Когда Марина вернулась домой, часы показывали почти полночь. В прихожей было темно и холодно — лампочка, перегоревшая ещё неделю назад, так и оставалась невинно чернеть под потолком. Она наощупь нашла выключатель, но свет так и не вспыхнул.
— Конечно, — прошептала она с горькой усмешкой. — Некому даже лампочку поменять…
Сняв пальто и поставив на пол тяжёлую сумку с продуктами, она услышала из кухни доносящееся шуршание пакета и тихий стук пустой бутылки о стол. Сердце сжалось: он снова там. Наверное, сидит в своей серой майке, сжав зубы, и ждёт, чтобы сорваться.
— Ты где шлялась? — раздался голос Саши из кухни. Глухой, напряжённый, словно готовый взорваться.
— На работе, Саша, — устало ответила она, проходя к ванной. — Я задержалась. Нам же надо чем-то платить за квартиру…
— Работа, работа… — Он вышел из кухни с бутылкой пива в руке и посмотрел на неё мутным взглядом. — Ты всё время работаешь, будто я здесь лежу без дела. Думаешь, одна такая деловая да умная?
Марина замерла, чувствуя, как волной накатывает усталость. Саша был её мужем уже семь лет, и раньше он умел шутить, улыбаться и даже строить планы на будущее. Но последние два года он словно превратился в тень того человека, которого она когда-то полюбила. Работы у него давно не было, а все разговоры сводились к обвинениям и обидам.
— Я не думаю, что умнее тебя, — тихо сказала она, стараясь не повышать голос. — Просто я не могу сидеть сложа руки. Холодильник сам себя не наполнит.
— А-а-а! — с сарказмом протянул он и громко хлопнул бутылкой о стол. — Значит, я лентяй и бездельник, да? Так и скажи!
Марина прикрыла глаза. Спорить не было сил. Она устала доказывать очевидные вещи, устала тащить на себе их двоих, устала от этого затхлого запаха алкоголя в квартире.
— Я этого не говорила, — выдохнула она и пошла в спальню.
Но Саша уже закипал. Он поднялся и пошёл за ней, гремя пустой бутылкой в руке, словно это была дубинка.
— Думаешь, без тебя я пропаду? Думаешь, если ты одна такая правильная, то я тут сдохну?
Она молчала. Поставив сумку на кровать, начала раскладывать вещи. Её руки дрожали, но взгляд оставался твёрдым. В этот раз она не позволит себе заплакать.
— Раз ты такая умная — сама и живи! — вдруг взревел он и смахнул её вещи с кровати на пол. С громким шуршанием упал её блокнот, раскрытый на странице с заметками о маленьком онлайн-магазине. Той мечте, о которой она так боялась ему рассказать.
Марина посмотрела на пол. Сначала сердце сжалось от страха, привычного, как ночной холод в их квартире. Но в этот раз… что-то внутри сломалось. Вместо страха пришло странное ощущение пустоты и облегчения.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Сама и поживу, — схватила чемодан и начала собирать вещи самые необходимые.
Саша застыл, не ожидая такой реакции. Он привык к слезам, истерикам, к тому, что она извиняется и остаётся. А Марина уже натягивала пальто и завязывала шарф.
— Ты куда? — голос его дрогнул.
— Неважно, — ответила она и, схватив с пола телефон и блокнот, вышла из комнаты.
Коридор встретил её тишиной и холодом. Она обулась и открыла дверь.
— Ты всё равно вернёшься! — выкрикнул он ей в спину. — Ты никуда не денешься!
Марина не обернулась. На лестничной площадке пахло мокрым цементом. Она сделала первый шаг вниз, держа в руках всего один чемодан.
На улице пахло весной и мокрым асфальтом. Дождь уже закончился, но лужи ещё отражали редкие фонари, вытягивая в них одинокие фигуры прохожих. Марина сжала пальцами ручку чемодана и шла быстро, почти не дыша.
Где-то внутри билась мысль: «Куда я пойду? Куда вообще может пойти женщина, у которой нет ни денег, ни планов, ни даже поддержки?»
Ответ нашёлся сам собой — к Вике. Подруга детства, с которой они много лет делили секреты, радости и страхи, всегда говорила: «Если вдруг случится беда — звони мне хоть ночью. У меня место найдётся».
Телефон дрожал в руках, когда Марина набирала номер. На том конце провода сонный голос, потом короткая пауза, а затем:
— Ты что, плачешь? — насторожилась Вика. — Говори адрес. Я встречу.
