На первых порах смена работы далась Алисе с большим трудом. Приходилось размещать объявления на специализированных сайтах, расклеивать листовки в своём районе, писать посты в социальных сетях. К тому же нужно было набирать опыт: учиться находить общий язык с учениками, устанавливать разумные расценки.
Зато потом, когда пришёл опыт и преподавательские навыки окрепли, многое сделалось проще. Свои наработки уже появились, новые ученики стали приходить больше по рекомендациям — «сарафанное радио» работало куда лучше, чем объявления в интернете. Всё постепенно наладилось, и процесс пошёл как по маслу. Молодой репетитор начала получать настоящее удовольствие от своей работы — и, главное, от результатов учеников.
Однажды Соня, уже два года занимавшаяся французским и готовившаяся к международному экзамену, обратилась к ней:
— Алиса Владимировна, а можно я дам ваш телефон своей подруге?
— Конечно, Соня, — улыбнулась Алиса. — Пусть только скажет, что от тебя. Я проведу тестирование, узнаю, что именно она хочет получить от занятий. Как зовут девочку?
— Настя Шишкина.
— Отлично, тогда я себе помечу. Передай, что я жду её звонка.
Подруга Сони позвонила уже на следующий день и договорилась прийти к Алисе в шесть вечера. Обычно это время у репетитора было занято чуть ли не каждый день — онлайн-занятия шли одно за другим, но сегодня один из удалённых учеников отказался от урока. Алиса спокойно согласилась принять новенькую.
Дверь открылась. На пороге застыла девочка в мокром от дождя плаще.
— Здравствуйте, — чуть смущённо произнесла она, внимательно глядя на Алису. Потом вдруг удивлённо спросила.
— Вы меня не помните?
— Нет, а должна? — улыбнулась Алиса, не узнав ученицу.
— Вы меня с братом сначала окатили водой из лужи, а потом подвезли до дома прошлым июлем.
Алиса всплеснула руками — теперь она разглядела в гостье знакомые черты.
— Точно, Настя! Я бы тебя сразу и не узнала. Проходи, давай поговорим — зачем тебе нужен английский и чего ты ждёшь от наших занятий.
В следующий раз Настя пришла не одна — вместе с ней появился её брат Паша. Он вошёл радостно, придерживая для сестры дверь:
— Алиса, привет! — поздоровался он, улыбаясь. — Когда Настя мне о тебе рассказала, я сначала не поверил, а теперь вот есть повод вновь познакомиться.
— А что же ты тогда не перезвонил? — спросила Алиса, осторожно напоминая о том лете.
— Я подумал, что ты не хочешь меня видеть, и решил не навязываться.
— Я оценила, — тихо улыбнулась Алиса. — Но в тот день мне действительно было не очень хорошо.
— Может, теперь ты не откажешься прогуляться со мной? — предложил Паша.
— Нет, конечно! С удовольствием! Только когда у меня не будет занятий.
Паша рассмеялся:
— Ты заметила, что каждый раз, когда мы с тобой выходим на улицу, идёт дождь?
Паша стоял под навесом у торгового центра, куда они с Алисой забежали, когда дождь вдруг хлынул потоками с неба. Алиса тяжело вздохнула, бросила взгляд наверх и рассмеялась:
— Ну, мы ещё не так много с тобой встречались, чтобы искать тут какую-то закономерность!
— А я вот читал, что если в пути тебя застаёт дождь — это хорошая примета. Значит, раз уж мы встречаемся под дождём, это очень даже к лучшему, — улыбнулся Паша.
— Даже несмотря на то, что я вся промокла, замёрзла, и у меня потекла тушь? — пошутила Алиса. — Ой, прости, пожалуйста, я, наверное, выгляжу ужасно…
Паша быстро снял с себя ветровку и накинул Алисе на плечи.
— Не переживай, — мягко сказал он. — Мы ведь рядом с торговым центром. Считай, это знак. Пойдём купим тебе что-нибудь, чтобы не мёрзла и не ходила в мокром.
— И что, тебе везде мерещатся сплошные знаки? — с лёгкой улыбкой сказала Алиса. Но возражать не стала — вместе они вошли внутрь.
Стоял тёплый конец сентября. Уже пару недель в середине дня температура подбиралась к двадцати градусам тепла. Последнее время Алиса всё чаще и чаще проводила вечера в компании Паши, брата своей ученицы. Сначала он просто заходил за Настей после уроков, а потом стал предлагать прогуляться вместе. Так, неспеша, завязывалось знакомство.
После одной такой прогулки, когда Настю уже отвели домой, Паша вдруг признался:
— Я себя чувствую очень важным старшим братом, — и чуть смущённо улыбнулся. — Мама говорит, что в детстве я постоянно просил братика или сестрёнку. Но родителям тогда было не до детей. Надо было хоть как-то выжить, прокормиться. Радовались, что я у них один, не орава голодных малышей.
Он сделал паузу, оглядел Алису, словно примериваясь, стоит ли продолжать, но та внимательно слушала, а потому Паша вдруг заговорил более откровенно.
— Потом жизнь наладилась, и они, вроде бы, решили — всё, можно пожить для себя. Но, как говорят, у Бога на каждого из нас свои планы.
— Во-во, у меня бабушка тоже любит так повторять, — вставила Алиса, и в голосе её прозвучало тепло и понимание.
— Вот, видишь, как у нас схожи семьи, — усмехнулся Паша. — В общем, не получилось у них пожить для себя. Мне четырнадцать было, когда мама вдруг узнала, что беременна. С отцом они пару дней обсуждали — стоит или нет. Решили, что можно родить ребёнка для души и растить спокойно, ведь теперь уже всё налажено. Я-то у них появился сразу после свадьбы. Им было не до воспитания — выжить бы. А тут, спустя годы, появилась младшая сестрёнка. Пятнадцать лет разницы, представляешь?
Алиса кивнула, улыбаясь.
— Когда мама ходила беременная, я так жутко её стеснялся… — продолжал Паша, чуть смущённо хохоча. — Подростки вообще странные… Мамина беременность казалась мне тогда чуть ли не концом света. Ей же уже тридцать семь было! Для меня, пятнадцатилетнего, это казалось жуткой старостью. А она, видите ли, решилась ещё раз стать мамой…
Он прищурился, вспоминая.
— Но когда Настя родилась, всё стало на свои места. Помню, даже сначала обижался — все вокруг неё, а я как будто на втором плане. Но потом смекнул: если предложу погулять с малышкой, никто не против. Так и стал гулять. А она такая — настоящая куколка. Кудри светлые, глаза большие, серьёзные… Тут я и почувствовал себя почти что папой. Гордость — не описать.
— Пацаны мяч гоняют, а я к краю поля подхожу, коляску ставлю и каждые две минуты подбегаю: всё ли у Настюхи в порядке? — Паша хохотнул, потёр ладони. — Друзья уже и звать перестали на футбол. Потом она в садик пошла, а я уже парень взрослый, на первом курсе института, родители на работе — так я её из группы и забирал. И потом — из школы, в начальных классах.
— Вот так и примелькался там, — продолжал он, — что другие учителя поначалу думали: я не брат, а отец Насти. Учительница потом всем объясняла — мол, нет, это её брат, просто он заботливый. А Настя сама перед подругами мной хвасталась… Знаешь, как это приятно было? Ещё и секретами делилась: где у неё фантики спрятаны, в кого она влюбилась во втором классе! Не маме, не подружкам, а мне — представляешь?
Он вдруг улыбнулся и чуть опустил глаза:
— Потом, правда, как стала старше, немного отдалилась… Ну, я не в обиде. Девчонка же, возраст такой. Но всё равно — то в кино сходим вместе, то в музей. Вот когда ты нас подвезла — мы только что были с ней на выставке: современное искусство глазами местных художников. Сам бы не пошёл, а тут она — “Паш, пойдём!” — и как тут отказать…
Алиса слушала его внимательно, и где‑то в душе у неё шевельнулась тихая зависть. Никогда у неё не было ни брата, ни сестры, с кем можно было бы поделиться секретами или погулять без лишних слов. Подруги, знакомые, даже бывшие коллеги — это всё не совсем то. Наверное, если бы баба Тома была ей не бабушкой, а сестрой или, хотя бы, тётей — тогда, возможно, всё тоже было бы по-другому. Но возраст, жизненный опыт — всегда стояли между ними.
— А что это ты, Лиса, — вдруг вмешалась в мысли бабушка, войдя на кухню, — каждый вечер по телефону с кем-то шепчешься? Только не говори мне, что по работе! Я уже выучила: если работаешь — значит гомон стоит на всю деревню, а тут так тихо, что не разберёшь, с кем ты там, с человеком или сама с собой. Надеюсь, всё‑таки с кем‑то. Не хочется думать, что моей единственной внучке пора к психиатру…
В проницательности бабушке не откажешь. Только-только сели ужинать, а Алиса всё молчала да молчала, вот баба Тома и решила подловить.
— Это брат моей ученицы, — наконец улыбнулась Алиса и поймала себя на мысли, как тепло отзывалось имя Паши в голове.
Когда Алиса позвонила Паше и сообщила, что уедет на пару недель в деревню, он заметно расстроился.
— Мне будет не хватать наших прогулок, — признался он с лёгкой грустью.
— Да меня бабушка уже давно звала, а оторваться не было никак: ученики, работа… Сейчас каникулы, большинство разъехались. Остальным я занятия перенесла в онлайн.
— Может, бабушка к тебе приедет? Осенью в деревне делать нечего, — пытался утешить Паша.
— Моя баба Тома всегда найдёт, чем заняться, — уверенно ответила Алиса. И не ошиблась.
Когда она приехала, бабушка как раз затеяла ремонт на кухне.
— Понимаешь, я купила себе новую газовую плиту, — рассказывала баба Тома внучке, — пришли, подключили, сервис теперь хороший. Я уже радовалась: готовить смогу в своё удовольствие. А потом утром захожу на кухню, смотрю — моя красавица-плита вся блестит, а вокруг… тоска одна: угол у котла чёрный, потёки на тумбочках, шкафы старые, разваливаются вот-вот…
Бабушка покачала головой:
— Обиделась я за свою новую помощницу. Всё из шкафов и полок повынимала, пошла к Степану Кузьмичу — попросила снять это старьё. А там уж сама буду мыть, шпаклевать, красить.
А соседушка-то заболела, немолодой уже, лежит с прострелом в спине, встать не может. Дочка его приехала и внук Мишка. Вернее, этот самый Михаил маму к отцу ее на машине и привез, да остался помочь. Но и мне тоже вызвался пособить. Я этого внука с малых лет помню. Вечно сопливый бегал и худой такой, как будто не кормят его дома. Посмотрела бы ты на него сейчас. Красивый, высокий, спортивный.
Плечи, во!
Женщина развела руки на всю ширину.
- И ведь еще ко всему рукастый оказался. Все мне аккуратно снял, а потом даже ведра с краской притащил. — Вы, — говорит Тамара Алексеевна, — тяжелое, сами не таскайте. Если надо, скажите, я все сделаю. Вот бы тебе, мужа такого, справного!
продолжение