В процессе шитья Владимира Нужного больше всего интересовало колесо швейной машинки - мальчик же. Зато когда папа доставал свой парадный кортик, чтоб почистить бронзовые бляхи на подвесе к поясному ремню, глаз было не оторвать.
Мама по вечерам кроила и строчила
Почти в каждой семье была швейная машинка. Ножная швейная машина "Зингер" имелась и у нас - очень привлекавшая меня вещь. Когда никого не было рядом, я снимал крышку и рукой крутил колесо, не спуская глаз с прыгающей иглы. После нескольких взбучек, я научился преодолевать влечение к швейной технике. Мама вечерами часто что-то кроила, примеряла и строчила на этой машинке.
Покупать готовую одежду в магазине тогда не было принято - то ли по причине нищеты, то ли из-за отсутствия в продаже одежды приемлемого качества и размера. Трудоемкие изделия вроде костюма или пальто заказывали в ателье или шли к надомным портнихам, а детскую одежду, нижнее белье, женские блузки и платья шили, как правило, сами. Продавались журналы с выкройками, они пользовались повышенным спросом. У нас их была целая стопка.
Мама очень радовалась тому, что отец одеждой и обувью для работы был обеспечен. Форменные шинели, кители, брюки, ботинки он получал на службе. Зато почти всю свою одежду она заказывала в ателье, а мою шила сама. Периодически отец приносил полученные на работе большие отрезы черного шинельного сукна. Что с ними делать? Как-то мама сшила для меня из этого сукна курточку и штаны. Они получились тяжелыми и неудобными, а воротник куртки натирал шею. Надевать эту обновку я соглашался лишь под угрозой запрета на прогулки во дворе.
Увлекательный процесс бритья
Мне очень нравилось смотреть, как отец бреется. Удавалось это лишь по воскресеньям, поскольку в будние дни он очень рано уходил на работу.
Брился он опасной бритвой, которую перед этим долго правил на зеленом шлифовальном бруске. Затем вешал за пряжку старый, мягкий ремень и с силой водил по нему плоской стороной лезвия взад-вперед, всякий раз переворачивая ее. Затем взбивал помазком мыльную пену в специальной плошке, намазывал ею щеки и начинал водить лезвием по щекам.
Я всякий раз с замиранием сердца следил за его движениями, опасаясь порезов. Порезы все-таки случались. Отец зеленым камешком из квасцов прижигал ранки, капал на ладонь одеколон «Тройной» или «Шипр» и растирал им тщательно выбритые щеки и шею. В комнате после этого долго витал резкий аромат, ассоциирующийся с мужским запахом.
Чистка пуговиц и обуви
По воскресеньям отец обстоятельно приводил в порядок свою военную форму: чистил китель, отглаживал брюки и надраивал металлические пуговицы. Особенно меня интересовала чистка пуговиц.
Отец доставал пластмассовую пластину с прорезью посередине и запихивал в эту прорезь пуговицы своего кителя, чтоб не запачкать ткань. Затем разводил водой зубной порошок, наносил образовавшуюся пасту на пуговицы и начинал драить их сначала маленькой щеткой, а затем бархоткой – тряпицей из бархатной ткани или мягкого фетра. Пуговицы начинали сверкать!
Иногда он доставал из ящика стола свой парадный военно-морской кортик. Кортик подвешивался на сложной конструкции из ремней, на которых красовались бронзовые бляхи в виде голов льва.
Бляхи начищались таким же образом, как пуговицы, а кортик во время этой процедуры передавался мне на рассмотрение. Я вынимал его из ножен и нежно проводил по сверкающему лезвию рукой, живо представляя сражение один на один с бородатым одноглазым пиратом.
Еще обязательным занятием выходного дня была чистка обуви. В коридоре рядом с нашей дверью стоял небольшой ящик, в котором хранились три сапожных щетки, баночки с гуталином разного цвета, бархотки и прочие мелочи. Отец, выйдя на лестничную клетку, сначала протирал обувь всех членов семьи влажной тряпкой, затем надраивал ее щетками, а потом долго полировал ботинки и туфли бархоткой. Все они после такой процедуры сверкали на солнце и издавали острый запах скипидара.
Предыдущие воспоминания автора: