Людмила Ивановна лежала в постели и смотрела в потолок. Электронные часы на тумбочке показывали 4:47. Снова перевернулась на левый бок, потом на правый. Сон не шёл. В голове крутилась одна и та же мысль: «Как такое могло случиться с моей дочерью?»
За стеной тихо похрапывал муж Сергей. Он работал дальнобойщиком, привык засыпать в любых условиях. А она вот уже четвёртый час ворочалась, представляя завтрашний разговор в школе, встречу со следователем, суд...
Вчерашний звонок до сих пор звенел в ушах. Мужской голос, официальный тон:
— Здравствуйте, это следователь Макаров из отделения полиции на Садовой. Вы мать Кирилловой Ангелины Сергеевны?
Сердце ёкнуло. Такие звонки к добру не бывают.
— Да, я... А что случилось?
— Ваша дочь подозревается в краже чужого имущества. Необходимо подъехать для дачи объяснений.
Людмила Ивановна встала с кровати и на цыпочках прошла в кухню. Включила чайник, достала из шкафчика пачку валерьянки. Руки дрожали, таблетки рассыпались по столу.
За окном серело. Октябрьское утро обещало быть пасмурным. Во дворе пятиэтажного дома на улице Комсомольской уже гуляла соседская собака, дворняжка по кличке Рекс. Людмила помнила, как маленькая Лина просила завести щенка. «Потом, доченька, когда подрастёшь», — отвечала тогда. А теперь Лине четырнадцать, и вместо щенка, проблемы с полицией.
Она вспомнила вчерашний разговор с дочерью. Лина сидела на диване в гостиной, красивая, кареглазая, с длинными каштановыми волосами. Лицо опухшее от слёз, синяя кофта мятая.
— Мам, я не хотела! — всхлипывала девочка. — Просто Димка попросил, а я... я не могла ему отказать.
— Какой Димка? — не понимала Людмила.
— Димка Соколов, из девятого «Б». Он мне нравится, понимаешь? А он меня вообще не замечал. А тут подошёл, попросил помочь. Сказал, что у тёти его телефон сломался, а в сумке лежит новый, надо взять...
— Лина, ты же понимала, что воровство! Как могла?
— Не понимала! — горячо возразила дочь. — Думала, правда его тётин телефон. А потом, когда узнала... Было уже поздно.
Людмила налила кипяток в кружку с ромашкой. Горячий пар поднимался к лицу, щипал глаза. Или слёзы щипали, не разберёшь.
Следователь объяснил ситуацию жёстко, без прикрас. Группа подростков заметила на лавке в парке забытую кем-то сумку. Внутри, дорогой телефон, кошелёк с деньгами, документы. Старшие ребята подговорили младших взять сумку. Лина, как самая смелая из девочек, схватила её и передала мальчишкам.
— Понимаете, — говорил следователь Макаров, мужчина лет сорока пяти с усталыми серыми глазами, — по закону ответственность несут только те, кому исполнилось четырнадцать. Остальные проходят свидетелями.
— А сколько им лет? — спросила Людмила.
— Соколову двенадцать, Петрову тринадцать. Вашей дочери четырнадцать исполнилось в августе.
Вот и получается: виноваты все, отвечает одна Лина. Справедливо ли? Конечно, нет. Но закон есть закон.
— Что ей грозит? — тихо спросила Людмила.
— Постановка на учёт в ПДН, условное наказание. Возможно, обязательные работы. В её возрасте тюрьма не светит, но в будущем судимость может помешать поступлению в институт, устройству на работу.
Людмила отпила глоток травяного чая. Горький, как её мысли. Представила, как Лина через несколько лет не поступает в университет из-за детской глупости. Как рушатся все планы, мечты.
Дочь всегда была послушной. Училась хорошо, на четвёрки и пятёрки. Помогала по дому, не грубила. Единственная слабость, мальчики. С двенадцати лет постоянно в кого-нибудь влюблялась. То в одноклассника Максима, то в соседского Игоря, который учился в техникуме.
