Мишка рос. Был он крупным, щекастым и очень горластым малышом. Чуть что не по нему, требовательно вопил во всю глотку. А мать и отец бежали исполнять его прихоти, что очень удивляло Соньку:
- Вот бы нам так. Чего не захочет, всё ему.
Может быть, так происходило потому, что Мишка болел часто. С тех пор как он впервые попал в больницу, гостем дома был редким, как, впрочем, и мать. Чуть что они вместе укладывались на лечение. И Сонька втихомолку радовалась, когда их увозили именно в районную больницу. Туда не нужно было каждый день бегать, ей не приходилось стирать грязные пелёнки, ползунки и распашонки. Дома становилось спокойно и тихо, хотя по маме вся троица отчаянно скучала. Особенно Андрюшка нудел:
- Баб, а баб, когда мама приедет уже?
- Откуда ж я знаю, милОй. Болеють всё оне. Говорено было матке твоей, от гнилого дерева не видать здорового. Так всё сами, готовы своим умом жить. Не слухають старого. Какия корешки, таковы и ветки.
Сонька-то понимала о чём бабка, а Андрюшке всё одно. Проходило время, и он снова и снова ныл - ему не хватало мамы.
Сонька маленького Мишутку тоже любила, потому как была она ему почти второй мамой. И он тянулся к ней, когда дома бывал:
- Няня, наааа!
Просился он ручонки к старшей сестрёнке и заливисто хохотал.
Она баюкала его, декламировала малышу стишки детские, играла.
Только на ночь укладываться с ним Соньке бабка Фёкла теперь не позволяла, пеняя родителям:
- Девке учиться надобно. Сами народили - сами и нянькайтеся! А то ишь, свалили на девку своё богатство и радые...
Отец был недоволен. Мать роптала. Но бабку слушались. Пришлось договариваться на работе, и смены ночные теперь им ставили так, чтобы у них они не совпадали. Не с одним из старших детей ночью отец не нянчился, а теперь и ему пришлось ночи спать с младшим сынишкой, который был крайне капризным и просыпался часто.
Бабка Фёкла младшего внучонка не то что бы не любила, но относилась к нему всё же прохладнее, не так, как к старшим, предоставляя возможность ухаживать за ним дочери и зятю. Обихаживала его только тогда, когда уж совсем некому было. И Сонька однажды слышала, как та беззлобно ворчала:
- Растуть детки - растуть и бедки. Какей же ты вырастешь-то с такою заботушкой? Чуть что не по нему - в крик!
***
Так прошло немногим более двух лет. Мишутка и бегать уже научился и пакостил порою так, что приходилось утихомиривать его либо бабке, либо Соньке. Когда с ним были мать или отец, негоднику было позволено всё. Одно оправдание у них было:
Маленький ещё. И болеет часто. Вырастет, поймёт, что так нельзя.
Попадало всем троим за шкоды маленького братца частенько. А он, хоть и мал был, быстро понял это и пользовался почём зря своими привилегиями.
То ли из -за болезни, то ли по какой другой причине, но, достигнув двух с лишком лет, Минька разговаривал плохо. Да, на, мама, няня, баба, пап, дей (Андрей), са (Санька) - вот, пожалуй, и весь его словарный запас. Сонька ему и стишки читала, и сказки рассказывала, но тот долго ничего слушать не мог, убегал от учительницы своей подальше. А та помнила, как нравились её уроки Андрею, никак не унималась, пыталась силком братишку учить уму разуму.
Разговаривать неожиданно младшего брата научил брат матери, пьяница, дядя Витя. Только опыт его никогда не пригодится никому из педагогического сообщества. А дело было так. Приходил он в гости редко, когда был под градусом:
- Матерь тута моя живёт. Имею право.
В дом буйный гость не заходил почти, а садился на крылечко и начинал разглагольствовать, учить жизни всех, кто попадался ему на пути, пересыпая свои речи отборным матом. Сонька этого не терпела и сразу убегала в дом. Бабка сначала пыталась сына утихомирить, но, понятно, что это у неё не получалось.
- А вы, мамаша, не слушайте. Это наши речи рабоче-крестьянские. Так весь простой народ говорит, - давал отповедь взрослый сынок бабе Фёкле.
И та, махнув рукой, тоже отправлялась восвояси.
А вот Мишутке этот гость неожиданно понравился. Только заслышав его голос, он спешил к нему. Дядька садился на крылечке, а на его коленях уютно устраивался малыш. И начинался концерт:
- Обезьяна Чи-Чи-Чи
Продавала кирпичи.
Не успела все продать,
Убежала под кровать...
Этот был самый приличный опус, который декламировал дядя Витя. Мишка сначала просто слушал и хохотал в конце каждого. После нескольких его посещений он уже во весь голос выкрикивал последние строчки. А примерно через месяц повторял все небольшие четверостишия очень часто совсем неприличных фраз. И смеялись оба в голос - самые лучшие горе-друзья.
Мама, услышав сие безобразие, хотела прекратить неприличные концерты, но Мишка так развопился, что она оставила непутёвую парочку в покое.
А в Мишке будто что-то проснулось - он начал болтать так, что остановить его было очень трудно, причём словечки дяди Вити время от времени возникали в его речи. И Соньку удивлялась:
- Нам бы давно за такое влетело, а ему хоть бы что.
***
Именно ему доставались самые сладкие кусочки: первый огурчик с грядки, первая ягодка из леса - всё маленькому Мишутке. А что не так - ор на весь двор. Так что порою лучше было подчиниться, чем перечить требовательному малышу.
- Потачка портит и собачку, - говорила бабка Фёкла. - Кого вы рОстите-то?
Но родители к её увещеваниям были глухи.
И однажды воспитанием младшего братишки занялся Андрейка.
С улицы он притащил тощего, блохастого котёнка.
- Бааб, он плачет. Выбросил кто-то. И почему сердца у людёв нету, - говорил он по-взрослому, очень напоминая причитания самой бабы Фёклы.
А та лишь улыбалась, обрабатывая керосином шкурку нового питомца и потом отмывая её. Конечно же, котик остался жить в доме, хоть отец и ругался - третий кот уже. И вправду, многовато.
- А ты б, зятёк, радовался. Сынок-то у тебя добрый растёт. Не то что вона тот варнак, - кивала бабка на Мишку.
Миньку кошачье племя не любило. Чуть проснётся младшенький - те на улицу. А коль в холода, дома придётся остаться, так надо забиться в какой-нибудь угол, чтоб не достал негодник. Гонял тот их веником, таскал за хвосты и уши, поливал водой. В ответ на негодующие увещевания только и слышно:
- Маленький ещё...
Новый жилец, названный Андрюшкой Мурзиком, не знал, кого в доме надо опасаться. Не успел понять ещё. И только обсох, как оказался в шустрой руке злого Мишутки. Пострелёнок тащил малыша за хвост, хотя тот горько плакал и извивался в руках своего мучителя.
Андрюшка, не помня себя, подскочил, выхватил котёнка и наотмашь заехал братцу прямо в нос. Не сильно, но довольно чувствительно.
- Ты чего, дурак, он же живой. Ему больно. Тебе ведь тоже больно теперь? И ему больно. Ты чего творишь, язви тебя? - ввернул всегда вежливый Андрей неожиданное для него ругательство.
Мишка только всхлипнул. Видно, забыл заорать от неожиданности. Мать, кинувшуюся, было защищать своего младшенького, остановила бабка:
- А, ну, цыц! Поделом получил. Коим голосом рявкнул, такем и отрявкнулось.
Кто ещё не читал о приключениях Соньки и Саньки, подписывайтесь на канал и знакомьтесь со сборником "Неслухи"
Продолжение рассказов о Соньке и Саньке в подборке "Другое детство" и новая подборка "От судьбы не уйдёшь"
Добро пожаловать на канал.Читайте, подписывайтесь, комментируйте, ставьте лайки. Это помогает развитию канала.
Для связи и сотрудничества: svekrupskaya@yandex.ru
Грубость, ненормативная лексика на канале запрещены.
Копирование текста без разрешения автора запрещено.
Теперь меня можно поддержать донатами. Буду благодарна.