— Что значит беременна? — Станислав отшвырнул телефон на кожаный диван так резко, что тот подпрыгнул и упал на пол. — Ты же говорила, что предохраняешься!
— Я предохранялась, — голос Киры в динамике звучал устало. — Но таблетки — не стопроцентная гарантия. Ты это знаешь.
— Делай аборт. Я оплачу лучшую клинику.
— Нет.
Это короткое слово повисло в воздухе его кабинета. Станислав прошелся по комнате, потирая виски. За окнами офиса на двадцать третьем этаже расстилался вечерний город. Он привык смотреть на него сверху вниз. Привык, что все в его жизни решается деньгами и связями.
— Кира, не глупи. Тебе двадцать три. Какой ребенок? У тебя вся жизнь впереди.
— Это моя жизнь. И мой выбор.
— Наш! — рявкнул он. — Это наш выбор! И я выбираю — нет!
— Станислав, я не прошу тебя жениться. Не прошу даже признавать ребенка. Просто оставь меня в покое.
— Ты что, не понимаешь?
— Я не могу позволить... У меня репутация, бизнес! Если это всплывет...
— Не всплывет. Я же сказала — ничего от тебя не нужно.
— Сегодня не нужно, а завтра? Завтра ты придешь с адвокатом требовать алименты!
Кира помолчала. Когда заговорила снова, в голосе слышалась обида:
— Я думала, ты меня хоть немного знаешь за эти три месяца. Оказывается, нет.
— Я знаю женщин. Все вы одинаковые.
Гудки. Она бросила трубку.
Станислав налил себе виски, выпил залпом. В сорок два года он добился всего, чего хотел. Сеть фитнес-клубов, рестораны, доля в строительной компании. Квартира в «Москва-Сити», дом в Барвихе, яхта в Монако. Женщин у него было много — красивых, умных, амбициозных. Но всех их объединяло одно — они понимали правила игры. Никаких обязательств, никаких претензий.
Кира казалась такой же. Молодой дизайнер, подрабатывающая в его ресторане, чтобы оплатить съемную квартиру. Умная, с чувством юмора, не липла, не требовала внимания. Идеальная любовница для женатого мужчины.
Да, он женат. Но это формальность — с Аллой они не живут вместе уже три года. Не разводятся только из-за бизнеса — половина активов записана на нее.
Следующие две недели Станислав названивал Кире по десять раз в день. Уговаривал, угрожал, предлагал деньги — сначала сто тысяч, потом двести, потом полмиллиона.
— Хочешь миллион? — кричал он в трубку. — Два? Три? Назови цену!
— Стас, отстань. Пожалуйста. Мне от тебя ничего не нужно.
— Все что-то нужно! Все!
На третью неделю он сменил тактику. Написал смс: «Давай встретимся. Просто поговорим.»
Кира согласилась. Назначили встречу в кофейне возле ее работы.
За эти дни Станислав все продумал. Купил в интернете средство для медикаментозного аборта — мизопростол. На форумах писали, что достаточно растворить в жидкости, без вкуса и запаха. Спрятал таблетки в нагрудный карман пиджака.
Совесть? Какая совесть. Это просто решение проблемы. Она сама виновата — надо было соглашаться сразу.
Кира пришла вовремя. Выглядела бледной, уставшей. Токсикоз, наверное.
— Привет, — она села напротив, не снимая пальто.
— Привет. Кофе?
— Только воду.
— Нет, давай кофе. Твой любимый — капучино с корицей.
Пока она отворачивалась, доставая телефон из сумки, Станислав быстрым движением высыпал растолченные таблетки в ее чашку. Размешал. Сердце колотилось, но руки не дрожали. Он привык принимать жесткие решения.
— Кир, послушай, — начал он, когда она сделала первый глоток. — Я вел себя как дурак. Прости.
Она удивленно подняла глаза.
— Ты права. Это твое решение. Я... я просто испугался. Понимаешь, в моем возрасте сложно менять жизнь.
