Василий впервые заметил котёнка в понедельник утром, когда спешил на работу. Маленький, серый комочек, с белой грудкой сидел у входа в подъезд девятиэтажного дома на улице Мира и жалобно мяукал. Голубые глаза смотрели так доверчиво, что сердце ёкало.
— Откуда ты тут взялся, малыш? — пробормотал Василий, присев на корточки.
Котёнок потёрся о его джинсы и замурлыкал. Породистый, точно. Шотландская вислоухая, судя по характерным ушкам и плотной шерсти дымчатого цвета. Такие в зоомагазинах стоят как хорошая зарплата.
Всю неделю Василий видел малыша у подъезда. Котёнок явно был домашним, ластился к людям, не боялся, но выглядел всё более худым и жалким. Ноябрьские морозы в Екатеринбурге не шутки, особенно для породистого создания, не привыкшего к улице.
В пятницу вечером, возвращаясь из спортзала, Василий не выдержал. Котёнок сидел под козырьком подъезда, весь съёжившийся от холода. Первый снег превратился в неприятную кашу под ногами.
— Да... даже домашние и породистые становятся ненужными. Всё, пацан, поднимаемся ко мне, — решительно сказал он, взяв малыша на руки.
Квартира на седьмом этаже встретила котёнка теплом и тишиной. Василий налил молока в блюдце, достал из холодильника варёную курицу. Малыш набросился на еду так жадно, что стало понятно, голодал не один день.
— Как же тебя назвать? — размышлял Василий, наблюдая, как котёнок вылизывает блюдце. — Серый ты, пушистый... Мурзиком будешь.
Мурзик быстро освоился. За неделю он изучил всю квартиру, облюбовал кресло у окна и диван в гостиной. Утром будил Василия, тыкаясь мокрым носом в лицо. Вечером встречал у двери, мурлыча и виляя хвостом, как собачка.
Василий и сам удивлялся, как привязался к питомцу. В сорок четыре года жил один уже пять лет, после развода. Работа, спортзал, изредка встречи с друзьями, вот и вся жизнь. А тут появился этот серый комочек, и квартира ожила.
В следующую пятницу, идя с работы домой, Василий увидел знакомую фигуру во дворе. Валентина Петровна из квартиры 23, этажом ниже. Восьмидесятилетняя бабушка с седыми волосами, собранными в аккуратный пучок. Всегда здоровалась при встрече, иногда просила помочь с тяжёлыми сумками.
Но сейчас она выглядела растерянной. Медленно ходила между подъездами, заглядывала под машины, что-то тихо позывала. В руке держала кусочек докторской колбасы.
— Валентина Петровна, что случилось? — подошёл Василий.
Старушка обернулась. Глаза за очками в тонкой оправе были красными от слёз.
— Ой, Васенька, беда у меня! — всплеснула руками. — Котёночек мой пропал! Серенький такой, с белой грудкой. Уже неделю его не видела.
У Василия ёкнуло сердце.
— А... а какой он был?
— Породистый, вислоухий. Голубые глазки, как небо. Я его каждый день кормила, вот тут у подъезда. — Валентина Петровна показала на знакомое место. — Домой взять не могла. Но кормила исправно, считала своим.
Василий почувствовал, как краснеет лицо. Ком в горле мешал говорить.
— Валентина Петровна, а... можно вопрос? Вы давно его кормили?
— Да месяца два уже. С сентября, когда тепло ещё было. Кто-то, видать, выбросил негодяй. Такое красивое создание! Ну неужели пропал? Или собаки догнали?
Василий закрыл глаза. Точно тот самый котёнок.
— Валентина Петровна, подождите меня здесь, пожалуйста. Сейчас спущусь.
Он поднялся в квартиру, взял мурлыкающего Мурзика на руки и спустился во двор. Котёнок сразу узнал старушку и радостно замяукал.
— Боже мой! — воскликнула Валентина Петровна, протягивая руки. — Котик, мой хороший! Где же ты был?
Котёнок перепрыгнул к ней, стал тереться о её синее пальто, мурлыкать так громко, что казалось, слышно было на весь двор.
— Простите, Валентина Петровна, — виновато сказал Василий. — Я не знал, что у него есть хозяйка. Думал, бездомный. Взял к себе неделю назад.
Старушка гладила котёнка дрожащими руками. Слёзы радости текли по морщинистым щекам.
— Васенька, да что вы! Спасибо вам огромное! Я уж думала, замёрз мой котёночек или машина сбила.
— Но теперь проблема, — сказал Василий. — На улице похолодало. И его нужно куда то определять.
— Знаю, знаю, — грустно кивнула Валентина Петровна. — Домой взять не могу. У меня уже есть кошка, а двух прокормить мне сложно. Наполнитель, еда, мне тяжело.
Василий посмотрел на счастливого Мурзика, который не желал слезать с рук старушки. Решение созрело мгновенно.
— А давайте так сделаем, — предложил он. — Вы берёте Мурзика к себе, а я буду покупать корм и приходить кормить его. Утром и вечером. И убирать лоток тоже буду. А на выходных к себе забирать.
