Мария Николаевна медленно опустилась на скамейку в парке и перевела дыхание. Ноги уже не те, что раньше, каждый шаг давался с трудом. Она достала из сумки коробочку с таблетками, отсчитала нужное количество и запила водой из бутылки, которую всегда носила с собой. Сердце пошаливало. Врачи говорили — возраст, ничего не поделаешь.
Мимо пробегали дети, звонко смеясь и перекрикиваясь. Молодые мамы катили коляски, пожилые люди, как и она, сидели на скамейках, подставляя лица теплому майскому солнцу. Жизнь шла своим чередом.
Семьдесят три года. Кто бы мог подумать, что она доживет до таких лет? После инфаркта пять лет назад врачи давали неутешительные прогнозы. А она вот, сидит в парке и смотрит на цветущие яблони. Выкарабкалась. Сама, без посторонней помощи. Вернее, с помощью соседки Антонины Петровны, которая ходила за лекарствами, готовила супы и отвары, сидела ночами у постели. Не бросила, хотя всего лишь соседка, не родня.
Телефон в сумке тихо звякнул. Сообщение. Мария Николаевна достала аппарат — современный, с большими кнопками и крупным шрифтом, подарок внука на прошлый день рождения. Внук был единственным, кто еще поддерживал связь. Нечасто, правда. Раз в месяц звонил, интересовался здоровьем, иногда присылал деньги на лекарства. Спасибо и на этом.
Сообщение было от него: «Бабушка, прости, в эти выходные не смогу приехать. Завал на работе. Обещаю заскочить в следующую субботу. Целую».
Мария Николаевна вздохнула. Что ж, ничего страшного. Она привыкла к одиночеству. После того разговора с детьми она уже ни на что не рассчитывала. Просто жила день за днем, радуясь мелочам — солнечному утру, чашке крепкого чая, старому доброму фильму по телевизору.
Раньше все было по-другому. Дом — полная чаша, муж, двое детей, потом внуки. Шумные застолья, семейные праздники, отпуска на море. Денег хватало. Василий, ее муж, хорошо зарабатывал на заводе, она сама трудилась бухгалтером в солидной организации. Дочь и сын получили высшее образование, она гордилась ими. Особенно сыном, Игорем. Толковый парень, с головой. А дочь Светлана — красавица, вся в нее в молодости.
Когда Василий внезапно умер от инсульта, ей было шестьдесят пять. Дети уже давно жили отдельно, своими семьями. Их визиты становились все реже, звонки — короче. Мария Николаевна понимала — у всех своя жизнь, дела, заботы. Не обижалась. Справлялась сама.
А потом случился этот злополучный инфаркт. И квартирный вопрос, который, как известно, многих испортил. Трехкомнатная квартира в центре города — наследство от родителей Василия — вдруг стала камнем преткновения.
Дети приехали в больницу, когда ей стало лучше. Сидели рядом с кроватью, говорили о здоровье, о лекарствах. А потом Игорь, ее гордость, ее надежда, сказал:
— Мама, мы тут с Светой подумали... Тебе одной тяжело будет в большой квартире. Может, продадим ее и купим тебе однушку? А разницу поделим, нам на ремонты нужно, детям на учебу.
Мария Николаевна тогда смотрела на сына и не верила своим ушам. Он предлагал продать квартиру, в которой прошла вся ее жизнь с Василием, где каждый уголок хранил воспоминания. Светлана поддакивала брату, кивала, говорила что-то о том, как удобно будет в маленькой квартирке, меньше уборки, меньше забот.
— Я не хочу продавать квартиру, — тихо, но твердо сказала тогда Мария Николаевна. — Это наш с отцом дом. Я там каждый гвоздик знаю, каждую трещинку на потолке. Мне там спокойно.
— Мама, будь разумной, — Игорь говорил мягко, убедительно. — Ты же бухгалтер, ты понимаешь, какие деньги теряются. Эта квартира стоит целое состояние. А тебе нужно совсем немного места.
— Я сказала — нет, — она смотрела сыну в глаза. — Это мой дом. И я никуда не перееду.
Дети переглянулись. Светлана поджала губы, на ее лице появилось незнакомое, жесткое выражение.
— Мама, мы можем настоять, — сказала она. — В твоем состоянии врачи могут признать тебя недееспособной. И тогда решать будем мы.
— Вы угрожаете мне? — Мария Николаевна не верила своим ушам. — Родные дети угрожают матери?
— Мы заботимся о тебе, — Игорь положил руку ей на плечо. — И о себе тоже. У нас дети, кредиты, проблемы. А тут такие деньги пропадают.
— Уходите, — Мария Николаевна отвернулась к стене. — Я все сказала.
— Нам всё равно, что с тобой будет! – сказали дети, но старость жестоко проучила их самих. Уже через полгода они пожалели о своих словах, но было поздно.
После выписки из больницы Мария Николаевна первым делом пошла к юристу. Тот, выслушав историю, покачал головой:
— К сожалению, такие ситуации не редкость. Но не волнуйтесь, вы в своем уме, медицинских показаний для признания недееспособной нет. Квартира — ваша собственность, и только вы решаете ее судьбу.
— А если я умру? — прямо спросила она. — Квартира перейдет детям?
— По закону — да, если нет завещания, — кивнул юрист.
— Я хочу составить завещание, — твердо сказала Мария Николаевна. — И не на детей.
В тот же день она составила завещание на внука, Костю, единственного, кто не участвовал в позорном разговоре в больнице. Костя был сыном Игоря, студентом медицинского института. Спокойный, вдумчивый парень, так похожий на деда в молодости.
Когда дети узнали о завещании, разразился скандал. Они кричали, угрожали судом, называли ее выжившей из ума старухой. Она спокойно выслушала их и сказала:
— Вы сами выбрали этот путь. Я не держу зла. Просто теперь каждый сам за себя.
— Ты пожалеешь об этом, — процедила Светлана, хлопнув дверью.
Мария Николаевна не пожалела. Даже когда дети перестали звонить и приезжать. Даже когда соседи начали шептаться за спиной — мол, довела детей, выгнала из дома. Она знала правду и этого было достаточно.
Жизнь текла своим чередом. Мария Николаевна понемногу оправлялась после инфаркта, гуляла в парке, читала книги, смотрела старые фильмы. Иногда заходила соседка, Антонина Петровна, они пили чай, вспоминали молодость. А по субботам, когда мог, приезжал внук Костя. Привозил продукты, лекарства, рассказывал об учебе. Он никогда не заговаривал о конфликте с родителями, и она была благодарна ему за это.
В тот день, когда все изменилось, Мария Николаевна возвращалась из магазина. Было скользко, февраль, гололед. Она шла осторожно, держась за перила, но все равно поскользнулась. Боль пронзила бедро, в глазах потемнело. Очнулась она уже в больнице.
— Перелом шейки бедра, — сказал врач. — В вашем возрасте это серьезно. Потребуется операция, а потом длительная реабилитация. Есть родственники, которые могут о вас позаботиться?
Она назвала номер Кости. Больше никого у нее не было.
Внук примчался через час, бледный, встревоженный.
— Бабушка, я все устрою, — сказал он. — Операцию сделаем в хорошей клинике, у нас в институте есть связи. А потом заберу тебя к себе.
— У тебя же комната в общежитии, — слабо улыбнулась Мария Николаевна. — Куда ты меня заберешь?
— Что-нибудь придумаем, — твердо сказал Костя.
Операция прошла успешно, но впереди была долгая реабилитация. Костя взял академический отпуск в институте и поселился у бабушки. Ухаживал, как профессиональная сиделка — менял повязки, делал уколы, помогал с гигиеническими процедурами, готовил еду. Мария Николаевна смотрела на внука и не могла сдержать слез.
— Зачем ты это делаешь, Костенька? — спросила она однажды. — Молодость свою на меня тратишь. Нанял бы сиделку, я бы заплатила.
— Бабушка, — серьезно ответил внук, — ты для меня сделала больше, чем кто-либо. Помнишь, как сидела со мной ночами, когда я болел? Как помогала с уроками? Как защищала перед отцом, когда он был недоволен моими оценками? Я все помню. И сейчас мой черед позаботиться о тебе.
В тот вечер они долго разговаривали. Костя рассказал, что его отец, Игорь, развелся с матерью, женился во второй раз. У него родился сын, новая семья, новая жизнь. Светлана переехала в другой город, работает в какой-то фирме, тоже редко общается с братом. Семья распалась, каждый живет сам по себе.
— Они даже не спрашивают о тебе, — с горечью сказал Костя. — Как будто тебя нет.
— Не суди их строго, — тихо ответила Мария Николаевна. — Жизнь все расставит по своим местам.
