У Аси мужчины не появлялись уже лет пять, а то и больше. Желающие, конечно, были — симпатичная женщина тридцати восьми лет, с добрым сердцем и золотыми руками, она никогда не оставалась без внимания. Она охотно кормила кавалеров домашними пирогами, обстирывала их рубашки и терпеливо выслушивала все их жалобы на жизнь. Но её патологическая любовь к чистоте и порядку категорически не выдерживала мужского беспорядка и хаоса. Грязные носки в углу спальни она ещё как-то терпела, скрипя зубами, разбросанную одежду молча собирала и складывала в шкаф. Но большее было уже физически невозможно — организм просто отказывался это принимать.
Первый сожитель был типичным «мачо» — накачанный, самоуверенный, с золотой цепью на шее. Этот экземпляр оставлял грязную посуду буквально повсюду: под столом, на кровати, на подоконнике, в ванной, даже в туалете умудрялся поставить тарелку с остатками еды. Квартира превращалась в филиал общественной столовой после армагеддона. После очередного его «подвига», когда Ася обнаружила использованную сковороду под диваном, а в её любимой вазочке — окурки, она молча вынесла все его вещи за дверь и оставила записку: «Ключи оставь у консьержа. Не звони».
Второй страстно увлекался самогоноварением и считал себя непризнанным гением алкогольной индустрии. Вернувшись из двухнедельного отпуска в Сочи, Ася обнаружила в своей некогда безупречной квартире целый самогонный завод: аппарат, трубки, банки, бутылки, а воздух был пропитан таким «ароматом», что хотелось немедленно вызывать службу дезинфекции. За дверь отправились и он, и всё его «производство», причём в тот же день.
Третий был автослесарем и имел привычку тащить домой запчасти, которые самозабвенно чинил прямо на диване в гостиной. Когда на её любимом персидском ковре, подаренном покойной бабушкой, появилось огромное масляное пятно, а по квартире разлился стойкий запах машинного масла и бензина, Ася окончательно решила: лучше жить без мужчин, но в чистоте и порядке — так намного комфортнее и спокойнее.
И жилось ей, надо сказать, весьма неплохо: романтические свидания в уютных кафе, походы в театр и на выставки, дорогие рестораны, где кавалёры старались произвести впечатление, охапки цветов и комплименты… Но к себе домой — никого и ни под каким предлогом!
Ася была лучшей портнихой в районе, а может быть, и во всём городе. Клиентки записывались к ней в очередь за несколько месяцев вперёд, а её телефон не замолкал с утра до вечера. Звали её все исключительно по имени-отчеству — Анна Сергеевна, только самые близкие позволяли себе фамильярное «Асенька». Клиентки у неё были солидные — жёны крупных начальников, успешные бизнесвумен, актрисы местного театра. Хотя сама Анна была достаточно простовата и никогда не кичилась своим успехом, жила она вполне обеспеченно благодаря своему таланту. Она тщательно держала марку: принимала клиенток исключительно дома, в специально оборудованной комнате, неукоснительно следила за порядком и чистотой в каждом уголке квартиры.
Однажды солнечным субботним утром, меняя новые, собственноручно сшитые гардины с изящным цветочным узором, она встала на обеденный стол, потянулась к карнизу — и спину резко, как током, прострелило. Острая боль пронзила поясницу, и Ася замерла, боясь пошевелиться. Слёзы беспомощности текли по щекам, а слезть со стола было одновременно и страшно, и невыносимо больно.
В этот момент в дверь настойчиво позвонили. Дверь приоткрылась — замок был неисправен уже неделю, — и в щель просунулась растрёпанная голова соседского четырнадцатилетнего Кости:
— Тётя Асенька, можно у вас посижу немножко? Ключи дома забыл, как дурак, а мама только поздно вечером с работы придёт…
Ася промычала что-то нечленораздельное, что Костя принял за согласие. Паренёк вошёл в комнату и сразу же увидел странную картину:
— Ой, тётя Асенька, что с вами? Вы чего на столе стоите?
— Костя, голубчик, спину прихватило очень сильно… Не могу слезть, боюсь упасть, — простонала она, пытаясь повернуть голову.
— Давайте я вам помогу! — не раздумывая, шагнул к столу подросток.
— Стой, не подходи! — испугалась Ася. — Ты меня не удержишь, если я упаду. Лучше подвинь то большое кресло к столу, попробую в него сползти.
Костя послушно подкатил тяжёлое кожаное кресло вплотную к столу. Ася, зажмурившись от боли и страха, медленно и осторожно сползла в него, держась за спинку.
— Спасибо тебе, Костенька… Не знаю, что бы я без тебя делала… Простояла бы до вечера, наверное, — благодарно посмотрела она на мальчишку.
— Может, скорую помощь вызвать? — тревожно спросил Костя, разглядывая её бледное лицо.
— Пока нет, посмотрим… Сбегай на кухню, принеси мазь, в холодильнике стоит зелёный тюбик такой.
Костя стремглав помчался на кухню и вернулся с лекарством. Ася, кряхтя и морщась, намазала поясницу разогревающей мазью.
— Хорошо, что ты как раз зашёл… Прямо спаситель мой, — улыбнулась она сквозь слёзы. — Слушай, может, покормить тебя? Борщ свежий на плите стоит, похозяйничай сам, я пока встать не могу.
— Тётя Асенька, а можно я вас кое о чём попрошу? — вдруг замялся Костя, переминаясь с ноги на ногу.
— Конечно, проси о чём угодно.
— Ну, у меня тут… — он вдруг выскочил в коридор и вернулся с картонной коробкой из-под обуви. Осторожно поднял тряпку — внутри жалобно пищал крошечный рыжий котёнок, не больше ладони.
— Его сегодня утром у подъезда подкинули… Он совсем слабенький, может, даже больной. Мама мне категорически не разрешает никого заводить, говорит — аллергия. А выбросить его… рука не поднимается. Может, вы возьмёте? — с надеждой и мольбой в глазах смотрел он на Асю.
— Ой, не знаю, Костя… — Ася осторожно погладила пальцем худенький рыжий бок. — Он же всё в доме разнесёт, нагадит, мебель поцарапает… Ладно, чёрт с ним. Надо же сначала покормить бедняжку. Принеси из кухни молоко и поищи в аптечке пипетку.
Следующий час они провели, отпаивая молоком крошечного найдёныша. Котёнок сначала отказывался, но потом распробовал тёплое молоко и стал жадно сосать. Наевшись, он сладко уснул у Аси на коленях, тихонько мурлыча.
— Так вы его оставите? — не переставал умолять Костя.
— Да куда же его теперь девать… Пусть живёт. Только имя надо придумать. Будет у меня свой «мужик» жить, — рассмеялась Ася.
Весь вечер они по очереди кормили котёнка и держали его на руках — в коробке он категорически отказывался сидеть, жалобно мяукал и просился к людям. В этих приятных хлопотах Ася не сразу заметила, что спина почти перестала болеть. Потом она накормила Костю домашним борщом, макаронами с котлетами, и даже научила его печь простой пирог с яблоками.
Когда Костя наконец ушёл — пришла его мама, — Ася легла в постель, держа на груди тихонько мурлыкающего рыжего комочка, и подумала перед сном: «Как же всё-таки хорошо, когда дома есть кто-то живой, кто в тебе нуждается…»
Рыжик — так она решила назвать котёнка — словно почувствовал её мысли и ещё громче замурлыкал, устраиваясь поудобнее. А за окном тихо падал первый весенний дождь, и в квартире было тепло и уютно, как никогда прежде.
Автор: Елена Стриж ©