Дождь барабанил по стёклам старого здания в центре Калининграда, где располагался офис Валерия. Я поднималась по скрипучим ступенькам, держа в руках потёртую сумочку с последними документами, которые удалось найти дома. Сердце стучало так, будто я шла на экзамен, который могла провалить.
— Лида? — голос Валерия прозвучал удивлённо, когда я постучала в дверь его кабинета. — Ну ты даёшь. Заходи, заходи.
Кабинет пах кофе и сырой осенью. На столе громоздились папки, а в углу стояла всё та же потрёпанная кожаная софа, на которой мы когда-то сидели и строили планы на будущее. Теперь она казалась мне чужой.
— Садись, — он указал на стул напротив своего стола. — Кофе будешь?
— Не откажусь, — я села, стараясь выглядеть спокойно.
Валерий возился с кофеваркой, и я успела разглядеть его профиль. Те же резкие черты лица, та же привычка хмурить брови, когда сосредотачивается. Только седины стало больше.
— Слушай, что привело? — он поставил передо мной чашку и сел, откинувшись в кресле.
— Документы на квартиру пропали, — я сделала глоток горячего кофе. — Помнишь, когда мы оформляли дарственную от твоей матери? Всё было на меня, но оригиналы куда-то подевались после переезда.
Валерий помолчал, покрутил в руках ручку.
— И что, думаешь, я должен тебе помочь? — в его голосе появились привычные нотки раздражения. — После всего, что было между нами?
Вот оно. Я знала, что он не удержится от упрёков.
— Валер, мы же договорились когда разводились — квартира моя, остальное твоё. Справедливо ведь было.
— Справедливо? — он встал, начал ходить по кабинету. — Ты меня предала, Лида. Ушла ни с того ни с сего, а теперь хочешь, чтобы я тебе помогал?
Я чувствовала, как внутри всё сжимается. Он и сейчас пытается меня в чём-то обвинить, переставить всё с ног на голову.
— Я не предавала, — сказала тихо. — Я просто не могла больше жить в постоянном напряжении.
— Ах, напряжение! — он усмехнулся. — А мне, значит, было легко? Работал день и ночь, чтобы нам было на что жить, а ты...
— Валер, пожалуйста, — я прервала его. — Давай не будем ворошить прошлое. Мне просто нужны копии документов. У тебя же остались?
Он остановился, посмотрел на меня долгим взглядом.
— Хорошо, — сказал наконец. — Помогу. Но не сразу. Нужно время найти, разобрать архив.
— Спасибо, — я встала. — Когда можно будет забрать?
— Завтра вечером заходи. После шести.
Я шла по мокрой улице и думала, что что-то не так. Слишком легко он согласился. Валерий никогда ничего не делал просто так, особенно для меня.
Тревожные знаки
На следующий вечер дождь усилился. Я пришла к Валерию с зонтом, который всё равно не спасал от промозглого ветра. В окнах его офиса горел тусклый жёлтый свет.
— Проходи, — он открыл дверь, но в голосе не было вчерашней показной радушности.
Кабинет казался ещё более захламлённым. На столе лежали новые папки, а рядом с компьютером я заметила несколько листов, которых вчера не было.
— Документы нашёл? — спросила я, снимая мокрое пальто.
— В процессе, — буркнул он, не поднимая глаз. — Присядь пока.
Я села на тот же стул и невольно покосилась на стол. Один из листов был повёрнут в мою сторону, и я успела прочитать шапку: "Исковое заявление о признании сделки недействительной". Сердце ёкнуло.
— Чай? Кофе? — Валерий отошёл к шкафу.
— Воды, пожалуйста, — я старалась говорить ровно, но во рту пересохло.
Пока он возился с бутылкой, я украдкой читала дальше. Там было моё имя и адрес квартиры. И дата подачи заявления — завтрашнее число.
— На, — он протянул мне стакан воды.
— Спасибо, — я отпила глоток, чувствуя, как руки дрожат.
— Лида, а помнишь, как мы эту квартиру покупали? — Валерий сел напротив, и в его глазах появился тот самый блеск, который я так хорошо знала. — Мама-то моя против была. Говорила, лучше на меня оформить.
— Помню, — я поставила стакан на стол. — Но мы же решили иначе.
— Решили... — он потёр лоб. — А знаешь, что мама перед смертью говорила? Что жалеет об этом решении.
Я молчала, понимая, куда он клонит.
— Она просила меня вернуть квартиру в семью, — продолжал Валерий. — Сказала, что внуки должны получить наследство от бабушки.
— У тебя нет детей, — напомнила я.
— Пока нет. Но планы есть.
Он встал, подошёл к окну. За стеклом мелькали огни проезжающих машин.
— Документы готовы? — спросила я, стараясь не выдать волнения.
— Почти. Ещё пару дней нужно.
— Хорошо. Тогда я приду послезавтра.
Я быстро надела пальто и вышла на улицу. Ноги сами несли меня прочь от этого места. В голове крутилась одна мысль: он меня обманывает. Опять. Как всегда.
Дома я долго сидела на кухне, держа в руках чашку остывшего чая. За окном шумел дождь, а внутри росла тревога. Валерий затевает что-то недоброе. И исковое заявление — только начало.
Ночные размышления
Я не могла заснуть. Ворочалась в постели, а перед глазами стояли строчки из того заявления. "Признание сделки недействительной". Значит, он хочет отсудить квартиру. Пока я к нему за помощью хожу, он против меня дело готовит.
Встала, включила свет на кухне и поставила чайник. Нужно было собраться с мыслями. На столе лежала стопка старых фотографий, которые я недавно разбирала. Сверху — наша свадьба. Молодые, счастливые, в белом платье и строгом костюме. Как же я ошибалась тогда!
— Дура я была, — сказала себе вслух. — Наивная дура.
Валерий всегда был таким. Помню, как он "случайно" читал мои сообщения, говорил, что телефон сам разблокировался. Как убеждал меня, что подруги меня настраивают против него. Как после каждой ссоры я чувствовала себя виноватой, хотя причина была в его вспыльчивости.
Заварила крепкий чай, села у окна. На улице было тихо, только изредка проезжали машины, освещая мокрый асфальт фарами.
А ведь тогда, при разводе, он тоже казался покладистым. Говорил: "Бери квартиру, мне она не нужна". А теперь вот что творит. Небось думает, что я без него пропаду, побегу к нему с просьбами.
— Не дождёшься, — пробормотала я, отпивая горячий чай.
Но как быть с документами? Без них я действительно могу остаться без крыши над головой. И Валерий это прекрасно знает.
Вспомнила про Бориса, младшего брата Валерия. Мы с ним всегда хорошо общались, он никогда не вмешивался в наши семейные дела, но всегда был корректен и справедлив. Работает нотариусом, как и я когда-то работала. Может, он поможет?
Борис жил в другом конце города, в тихом районе с частными домами. У него была своя контора, солидная репутация. И главное — он не был похож на Валерия характером. Спокойный, рассудительный.
— Попробую завтра к нему съездить, — решила я.
Утром проснулась с ясной головой и твёрдым намерением. Больше никаких игр по правилам Валерия. Хватит быть пешкой в его планах.
Собралась аккуратно, надела строгий костюм — всё-таки идти к нотариусу. Взяла все документы, которые были дома, и отправилась через весь город к Борису.
Ехала в автобусе и думала о том, как странно складывается жизнь. Столько лет замужества, а по-настоящему себя я почувствовала только после развода. Тогда, когда перестала оглядываться на чужие мнения и требования.
Союзник
Дом Бориса утопал в жёлтых листьях. Небольшой, уютный, с резными наличниками и ухоженным садом. Я позвонила в калитку, и он сам открыл дверь.
— Лидия Петровна! — удивился он. — Какая неожиданность. Проходите, проходите.
Борис выглядел моложе своих сорока пяти. Высокий, подтянутый, с добрыми серыми глазами. Полная противоположность своему старшему брату.
— Извините, что без предупреждения, — сказала я, входя в прихожую. — Дело срочное.
— Ничего страшного. Ирина с детьми у родителей, так что мы можем спокойно поговорить. Чай? Кофе?
— Чай, пожалуйста.
Он провёл меня в библиотеку — комнату, заставленную книжными шкафами до потолка. Пахло бумагой и спокойствием.
— Слушаю вас, — сказал Борис, подавая мне чашку с дымящимся чаем.
Я рассказала всё. Про пропавшие документы, про обращение к Валерию, про увиденное вчера исковое заявление. Борис слушал молча, изредка кивая.