— Я же сказала — ничего менять не надо.
— Нет, надо. Если ты рожаешь моего ребенка, я должен... должен что-то делать. Помогать.
Кира сделала еще глоток. Потом еще.
— Не ожидала от тебя, — призналась она. — Думала, будешь до конца стоять на своем.
— Я много думал. Ты права — это новая жизнь. Я не имею права...
Он говорил и говорил. Красивые слова, которые ничего не значили. Главное — чтобы она допила кофе. И она допила.
Расстались почти мирно. Кира даже улыбнулась на прощание:
— Спасибо, что выслушал. Мне стало легче.
Станислав сел в машину и уехал. Дома открыл коньяк — самый дорогой, из личной коллекции. Праздновал решение проблемы.
Утром позвонила Алла:
— Какая-то Кира в больнице. Сказала, что ты отец ее ребенка. Вернее, был отец. У нее выкидыш.
Станислав изобразил удивление:
— Выкидыш? Но как?
— Врачи говорят, в крови нашли что-то. Препарат для прерывания беременности. Она клянется, что не принимала. Полиция начала расследование.
Полиция работала быстро. Слишком быстро. Проверили камеры в кофейне — там четко видно, как он что-то сыплет в чашку. Нашли сайт, где он заказывал препарат, платежку с его карты. На упаковке — его отпечатки пальцев.
— Зачем вы это сделали? — следователь, молодая женщина с грустными глазами, смотрела на него как на насекомое.
— Я... я просто не был готов стать отцом.
— И решили стать убийцей?
— Это не убийство! Это просто... просто...
— Просто что? Избавление от проблемы?
На суде Станислав выглядел жалко. Дорогой адвокат пытался построить защиту на временном помутнении, стрессе, эмоциональном срыве. Но факты говорили о другом — о холодном расчете, о заранее спланированном преступлении.
Кира давала показания тихим голосом. Не смотрела в его сторону.
— Я доверяла ему, — сказала она. — Думала, мы сможем договориться. Цивилизованно. По-человечески.
— Вы хотите получить компенсацию морального вреда? — спросил судья.
— Нет. Мне от него ничего не нужно. Никогда не было нужно.
Станислава приговорили к четырем годам колонии общего режима. Статья — «Причинение тяжкого вреда здоровью». Могли дать и больше, но учли смягчающие обстоятельства — первая судимость, положительные характеристики.
Когда его уводили, Кира встала и пошла к выходу. У дверей обернулась. Их взгляды встретились.
— Знаешь, что самое страшное? — сказала она. — Ты убил не ребенка. Ты убил мою веру в то, что люди могут договориться. Что можно доверять. Это страшнее всего.
В камере следственного изолятора Станислав сидел на жесткой койке и смотрел в окно. За решеткой виднелся кусочек неба. Он привык смотреть на мир с высоты двадцать третьего этажа. Теперь смотрел из-за решетки.
Адвокат обещал апелляцию, сокращение срока, возможно условное. Деньги решают многое, даже в тюрьме.
Но некоторые вещи не купишь. Доверие. Прощение. Возможность исправить то, что разрушил.
Он вспомнил лицо Киры в тот день в кофейне. Как она улыбнулась, поверив его словам. Как благодарила за понимание. И как он в этот момент считал минуты, ждал, когда подействует препарат.
Сокамерник, мужик лет пятидесяти, спросил:
— За что сидишь?
— За глупость, — ответил Станислав.
— Это не статья.
— Должна быть.
Ночью ему снилось, как он стоит на крыше своего офиса. Город внизу, огни, машины. А рядом Кира. Держит на руках ребенка.
— Посмотри, — говорит она. — Это мог быть твой сын. Или дочь. Мы никогда не узнаем.
Он просыпался в холодном поту. И до утра лежал, глядя в темноту.
Дзен Премиум ❤️
Всем большое спасибо за лайки, комментарии и подписку) ❤️
Навигация по каналу Юля С.
Ещё рассказы:
Он мой друг!