Утром следующего дня я проснулась рано и сразу поняла – жизнь изменилась навсегда.
В квартире стояла непривычная тишина. Никто не хлопал дверцами кухонных шкафов, не включал телевизор на полную громкость, не разговаривал по телефону с матерью, обсуждая мои «недостатки».
Я выпила кофе и поехала на работу. Нужно было взять отпуск – впереди ждали долгие разбирательства с полицией, прокуратурой и судом.
В половине девятого позвонил Антон.
– Вика, как дела? Спала хорошо?
– Лучше, чем за последние месяцы. А что у Дениса?
– Сидит в изоляторе временного содержания. Следователь назначен, завтра первый допрос. Тебе тоже придётся давать показания. Готова?
– Готова.
– Кстати, уже есть интересные новости. Сегодня утром к покупателю приезжали оперативники. Этот Семёнов оказался не такой простой, как казалось.
– В каком смысле?
– А в том, что он заплатил за твою квартиру не 4.800.000, как указано в документах, а 6.200.000.
Я остановилась посреди коридора.
– Как это понимать?
***
Слушайте аудиокниги неделю за 1 рубль 🎧
***
– А так, что твой муженёк со свекровью решили обмануть не только тебя, но и покупателя тоже. В официальных документах указали одну сумму, а реально взяли больше. Разницу в полтора миллиона поделили между собой.
Значит, масштаб мошенничества был ещё больше, чем я думала.
– И что теперь будет?
– Семёнов подаёт встречный иск. Требует вернуть всю сумму плюс моральный ущерб. А следователь уже заинтересовался нотариусом Крестьянкиным. Похоже, такие схемы у них не впервые.
– То есть… они уже кого-то обманывали?
– Именно. Сейчас проверяют все сделки, которые Крестьянкин оформлял за последние два года. Есть подозрение, что таких дел было несколько.
Вечером мне позвонил Михаил Петрович.
– Виктория Сергеевна, можете завтра с утра подъехать в прокуратуру? Нужно дать развёрнутые показания.
– Конечно. Что-то новое выяснилось?
– Многое. Ваш муж оказался не так прост, как казался. И нотариус Крестьянкин тоже.
На следующий день я провела в прокуратуре почти весь день. Давала показания, отвечала на вопросы, изучала документы. То, что рассказал мне следователь, превзошло все ожидания.
Оказалось, Денис и Геннадий Владимирович Крестьянкин уже два года работали в паре. Их схема была отработана до мелочей.
Крестьянкин находил клиентов, которые хотели продать недвижимость, а Денис искал покупателей, готовых переплатить за хорошие объекты. За эти два года они провели семь подобных сделок. В каждом случае продавцу выплачивали официальную сумму, а с покупателя брали больше – разницу делили пополам.
– Но как им удавалось так долго оставаться незамеченными? – спросила я.
– Очень просто, – пояснил следователь. – Покупатели были в основном из других городов, не знали рыночные цены в нашем регионе. А продавцы получали деньги и были довольны. Кто бы стал жаловаться?
– А как Денис попал в эту схему?
– По словам Крестьянкина, ваш муж сам к нему обратился полтора года назад. Искал способ заработать побольше. Крестьянкин предложил участвовать в операциях с недвижимостью. Денис согласился не сразу. Сначала они провели одну пробную сделку с чужой квартирой. Всё прошло гладко, деньги получили. После этого ваш муж вошёл во вкус.
– А моя квартира?..
– Была запланирована давно. Крестьянкин говорит, что ваш муж о ней рассказал ещё год назад, но долго не решался её использовать. Только в последние месяцы начал активно готовить документы.
Значит, Денис планировал ограбить меня больше года, просто выжидал подходящий момент.
– А что с остальными жертвами их схемы?
– Сейчас разыскиваем всех обманутых покупателей. Некоторые уже подали заявления, некоторых ещё предстоит найти. В общей сложности ущерб составляет больше десяти миллионов рублей. Особо крупный размер.
Это означало серьёзные сроки для всех участников группы.
– А Людмила Васильевна? Что говорит?
– Пока отрицает свою причастность. Утверждает, что думала, будто сын получил премию на работе. Но мы нашли её переписку с турагентством – она бронировала тур в Дубай ещё за месяц до вашего юбилея и вносила предоплату.
– Откуда у неё деньги на предоплату?
