не могла есть самостоятельно. Но тогда ситуация была иной, а мужчина, проявляющий заботу, не смотрел на её губы так пристально, словно только что обещал не разговор по душам, а нечто более интимное.
― Раньше Шуэ Ху использовал эту технику в тех случаях, когда одержимого нечистью ещё можно было спасти, ― произнёс владыка, продолжая кормить свою супругу. ― Мы старались сохранить как можно больше жизней и не допустить бессмысленных жертв. Убить подчас было проще, чем освободить и исцелить, но ведь каждый из пострадавших имел семью, детей или просто планы на долгую жизнь. Мой отец говорил, что в борьбе с нечистью без невинных жертв обойтись невозможно, но мы хотя бы пытались. А теперь старый лис без раздумий принёс в жертву меня самого. И тебя тоже.
Фэй проглотила недожёванный кусочек крольчатины и спросила:
― Ты выяснил, почему он тебя предал?
― Лао исчез, а Шуэ Ху получил письмо с угрозами. Элай сейчас пытается выяснить, кто за этим стоит, но не думаю, что ответ отыщется быстро, ― прямо ответил правитель. ― Фэй, я не знаю, как ты поняла, что твой наставник задумал что-то недоброе, но спасибо тебе за заботу.
― Это была не забота, ― честно призналась лисичка. ― Я просто не люблю, когда меня обманывают и используют. Спряталась за твоим сыном, потому что это был самый надёжный способ наказать за коварство его мать.
― Тоже думаешь, что в исчезновении Лао виноваты птицы? ― спросил владыка.
― А ты так не думаешь?
Дамиан Вэй тяжело вздохнул и отрицательно качнул головой.
― Ньяо Тань жаден и хитёр, но он точно не стал бы делать столь важную работу руками лис. Не потому, что побрезговал бы, а из-за отсутствия доверия. Шуэ Ху долгие годы был верен мне, и даже я не заподозрил бы его в предательстве. Прежде он предпочёл бы умереть сам. Использовать такого опасно. И у клана птиц совсем другая тактика ведения скрытой войны. Они сначала действуют, а потом сваливают вину на кого-то другого. Если бы Ньяо Тань хотел избавиться от меня, он поручил бы это своей дочери, потому что она гарантированно выполнит его волю. У меня много врагов, Фэй, и всех их я знаю очень хорошо. Сейчас могу с большой долей уверенности утверждать, что на Шуэ Ху надавил кто-то из Вэев.
― Твой клан? ― удивилась лисичка.
― Враг не способен на предательство, потому что он уже враг. Предают только близкие. Я сижу на троне слишком долго, а сегодня сам дал им повод перейти от замыслов к действиям. Ты видела, что происходило на собрании. Оборотни никогда не имели ничего своего и рады получить собственные владения, но люди не хотят делиться и уступать то, что имеют. Сейчас ситуация накалена до предела. Все, кто хочет от меня избавиться, попытаются это сделать, чтобы потом обвинить других. Я не сбрасываю птиц со счетов, потому что им моя смерть тоже выгодна, но на деле беда может прийти даже с самой неожиданной стороны.
― Значит, наставник был прав, когда сказал, что ты подставляешь себя, чтобы выявить всех врагов и уничтожить их разом? ― сникла Фэй.
― Что ещё он тебе сказал? ― поинтересовался владыка, не ответив на её вопрос.
― Что ты намеренно открыто заявил всему царству смертных о моих способностях, используя это как меру устрашения и предупреждения. Это правда?
― Да, но я не стану превращать тебя в оружие.
― Это он тоже сказал, ― досадливо морщась, сообщила лисичка.
― Злишься на меня? ― с виноватой полуулыбкой осведомился правитель.
― Вовсе нет, ― возразила Фэй. ― Это всего лишь ещё один обман. У тебя очень сложная жизнь, господин Вэй. Я думала, что ты сидишь в этом дворце и наслаждаешься жизнью, поручив все важные дела слугам и чиновникам, а теперь понимаю, что за показной беззаботностью на деле скрывается постоянная тревога. Враги здесь, предатели там… Лучше уж быть простолюдином или обычным воином, чем жить вот так. За эти несколько дней мой мир просто перевернулся с ног на голову. Наставник не раз говорил, что в Шаэне нет клоаки хуже королевского дворца, и был совершенно прав.
― Хочешь вернуться в клан Шуэ Ху?
― Я уже сама не знаю, чего хочу. Всё, что казалось правильным и справедливым, буквально на глазах превращается в настоящее бедствие. Лучше бы я не просила тебя разделить Шаэн. Мне ведь это не нужно. Хватило бы судьбы обычной охотницы на нечисть. Да, в клане меня побаивались из-за моих способностей, но все понимали, что это может приносить пользу, а теперь я сама считаю себя проклятием. Где бы я ни жила, всегда создаю какие-нибудь проблемы. Господин Вэй, скажи, тебе действительно больше не нужна моя помощь с мотыльками?
― Старый лис проговорился и об этом, да? ― усмехнулся владыка. ― За появлением гусениц стоит клан птиц. Мотыльков разводят в двух питомниках на западе и востоке, но не дают им выбраться из коконов живыми, поэтому угрозы для жителей Шаэна нет. Те личинки, которых мы пытались уничтожить, сбежали из лаборатории в восточных горах. Хозяева поймали всех раньше, чем это сделали мы, так что твоя помощь мне правда больше не нужна. Я уже поставил задачу перед отрядами карателей, а верные мне оборотни перебросили их в нужные места. Теперь они ждут моего приказа, чтобы уничтожить обе лаборатории, а я жду начала бунта, чтобы отвлечь внимание клана Ньяо. Разделённую силу победить проще, чем объединённую, понимаешь?
― Это я понимаю, но зачем птицам разводить пепельных мотыльков? Это же очень опасно, ― нахмурилась Фэй.
― В лабораториях из пыльцы, снятой с крыльев мёртвых мотыльков, создают зелье. Его можно добавлять в воду или пищу, провоцируя кровопролитие там, где это необходимо, а не повсюду. Полагаю, так Ньяо Тань намерен избавляться от тех, кто способен встать на его пути к власти над Шаэном. Например, если отравить воду в бочках рядом с казармами, воины гарнизона дворцовой стражи перебьют друг друга без видимых на то причин. А если яд попадёт в колодцы на территории клановых владений Вэев, погибнет только мой клан, но не люди за внешними стенами. Правитель становится правителем тогда, когда у него есть подданные. Если мотыльки уничтожат всё, кроме клана Ньяо, кем будет править Ньяо Тань?
― Звучит логично, но отвратительно, ― подытожила Фэй.
― Война всегда отвратительна, ― согласился с её мнением владыка и добавил: ― Жаль, что её нельзя избежать. В числе моих предков был правитель Лу Вэй. При нём Шаэн процветал, а нищими считались те, кто мог себе позволить иметь лишь одну лошадь, но не больше. Его любил народ. Не было голода и войн, но недовольных всё равно хватало.
― Оборотни, духи и полукровки? ― догадалась лисичка.
― В том числе, но умер Лу Вэй от руки собственного сына. Выбирая наследника, он хотел, чтобы мир в Шаэне царил и дальше, поэтому назначил наследным принцем не старшего отпрыска, а третьего по счёту. Старший был слишком глуп, а второй ― неоправданно жесток. На следующий день после оглашения указа о назначении наследника дворец утонул в крови, а потом эта река хлынула дальше и залила весь Шаэн. Говорят, что прошлое имеет свойство повторяться, и это действительно так. Сейчас происходит то же самое, что и тогда. Меня предают мои собственные потомки, но не потому, что я плохой правитель, а только из жажды власти. Я далеко не идеален и тоже совершаю ошибки, но на первое место всегда ставлю жизнь. Для меня не имеет значения, какая кровь течёт в жилах моих подданных. Принимая законы, стараюсь никого не выделять, но богатые всегда считают себя лучшими по сравнению с бедняками, люди презирают народ оборотней, оборотни жалуются на несправедливое отношение людей… Я устал от всего этого. Иногда завидую простым смертным, жизнь которых не длится больше века. Подумывал передать трон избранному наследнику, а теперь понимаю, что он не смог бы удержать власть в своих руках. Тому, что происходит сейчас, виной только мои решения, и я сам должен это исправить, прежде чем отдам Шаэн другому правителю.
― Ты хочешь отказаться от трона? ― изумилась Фэй.
― Я никогда не хотел сидеть на нём, ― ответил владыка. ― Мне вполне хватало хорошего меча, сильного коня и верных друзей, но я перестал принадлежать самому себе в тот день, когда ради благополучия и спокойной жизни народа отказался от этой свободы. Следовало уйти раньше, но всегда находились причины остаться. Вот как сейчас.
― Отдашь трон наследнику после того, как покончишь с мятежниками?
― Нет. Я обещал разделить Шаэн и дать оборотням земли. Это сложно и в будущем наверняка приведёт к войне, но сейчас два народа живут на общих территориях, а конфликт между ними только нарастает. Война за границы будет меньшей бедой, чем повсеместная резня.
― Если тебе не нужна моя помощь, то и ты не обязан выполнять свои обещания, ― заметила Фэй.
Он устало улыбнулся в ответ и сказал:
― Глупышка. Я ведь пообещал это не только тебе. Сегодня на собрании все кланы оборотней получили такое обещание. Разве теперь я могу взять свои слова назад?
― Мог и не обещать.
― Мог, но это решение назревало уже давно. Ты просто подтолкнула меня к тому, на что я не решался прежде.
― Но теперь тебе придётся сидеть на этом троне до конца своих дней, чтобы люди и оборотни не вцепились друг другу в глотки. А потом они всё равно перессорятся.
― Именно так всё и будет, ― согласился с её выводами правитель. ― Но если я смогу сохранить пусть и шаткий мир на протяжении ещё пяти веков, разве это плохо?
― Ты слишком самонадеян, если полагаешь, что протянешь так долго, ― прозвучало в ответ.
Они говорили ещё долго и о многих важных вещах, но Фэй так сильно устала, что начала клевать носом и уснула прямо за столом. Владыка осторожно перенёс её на постель и сидел рядом до самого рассвета, потому что для него тревоги этого дня не закончились. Сегодня он потерял старого друга, но обрёл нового ― взбалмошного, непредсказуемого и невероятно проблемного, но такого, кому смог бы доверить свою жизнь. Маленькая лисичка она или принцесса демонов ― неважно. Не зная и не понимая саму себя, она принимает решения сердцем. Правильные решения. Теперь Дамиан Вэй уже не смог бы поступить с ней так, как хотел всего несколько дней назад ― использовать в своих целях и убить. У него не так много друзей, чтобы разбрасываться ими. И он точно не сможет убить того, кому только что задолжал спасение.
