Михаил Сергеевич ненавидел свою работу. Каждое утро, переступая порог детского онкологического отделения городской больницы № 5, он чувствовал, как тяжёлый груз опускается на плечи. Порой ему отчаянно хотелось швырнуть на стол заведующему заявление об увольнении и навсегда покинуть эти стены, пропитанные запахом лекарств и детского горя. Но сделать этого он не мог. Каждый вечер мечтал о побеге — и каждое утро оставался на своём посту.
Он просто не мог бросить их. Маленьких, беззащитных, отчаянно верящих в то, что завтра будет лучше, чем сегодня. Верящих в него, в медицину, в чудо. Их огромные глаза, в которых ещё не угасла надежда, не давали ему покоя ни днём, ни ночью.
Вот и сейчас, делая утренний обход, доктор ободряюще усмехнулся своему юному пациенту — десятилетнему Артёму Миронову, лежавшему в седьмой палате уже третий месяц:
— Привет, чемпион! Как ты сегодня себя чувствуешь? Как прошла ночь? Не было ли температуры?
Мальчик, несмотря на слабость, просиял и попытался приподняться на подушке:
— Доктор! Я хорошо спал. Правда-правда! Со мной всю ночь сидела бабушка Поля и рассказывала удивительные сказки. Про волшебную страну, где все дети здоровы и счастливы.
Врач недоумённо переглянулся с медсестрой Светланой Петровной, которая сопровождала его во время обхода. Никакую бабушку Полю он не знал, хотя работал в этом отделении уже полгода. Маму Артёма, страдавшего острым лимфобластным лейкозом, звали Ольга Викторовна. Она днями и ночами не отходила от сына, но вчера вечером Михаил Сергеевич настоял, чтобы она ушла домой отдохнуть — женщина буквально падала с ног от усталости и недосыпания.
Медсестра лишь растерянно пожала плечами — она тоже ничего не понимала. В её смену никого постороннего в отделение не проходило.
— Артём, а как выглядела эта бабушка? — осторожно поинтересовался доктор.
— Она очень добрая и ласковая, — с воодушевлением начал рассказывать мальчик. — Седые волосы собраны под белую косынку, морщинки вокруг глаз, а глаза... такие понимающие. И руки у неё тёплые-тёплые. Она в белом халате, как вы, доктор.
Дел в отделении было много — предстояло ещё обойти двадцать палат, и врач временно забыл об этом странном разговоре. Но на следующий день маленькая Вероника из третьей палаты робко спросила его утром:
— Доктор, а бабушка Поля сегодня вечером придёт? Она обещала принести новую книжку со сказками.
— Вероника, милая, о какой бабушке ты говоришь? — удивился Михаил Сергеевич.
— Ну, которая по ночам к нам приходит, — как о чём-то само собой разумеющемся ответила девочка. — Она такая хорошая, читает нам сказки, когда мы не можем заснуть от боли.
А вскоре он то тут, то там начал слышать о загадочной бабушке от других детей. Восьмилетний Данила из десятой палаты рассказывал, как она научила его складывать кораблики из бумаги. Шестилетняя Машенька утверждала, что бабушка Поля умеет лечить боль добрыми словами и волшебными песенками. Причём, судя по рассказам всех детей, видели её исключительно в ночное время, когда официальные посещения были запрещены.
Михаил Сергеевич был ещё молод — ему только что исполнилось двадцать восемь лет — и работал в этой больнице недавно. Невыносимая тяжесть работы с такими сложными, подчас безнадёжными пациентами ещё не ожесточила его сердце и не убила природное любопытство. Поэтому он твёрдо решил выяснить, кто же эта странная ночная сиделка, которая каким-то непостижимым образом проникает в отделение и навещает детей.
Среди официального персонала больницы «Детская клиническая № 5» не числилось ни одной женщины по имени Полина. Михаил Сергеевич лично проверил все списки: врачи, медсёстры, санитарки, технический персонал — никого. Среди родственников и близких маленьких пациентов, находившихся сейчас на лечении в отделении, её тоже не оказалось. Имя Полина не самое редкое, но и не слишком распространённое в наши дни.
Тогда Михаил Сергеевич решил более подробно расспросить самих детей об их загадочной посетительнице. То, что он узнал, поразило его ещё больше.