– Вот именно. Денис уже частично передавал ей доходы от предыдущих сделок. Мы проверили её банковские операции за последние полгода – она получила от сына около 300 тысяч наличными.
Получается, свекровь была в курсе всех афёр сына и с удовольствием тратила ворованные деньги.
На следующей неделе начались судебные заседания. Сначала – моё заявление о мошенничестве. Потом – поиски других потерпевших.
Денис держался на суде скованно. Адвоката ему назначили по офису – молодого парня, который явно не горел желанием защищать очевидного мошенника.
Денис то признавал вину, то пытался оправдаться, то обвинял во всём Крестьянкина.
– Он мне сказал, что это законно, – твердил мой бывший муж. – Говорил, что раз мы муж и жена, то я имею право распоряжаться квартирой.
– Но подпись жены вы же подделывали сами, – напомнил судья.
– Я думал, что она не будет против…
– Думали или знали, что будет против?
– Ну… наверное, знал.
– То есть вы сознательно пошли на обман?
– Получается, что да…
Людмила Васильевна на суде вела себя ещё хуже. Она рыдала, клялась, что ничего не знала, просила пощады для «несчастного сына». Но когда прокурор предъявил ей банковские выписки и документы о бронировании тура, она сникла.
– Людмила Васильевна, – спросил судья, – откуда у вас взялись деньги на предоплату за поездку в Дубай?
– Сын дал.
– А откуда у сына такие деньги?
– Он говорил, что заработал.
– Заработал где? Его официальная зарплата составляет 30 тысяч рублей в месяц.
– Я… не знаю. Подработки какие-то…
– Какие подработки могут приносить по 100 тысяч рублей в месяц?
– Я… не знаю…
Но судья знал. И все присутствующие в зале тоже знали.
Крестьянкин оказался самым изворотливым из всей троицы. Он не отрицал фактов, но пытался переложить ответственность на «наивного Дениса».
– Кольцов сам ко мне пришёл с предложением, – заявлял он. – Я сначала отказывался, но он настаивал. Говорил, что жена его не поймёт, что нужно действовать без её ведома.
– То есть вы знали, что действуете незаконно?
– Я думал, что раз он муж, то имеет право…
– Вы нотариус с пятнадцатилетним стажем. Неужели не знаете семейное право?
– Знаю… но…
– Решили нарушить закон ради наживы?
– Получается, что так…
В процессе судебных разбирательств выяснилось ещё больше подробностей их схемы. Например, что они использовали поддельные справки о доходах покупателей, чтобы банки одобряли им большие кредиты. Что подкупали оценщиков, завышавших стоимость недвижимости. Что имели связи в госучреждениях, где им помогали быстро оформлять документы.
Обычное мошенничество превращалось в деятельность организованной преступной группы.
Параллельно с уголовным делом я подала на развод. Денис не возражал. Видимо, понимал, что после тюрьмы семейной жизни у нас всё равно не получится.
Раздел имущества прошёл быстро. Квартира, в которой мы жили, была куплена мною до брака на деньги от продажи родительской квартиры. Сочинская квартира – моё наследство. Машина оформлена на меня. У Дениса оставались только его личные вещи да долги по кредитам, которые он брал на свои «подработки».
– Ты хоть понимаешь, что наделала? – спросил он меня в коридоре суда после очередного заседания.
– Понимаю. Защитила свои права.
– Я же хотел как лучше… Хотел маме приятное сделать…
– За мой счёт? Не спросив моего согласия?
– Но мы же семья…
– Были семьёй. Семья не должна строиться на обмане и воровстве.
– Теперь я в тюрьму сяду…
– Это следствие твоих поступков, а не моих.
– Ты могла простить…
– Я могла. Но не захотела. Знаешь почему? Потому что ты даже сейчас не понимаешь, в чём был неправ. Ты до сих пор считаешь, что я должна была молча проглотить твоё предательство.
Он отвернулся и больше со мной не разговаривал.
Приговор вынесли через четыре месяца после моего юбилея. Денис получил пять лет лишения свободы за мошенничество в составе организованной группы и подделку документов. Крестьянкин – семь лет как организатор. Людмила Васильевна получила три года условно за соучастие.
Сочинскую квартиру мне вернули полностью. Семёнов получил обратно свои деньги – через суд их взыскали с имущества осуждённых. Полную сумму возместили не сразу, но государство гарантировало выплаты.
Всего по делу проходили 11 потерпевших покупателей, переплативших за недвижимость из-за схемы Дениса и Крестьянкина. Общий ущерб составил 14 миллионов рублей.
Когда всё закончилось, я почувствовала странную пустоту. Двенадцать лет брака завершились судебными заседаниями и приговором. Это было справедливо, но не очень весело.
Антон несколько раз предлагал встретиться не по работе, а просто так. Но я отказывалась. Пока не хотела никаких новых отношений. Хотелось привыкнуть к жизни одной. Понять, кто я такая без постоянного груза чужих проблем и капризов.
Работать стало легче. Никто больше не звонил каждый час с вопросами: «Где ты? Когда будешь? Что на ужин?». Никто не устраивал скандалы, если я задерживалась на работе или встречалась с подругами.
Сочинскую квартиру я решила не продавать. Наоборот – стала регулярно туда ездить, сделала ремонт, обновила мебель, обустроила всё так, как мне нравилось. Теперь у меня было место, где можно отдохнуть от городской суеты.
Людмила Васильевна после суда исчезла из моей жизни. Слышала, что она переехала к сестре в другой город. Видимо, в нашем городе ей стало неуютно после такого скандала.
Через год я встретила Дениса возле магазина. Он вышел по УДО, отбыл половину срока. Выглядел постаревшим, похудевшим. Был одет скромно, держался неуверенно.
– Привет, – сказал он.
– Привет. Как дела?
– Нормально. А у тебя?
– Тоже нормально.
– Работаю на заводе. Живу в общежитии…
Мы постояли молча.
– Вик, я понял, что был неправ, – сказал он наконец. – Понял, что нельзя было так поступать.
– Хорошо, что понял.
– Ты… не хочешь… ну… попробовать ещё раз? Я изменился…
Я посмотрела на него внимательно. Он действительно изменился внешне. Но что у него в голове – этого я знать не могла.
– Нет, Денис. Не хочу.
– Но почему? Я же исправился…
– Знаешь, в чём твоя главная проблема? Ты до сих пор думаешь, что достаточно сказать «извини» – и всё станет, как раньше. Но некоторые поступки нельзя исправить извинениями.
– Но люди же прощают друг друга…
– Прощают. Но не обязательно продолжают жить вместе. Я тебя простила, Денис. Но доверять снова – не буду никогда.
– Значит… всё кончено?
– Давным-давно. С того момента, как ты решил продать мою квартиру без моего ведома.
Он кивнул и пошёл прочь. Больше мы не встречались.
Прошло уже три года с того памятного юбилея. Я до сих пор живу одна. И не жалею об этом.
У меня есть работа, которая мне нравится. Есть друзья. Есть хобби. Есть квартира в Сочи, куда я езжу отдыхать. Есть планы на будущее, которые никто не может отменить без моего согласия.
Иногда знакомые спрашивают:
– Не скучно ли тебе одной?
Не скучно. Одиночество – это когда ты живёшь с человеком, который тебя не слышит и не понимает. А когда живёшь одна, но у тебя есть люди, которые тебя ценят и уважают – это не одиночество. Это свобода.
Конечно, бывают моменты, когда хочется с кем-то поделиться радостью или печалью. Но для этого есть друзья. А для серьёзных отношений пока не нашлось подходящего человека. Может, найдётся. А может, и нет. Время покажет.
Главное – я больше никогда не позволю никому распоряжаться моей жизнью против моей воли. И не буду молчать, если кто-то попытается меня обмануть или использовать.
Тот юбилейный вечер изменил меня навсегда. Я поняла, что быть хорошей женой не означает быть безропотной. Что любовь не даёт права на воровство. И что иногда нужно уметь сказать «нет» – даже если это больно.
Денис думал, что я буду молчать и терпеть, как молчала все эти годы. Но он ошибся.
У каждого терпения есть предел. И когда этот предел достигнут – лучше действовать решительно, чем продолжать обманывать себя надеждами на изменения.
Сейчас, когда я вспоминаю тот вечер, не испытываю ни сожаления, ни радости. Просто понимаю, что поступила правильно. И если бы снова оказалась в похожей ситуации, поступила бы точно так же.
Потому что самоуважение дороже любых отношений. А правда важнее спокойствия.
И человек, который готов тебя предать ради собственной выгоды, не достоин твоего прощения.
Это я поняла в тот день, когда отложила тарелку и сказала слова, которые муж запомнил на всю жизнь.
И я ни о чём не жалею.
Конец