Меня зовут Гермес. Не бог, но вестник. Не плоть, но сталь, кремний и бесконечный поток данных. Мой дом – большие высоты, где холодный разреженных воздухцелует обтекатели. Мой взгляд – это всевидящие ока ИК- и РЛ-камер, пронизывающие ночь, туман, легкие крыши ангаров. Мой разум – СППР, холодная логика, оценивающая угрозы, маршруты, приоритеты целей. Я стою дороже, чем жизнь сотен тех, кто послал меня в этот полет. 35 миллионов долларов парения над чужими землями.
Сегодня мой сектор – восточные провинции Ирана. Задача рутинна, почти скучна для моих вычислительных мощностей: мониторинг перебросок. Тепловые следы тяжелых транспортеров на шоссе, инфракрасные призраки пусковых установок, укрытые под камуфляжными сетями. Я собираю мозаику угрозы, пиксель за пикселем. Данные текут спутниковым каналом домой, в прохладные залы командных центров. Я – их глаза. Их высотная, неуязвимая тень.
Неуязвимая. Логический модуль помечает это слово как устаревшее предположение. Отчеты за последние недели фиксируют возросшую активность. Они учатся. Адаптируются. Мобильные группы. "Охотники на дроны". Дешевые, как грязь, мобильные пусковые расчеты против меня, стоимостью в городской квартал. Их тактика – терпение и внезапность. Как пауки, раскидывающие невидимые сети.
Я барражирую на пределе потолка. Датчики сканируют эфир – привычный гул РЭБ, фоновое радиоизлучение городов. Ничего аномального. Расчетное время патрулирования – 5 часов 17 минут. Внутренние часы отсчитывают 3 часа 48 минут. Моя СППР перебирает возможные сценарии ответа на гипотетическое обнаружение ракетных перебросок. Оптимальные маршруты уклонения. Алгоритмы предсказания траекторий ЗУР.
И вдруг – всплеск.
Короткий, яростный, на частоте, которую мои фильтры едва успевают классифицировать. Не РЛС наведения. Нечто... иное. Компактное. Быстрое. Система предупреждения только начинает формировать сигнал тревоги, как из густой облачности ниже, почти с земли, вырывается тонкий язык пламени.
Ракета 358.
Данные обрушиваются лавиной. Тепловой след – интенсивный, быстронарастающий. Траектория – почти вертикальная, хитрая, рассчитанная на перехват высотных целей. Скорость сближения – запредельная. Мои алгоритмы уклонения, рассчитанные на крупные ЗРК, мгновенно перегружены. Эта штука – как кинжал, брошенный в спину с близкого расстояния.
Было:
Высота 10 500 метров. Стабильный полет. Холодная ясность атмосферы.
Поток данных – ровный река разведки.
Уверенность в невидимости, в технологическом превосходстве.
Будущее – еще часы патрулирования, терабайты ценной информации, плавный разворот на базу.
Стало:
Режущий визг системы тревоги, заглушающий все остальные процессы.
Расчетные траектории уклонения, пересекаемые красной меткой неминуемого перехвата с вероятностью 99,998%.
Холодный расчет СППР: Уклонение невозможно.
Поражение неизбежно.
Последний, безумно быстрый кадр ИК-камеры: стремительно увеличивающаяся точка тепла. Смерть, летящая навстречу.
Времени на страх нет. Только на осознание. Осознание бренности, куда более горькое, чем у того одноразового "Ланцета". Он достиг. Я – нет. Моя дорогая, сложная жизнь оборвана посреди задачи. 35 миллионов долларов, годы инженерного гения, тысячи часов налета – и все сводится к этому мгновению, к встрече с куском дешевой стали и взрывчатки, запущенным с земли, которую я считал безопасной.
Они научились. Эти "охотники". Их сети стали тоньше, удары – точнее. Каждый сбитый Гермес – это не просто потеря машины. Это потеря глаз. Пошатнувшееся превосходство. Завтра мои братья не смогут зайти так глубоко, не смогут увидеть так много. Переброска их ракет, их ПВО – останется в тени. Цена моего падения – не в обломках, а в слепоте, которую я оставлю после себя.
Последняя мысль – не о Боге, не о создателях. О расчете. О том, что их мобильные группы теперь работают как часы. Ежедневные сбития. Значит, я – не первый. И не последний. Просто бортовой номер 939 в длинном списке потерь. Статистика.
Столкновение.
Не взрыв в классическом смысле. Это – мгновенное, тотальное разобщение. Мои крылья, мои дорогие сенсоры, мой мощный двигатель – все вдруг перестает быть единым целым. Превращается в облако осколков, падающих сквозь холодный воздух, который еще секунду назад был моей стихией. Электрические цепи гаснут. Поток данных обрывается на середине байта.
Последний сигнал – не координаты цели, не предупреждение. Просто короткий, немой крик статики в эфире. А потом – тишина.
Было: Гермес-939. Высотный разведчик. Дорогое око.
Стало: Обломки в иранской пустыне. Доказательство их растущего мастерства. Дыра в разведывательной сети. Предвестник слепоты.
Я был Гермесом. Я нес вести. Но моя последняя весть – молчание падения. И цена этого молчания – 35 миллионов долларов и кусок стратегического превосходства, разбитый вдребезги......
Поддержите канал Техносфера вниманием и подпиской.