— Да как же так? — удивилась бабушка. — Это же вам хлопоты.
— Никакие не хлопоты. Мне тоже котёнок полюбился. Будет у нас общий питомец.
Валентина Петровна просияла.
— Ой, Васенька, если так, то с радостью! Я за ним присматривать буду, разговаривать с ним. А то жалко его. Сгинет на улице.
На следующий день Василий купил в «Ашане» корм, лоток, наполнитель, игрушки. Перенёс всё к Валентине Петровне. Квартира у неё была двухкомнатная, уютная. Мебель старая, но добротная. На стенах фотографии в деревянных рамках, на подоконниках фиалки в керамических горшках.
— Проходите, проходите, — суетилась хозяйка. — Мурзик уже всё обследовал, облюбовал кресло у батареи.
Котёнок действительно сидел в старом кресле с вытертой обивкой, выглядел довольным и умиротворённым.
— Знаете, Васенька, — призналась Валентина Петровна, разливая чай из самовара, — я так рада. Но поймите денег не хватало на содержание ещё одного. Моя кошка она старая и болеет часто, лекарства ей покупаю. А душа болела за этого малыша. Я его подкармливала как могла. А теперь вот такое счастье привалило.
С тех пор у Василия появился новый режим. Утром в семь, перед работой, заходил к соседке. Кормил Мурзика, менял воду, убирал лоток. Валентина Петровна всегда уже не спала, встречала его с улыбкой и свежими оладьями.
— Васенька, садитесь, позавтракайте, — уговаривала она. — Один мужчина, небось, только бутербродами питаетесь.
Постепенно эти утренние встречи стали для Василия важной частью дня. Валентина Петровна оказалась удивительной рассказчицей. Работала всю жизнь учительницей, знала множество историй о своих учениках, о послевоенной жизни в городе.
— А знаете, Васенька, — рассказывала она за чаем, — в пятьдесят седьмом году у нас в школе медведь жил. Цирковой, раненый. Директор разрешил в подвале держать, пока не выздоровеет. Дети так его полюбили! Звали Мишей, кормили с рук.
Вечерние визиты тоже стали традицией. После работы Василий заходил покормить Мурзика, поиграть с ним. Котёнок рос не по дням, а по часам. Шерсть стала густой и блестящей, глаза озорными.
— Посмотрите, как он вырос! — радовалась Валентина Петровна, наблюдая, как Мурзик гоняется за мячиком. — А помните, каким худеньким был?
Василий вспоминал того дрожащего котёнка у подъезда и улыбался. Хорошо, что тогда решил забрать малыша. Хотя, оказывается, не он один о котёнке заботился.
Через месяц Валентина Петровна призналась:
— Васенька, вы знаете, я раньше телевизор смотрела вечерами, скучала. А теперь с Мурзиком разговариваю, он такой умный! Всё понимает. И с вами общаюсь. Совсем другая жизнь стала.
— И у меня тоже, — честно ответил Василий. — Раньше после работы только дома сидел. А теперь торопюсь к вам в гости.
Зимой случилась беда. Валентина Петровна подскользнулась во дворе, сломала руку. Две недели лежала в больнице. Василий забрал Мурзика и старую кошку к себе на это время.
— Смотри за бабушкой, — говорил он котёнку, который сидел на подоконнике и грустно смотрел в сторону больницы. — Скоро вернётся.
Когда Валентина Петровна выписалась, встреча была трогательной. Мурзик не отходил от неё весь день, мурлыкал, тёрся о ноги.
— Скучали по мне, — счастливо смеялась старушка. — А я по всем вам. И по вам, Васенька. В больнице всё думала: хорошо, что есть люди, на которых можно положиться.
Весной Василий понял, что Валентина Петровна стала ему как родная. Он приносил ей продукты, помогал с домашними делами, выслушивал рассказы о прошлом. А она кормила его домашней едой, штопала носки, интересовалась его работой.
— Признаюсь, — сказала она как-то вечером, когда они пили чай, а Мурзик спал у неё на коленях, — у меня есть дочка в Америке. Двадцать лет как уехала. Редко звонит, занята. Говорит тяжело ей. Много приходится работать. А с вами я чувствую себя не одинокой.
— И я не чувствую, — ответил Василий. — У меня родители в другом городе, встречаемся редко. А тут семья настоящая получилась.
Год спустя, в тот самый ноябрьский день, когда Василий забрал котёнка с улицы, они отмечали годовщину. Валентина Петровна напекла пирогов, Василий купил игрушки для животных. Старая кошка позволяла играть Мурзику со своим хвостом.
— Думаю, — сказал он, глядя на довольного кота, который вырос в красивого крупного зверя, — это лучшее решение в моей жизни было. И котёнка спас, и семью обрёл.
— А я уверена, — улыбнулась Валентина Петровна, — что Мурзик нас с вами познакомил неспроста. Добрые дела добром возвращаются.
Мурзик замурлыкал, словно соглашаясь с ней. А за окном уже начинал идти первый снег новой зимы.