И жизнь действительно все расставила по местам, причем довольно скоро.
Игорь позвонил через месяц после операции. Мария Николаевна не сразу узнала голос сына — хриплый, надтреснутый.
— Мама, — сказал он без предисловий, — мне нужна помощь. У меня рак.
Она молчала, не зная, что ответить.
— Врачи говорят, нужна операция, потом химиотерапия, — продолжал Игорь. — Страховка не все покрывает. А у меня ипотека, алименты первой жене, маленький ребенок... Я не справляюсь.
— Чем я могу помочь, сынок? — спросила она.
— Деньги, мама. Мне нужны деньги на лечение.
Она думала недолго. Несмотря на все, что произошло, это был ее сын, ее кровь.
— Хорошо, Игорь. Я помогу.
Потом позвонила Светлана. Тоже с проблемами — потеряла работу, муж ушел, квартира съемная, платить нечем. Тоже просила денег.
Мария Николаевна выслушала и ее.
— Приезжай, дочка. Поживешь у меня, пока не встанешь на ноги.
Так в трехкомнатной квартире, которую дети так хотели продать, вдруг стало тесно. Костя по-прежнему жил там, ухаживал за бабушкой. В одной комнате поселилась Светлана с кошкой и чемоданами. А на вырученные от продажи старой машины и дачи деньги Мария Николаевна оплатила часть лечения сына.
Игорь приходил между курсами химиотерапии — осунувшийся, постаревший, с потухшими глазами. Светлана сидела дома, изредка выходила на подработки, но денег все равно не хватало. Костя разрывался между учебой, подработкой и уходом за бабушкой.
Однажды вечером, когда все собрались за ужином, Игорь вдруг сказал:
— Мама, прости нас. Мы были неправы.
— Да, мама, прости, — эхом отозвалась Светлана. — Мы вели себя как последние сволочи.
Мария Николаевна посмотрела на своих детей — поникших, сломленных жизнью, нуждающихся в помощи и поддержке. Вспомнила их слова в больнице: «Нам все равно, что с тобой будет». Горькая усмешка тронула ее губы.
— Я давно вас простила, — сказала она. — Жизнь сама все расставила по местам. Вы не хотели заботиться обо мне, думали только о деньгах. А теперь вот как вышло — вы нуждаетесь в моей помощи. Я не злорадствую, поверьте. Просто так получилось.
— Ты имеешь полное право выгнать нас, — тихо сказал Игорь.
— Не говори глупостей, — Мария Николаевна покачала головой. — Вы мои дети. Несмотря ни на что.
Вечером, когда все разошлись по комнатам, к ней зашел Костя.
— Бабушка, а завещание? — спросил он. — Ты не хочешь его изменить? Теперь, когда отец и тетя Света вернулись...
— Нет, Костенька, — она ласково коснулась его руки. — Завещание останется как есть. Ты единственный, кто был со мной в трудную минуту. Квартира будет твоей. Но я надеюсь, ты не выгонишь своего отца и тетю, если со мной что-то случится?
— Конечно, нет, — серьезно ответил Костя. — Мы же семья, правда?
— Правда, внучек, — улыбнулась Мария Николаевна. — Семья.
На следующее утро она снова сидела на своей любимой скамейке в парке. Ноги еще болели после перелома, но она уже могла ходить с тростью, потихоньку, не спеша. Рядом сидел Костя, листал учебник по анатомии — готовился к экзаменам. Солнце пригревало, птицы пели, яблони цвели.
Телефон звякнул — сообщение от Светланы: «Мама, что купить к ужину? Я сегодня пораньше освобожусь, хочу приготовить твой любимый пирог».
Мария Николаевна улыбнулась и начала набирать ответ. Жизнь продолжалась. Со всеми ее уроками, горестями и радостями. Главное, что семья снова была вместе. Пусть и таким странным, неожиданным образом.
Солнце грело ее старые кости, ветер шелестел листвой, внук что-то сосредоточенно писал в тетради. Мария Николаевна вдруг подумала, что, несмотря на все перипетии, она счастливый человек. У нее есть дом, есть родные люди, есть этот момент покоя и умиротворения.
«Всё встало на свои места, Вася, — мысленно обратилась она к покойному мужу. — Наши дети вернулись. И знаешь, я рада этому. Как бы то ни было».
Самые обсуждаемые рассказы: