То, что происходило в мире, заставляло Василия забывать о собственной жизни, о домашних заботах, о вечно несчастной Соломонии. Зачастившие послы от Максимилиана Греческого и Римского папы, показали московскому князю насколько далеко стало известно его имя и что мощь Москвы признали даже чванливые европейцы. Василий прекрасно понимал чего от не ждали, и наслаждался тем, что водит послов за нос, не давая четкого ответа, но и не обрубая концы. Недомолвки, намеки и прочие приемы, на которые теперь Василий стал мастером, увлекали, пуще охоты. Зверь глуп, и его можно подвести под охотника, если загонщик был с опытом. С людьми, обладавшими недюжинной смекалкой и опытом ведения переговоров, любая ошибка могла стать роковой. Тут в дело шло все - и крупицы информации, собранной для князя наушниками, и чутье, подсказывавшее когда собеседник говорит правду, а когда откровенно врет. Послов на каждом шагу сбивали с толку обрывая разговоры на полуслове. Испытывали жаркой баней и пирами, на которых не принято было отказываться от очередной чарки, томили долгим ожиданием и после, невероятно быстро выпроваживали, не сказав напоследок ничего определенного.
Наблюдать за всем этим Василию было радостно. Он с интересом слушал пересказы выпытанных у пьяных послов специально подосланными боярами, крепкими во хмелю, тайн императорских дворов, подробностей о ненавидимом ими турецком султане, имевшем жен столько, сколько пожелает душа и плоть, об открытиях, которыми гордились ученые по ту сторону света.
Василий понимал для чего он нужен и папе, и императору. Турки шли на них войной и были настолько сильны, что без помощи им было не выстоять. Но быть пешкой в чужой игре Василий не желал. В предложениях послов явственно сквозило, что кроме признания Московского княжества христианским государством, ни на что более Василий рассчитывать не мог. И его это не устраивало. "Ну угоню армию в Европу, словно оставлю открытую дверь для Сигизмунда. Уж он не применет этим воспользоваться, сомнений нет! Да еще Астрахань..."
Со стороны Крымского хана тоже регулярно прибывали послы. Правда эти, черноглазые и угрюмые люди, не признавали европейскую дипломатию и разговорить их с помощью обильных возлияний не получалось. Крым тоже жаждал союза с Москвой и его целью была Астрахань. В эту войну Василий тоже ввязываться не собирался и по тем же причинам, что и в войну против турок. Хан Мухаммед-Гирей даже отдал распоряжение Сигизмунду Литовскому остановить военные действия против Москвы, мол князь Василий будет ему помогать Астрахань брать! Это показало Василию реальную ситуацию. Значит Мухаммед-Гирей считает и Сигизмунда, и его самого, Василия, своими вассалами, обязанными платить подать и подчиняться?! Были намеки даже на то, что коли московское войско не пойдет на Астрахань рядом с Крымским, то сама Москва подвергнется разорению. Василий как мог тянул время, не давая прямого ответа. Для Мухаммеда-Гирея, как и для Сигизмунда, достаточно было малейшего повода, чтобы объединившись пойти на Москву новой войной.
Так, в сплошных переговорах, прошел год. Наступившее лето вдруг тоже решило стать на сторону Василия. В Крым пришел голод. Тысячи татар бросились искать место, где можно выжить. Смерть уносила детей, стариков, порой не щадила и молодых, и сильных. А главное - гибли кони. Конь для татара - и средство передвижения, и еда. В походе без сильного, выносливого коня, татару делать нечего! Князь Василий снова получил отсрочку.
Когда голод закончился, некоторые татарские князья решили проучить русских за промедление с помощью, и откормив коней направили их в сторону Москвы. Василий был к такому готов, готовил к подобному и народ свой. До самых границ московского княжества, и стар, и млад, был готов отразить очередной набег татар. Много веков страдали от них люди и мириться больше не собирались. Сам князь стоит за ними со своим могучим воском! Люди готовились к войне, пока татары откармливали лошадей.
Путь татарам преграждали густые леса. Привычным русским лес был родным домом, кормильцем. Для татар же, привычных к степи, представлялся препятствием, не преодолев которое, не добраться до вожделенного врага. Много ловушек успели приготовить для непрошенных гостей умелые русские мужики! Сколько голов сложили татары, даже еще не встретив ни единого русского. То упадет дерево, придавив собою сразу несколько всадников. То провалится в яму конь, увлекая за собой седока. Татарским отрядам приходилось обходить стороной непролазные буреломы, и им и в голову не пришло, что навалы из поваленных деревьев возникли на их пути не случайно, и что обходя их они направляются прямо в руки поджидавших отрядов русских, спокойно осыпавших показывавшихся из чащи всадников ковром стрел. Татары вернулись в Астрахань ни с чем и порядком поредевшие.
Воспользовавшись тем, что Крымское ханство ослаблено, князь Василий направил к Мухаммед-Гирею послов со своим договором, в котором роль Крымского ханства была значительно ослаблена, закреплялись за Москвой завоеванные земли и оба государства обладали равными правами. Крымскому хану ничего не оставалось, как согласиться его подписать...
Вот так, незаметно и быстро, пробегали годы. Все больше отдалялся от жены Василий, все отчетливее понимал, что все, достигнутое им не имеет значения, если некому передать все то, что сумел приобрести.
Тарханиоты рассказывали, что во многих странах муж имел законное право взять другую жену, если первая не могла родить наследника. Но то у них, а то на Руси, где после Владимира Святого, любому, от князя, до простого землепашца, полагалось жена одна, с коей и должно было прожить "и в горе, и в радости" и разлепить мужа и жену могла лишь смерть.
Они прожили с Соломонией уже двадцать лет. Долгих двадцать лет без проблеска надежды, веры в чудо, которого так и не случилось. На лице Соломонии уже читались следы увядания, обострившееся страданиями и чувством вины. Уже покинули этот мир некоторые из братьев Василия, тоже не оставив потомства. Василий вдруг с ужасом осознал, что запретив жениться братьям, оставил без наследников весь свой род.
Василий уже готовил почву для перемен, на которые до него еще не решался ни один князь на Руси. Он еще и сам себе не признался в этом, а уже настала пора действовать.
Давно не был Василий у жены, а между тем, в ее палатах, как грибы после дождя, словно из-под земли, появлялись все новые и новые знахарки, колдуньи, повивальные бабки. У каждой имелся свой арсенал мучительных процедур, горьких снадобий, заклятий и молитв. Родственники Соломонии, пожалуй лучше самой княгини сознававшие всю тяжесть ее положения, способствовали тому,, чтобы поставлять в Кремль подобного рода личностей, так как ничего другого им не оставалось.
Решившись на откровенный разговор с женой, лелея надежду, что она, сославшись на слабое здоровье, уйдет по собственной воле от мира, поселившись в монастыре, Василий отправился на половину жены. У самых дверей столкнулся с молодым Иваном Сабуровым, приходившимся Соломонии племянником, за которым шла плохо одетая, немытая баба.
-Ты кого это в Кремль притащил?! - опешил Василий.
Иван покраснел, словно девица, замямлил чего-то. Вместо него заговорила женщина:
-Пришла княгиню пользовать!
-А ты лекарша? - удивился Василий, - Не ведал, что жена моя захворала!
-Знахарка я! - гордо ответила баба, явно не соображая, что говорит с самим Великим князем,- Травами, да заговорами полечу, вмиг родит она сына!
Василий отвернулся и пошел искать Соломонию. Он с удивлением обнаружил, что в покоях княгини спокойно разгуливают личности, подобные встреченной им женщине. В душе Василий закипал гнев...
Дорогие подписчики! Если вам нравится канал, расскажите о нем друзьям и знакомым! Это поможет каналу развиваться и держаться на плаву! Подписывайтесь на мой Телеграмм канал, что бы быть не пропустить новые публикации.
Поддержать автора можно переводом на карты:
Сбербанк: 2202 2002 5401 8268
Юмани карта: 2204120116170354 (без комиссии через мобильное приложение)