Она была красивой. Не просто по меркам своего времени — эта красота была той, что заставляет художника брать кисть, поэта — перо, а политиков — прислушиваться. У Хейзел Лавери было лицо, которое запомнилось Ирландии на десятилетия. Но за её изящными чертами, пленительными глазами и аристократическими манерами скрывалась история, гораздо глубже, чем просто жизнь в свете софитов.
Хейзел родилась в 1880 году в Чикаго, в зажиточной ирландской семье. Её мать умерла, когда Хейзел была ещё ребёнком. Отец окружил дочь заботой, подарив ей хорошее образование, путешествия по Европе и — самое главное — глубокую связь с ирландскими корнями.
Она была тонко чувствующей, талантливой и невероятно обаятельной. Эту женщину замечали сразу — в ней сочеталась лёгкость света и внутренняя сила. После раннего, короткого брака (всего лишь пять месяцев) с доктором Эдвардом Ливингстоном Трюдо, который усовершенствовал лечение туберкулеза, Хейзел овдовела, но не осталась одинокой надолго.
В 1909 году в Париже она встретила мужчину, который не просто полюбил её, а увековечил — сэр Джон Лавери, придворный портретист британской знати. Джон Лавери был старше Хейзел на 24 года. Но это не помешало сделать их брак крепким и счастливым.
Их союз стал творческим и личным альянсом. Хейзел стала для Джона Лавери не просто женой, а музой и постоянной моделью. Он писал Хейзел снова и снова — на фоне фортепиано, в шляпе с вуалью, в вечернем платье, в простом домашнем халате. Её лицо стало для него источником вдохновения, чем-то вроде личного света.
Хейзел Лавери была изображена на более чем 400 картинах своего мужа.
Она же помогала ему, позируя, оформляя интерьеры мастерских, участвуя в светской жизни, неся его искусство в общество.
Но Хейзел была не просто моделью. Она сама была художницей. У неё была тонкая живописная манера, и её собственные работы — особенно портреты женщин — свидетельствуют о редком даре и чуткости.
Но, к сожалению, картины, написанные самой Хейзел Лавери, и тогда, и сегодня редко выставлялись. В первую очередь потому, что она осталась в тени творчества своего знаменитого мужа, сэра Джона Лавери.
Она не была коммерческим художником. Она писала для себя, для друзей, возможно — в подарок. Её искусство было более интимным, нежели публичным, и она почти не выставлялась как самостоятельный автор.
Поэтому сейчас, даже в интернете, трудно найти работы Хейзел Лавери. Большинство известных работ Хейзел Лавери находятся в частных собраниях, и крайне редко появляются на аукционах.
Поэтому мне удалось найти немного её работ.
В 1909 году семья Лавери переехала в фешенебельный дом на площади Кромвеля, где она стала самой ослепительной светской хозяйкой Лондона. Хейзел устроила популярный светский салон, где бывали самые известные люди Лондона.
Все изменилось в 1921 году, когда Ирландия начала бороться за независимость, а политическая ситуация накалилась. Хейзел оказалась в центре неожиданных событий. В лондонском доме Лавери происходили тайные встречи. Среди гостей — будущие лидеры ирландской нации: Артур Гриффит, Майкл Коллинз. Дом Хейзел становился негласной нейтральной территорией, местом, где враги могли говорить без оружия.
Она не вела переговоров, но её присутствие действовало умиротворяюще. Ирландские националисты уважали её за искреннюю связь с родиной предков. О ней говорили: «Она умела быть красивой даже в молчании». И, быть может, именно это качество сделало её идеальной героиней века: когда внешний блеск скрывал внутреннюю стойкость, когда женственность не противоречила влиянию, когда искусство и политика шли рядом — в тени одной женщины.
А когда государство получило долгожданную свободу, Хейзел увековечили на новых деньгах. С 1928 года её портрет в виде аллегории Ирландии появился на всех банкнотах нового государства. Это была не абстрактная женщина в мантии, а живая Хейзел — печальная, но гордая, с глубоким взглядом. Деньги с её лицом ходили почти 60 лет.
На банкноте использован портрет Хейзел Лавери, написанный её мужем Джоном Лавери в 1927 году.
Хейзел Лавери умерла от сердечного приступа 1 января 1935 года у себя дома в Лондоне, после того как более года страдала от плохого самочувствия после операции по удалению зуба мудрости. Ей было 55 лет.
Джон Лавери, человек, которого все считали "слишком старым" для Хейзел, дожил до 84 лет.
Она была красивой. Но ещё — умной, сильной, чуткой и незаменимой в той незримой работе, которую иногда делают только женщины. Работа — быть символом, голосом мира, светом в окне. Хейзел Лавери была именно такой.
