Во-первых, вся жизнь родителей — да и мужа Алисы — крутилась вокруг младшей Настеньки, которой не было отказа ни в чём. Когда же Алиса, став невесткой, отказалась выполнять малейшие прихоти подростка, между ней и новыми родственниками сразу же пролегла глубокая трещина.
Во-вторых, здесь о помощи не просили, здесь её требовали — под предлогом, что все, в том числе и жена сына, теперь одна семья и обязаны помогать друг другу. Алису раздражало то, что это требование касалось в основном её с Пашей. Именно они были должны помогать всем — от родителей до троюродного племянника сестры мужа, двоюродной тёти. А вот что-то сделать для молодой семьи или чем-то помочь новым родственникам в голову Алисы не приходило.
— А что нам помогать? — иногда говорили они, пожимая плечами. — Ведь у нас никаких проблем в жизни нет.
Им действительно не приходилось самостоятельно искать врачей для себя или бабушки, мастеров по ремонту — да мало ли ещё чего... Хорошо, что Алиса могла спросить совета у своих взрослых учеников или бывших коллег.
Молодожёны ещё до свадьбы договорились: с детьми спешить не будут. Всё потому, что Полина Семёновна прямо за столом в поздравлении заявила:
— Жду от вас внуков! — сказала она важно. — Но знайте: я уже старая и уставшая женщина, с вашими детьми помогать не буду. Я своих детей вырастила, — гордо поглядывая на сына и дочь. — А внуки — это ваши дети, вот вы сами и узнаете, почём фунт лиха.
А потом почему-то удивлялась, что Паша и Алиса всё ещё живут бездетными.
В том, что её бабушка Тома оказалась права, Алиса убедилась позже, когда прошло немного времени. Не только Паша, но и все члены его семьи делали всё демонстративно, словно собирали как можно больше зрителей для каждого своего поступка.
То, что они грубо и бесцеремонно вмешивались в чужую жизнь, называлось у них откровенностью и честностью:
— Кто же тебе правду скажет, если не самые близкие? — рассуждали они.
Со временем Алиса научилась не обращать внимания на их грубость, отвечала с улыбкой на любые издёвки родственников мужа, но всегда стояла на своём. Даже в их маленькой семье у мужа иногда проскальзывали властные нотки матери — особенно в разговорах. Однако, если Паша вдруг понимал, что обидел Алису, сразу шёл на попятную, извинялся, объясняя свои замашки дурным воспитанием.
Жена прощала любимого человека. Но к его родственникам ей хотелось ездить всё реже и реже. Да и некогда стало: баба Тома за последний год сильно сдала, но упрямо отказывалась переезжать в город.
— Что я вам там с Пашей буду мешать? Я лучше тут тихонечко поболею, — с завидным постоянством отвечала она внучке.
Из-за этого бабушкиного упрямства Алисе приходилось дважды в неделю мотаться в деревню и обратно.
Лето выдалось опять дождливое, выезд с участка на дорогу размыло. Алиса устала бороться со скользкой глиной под колёсами машины и заказала самосвал щебня, чтобы засыпать землю. Когда тот приехал и ссыпал всё у ворот, Алиса схватилась за голову — что же теперь с этим делать?
На счастье, рядом был Миша — добрый сосед, который всегда готов прийти на выручку. Он успокоил Алису и пообещал сделать всё как надо.
— Что бы я без тебя делала? — с облегчением сказала девушка. — Если тебе нужны будут помощники — зови кого хочешь, я заплачу.
Через пару дней, подъехав к бабушкиному дому, Алиса увидела аккуратно утрамбованную дорожку и невольно порадовалась. Подумала, что Миша — самый надёжный человек из всех, кого она встречала, практически лучший друг.
Только вот денег он брать категорически отказался:
— Я же вам по-соседски помог, не обижайте меня.
"Ах, ещё один любитель играть на публику," — мысленно закатила глаза Алиса, но вслух сказала:
— Ну тогда заходите в гости, я вас хоть чаем угощу.
Однако почаёвничать не получилось. Бабушка лежала на кровати — бледная, едва дышала...
Алиса по-настоящему испугалась: она кинулась к бабушке, а Миша тут же вызвал скорую. Из больницы бабушка не вернулась… Все деньги, отложенные на отпуск, Алиса потратила на организацию похорон и поминок. И в этом самым главным помощником стал молодой сосед.
Паша, узнав о трагедии, опустил глаза и горестно произнёс:
— Я тебе очень соболезную… Ты ведь осталась без единственного родного человека. Прости, но меня с работы не отпустят — на похороны приеду, а вот помочь с организацией не смогу.
"А ты не родной человек… А деньги предложить, расходы поделить…" — мысли в голове Алисы перескакивали одна на другую, только усиливая обиду и горечь от пашиного безразличия. Она затаила обиду на мужа, но сейчас было не до выяснения отношений.
В день похорон моросил тёплый дождик, и Алиса даже радовалась: её слёзы никто не заметит. Можно будет сказать, что это всего лишь капли дождя. "Говорят, дождь на похоронах — хорошая примета," — вдруг подумалось ей. "Ну и что же тут хорошего в похоронах-то..." — тут же одёрнула себя. "И никто меня больше Лисой не назовёт..." Слёзы снова подступили к глазам, и Алиса подняла голову, чтобы дождь скрыл их своими каплями.
Помянуть бабу Тому, добрую и весёлую соседку, пришли почти все жители деревни. Миша разливал по стопкам водку, помогал приносить закуски, которые Алиса привезла с собой. Паша с сестрой и матерью приехали на прощание. Полина Семёновна так скорбела, словно свекровь была ей самой родной, хотя видела бабу Тому всего пару раз в жизни.
Муж Алисы тоже рассказывал односельчанам и Мише, какой замечательный была родственница жены. А сама Алиса с горечью наблюдала за этими мини-спектаклями, разыгрываемыми Пашиным семейством, и думала о том, что баба Тома была права: для этой семьи игра на публику всегда важнее, чем настоящее горе.
Когда Алиса убрала со стола и перемыла посуду, обессиленная опустилась на диван. Из кухни вышел Миша, тоже помогавший ей прибирать, и сел напротив на стул.
— Устала? — спросил он.
Девушка кивнула.
— Даже больше морально… Хотелось бы остаться одной, вспомнить бабушку, поговорить с ней хоть мысленно. А тут приходится разговаривать с людьми, выслушивать, благодарить всех.
Помолчала, потом вздохнула с лёгкой грустью:
— Но, надеюсь, баба Тома довольна… Смотрит сейчас на меня сверху и посмеивается, наверное.
— Я в этом уверен, — сказал Миша. — Она тебя очень любила и переживала, что не смогла дать тебе большего.
— Ну что ж… Я тогда пойду, не буду мешать, — добавил он, собираясь уходить.
— Погоди, а ты вот сегодня весь вечер молчал и не рассказывал, как вы тут по-соседски жили. Наверняка же есть, что вспомнить?
— Конечно, — кивнул Миша. — Хочешь послушать?
Алиса слабо улыбнулась.
***
Проснулась она на том же диване, укрытая бабушкиным пледом. За окном уже светило солнце и пели птицы. "Вот так чудо… дождя нет", — подумала она, едва открыв глаза. В следующее мгновение ей вспомнился вчерашний день, боль утраты, и Миша, который вечером сидел напротив и тихо что-то рассказывал. Его низкий голос был таким спокойным, что Алиса, незаметно для себя, заснула на словах, а мужчина просто накрыл её пледом и тихо ушёл домой, чтобы не тревожить.
Паша, заметив перемену в настроении жены после возвращения из деревни, осторожно спросил:
— Ты чего, обиделась на меня?
Он посмотрел на Алису с недоумением, не понимая, почему она с ним почти не разговаривает.
— Ну пойми, маму с Настей надо было отвезти обратно, я не мог остаться, — начал оправдываться Паша.
— Так ты хотя бы спросил, нужна твоя помощь или нет, — наконец всё же сказала Алиса. — Я бы в любом случае отказалась, но… просто спросил бы.
— Ну извини, я дурак, не понял…
— Ты же сама говоришь, что мужики не очень-то сообразительные, — заметил Паша как-то вечером.
Алиса только ухмыльнулась про себя: "Ага, зато когда нужно что-то Насте или мамочке — соображаешь на раз-два". Но проговаривать вслух не стала, устала спорить.
Вечером Паша пришёл домой с цветами. Совсем не к месту сейчас, но что с него взять? Он же пытается загладить свою вину. Алиса, понимая это, хоть и не сразу, но простила мужа.
Баба Тома ещё при жизни не раз говорила внучке:
— Алиска, давай перепишем дом на тебя. Чтобы потом у тебя мороки с этим не было.
— Ну что ты такое говоришь? Куда это ты собралась? — возмущалась Алиса. — Мы же только жить начали, у нас ещё всё впереди!
Ей и думать о таком было страшно. Баба Тома только тяжело вздыхала, качала головой и больше тему не поднимала. Но стоило приехать в следующий раз — разговор повторялся. И в этом бабушка оказалась права...
Теперь Алисе пришлось ходить по инстанциям, собирать справки, искать юриста для оформления наследства. С одной стороны, она была единственной родственницей покойной, но с другой — бабушка ведь не мама и не официальная опекунша. Значит, бумажной волокиты оказалось куда больше, чем она ожидала.
Часто приходилось переносить занятия с учениками, потому что необходимо было ездить по архивам и учреждениям, которые работают по странному расписанию — два дня в неделю по три часа, и попробуй туда попади. Понимая, что доехать до деревни времени совсем не остаётся, Алиса оставила ключи от бабушкиного дома Мише, попросила присмотреть.
Когда все документы были поданы, осталось только ждать положенного по закону срока. Появилось наконец свободное время — и Алиса смогла вырваться в деревню.
Подъехала к дому и никак не могла понять: что-то изменилось? Только выйдя из машины, рассмотрела — забор как новенький! Заглянула в дом — порядок, чистота буквально сияют.
Позвонила Мише:
— Миша, спасибо тебе огромное! Сколько я тебе должна?
— Сейчас подойду, — ответил он по телефону.
Через пять минут уже стоял на пороге.
— Алиса, объясни: почему ты всё время переводишь помощь на деньги? — улыбнулся Миша. — Так ведь и обидеть недолго, а я вроде не из обидчивых.
Он рассмеялся, сел на табурет у входа и продолжил:
— Насчёт забора: просто выдалось свободное время, а я обожаю мастерить. Раз начал чинить, ну и покрасил заодно. А потом грязи в дом нанёс пока туда-сюда, вот и пришлось прибраться. Если честно, иногда так здорово поработать руками — когда за компьютером уже всё, мозги встают, а тут сразу перезагрузка.
— Так что, может, мне тебе ещё доплатить — за мотивацию и за успешно сданный проект, — подмигнул он.
Потом они вместе пили чай на бабушкиной кухне. Алиса рассказывала Мише про свою работу, про учеников:
— У меня бывает по 4-5 часов занятий в день. Я после них как выжатый лимон... И вообще не понимаю, как можно сидеть за компьютером день напролёт, как вы, программисты.
— Мне проще, — улыбнулся в ответ Миша. — Я ж не должен все время общаться, быть внимательным. Захотел — встал, перекусил, захотел — пошёл что-то подчинил или прогулялся.
— Так ведь у тебя какая самодисциплина должна быть! Я бы не смогла себя заставить.
— А это у меня с плавания осталось, — признался он. — Спорт здорово жизни учит. И распорядку, и терпению, и ждать результата заставляет. А я с четырёх лет в бассейне проводил всё своё время – с рассвета до заката практически, – рассказал он.
– А сейчас что же? Здесь ведь нет бассейна? – спросила Алиса. – Бросил?
- Это не я его бросил, а он меня. Травму получил в семнадцать, пришлось оставить мечты о профессиональной спортивной карьере... Но вот, как видишь, нашёл себя в другом. Хотя, по-прежнему плавать люблю. Хочешь, покажу?
Алиса кивнула, но, взглянув в окно, тут же покачала головой.
– Нет, не надо, там дождик идёт.
– В дождик даже лучше, не так жарко, – улыбнулся он.
заключительная часть