Это рассказ о безуспешной попытке ребенка завоевать сердце учителя. Сначала мы проживаем всю историю вместе с рассказчиком, мальчиком 11-12 лет. И лишь в конце узнаем, какими те же события виделись учителю.
Читая рассказ, я постоянно откладывала книгу и вспоминала свою первую учительницу Валентину Ивановну (вы знаете, что её я вспоминаю часто), эпизоды из своего школьного детства. И Мария Владимировна вызывала у меня все больше недоумения.
Я не раскрою всей интриги, но если хотите совсем без спойлеров, прочтите рассказ (ссылка в конце статьи), а потом возвращайтесь, обсудим.
Явление Хозяйки
...дверь решительно, но несуетливо распахнулась, и в класс вступила Хозяйка. Среднего роста, средней полноты женщина, с высокой грудью, подчеркнуто прямой спиной и гордо посаженной головой.
Хозяйка. Это слово может означать что-то уютное, как хранительница домашнего очага. Но Мария Владимировна хозяйка не в этом смысле - она хозяйка положения. Она не идет, а выступает, шествует, и пушистые волосы, выбившиеся из аккуратного пучка, светятся на солнце как нимб.
======================================================
А вот моя первая встреча с учителем. Стоим мы на крылечке нашей старенькой школы, как цыплята под крылом Валентины Ивановны, которая нас ещё не знает, но уже приняла в свое сердце.
И все 10 лет под тем же крылом. Не смогли расстаться после начальной школы.
"Сейф, ключ от которого потерян"
Мария Владимировна безупречна. Она хорошо объясняет, справедливо ставит оценки. Не повышает голоса - достаточно одного её взгляда, чтобы в классе воцарилась мертвая тишина. .
Юные души легко покоряются Марии Владимировне:
Она умела подать себя, заставить ценить малейший знак своего внимания, не то что благоволения. Добрая улыбка Марии Владимировны могла сделать человека счастливым.
Даже в этих позитивных вроде характеристиках что-то царапает, правда? Может, чувство, что добрую улыбку можно было заслужить только совсем уж выдающимися поступками?
Мария Владимировна держит дистанцию:
Она избегала прикосновения к ученикам. <…> самые липучие девчонки не осмеливались коснуться ее, не то что обнять или повиснуть на талии.
Она не интересуется, как там у ученика дома. Она дает детям знания, но не отдает душу:
…Она не растрачивала себя в классе, как другие учителя. Она давала нам не меньше, может быть, даже больше своих коллег, но душа ее оставалась сохранной, свободной.
Закрыть душу на замок, как сейф, не открывать её детям - как такое возможно? Кстати, Мария Владимировна экономит силы души не для своей семьи - её нет.
======================================================
Учителя нашей школы отдавали не только знания.
Подобрать ключик
Нелегко прошибить такую закованную в латы спокойствия и самоуверенности душу.
Ни хорошей учебой, ни несчастным видом, ни даже хулиганством Марию Владимировну не проймешь. И тут героя рассказа осеняет.
Он подговаривает своих друзей задавать учительнице каверзные вопросы по географии - и сам же приходит ей на помощь.
======================================================
Я не знаю, как разрулила бы наша учительница такую ситуацию, как в рассказе. Но уж точно не унижением ученика, не местью и не презрительным "смени пластинку".
Но нам и не нужно было бороться за внимание учителя, за доброе отношение, за любовь - Валентина Ивановна давала нам это постоянно и всем, никого не обделяя. И конечно знала, как у кого дома, и помогала, где можно помочь.
Но ситуацию с каверзными вопросами другому учителю создала я сама. Мотивы у меня были совершенно не те, что у Нагибина, совсем наоборот.
Это была учительница русского языка. У Людмилы Михайловны была одна особенность, которая меня очень раздражала - она произносила некоторые слова, требующие мягкого звука на конце, как с твердым. Например, "любов" вместо "любовь", "сем" вместо "семь", "голуб" вместо "голубь".
Если бы Людмила Михайловна преподавала любой другой предмет, это бы не так резало слух, но речь словесника, думала я тогда, да и сейчас, должна быть правильной.
И в надежде поставить Людмилу Михайловну в тупик, я спросила, как будет слово "кочерга" в родительном падеже множественного числа.
И тогда меня вызвали к доске и мы вместе стали склонять это слово во всех падежах. Увидев мой честный ступор на родительном множественного числа, Людмила Михайловна похвалила меня за любознательность, сказала, что это действительно сложное слово и пришла на помощь. Конечно, она все поняла, а мне стало капец как неловко.
Болезнь как шанс
В начале весны мальчик тяжело заболел. И на родительском собрании по окончании учебного года Мария Владимировна спрашивает мать о его здоровье и обещает навестить.
Даже безотносительно дальнейших событий рассказа вот этот временной разрыв поверг меня в шок. То есть на момент обещания ребёнок месяца так 2 уже болеет! Впрочем, Мария Владимировна никогда не навещает своих учеников.
=====================================================
И снова я откладываю книгу и вспоминаю.
Я в 1 классе, болею. Валентина Ивановна приходит со мной позаниматься, чтобы я не отстала, хотя я давно и бегло читаю, а класс только проходит букву "Ы" (почему-то помню)) и мы с ней просто читаем какую-то интересную книжку.
А в 6 классе я лежу в больнице в хирургии. И однажды я слышу, как с улицы кричат мое имя и я вижу в окно мой класс и учительницу.
В палату никого не пускают и даже через окно поговорить невозможно - высокий этаж, зима, нельзя открыть окна. Они приехали на автобусе, который идет час и ходит раз в 2 часа, просто постоять под моим окном, чтобы я их увидела.
Я радуюсь и не удивляюсь - мы уже ездили так к тем, кто болел. И уж точно нашей учительнице не требовалось родительское собрание, чтобы узнать о здоровье заболевшего ученика, она заходила сама или спрашивала нас, кто был у Димы, Тани, Сережи, отнесли ли уроки и как дела.
Финал
Читать об обманутых ожиданиях ребёнка очень больно. Я думаю, это не было сделано намеренно. Просто ей было все равно.
Я не знал, почему она так поступила, да и не думал об этом. Моя Мария Владимировна перестала существовать…
Но вдруг много лет спустя Мария Владимировна спрашивает: "За что он меня так ненавидел?..»
Нельзя сказать, что Мария Владимировна совсем не разбиралась в детской психологии - вон как ловко она перевела Агафонова из хулиганов в лидеры, а Юрину из двоечниц - в прилежные ученицы.
Неужели обида на ребёнка застила ей глаза? Или все-таки это душевная слепота от равнодушия?
"Как трудно быть учителем, но и как трудно быть учеником!" - завершает рассказ Нагибин. Я считаю, ответственность всегда на взрослом, по крайней мере пока ученик не вырос. А вы?
Прочитать рассказ бесплатно можно здесь. Нагибин пишет так, что каждое слово в предложении не случайно, каждый мелкий штрих важен.
А я о нем узнала из отзыва автора канала "Аннушка и масло | книжки 📕". Анна сравнивает Марию Владимировну с Безумной Евдокией из повести Алексина и рассказывает о своих ощущениях - человека и учителя:
А здесь об учителях, непохожих на героиню рассказа: