— Твоя мать — дьявол в юбке! — Макар швырнул кроссовки в угол коридора так, что они отскочили от стены. — И не смотри на меня своими мученическими глазами!
Вера замерла у зеркала, помада застыла на полпути к губам. В отражении она видела собственное лицо — бледное, растерянное, с преждевременными морщинками у глаз. Сорок восемь лет. Половина жизни прожита, а она все еще чувствует себя девочкой, которая пытается угодить всем сразу.
— Что случилось? — Голос вышел тише, чем хотелось.
— Что случилось?! — Макар развернулся к ней всем телом, его лицо покраснело от злости. — Твоя мамочка опять звонила мне на работу! Прямо в кабинет! При коллегах!
Господи, что же теперь натворила мама... Вера медленно опустила помаду на столик. Руки дрожали.
— Она... она же не знала, что у тебя совещание...
— Не знала?! — Макар рассмеялся, но в этом смехе не было ни капли веселья. — Она прекрасно знала! Знала и специально выбрала этот момент, чтобы унизить меня перед начальством!
Вера обернулась. Муж стоял посреди спальни, массивный, с покрасневшим лицом и взъерошенными волосами. Двадцать два года брака, а она до сих пор не понимала, как он может так быстро выходить из себя.
— Макар, ну что она могла сказать такого...
— Что могла?! — Он подошел ближе, и Вера невольно отступила. — Она сказала Петрову, что я недостойный муж! Что не обеспечиваю семью! Что ее дочь живет в нищете!
— Но мы же не в нищете... — начала было Вера, но муж перебил ее жестом.
— Молчи! Я еще не закончил! — Макар прошелся по комнате, как тигр в клетке. — Знаешь, что она еще сказала? Что наша Настя похудела и выглядит больной! При том, что наша дочь здорова как лошадь и ест за троих!
Настя... Боже, надеюсь, она не слышала этого разговора... Вера прислушалась. Из детской доносились звуки компьютерной игры. Хорошо, значит, дочь не знает о скандале.
— Макар, пожалуйста, давай поговорим спокойно...
— Спокойно?! — Он остановился прямо перед ней. — Вера, я больше не могу! Твоя мать вмешивается в нашу жизнь двадцать два года! Двадцать два года я терплю ее колкости, намеки, обвинения!
— Она не со зла...
— Не со зла?! — Макар ударил кулаком по комоду, и фотографии в рамках подпрыгнули. — Она разрушает наш брак! Методично, день за днем!
Вера опустилась на край кровати. Внутри все сжалось в тугой комок. Мама... Мама действительно иногда говорила лишнее. Но она же не хотела навредить! Она просто... она просто волновалась за дочь.
— Макар, она уже старая, ей восемьдесят три года. Она одинока, ей больше не с кем поговорить...
— Тогда пусть говорит с соседками! С подругами! Но не с моим начальником!
— Она просто хотела узнать, когда ты получишь повышение...
— Какое повышение?! — Макар схватился за голову. — Какое повышение после сегодняшнего дня?! Петров смотрел на меня как на идиота! Как на мужика, который не может справиться с собственной тещей!
Справиться с мамой... Вера мысленно усмехнулась. Кто может справиться с Клавдией Семеновной? Эта маленькая, хрупкая с виду женщина обладала железной волей и острым языком. Всю жизнь она работала завучем в школе, привыкла командовать, наставлять, контролировать.
— Она не хотела тебя унизить, Макар. Она просто...
— Достаточно! — Макар поднял руку. — Я принял решение. Окончательное решение.
Что-то в его голосе заставило Веру насторожиться. Она подняла голову, встретилась с его взглядом. В глазах мужа было что-то новое, незнакомое. Решимость.
— Твоя мать переезжает к нам. Завтра же.
— Что? — Вера не поняла. — Как... как переезжает?
— Буквально. Собирает вещи и переезжает в нашу квартиру. И будет жить столько, сколько нужно. И без разговоров.
Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она медленно поднялась с кровати, стараясь не показать, как сильно ее трясет.
— Макар, ну это не серьезно...
— Более чем серьезно. — Он скрестил руки на груди. — Раз твоя мамочка так переживает за нас, раз она считает, что мы живем неправильно — пусть приедет и покажет, как надо.
— Но... но у нас нет места! Трехкомнатная квартира, Настя уже взрослая, ей нужна своя комната...
— Твоя мать будет жить в гостиной. На раскладном диване.
— Макар, это же неудобно...
— Неудобно? — Он усмехнулся. — А мне удобно выслушивать от коллег сочувствие? Мне удобно, когда шеф спрашивает, все ли у меня в порядке дома?
Вера опустилась обратно на кровать. Голова кружилась. Мама... мама будет жить здесь? Каждый день? Каждый час?
— Но она же не согласится...
— Согласится. — Макар достал телефон. — Я уже звонил ей. Сказал, что мы соскучились, что хотим, чтобы она была рядом.
— Ты уже звонил?! — Вера вскочила. — Без меня?!
— А что тут обсуждать? — Макар пожал плечами. — Решение принято. Завтра в десять утра я заберу ее из дома престарелых.
— Из дома престарелых?! — Вера не поверила своим ушам. — Какого дома престарелых?!
— А, да. Забыл сказать. — Макар улыбнулся, но улыбка была холодной. — Твоя мамочка уже два месяца живет в частном доме престарелых. Прекрасное место, кстати. Трехразовое питание, медицинский уход, развлекательные программы.
Вера почувствовала, как сердце проваливается в пятки. Мама... мама в доме престарелых? Два месяца?
— Как... как это произошло? Почему она мне не сказала?
— Потому что ты бы не позволила. — Макар сел в кресло, вытянул ноги. — А она сама приняла решение. Сказала, что надоело жить одной, что хочет быть среди людей.
— Но она же звонила мне каждый день! Говорила, что все хорошо!
— Звонила из дома престарелых. — Макар достал сигареты, закурил. — Очень удобно, кстати. Там есть специальная комната для телефонных разговоров.
Вера закрыла лицо руками. Все кружилось. Мама в доме престарелых. Два месяца. И она не знала. Не знала, что мама живет среди чужих людей, ест чужую еду, спит в чужой кровати.
— Макар, ну почему ты мне не сказал раньше?
— Потому что ты бы устроила истерику. Потому что ты бы примчалась к ней в слезах и забрала бы ее домой. — Он затянулся дымом. — А мне нужно было время, чтобы все обдумать.
— Обдумать что?
— Как проучить твою мать. — Макар посмотрел на жену. — Она думает, что знает, как нам жить? Прекрасно. Пусть поживет с нами и поймет, что наша жизнь — не сахар.
Вера медленно подняла голову. В глазах мужа было что-то страшное. Что-то, чего она никогда раньше не видела.
— Макар, что ты задумал?
— Ничего особенного. — Он улыбнулся. — Просто твоя мамочка поживет с нами. Поближе познакомится с нашим бытом. Поймет, каково это — жить на мою зарплату.
— Но...
— Никаких "но". — Макар встал, подошел к окну. — Решение принято. Завтра в десять утра я заберу ее. А ты приготовишь гостиную.
Вера смотрела на мужа и не узнавала его. Двадцать два года брака, а он все еще мог ее удивить. Нет, не удивить. Напугать.
— А что, если она не захочет здесь жить?
— Захочет. — Макар обернулся. — Поверь мне, захочет. Там, в доме престарелых, она поняла, что значит быть никому не нужной.
— Она же нужна мне! — Вера вскочила. — Она моя мать!
— Тогда почему ты позволила ей уйти в дом престарелых?
— Я не позволяла! Я не знала!
— Не знала... — Макар покачал головой. — Вера, твоя мать — умная женщина. Она все рассчитала. Сначала ушла, чтобы мы почувствовали себя виноватыми. Потом стала звонить мне на работу, чтобы создать проблемы. А теперь она ждет, что мы ее заберем.
— И что в этом плохого?
— То, что она играет с нами! — Макар ударил ладонью по подоконнику. — Она нами манипулирует! Всегда манипулировала!
Вера опустилась на кровать. Внутри все переворачивалось. Мама... неужели мама действительно играла с ними? Неужели все ее звонки, все ее переживания — это спектакль?
— Макар, а что, если ты ошибаешься? Что, если она действительно просто одинока?
— Тогда мы ей поможем. — Он повернулся к жене. — Она будет жить с нами. Будет видеть, как мы живем. Будет есть то, что едим мы. Будет спать на том диване, на котором я сплю, когда мы ссоримся.
— Макар...