— Она очень-очень добрая, — с искренним восхищением говорил Артём, — мне по ночам, если вдруг проснусь, бывает особенно страшно. Кажется, что боль никогда не пройдёт, что я никогда не буду бегать с ребятами во дворе. А она приходит, садится рядышком и рассказывает такие смешные и интересные сказки! Про хитрого Лиса и глупого Волка, про находчивого Братца Кролика, про благородного Робин Гуда. И знаете что, доктор? После её сказок мне действительно становится легче!
— Она очень хорошая и понимающая, — вторила ему семилетняя Алина, которой химиотерапия полностью уничтожила волосы. — Когда я плакала, что у меня больше нет красивых косичек, как у других девочек, бабушка Поля не стала говорить, что это неважно. Она просто обняла меня и пообещала связать красивую-красивую шапочку и привязать к ней две длинные косички с яркими бантами. Сказала, что я буду самой красивой принцессой в мире!
— А мне она показывала удивительный театр теней! — с восторгом рассказывал девятилетний Никита, проходивший курс лучевой терапии. — Она умеет пальцами делать фигурки разных животных, и когда на стену падает свет от ночника, они словно оживают! Там были и зайчики, и собачки, и даже настоящий дракон, который сражался с рыцарем!
Доктор был всё больше заинтригован происходящим. Он решил расспросить и родителей — не видели ли они пожилую женщину в отделении? Большинство мам и пап ничего не знали о загадочной бабушке, но одна из матерей — Елена Васильевна, мама пятилетнего Игорька — задумчиво вспомнила:
— Знаете, доктор, было как-то раз... Я дежурила у кроватки сына всю неделю, не отходила ни на минуту. А тут совсем обессилела, не выдержала и задремала прямо на стуле. Сквозь сон почувствовала, что кто-то осторожно накинул мне на плечи тёплую вязаную шаль. Приоткрыла глаза и увидела какую-то пожилую женщину, которая тихонько устроилась на соседнем стуле. Она достала из сумки спицы с начатым вязанием и ласково прошептала: «Спите-спите, голубушка, я послежу за вашим малышом». Голос у неё был такой добрый, материнский...
— А как она выглядела? — с интересом спросил Михаил Сергеевич.
— Обычная бабушка, лет семидесяти, наверное. Седые волосы аккуратно убраны под белую медицинскую косынку, на ней был чистый белый халат. Я подумала, что это кто-то из ночного персонала пришёл подменить меня, разрешил немного отдохнуть. Проспала я часа два, а когда проснулась — никого уже не было. Только шаль осталась, и такая красивая, вручную связанная.
Тогда Михаил Сергеевич отправился в архив больницы и попросил у пожилого архивариуса Петра Ивановича показать списки всего персонала за последние тридцать лет. Пришлось перелопатить множество папок и журналов, но в конце концов он нашёл искомое имя: Громова Полина Андреевна, 1925 года рождения, работавшая старшей медицинской сестрой в детском отделении с 1960 по 1987 год. Уволилась она двадцать пять лет назад, выйдя на заслуженную пенсию.
— Петр Иванович, а вы случайно не помните эту медсестру? — показал архивариусу фотографию из личного дела.
Пожилой мужчина внимательно посмотрел на снимок и медленно кивнул:
— Конечно, помню Полину Андреевну! Замечательная была медсестра, душевная. Детей просто обожала, они к ней тянулись, как к родной бабушке. Жаль только, что так рано ушла из жизни...
— Как ушла из жизни? — насторожился доктор.
— А вы разве не знали? Умерла лет пятнадцать назад. Сердце не выдержало — всю жизнь переживала за своих маленьких пациентов, как за родных детей.
Учитывая её возраст на момент увольнения, она вполне могла дожить до преклонных лет, но, видимо, судьба распорядилась иначе.
Неужели он столкнулся с самым настоящим призраком? Михаил Сергеевич был человеком рациональным, получил прекрасное медицинское образование, не верил ни в потустороннее, ни в мистику, ни в привидения. Но всё же... Однако то, что делала загадочная ночная посетительница, казалось трудновыполнимым для нематериального существа. Она вязала, читала книги, утешала детей вполне осязаемыми способами.
Михаил Сергеевич решил провести собственное расследование. Он договорился с заведующим отделением о дополнительном ночном дежурстве и стал регулярно оставаться в больнице после окончания рабочего дня.
Несколько ночей прошли спокойно, и доктор уже начал думать, что загадочная бабушка больше не появляется. Но однажды, во время очередного ночного дежурства, около трёх часов утра он услышал громкий, полный отчаяния крик: «Врача! Скорее, врача!»