— Мам, а что, если я продам свой телефон? — предложила вчера Лина. — Компенсирую ущерб. Может, тогда не накажут?
Телефон у дочери был неплохой, iPhone 12, подарок на день рождения. Стоил тысяч сорок. Как раз хватит на компенсацию. Но ведь дело не только в деньгах.
Людмила встала и подошла к холодильнику. Достала молоко, налила в кружку. В детстве мама всегда давала ей тёплое молоко, когда не спалось. «Успокаивает нервы», — говорила.
В коридоре скрипнула половица. Показалась растрёпанная голова Лины.
— Мам, ты не спишь?
— Не сплю. Иди сюда.
Дочь подошла, села рядом за кухонный стол. В пижаме с мишками выглядела совсем ребёнком. Глаза красные, опухшие.
— Мам, прости меня, — прошептала Лина. — Я такая дура! Зачем я его послушала?
— Лина, объясни мне одно. Ты же умная девочка. Неужели не понимала, что берёшь чужое?
— Понимала... Но Димка сказал, что всё нормально. Что тётя разрешила. А я поверила, потому что... потому что хотела ему понравиться.
Людмила погладила дочь по волосам. Мягкие, шелковистые, пахнут детским шампунем.
— Лина, скажи честно: он тебе действительно нравится?
— Нравился, — тихо ответила дочь. — А теперь ненавижу. Он меня подставил, мам. Использовал, потому что знал, что я на всё согласна.
— А где сейчас тот телефон?
— Не знаю. Димка сказал, что продал. Деньги, наверное, потратил на ерунду какую-нибудь.
Людмила вздохнула. Сергей получает пятьдесят тысяч в месяц, она работает в детском саду воспитателем, двадцать пять. Снимают квартиру за двадцать тысяч, плюс коммунальные, еда, одежда. Эти растраты не входили.
— Мам, а что дальше будет? — спросила Лина.
— Завтра пойдём в школу, возьмём характеристику. Через неделю к следователю. Будем договариваться с потерпевшей.
— А суд будет?
— Скорее всего, да. Но постараемся сделать всё, чтобы наказание было минимальным.
Лина заплакала.
— Мам, а что про меня в школе говорить будут? Узнают же все!
— Не все. И потом, главное, извлечь урок. Чтобы больше никогда не попадаться на удочку таких вот мальчиков.
— Больше никогда! — горячо пообещала дочь. — Мам, я поняла, что мальчик, который просит девочку что-то плохое сделать, не достоин внимания.
Людмила обняла дочь. Маленькая, тёплая, родная. Всего четырнадцать лет, а уже такие проблемы.
— Лина, мы через всё пройдём. Вместе. Главное, не опускать руки.
— Мам, а ты меня не разлюбишь?
— Глупышка! Как можно разлюбить собственную дочь? Ты совершила ошибку, но исправимую.
Они сидели на кухне, обнявшись, пока за окном не рассвело окончательно. Людмила думала о предстоящих испытаниях. Нужно будет взять характеристику в школе, встретиться со следователем, найти деньги на компенсацию.
Но самое главное не потерять доверие дочери, помочь ей пережить этот кошмар и стать сильнее.
— Лина, обещай мне одно, — сказала она. — Если когда-нибудь кто-то попросит тебя сделать что-то сомнительное, сначала подумай: а что бы сказала мама?
— Обещаю, — кивнула дочь. — И ещё обещаю никогда не влюбляться в плохих мальчиков.
— Не в плохих, а в тех, кто не уважает тебя. Хороший мальчик никогда не попросит девочку рисковать ради него.
В семь утра они пили чай с бутербродами. Сергей вначале хотел идти разбираться с этим Димкой и его родителями, но жена убедила действовать через закон.
— Главное теперь, минимизировать последствия, — сказала Людмила. — А уроки жизни дочь уже получила.
Лина кивала, слушая родителей. Лицо серьёзное, взрослое. Детство закончилось вчера, когда позвонил следователь.
В восемь утра Людмила повела дочь в школу. Нужно было брать характеристику и объясняться с классным руководителем. Впереди трудная неделя, но они справятся. Обязательно справятся.