— Нет… Я сама, — Марина мотнула головой, будто Вика могла это увидеть. — Я уже иду.
— У тебя с Сашей?
— Потом расскажу.
Десять минут на автобусе, ещё пятнадцать пешком — и она стояла у двери небольшой квартиры подруги. Когда дверь распахнулась, Вика сразу обняла её так крепко, что у Марины защипало в глазах.
— Ты замёрзла. Проходи. Сейчас чай поставлю, — проговорила Вика, не задавая лишних вопросов.
Марина зашла в уютную, пусть и тесную квартиру с запахом яблок и корицы. Здесь было тихо. Никто не кричал, не швырял вещи. Только кот, лениво потягиваясь на диване, приподнял голову и мяукнул.
— Я ненадолго, — тихо сказала Марина, опуская взгляд. — Вот, чемодан… Только на пару дней, пока найду жильё.
— Да хоть на месяц оставайся. Сама знаешь, мне не помешаешь, — отрезала Вика. — Ты, главное, сначала выдохни. Ты сейчас вся… как пружина.
Марина провела рукой по лицу. Да, она была напряжена. Она столько лет привыкла ждать, что любой звук или слово мужа может обернуться скандалом. А тут — вдруг тишина.
— А он знает, где ты? — осторожно спросила Вика.
— Знает, что я ушла. Но не знает куда. И пусть не знает.
Подруга кивнула.
— Ладно. Завтра возьмём тебе вещи из квартиры. Главное, чтобы он не устроил сцену.
— Не хочу ничего забирать, кроме документов и ноутбука, — Марина вздохнула. — Остальное мне не нужно.
Вика поставила перед ней кружку горячего чая. Марина обхватила её ладонями и впервые за этот вечер позволила себе немного расслабиться.
«Что теперь? Куда дальше?» — спрашивала она себя, глядя на темноту за окном.
Мысли возвращались к тому самому блокноту, который Саша сбросил на пол. Все её мечты о собственном деле лежали там. Маленький онлайн-магазин с авторскими аксессуарами, которые она делала по ночам, пока он спал. Это была её отдушина, её способ не сойти с ума от рутины.
Но разве можно в тридцать четыре начинать всё с нуля?
— Ты же давно хотела попробовать работать на себя? — вдруг сказала Вика, будто прочитав её мысли. — Может, это знак? Раз уже всё разрушилось, пора строить новое?
Марина молчала. Она хотела сказать, что это глупо, что у неё нет ни денег, ни уверенности, что всё провалится. Но впервые за много лет внутри теплился крошечный огонёк. Совсем крошечный, но настоящий.
В эту ночь Марина почти не спала. Она лежала на диване Вики и думала о том, какой будет её жизнь теперь. Без Саши. Без крика. Без вечного страха быть не такой.
И только под утро, когда за окном начали петь птицы, она уснула.
Сон был лёгким и тревожным. В нём Марина снова стояла у двери их с Сашей квартиры, а он бросал на пол её пальто, книги и платье, с перекошенным от злости лицом кричал: «Сама и живи!» Она проснулась в холодном поту, с дрожащими руками.
На кухне уже пахло свежим хлебом и кофе. Вика сидела за столом в халате и что-то печатала на ноутбуке. Увидев Марину, она улыбнулась:
— Доброе утро. Плохо спала?
— Снилось… всё это, — Марина потерла глаза. — Как будто снова пережила.
— Это пройдёт. Главное — ты уже не там, — сказала Вика и налила ей кофе. — Сегодня выходной. Пошли прогуляемся. Подумаем, как тебе жить дальше.
Марина кивнула. Говорить о будущем было странно — словно она заново училась дышать.
Они вернулись домой уже к вечеру. Вика настояла на том, чтобы сходить вместе в квартиру Марины, забрать самые нужные вещи. Саша дверь не открыл. На звонки не отвечал. Лишь из-за закрытой двери раздался глухой звук — будто бутылка покатилась по полу.
— Он дома, — шепнула Вика. — Слышишь?
— Слышу… но и хорошо. Пусть не выходит.
Документы и ноутбук Марина нашла в маленьком ящике в коридоре. Она старалась не смотреть по сторонам. Эти стены, пропитанные её страхами и ссорами, казались чужими.
Когда они уже уходили, раздался голос:
— Марина…
Она обернулась. Саша стоял в дверях кухни, растрёпанный, в мятой футболке. Глаза красные, волосы торчат в разные стороны. Он смотрел на неё так, будто увидел впервые.
— Вернись, — сказал он хрипло. — Пожалуйста… Я… я был не прав. Просто… мне тяжело без тебя.
Марина вцепилась в ручку чемодана, чтобы не дать рукам задрожать.
— Мне тоже было тяжело… семь лет, Саша.
Он сделал шаг к ней.
— Я всё исправлю. Клянусь. Только дай шанс.
— Нет. — В голосе Марины не было злости или горечи. Лишь тишина и усталость. — Шансы кончились.
— Ты это серьёзно? — прохрипел он, окидывая её взглядом. — Решила сбежать, как крыса? Думаешь, я дам тебе спокойно жить?
— Я пришла за своими вещами и документами, — холодно сказала Марина, стараясь не встречаться с ним глазами.
— Ты пожалеешь. Вот увидишь. — Он шагнул ближе, но Вика встала между ними.
— Ещё шаг — вызываю полицию, — сказала она жёстко.
Саша остановился, усмехнулся и отступил вглубь квартиры. Но в его глазах полыхнула злая, тяжёлая решимость.
Марина вышла, закрыв за собой дверь. Вика молчала, но в её взгляде читалась гордость.
Прошла неделя.
Марина жила у Вики, пыталась собраться с мыслями и обустроить новый быт. Но вскоре начались звонки с неизвестных номеров. Сначала — молчание в трубке. Потом хриплый голос Саши:
— Думаешь, я позволю тебе уйти? Это я тебя поднял. Дал крышу над головой. Без меня ты никто.
Она сбрасывала вызовы, блокировала номера, но на следующий день незнакомые номера звонили снова.
Через несколько дней Вика нашла её сидящей на кухне с дрожащими руками и разбитым телефоном.
— Он написал моему начальнику, — сказала Марина глухим голосом. — Сказал, что я воровка. Сказал, что у меня психическое расстройство. Теперь мне там не рады…
— Гнида, — процедила Вика. — Нужно идти в полицию.
— Ты не понимаешь… Он может сделать хуже.
— Не бойся, я с тобой.
Вика помогла Марине подать заявление. Но пока полиция лишь развела руками: «Это бытовой конфликт. Пугает, но реальной угрозы жизни нет».
В ту ночь Марина сидела у окна и смотрела на тёмный город. Руки дрожали. Она понимала, что Саша хочет разрушить её шаг за шагом, чтобы вернуть. Чтобы снова видеть её слёзы, слышать мольбы о прощении.
Но в ней зажигался другой огонь — огонь гнева.
«Нет. Больше не дам тебе власти надо мной.»
Прошло два месяца.
Марина сидела за ноутбуком у окна в квартире Вики. Сайт её небольшого магазина заработал. Первые заказы пришли из соседнего города. Люди покупали авторские украшения, которые она делала ещё в браке, пряча от Саши заготовки в старом шкафу.
В телефоне было десяток непрочитанных сообщений от Саши. Она не открывала их. Сначала он умолял вернуться. Потом злился. Потом снова просил прощения. Но Марина больше не отвечала. Она получила развод и обратной дороги нет.
— Ты как? — спросила Вика, ставя рядом чашку чая.
— Знаешь… впервые за много лет я хорошо. Мне спокойно, — Марина улыбнулась.
Она ещё не знала, получится ли у неё построить бизнес. Не знала, хватит ли сил одной тянуть съёмное жильё и работать ночами. Но она знала главное: теперь её жизнь принадлежит только ей.
В сердце Марины разливалось тихое, тёплое ощущение свободы:
«Даже если будет трудно… я справлюсь. Теперь я выбираю себя.»
Однажды вечером когда она возвращалась домой. У подъезда где жили они с подругой увидела Сашу.
— Марина… — послышался его голос. — Ты ведь моя. Ты думаешь, можешь всё вот так взять и вычеркнуть? Не выйдет.
— Мы чужие друг другу люди. Смирись.
Она крепче сжала в руке телефон, готовая набрать 112. В голове проносились его слова: «Ты всё равно приползёшь обратно».
Но теперь Марина знала: она больше не боится.
— Уходи, — громко сказала она. — Ещё раз сюда сунешься — вызову полицию.
— Это всё влияние подруги, испортила тебя, а была такая покладистая, — раздался его голос из далека.
Марина зашла в квартиру и посмотрела на своё отражение в зеркале. Там была уже не та забитая женщина. Теперь в её глазах стояла стальная решимость.
«Ты меня больше не сломаешь.»