Сбросив сонливость, Михаил Сергеевич вскочил с кушетки в ординаторской и бросился туда, откуда доносился шум и где началась суета. В седьмой палате плохо стало Алине — у девочки открылось внутреннее кровотечение, и жизнь стремительно покидала её маленькое тело. Личико побледнело до синевы, дыхание стало прерывистым и тяжёлым. Ещё бы несколько минут промедления — и никакая помощь не помогла бы. Но на этот раз врачи успели вовремя. Экстренные реанимационные мероприятия, переливание крови, лекарства — всё было сделано быстро и профессионально.
Убедившись, что Алине хоть и очень тяжело, но состояние стабилизировалось и непосредственная угроза жизни миновала, Михаил Сергеевич вернулся в опустевшую палату, чтобы привести её в порядок. И тут он увидел то, что заставило его сердце бешено заколотиться.
Там, возле освободившейся кроватки, на обычном больничном стуле сидела усталая пожилая женщина и тихо вытирала слёзы краем белого халата. Волосы её были аккуратно убраны под медицинскую косынку, а в руках лежало недовязанное вязание — яркая детская шапочка с пришитыми косичками и бантиками.
Именно она подняла тревогу и спасла девочке жизнь.
— Не плачьте, Полина Андреевна, девочка пока держится. Если бы не вы — всё было бы гораздо хуже, — доктор Михайлов осторожно присел на край потёртого больничного кресла рядом с пожилой женщиной.
Полина Андреевна медленно подняла изборождённое глубокими морщинами лицо. Её глаза, некогда яркие и полные жизни, теперь отражали бесконечную усталость и печаль, накопившуюся за годы бдений в этих стенах.
— Смерть всегда подкрадывается ночью. Это её самое любимое время, — сказала она тихо, голос дрожал от сдерживаемых слёз. — Я изо всех сил стараюсь их защитить, но не всегда получается выиграть эту битву…
Врач внимательно посмотрел на неё, в его взгляде читалось глубокое уважение к этой удивительной женщине.
— Полина Андреевна, вы когда-то здесь работали? — мягко спросил он, хотя уже знал ответ. — Медсёстры рассказывали о вас, но не все подробности.
Женщина медленно кивнула, её руки автоматически продолжали вязать розовую шапочку с затейливыми косичками.
— Да, доктор, работала здесь больше тридцати лет, сколько сил хватало. Отдала этому месту всю свою душу, — она на мгновение остановилась, вспоминая прошлое. — Но потом меня очень деликатно попросили уйти. Времена были трудные, оптимизация, сокращения… И моя, пусть небольшая, зарплата очень нужна была кому-то другому, более молодому. Я не спорила, не скандалила — всё равно уже пенсионный возраст подошёл. Но бросить их, этих маленьких ангелочков, я просто не смогла, сердце не позволило.
Она замолчала, прислушиваясь к тишине коридора.
— Вот и стала приходить по ночам, когда город засыпает, а больница погружается в особую тишину. Старый сторож Семён Петрович всегда пускал меня без вопросов по старой дружбе и памяти. Потом его сменил молодой парень Андрей, но и он начал пускать меня — видимо, Семён Петрович передал ему наказ. Мне всё равно дома не спится, особенно зимними ночами. А здесь детям не так страшно встречать то, что может прийти. Ведь встречая неизбежное, очень важно не быть одному, не чувствовать себя покинутым…
Доктор Михайлов печально, но тепло улыбнулся и кивнул на аккуратное вязание в её натруженных руках.
— Это та самая шапочка? С косичками и узорами? Маленькая Алина уже третий день спрашивает, готова ли она. Девочка будет просто счастлива её увидеть.
— Да, для нашей Алиночки, — бабушка Поля нежно улыбнулась, разглаживая петельки. — Она просила именно розовую, с косичками, как у принцессы. Завтра утром обязательно подарю ей.
Женщина аккуратно сложила вязание в потёртую сумку, медленно встала с кресла и направилась в другую палату, где за тонкими стенами спали её подопечные. Дети мирно спали в своих кроватках, и их обязательно нужно было охранять от подкрадывающейся смерти, согревать своим присутствием.
Или, по крайней мере, не оставлять один на один с неизбежным, чтобы они знали — рядом есть кто-то, кто их любит…
Автор: Елена Стриж ©