— Все, Вера. Решение принято. И обсуждать тут нечего.
Он вышел из спальни, оставив жену одну. Вера сидела на кровати и пыталась понять, что происходит. Мама переезжает к ним. Завтра. Навсегда.
Боже, что же будет дальше?
Из коридора послышались голоса. Макар разговаривал с Настей. Дочь смеялась. Наверное, он рассказывал ей о приезде бабушки. Настя любила бабушку. Или думала, что любила.
А что, если Макар прав? Что, если мама действительно нами манипулирует?
Вера встала, подошла к зеркалу. Смотрела на свое отражение и не понимала, кто эта женщина. Сорок восемь лет, а она все еще не знала, как поступить правильно.
Завтра приедет мама. И начнется новая жизнь. Какая — пока неизвестно.
Но одно Вера знала точно: тихой и спокойной она не будет.
***
Клавдия Семеновна приехала в десять утра ровно, как и обещал Макар.
— Мама! — Вера бросилась к двери.
— Верочка, девочка моя! Как же я соскучилась! — Клавдия Семеновна обняла дочь, и Вера почувствовала, как мать похудела.
— Мама, почему ты мне не сказала про дом престарелых? — Вера отстранилась, всматриваясь в лицо матери.
— Зачем тебя расстраивать? — Клавдия Семеновна махнула рукой. — Там хорошо, не думай. Но дома все же лучше. Особенно когда дома — семья.
Макар стоял в стороне, наблюдая за воссоединением. На его лице была странная улыбка — не добрая, а какая-то хищная.
— Клавдия Семеновна, проходите! Надеюсь, вам у нас понравится! — Он подошел, галантно поцеловал руку теще.
— Макарушка, сынок, конечно же понравится! — Клавдия Семеновна улыбнулась. — Главное — быть рядом с родными людьми.
Макарушка... Вера поморщилась. Мама всегда так его называла, и Макар всегда бесился от этого уменьшительного имени.
— Проходите, проходите! — Макар показал на гостиную. — Вот ваши апартаменты.
Клавдия Семеновна окинула взглядом комнату. Раскладной диван, старый телевизор, книжные полки. Ее лицо слегка дрогнуло, но она быстро взяла себя в руки.
— Прекрасно! Очень уютно.
— Да, уютно. — Макар сел в кресло. — Особенно когда я здесь сплю после наших с Верой... разногласий.
— Макар! — Вера дернула его за рукав.
— Что? — Он посмотрел на жену невинными глазами. — Я просто предупреждаю Клавдию Семеновну, что иногда ей придется делить диван.
Клавдия Семеновна внимательно посмотрела на зятя. В ее глазах мелькнула тревога.
— Вы что, часто ссоритесь?
— Ссоримся? — Макар рассмеялся. — Да что вы! Мы просто... обсуждаем семейный бюджет. Правда, Вера?
Вера чувствовала, как краснеет. Макар начал свою игру. И она не знала, как его остановить.
— Бабушка! — В гостиную вбежала Настя. — Как здорово, что ты приехала!
— Настенька, внученька! — Клавдия Семеновна обняла девочку. — Ой, какая ты худенькая! Совсем ничего не ешь!
— Еще как ест! — Макар встал. — Позавчера умяла целую пиццу. Одна!
— Пиццу? — Клавдия Семеновна нахмурилась. — А нормальную еду кто готовит?
— Мама готовит! — Настя посмотрела на бабушку. — Очень вкусно!
— Конечно, готовит, — Макар кивнул. — Когда успевает. А когда не успевает — заказываем доставку.
— Доставку... — Клавдия Семеновна покачала головой. — Ну что ж, придется мне взяться за хозяйство.
— Не стоит, — Макар поспешил остановить ее. — Вы же у нас гость. Отдыхайте, наслаждайтесь.
— Какой там отдых! — Клавдия Семеновна засучила рукава. — Семья — это не место для отдыха, это место для работы.
К вечеру стало понятно, что мирного сосуществования не получится. Клавдия Семеновна успела переставить половину мебели, выбросить "ненужные" вещи и приготовить ужин из того, что нашла в холодильнике.
— Макар, а где мясо? — спросила она, накрывая на стол.
— Какое мясо? — Макар поднял голову от газеты.
— Обычное. Говядина, свинина. Для борща.
— А... мясо. — Макар почесал затылок. — Клавдия Семеновна, мы мясо покупаем только по выходным. Дорого очень.
— Дорого? — Клавдия Семеновна замерла с половником в руках. — А на что живете?
— На мою зарплату, — Макар развел руками. — Вера не работает уже три года. Сидит дома, хозяйство ведет.
— Не работает? — Клавдия Семеновна повернулась к дочери. — Верочка, а почему?
— Я... я работаю! — Вера вскочила из-за стола. — Я переводчик-фрилансер!
— Фрилансер, — Макар усмехнулся. — В прошлом месяце заработала триста рублей.
— Триста рублей?! — Клавдия Семеновна уронила половник. — За месяц?!
— Мам, заказов просто не было...
— Не было заказов! — Клавдия Семеновна всплеснула руками. — А ты искала? Предлагала свои услуги? Ходила по офисам?
— Мам, сейчас все через интернет...
— Через интернет! — Макар хлопнул ладонью по столу. — Вот именно! Сидит целыми днями в интернете, а толку никакого!
Вера почувствовала, как слезы подступают к горлу. Макар специально выставлял ее в плохом свете. Специально унижал перед матерью.
— Макар, ты же знаешь, что я стараюсь...
— Стараешься? — Он поднялся, подошел к жене. — Стараешься лежать на диване с планшетом?
— Макар, прекрати! — Вера отодвинулась.
— Что прекратить? — Макар обернулся к теще. — Клавдия Семеновна, вы же сами говорили, что мы живем неправильно. Вот теперь видите своими глазами.
Клавдия Семеновна смотрела на зятя, и в ее глазах появилось понимание. Она поняла, что происходит. Поняла, зачем ее сюда привезли.
— Макар, — тихо сказала она, — а можно поговорить с вами наедине?
— Конечно! — Макар улыбнулся. — Вера, иди на кухню. Посуду помой.
— Я не...
— Иди, — повторил Макар, и в его голосе прозвучала угроза.
Вера покорно пошла на кухню. Но дверь закрывать не стала. Слушала.
— Макар, — начала Клавдия Семеновна, — я понимаю, что вы на меня сердитесь.
— Не сердитесь, а в ярости, — спокойно ответил Макар. — Двадцать два года в ярости.
— Но зачем вы меня сюда привезли? Чтобы мучить? Чтобы показать, как плохо живете?
— Чтобы вы поняли, — Макар сел напротив тещи. — Чтобы поняли, что ваша дочь — не маленькая девочка, которую нужно защищать от злого мужа.
— А кто же она?
— Лентяйка. — Макар произнес это слово отчетливо, смакуя каждый звук. — Лентяйка, которая привыкла, что за нее все решают другие.
На кухне Вера прислонилась к стене. Слова мужа били как пощечины. Лентяйка... Неужели он действительно так о ней думает?
— Макар, — в голосе Клавдии Семеновны появилась злость, — если ты так думаешь о моей дочери, зачем тогда живешь с ней?
— Хороший вопрос, — Макар откинулся в кресле. — Знаете, я и сам иногда себя об этом спрашиваю.
— И что же отвечаешь?
— Жалость, — Макар пожал плечами. — Обычная жалость. Вера без меня пропадет.
— Значит, ты жертва?
— Я жертва вашего воспитания, Клавдия Семеновна. Вы вырастили дочь, которая не умеет принимать решения. Которая во всем винит других.
— А ты умеешь?
— Умею. Вот, например, сейчас принял решение. Вы поживете с нами месяц. Посмотрите, как мы живем. А потом скажете мне, прав я или нет.
— А если скажу, что не прав?
— Тогда заберете дочь к себе, — Макар усмехнулся. — Будете жить вместе. Я не против.
В кухне Вера схватилась за край стола. Макар готов был ее отпустить? Просто так? Как ненужную вещь?
— Макар, — Клавдия Семеновна встала, — ты очень жестокий человек.
— Жестокий? — Макар тоже поднялся. — Или честный?
— Жестокий. И я жалею, что позволила дочери выйти за тебя замуж.
— Поздно жалеть, — Макар подошел к окну. — Теперь мы все в одной лодке. И либо будем грести в одну сторону, либо утонем.
— Значит, ты объявляешь войну?
— Я объявляю перемирие. — Макар обернулся. — Но на моих условиях.
Клавдия Семеновна молчала долго. Потом кивнула.
— Хорошо. Месяц так месяц. Посмотрим, кто из нас окажется сильнее.
— Посмотрим, — согласился Макар.
Вера поняла, что слушать больше нечего. Она тихо вернулась в гостиную, села на диван. Внутри все горело от стыда и обиды. Лентяйка... Жалость... Ненужная вещь...
— Мам, — позвала она, когда Клавдия Семеновна вошла в комнату.
— Что, доченька?
— Ты его победишь?
Клавдия Семеновна посмотрела на дочь долгим взглядом. Потом села рядом, обняла.
— Верочка, а ты хочешь, чтобы я его победила?
— Не знаю, — честно ответила Вера. — Я вообще ничего не знаю.
— Тогда давай разбираться, — Клавдия Семеновна погладила дочь по волосам. — Давай разбираться, кто мы такие и чего хотим.
А из спальни доносился звук включенного телевизора. Макар смотрел новости и, кажется, был очень доволен собой.
Война только начиналась.
Месяц прошел как один бесконечный день. Клавдия Семеновна не сдавалась. Каждое утро она вставала в шесть, готовила завтрак для всей семьи, убирала квартиру, стирала. К обеду успевала сходить в магазин и приготовить полноценный обед. Вечером занималась с Настей, помогала ей с уроками.
Макар наблюдал за этим марафоном с усмешкой.
— Устали уже, Клавдия Семеновна? — спрашивал он каждый вечер.
— Нет, — отвечала теща. — А ты?
— Я? — Макар удивлялся. — С чего бы мне уставать?
— От собственной подлости, — спокойно отвечала Клавдия Семеновна.
Такие разговоры происходили каждый день. Макар провоцировал, теща парировала. Вера металась между ними, не зная, на чью сторону встать.
А потом случилось то, чего никто не ожидал.
В один из вечеров Макар пришел домой пьяный. Не просто подвыпивший, а пьяный в хлам. Он рухнул на диван в гостиной, где спала Клавдия Семеновна, и заснул.
— Макар! — Вера пыталась его разбудить. — Макар, вставай!
— Оставь его, — Клавдия Семеновна вышла из ванной в халате. — Пусть спит.
— Но мам, это же твой диван...
— Ничего, переживу. — Клавдия Семеновна села в кресло. — Одну ночь в кресле просижу.
Утром Макар проснулся с жуткой головной болью. Он огляделся, понял, где находится, и его лицо покраснело от стыда.
— Клавдия Семеновна, извините...
— Не за что, — теща подавала ему стакан воды и таблетку. — Бывает.
— Не бывает, — Макар выпил воду. — Я не пью. Принципиально.
— А вчера?
— Вчера... — Макар потер лоб. — Вчера меня уволили.
Вера, которая стояла в дверях, ахнула.
— Как уволили?
— Обычно. Пришел Петров, сказал, что моя семейная ситуация влияет на работу. Что я стал нервным, агрессивным.
— Из-за меня? — Клавдия Семеновна побледнела.
— Из-за вас, — Макар кивнул. — Из-за того звонка месяц назад. Из-за того, что я стал всем рассказывать, какая у меня теща.
— Господи... — Вера опустилась на стул. — Макар, что же мы теперь будем делать?
— Не знаю, — Макар встал, пошел в ванную. — Честно говоря, не знаю.
Клавдия Семеновна проводила его взглядом, потом повернулась к дочери.
— Верочка, а ты что будешь делать?
— Я? — Вера растерянно посмотрела на мать. — А что я могу?
— Можешь пойти работать. На настоящую работу. Не фриланс, а в офис.
— Мам, мне сорок восемь лет. Кому я нужна?
— Нужна тем, кому нужен опыт. Мудрость. Ответственность. — Клавдия Семеновна подошла к дочери. — Верочка, ты образованная женщина. У тебя два высших образования.
— Но я так долго не работала...
— Значит, пора начинать. — Клавдия Семеновна решительно кивнула. — Сегодня же идем искать тебе работу.
— Мам, но Макар...
— А что Макар? — Клавдия Семеновна повысила голос. — Макар месяц играл с нами в какую-то больную игру! Хотел меня проучить, а в итоге сам остался без работы!
Из ванной послышался шум воды. Макар принимал душ.
— Мам, — тихо сказала Вера, — а что, если мы не найдем работу?
— Найдем, — уверенно ответила Клавдия Семеновна. — Обязательно найдем.
И они нашли. Через неделю поисков Вера устроилась переводчиком в небольшую юридическую фирму. Зарплата была не ахти какая, но стабильная. И главное — Вера почувствовала себя нужной.
Макар тем временем продолжал искать работу. Но поиски шли туго. Его рекомендации оставляли желать лучшего, а возраст — сорок девять лет — тоже не добавлял оптимизма.
— Ничего не получается, — признался он однажды вечером, сидя на кухне с Клавдией Семеновной. Вера была на работе, Настя — в школе.
— Получится, — ответила теща. — Просто нужно время.
— Время... — Макар усмехнулся. — Клавдия Семеновна, а вы меня не ненавидите?
— Ненавижу, — честно ответила она. — За то, что унижал мою дочь. За то, что играл с людьми.
— Справедливо, — Макар кивнул. — А что теперь?
— Теперь будем учиться жить заново. Все вместе. — Клавдия Семеновна поставила перед ним чашку чая. — Без игр, без манипуляций. Честно.
— А если не получится?
— Получится. Потому что другого выхода нет.
Макар молчал, пил чай. Потом неожиданно сказал:
— Клавдия Семеновна, а можно вопрос?
— Можно.
— Вы действительно думали, что я плохой муж?
Клавдия Семеновна долго молчала. Потом ответила:
— Макар, я думала, что ты слабый муж. Который не может защитить свою жену от собственной свекрови.
— От вас?
— От меня. — Она кивнула. — Я слишком часто вмешивалась в вашу жизнь. Слишком часто давала советы. И ты не мог мне противостоять.
— Почему?
— Потому что знал, что я права. И это тебя бесило.
Макар задумался. Потом неожиданно рассмеялся.
— Знаете что, Клавдия Семеновна? Вы правы. Опять правы.
— Это моя проблема, — вздохнула теща. — Я всегда права. И поэтому всегда одна.
— Не одна, — Макар покачал головой. — У вас есть семья. Есть мы.
— Есть, — согласилась Клавдия Семеновна. — Пока есть.
Вечером, когда Вера вернулась с работы, она застала удивительную картину. Макар и ее мать мыли посуду. Вместе. И разговаривали. Спокойно, без злости.
— Что происходит? — спросила Вера.
— Учимся жить, — ответил Макар. — Заново учимся.
— И как дела?
— Пока получается, — Макар улыбнулся. — Пока получается.
Клавдия Семеновна ничего не сказала. Только кивнула. И Вера поняла, что война закончилась. Не победой одной из сторон, а перемирием. Хрупким, но искренним.
А может быть, это и было настоящей победой. Победой над собой.
Прошло два года
Макар нашел работу — не такую престижную, как прежняя, но достойную. Вера получила повышение и теперь зарабатывала больше мужа. Настя поступила в колледж.
Клавдия Семеновна продолжала жить с ними. Уже не как гость, а как полноправный член семьи. Она готовила, убирала, помогала с внуками — у Веры родился сын.
— Знаешь, — сказала Вера мужу однажды вечером, — а мама была права.
— В чем?
— Мы действительно не умели жить. Каждый сам по себе. А теперь... теперь мы семья.
Макар кивнул. Он смотрел на спящего сына, на жену, на тещу, которая читала книгу в кресле.
— Знаешь, что самое смешное? — сказал он.
— Что?
— Я думал, месяц назад, что проучу твою мать. А она проучила меня.
— Проучила?
— Показала, что такое настоящая семья. Не та, где каждый тянет одеяло на себя, а та, где все помогают друг другу.
Вера улыбнулась. Да, мама была хитрой. Но ее хитрость была мудростью. Мудростью, которая спасла их семью.
— Мам, — позвала она.
— Что, доченька?
— Спасибо.
— За что?
— За то, что научила нас жить.
Клавдия Семеновна отложила книгу, посмотрела на дочь.
— Верочка, я не учила вас жить. Я просто показала, что жизнь — это не война. Это любовь. Трудная, сложная, но любовь.
— И что же дальше?
— Дальше будем любить, — улыбнулась Клавдия Семеновна. — Что же еще остается?
И они любили. Трудно, с ошибками, с новыми конфликтами. Но честно. И это было самое главное.