Казалось бы, о знаменитых сатириках и их романе известно всё. Миллионные тиражи и почти десяток экранизаций на разных языках. Но мы предлагаем посмотреть на текст романа со своеобразного ракурса: истории отечественных железных дорог и трамвая, особенно той части, что пришлась на время написания романа – 1920-е годы. Многое в этом романе появилось неслучайно.
Предыстория
Роман «Двенадцать стульев» создавался Ильфом и Петровым в очень сжатые сроки, поскольку по частям публиковался в журнале «Тридцать дней» в 1928 году.
Первые наброски появляются весной 1927 года. Летом Ильф и Петров отправляются в командировку на Кавказ и в Крым, впечатления от которой лягут в несколько глав романа. К концу года роман был фактически готов. Поэтому многое из того, что стало основой романа – это реальность всего лишь 1926-27-го годов.
Свой хлеб Ильф (Илья Файнзильберг) и Петров (Евгений Катаев) добывали тяжелым журналистским трудом в газете железнодорожников «Гудок». Через них проходили все важные и малозначительные события того времени, в том числе и трамвайно-железнодорожной тематики. Из газетной хроники, фельетонов, подслушанных в трамваях и на улицах фраз, известных людей той эпохи и «героев одного дня» причудливо сплелась ткань романа.
По сути «Двенадцать стульев» – это роман, «склеенный» из газетных вырезок того времени, но настолько аккуратно и без швов, что выглядит абсолютно цельным произведением даже спустя сто лет. В этом его гениальность и непреходящая актуальность.
Поэтому в любой главе можно находить самые неожиданные аллюзии «на злобу дня», чем и занимаются многие годы исследователи. С этой точки зрения интересно почитать издание романа с комментариями М.П. Одесского и Д.М. Фельдмана.
Внесем и мы скромную лепту исследованием железнодорожной реальности романа.
«Дом народов»
Вспомним, что один из стульев оказывается в редакции газеты «Станок», куда ночью пробирается Остап Ибрагимович.
Прообразом этой газеты служил тот самый «Гудок», в котором около 1925 года и познакомились два писателя (Ильф работал там с 1923 года, Петров – с 1925-го). Это главная газета железнодорожников нашей страны, которой скоро исполнится 110 лет. В советское время – одно из самых тиражных бумажных СМИ.
Ильф и Петров работали в редакции «Четвертой полосы» – раздела газеты, где публиковались заметки «рабкоров». Рабкоры – нештатные авторы, которые писали «с мест» о животрепещущих событиях. Часто довольно неловким языком, зато искренне и по существу.
Задачей редакторов «Четвертой полосы» было выправлять эти заметки. Нередко приходилось полностью их переписывать. По воспоминаниям, именно комната этой редакции была самой шумной и посещаемой, в ней много курили, говорили, читали вслух заметки, шутили и смеялись. Вечером же, когда пустели коридоры, два сатирика садились и слово за словом ковали будущий роман.
По сюжету газета «Станок» находится в некоем «Доме народов» – огромном здании с запутанными коридорами и лестницами, где в ловушку Бендера попадает его женушка мадам Грицацуева.
Дом, как и редакция имеет однозначный прототип – это Воспитательный дом на набережной Москвы-реки. В 1920-е годы здесь разместился «Дворец труда», принадлежавший ВЦСПС.
Для описания этого здания в романе авторы используют «рельсовый текст».
Трамваи визжали на поворотах так естественно, что, казалось, будто визжит не вагон, а сам кондуктор, приплюснутый совработниками к табличке «Курить и плевать воспрещается».
Курить и плевать воспрещалось, но толкать кондуктора в живот, дышать ему в ухо и придираться к нему без всякого повода, очевидно, не воспрещалось. И этим спешили воспользоваться все. Был критический час. Земные и неземные создания спешили на службу.
У Дома народов трамваи высаживали граждан и облегченно уносились дальше. С трех сторон к Дому народов подходили служащие и исчезали в трех подъездах.
С 1938 по 2015 год – здание занимала Военная академия им. Ф.Э. Дзержинского (несколько раз менявшая название). Сейчас бывший приют уже 10 лет пустует…
Путешествие концессионеров
Восстановить маршрут похождений главных героев романа от уездного города N до места развязки романа не просто. Где-то это абсолютно точные «локации», где-то можно долго спорить, какой город имели ввиду авторы.
В целом траектория охотников за стульями на карте нашей необъятной родины выглядит так. На карте видно, что большая часть этого путешествия совершена по железной дороге.
Из уездного города N «предводитель дворянства» отправляется в губернский город Старгород (на карте S), где встречается с «великим комбинатором». Охота на стулья начинается и два из них «утилизируются» в Старгороде. Затем вслед за 10 оставшимися стульями герои приезжают в Москву.
Из-за того, что 4 стульев из 10 приобретает театр «Колумб» (это однозначно «Театр Мейерхольда»), им приходится совершить путешествие по Волге от Нижнего Новгорода до Сталинграда (явно указано в романе). Затем уже по железной дороге предстоит путешествие по Кавказу до Батуми с небольшим отрезком автомобильно-пешего путешествия по Военно-Грузинской дороге.
В завершение морем Киса и Ося перебираются в Ялту. В романе описано известное Ялтинское землетрясение 1927 года. Оно ставит точку в путешествии, поскольку оказывается, что в колумбовских стульях сокровищ нет. По железной дороге герои снова возвращаются в Москву. Там еще теплится призрачная надежда на последний стул, исчезнувший в недрах Октябрьского (Ленинградского) вокзала.
Старгород-Сызрань и «волжский текст» романа
Отдельный вопрос – что могло стать прототипом для уездного города N и Старгорода. Тут автор склонен встать на точку зрения сызранского краеведа Сергея Спицына. Именно он обратил внимание на описание отъезда «предводителя дворянства» из города N:
«Ипполит Матвеевич вынул из тещиной шкатулки найденный им накануне список драгоценностей Клавдии Ивановны, пересчитал все наличные деньги, запер квартиру, спрятал ключи в задний карман брюк, сел в ускоренный № 7 и уехал в Старгород».
Поиски Сергея Спицына показали, что в 1920-е годы «Ускоренный №7» – это поезд «Москва – Куйбышев». Стало быть, Старгород во многом мог быть списан с Сызрани. Хотя губернским городом в этих широтах была Самара. Она несколько раз упоминается в романе, в том числе и как место будущего «свечного заводика» отца Фёдора.
Прототипом города N вполне мог стать уездный Моршанск, находящийся на той же железной дороге.
Так называемый «Сызранский ход» был особенно дорог Ильфу, который еще до знакомства с Петровым несколько раз проезжал по нему по «гудковским» заданиям и бывал в Сызрани несколько раз.
Первый раз в Сызрани Илья Арнольдович побывал в 1924-м году, а в 1925-м через этот ход отправится в Самару. Оттуда ему предстоит служебная поездка по Волге на пароходе «Герцен» (в «Двенадцати стульях» он станет «Скрябиным») для «продвижения» Второго крестьянского выигрышного займа. Его облигации украсит тот знаменитый «Сеятель», которого безуспешно попытаются изобразить Остап и его «мальчик».
Таким образом «волжский текст» – самый «древний» слой романа «Двенадцать стульев», ибо он основан на личных впечатлениях Ильфа до знакомства с Петровым.
Самым неожиданным свидетельством влияния поездок между Москвой и Самарой является фамилия гробовых дел мастера – Безенчука. Она позаимствована ... у станции на том самом Сызранском ходе.
Вроде как даже Ильф увидел местного работягу, который приняв на грудь в «рабочий полдень», стоял под этой надписью, подпирая вокзальную стену. Воображения писателя было достаточно, чтобы из этого мимолетного наблюдения в окне поезда родился яркий герой романа.
Указанием на то, что Сызрань могла стать основным (но не единственным) прототипом Старгорода является и 12-я глава «Алфавит – зеркало жизни». Вспомним, что Остап отправляется к Коробейникову разузнать о судьбе вожделенных стульев.
Остапу пришлось пересечь весь город. Коробейников жил на Гусище, окраине Старгорода. На Гусище жили преимущественно железнодорожники. Иногда над домами, по насыпи, огороженной бетонным тонкостенным забором, проходил задним ходом сопящий паровоз, крыши домов на секунду освещались полыхающим огнем паровозной топки. Среди халуп и временных бараков тянулись длинные кирпичные корпуса сырых еще кооперативных домов.
Остап миновал светящийся остров — железнодорожный клуб, — по бумажке проверил адрес и остановился у домика архивариуса. Бендер крутнул звонок с выпуклыми буквами «прошу крутить».
Кстати, в своей постановке фильма «Двенадцать стульев» Леонид Гайдай точно экранизирует этот важный момент. Остап показан на фоне железнодорожного моста с идущим по нему паровозом. В действительности это Рыбинск, который выдает пожарная каланча – один из символов города.
Итак, описан или район, или поселок железнодорожников на окраине города. Таковой есть в Сызрани и находится у сплетения железнодорожных путей, в том числе и поднятых на насыпь.
Можно возразить, что таким посёлкам несть числа. Но важно упоминание «железнодорожного клуба».
В Сызрани он был открыт в 1924 году по современному адресу ул. Смирницкой, 26. Это событие как раз и стало одной из целей служебной поездки Ильфа в Сызрань.
Клуб заработал в отремонтированном дореволюционном здании и действительно был «светящимся островом». Сегодня здание сохранилось, хотя и изрядно заброшено.
Символично, что пружина сюжета оказывается сжата между двумя свежеоткрытыми железнодорожными клубами. Рядом с одним (тот, что в Старгороде-Сызрани) начинается погоня за сокровищами, в другом (тот, что в Москве) она закончится.
Железнодорожный быт
Много путешествовавшие по железным дорогам страны Ильф и Петров не скупятся на точные описания быта таких путешествий. Какие-то из них еще актуальны, какие-то уже уходят из жизни чугунки.
Вот 4-я глава «Муза дальних странствий», в которой отец Федор отравляется в свою погоню. Появление персонажа, который отправится по ложному пути – поистине находка авторов. Она расширяет географию романа, ведь по железной дороге он еще поедет в Баку, где не смогли побывать летом 1927 года Ильф и Петров во время своей командировки.
Начинается все для отца Фёдора на вокзале Старгорода:
За час до прихода вечернего почтового поезда отец Федор, в коротеньком, чуть ниже колен пальто и с плетеной корзинкой, стоял в очереди у кассы и боязливо поглядывал на входные двери.
Посадка в бесплацкартный поезд носила обычный скандальный характер. Пассажиры, согнувшись под тяжестью преогромных мешков, бегали от головы поезда к хвосту и от хвоста к голове. Отец Федор ошеломленно бегал со всеми. Он так же, как и все, говорил с проводниками искательным голосом, так же, как и все, боялся, что кассир дал ему «неправильный» билет, и только впущенный, наконец, в вагон вернулся к обычному спокойствию и даже повеселел.
«Бесплацкартные поезда» существовали и до революции, и при советской власти (позже под названием «общего вагона»).
Они были дешевые, но гарантировали только посадку в вагон. Место нужно было «добывать в бою».
Количество мест примерно соответствовало количеству проданных в вагон билетов. Поэтому насколько комфортной будет предстоящая многодневная поездка, зависело только от опыта, сноровки и физической подготовки пассажира.
А вот плацкарта (само название означает «билет на место») гарантировала занятие конкретного места, но сто лет назад такой билет стоил дороже.
Замечают авторы романа и другую черту вагонного быта:
Пассажир очень много ест. Простые смертные по ночам не едят, но пассажир ест и ночью. Ест он жареного цыпленка, который для него дорог, крутые яйца, вредные для желудка, и маслины. Когда поезд прорезает стрелку, на полках бряцают многочисленные чайники и подпрыгивают завернутые в газетные кульки цыплята, лишенные ножек, с корнем вырванных пассажирами.
Традиция есть (а то и пить) в поезде, начиная с момента отправления (или «до») сохранилась и поныне. Кто-то отправляется в вагон-ресторан, кто-то заказывает еду у проводника, кто-то приходит в вагон со своим.
Кстати, важная деталь – упоминаемые авторами чайники. Сто лет назад их надо было брать с собой, как сегодня берут термосы-кружки. Долгое время кипяток был доступен только на станциях, поэтому на стоянке нужно было его успеть набрать. Кстати, и туалеты в вагонах появились далеко не сразу – эту проблему надо было тоже решать на станции.
Момент с чайником как раз точно отмечает Гайдай в своей киноверсии романа. Мы видим, как отец Федор бегает по вокзалу именно с этим незаменимым предметом.
В следующей части мы расскажем о том, какой трамвай на самом деле открывали под видом Старгородского.
Если вам понравился рассказ, ставьте, как говорится, «лайк». Подпишитесь на канал, если хотите вместе с нами больше узнать железных дорогах и трамвае, о Петербурге и его Юго-Западных окрестностей вплоть до Крыма.
Приходите на наши экскурсии, подробная информация о них – на нашем сайте www.oranela.ru
Смотрите небольшие ролики на You-Tube канале OranelaTV
Подписывайтесь на нашу группу ВКонтакте
Пользуйтесь нашими бесплатными аудиогидами по Музею Оранэлы и «Миру Оранэлы» на платформе izi.TRAVEL