— Понятно, — сказал он, когда я закончила. — Валерий всегда был... импульсивным. Но чтобы вот так подставлять...
— Он хочет отсудить квартиру, — сказала я прямо. — Пока я к нему за помощью хожу, он дело против меня готовит.
Борис встал, прошёлся по комнате.
— Лидия Петровна, а вы случайно не помните, кто был нотариусом при оформлении дарственной?
— Кажется, Елена Викторовна Морозова. Она тогда ещё работала в центре, на улице Горького.
— Знаю её. Хороший специалист. — Он сел за стол, включил компьютер. — Если документы оформлялись у неё, то копии должны быть в архиве. А у меня есть доступ к общей нотариальной базе.
Я наблюдала, как быстро бегают его пальцы по клавиатуре. Через несколько минут он повернул монитор ко мне.
— Вот, смотрите. Договор дарения от Анны Григорьевны Морозовой в вашу пользу. Квартира по адресу... — он прочитал мой адрес. — Всё правильно?
— Да, всё правильно! — я почувствовала, как с плеч спадает тяжесть.
— Сейчас распечатаю копии. И справку из архива заверенную сделаю. С такими документами никто не сможет оспорить ваше право собственности.
Пока принтер шуршал бумагой, Борис налил нам ещё чаю.
— Скажите, а Валерий знает, что вы ко мне обратились? — спросил он.
— Нет. И знать не должен, — ответила я твёрдо.
— Правильно. — Он протянул мне папку с документами. — Здесь всё, что нужно. И ещё один совет: смените замки в квартире. У Валерия же были ключи?
— Были. Но я их забрала при разводе.
— Всё равно смените. На всякий случай.
Я поблагодарила Бориса и собралась уходить.
— Лидия Петровна, — он остановил меня у двери. — Если что-то ещё понадобится — звоните. Валерий мой брат, но справедливость дороже.
Выходя из его дома, я впервые за много дней почувствовала облегчение. В руках были настоящие документы, а в душе — спокойная уверенность.
Дорога к себе
Вокзал Калининграда встретил меня привычной суетой и объявлениями по громкой связи. Я стояла на перроне с небольшой дорожной сумкой и билетом до Новосибирска в руках. Поезд прибывал через полчаса.
Решение уехать пришло неожиданно. Вчера позвонила старая подруга Нина, предложила работу в её нотариальной конторе. "Лида, тебя тут давно ждут. Специалисты твоего уровня нарасхват", — говорила она. И я поняла: это знак.
Квартиру сдала знакомым на длительный срок. Документы теперь были в порядке, и никто не мог их оспорить. А мне хотелось начать всё сначала, подальше от этого города и всех связанных с ним воспоминаний.
Телефон зазвонил. Валерий. Наверное, понял наконец, что я больше не приду за его "помощью". Я посмотрела на экран и отклонила вызов. Потом ещё один. И ещё. Тогда я просто выключила телефон.
— Поезд номер пятьдесят семь Калининград — Новосибирск подан к посадке на первый путь, — объявили по радио.
Я взяла сумку и пошла к вагону. Проводница проверила билет, улыбнулась.
— Купе четвёртое, верхняя полка. Хорошей дороги!
В купе оказалось тихо и уютно. Соседка, пожилая женщина с добрыми глазами, читала книгу. Я устроилась у окна, достала свою — давно хотела перечитать Паустовского.
Поезд тронулся плавно, почти незаметно. За окном медленно поплыли знакомые дома, потом пригород, потом открытые поля. Я смотрела на всё это и думала, что не жалею.
Валерий пусть остаётся со своими играми и манипуляциями. Я больше не играю по его правилам. У меня теперь своя жизнь, свои планы, своё будущее.
Открыла книгу на первой странице. "У каждого человека есть место, которое ему особенно дорого", — прочитала я первые строки. Да, есть. И я еду туда, где меня ждут, где мне будут рады, где я смогу быть собой.
Телефон, который я так и не включила, лежал в сумке. Пусть лежит. Новая жизнь начинается с тишины, со спокойствия, с возможности самой решать, кому открывать дверь, а кому — нет.
За окном становилось темнее, и огни редких деревень мелькали, как далёкие звёзды. Я устроилась поудобнее и погрузилась в чтение. Впереди была долгая дорога и новое начало.