Поздний вечер. Перрон станции где-то в Тверской области. Поезд «Москва — Петрозаводск» уже подходит к платформе. Сумерки, влага в воздухе, тусклый свет фонарей. Люди сонные, молчаливые. В вагоне пахнет железом, дорожной пылью и крепким чаем.
Катя, 32 года, возвращалась домой после трёхдневной конференции. За плечами — доклады, ночёвки в гостинице, нервы и усталость. Всё, чего ей сейчас хотелось, — залезть на свою нижнюю полку и просто вырубиться до утра.
У неё было место 19, нижняя. Купе почти полное. Катя шагнула внутрь, сняла рюкзак, повернулась… и внутри всё застыло.
На её полке спала женщина. Распластавшись по всему матрасу, накрывшись одеялом, с телефоном в руке. С виду — лет сорока пяти, волосы в пучок, тапки аккуратно стоят у края.
— Простите… — тихо сказала Катя. — Это, кажется, моё место.
Женщина даже не шелохнулась.
Катя посмотрела на остальных. Пассажиры в купе — парень в наушниках и женщина в очках — только пожали плечами.
Они явно не вмешивались.
Поезд тронулся. Катя осталась стоять с чемоданом, перед своей занятой полкой, в полном недоумении.
Проснись и уходи
Катя опустила чемодан, глубоко вдохнула и повторила громче:
— Простите, это моё место. Место 19. Нижняя полка.
Женщина под одеялом издала неопределённый звук, что-то между «ммм» и «чего вам надо». Но вставать явно не собиралась.
— У вас какой номер? — уже раздражённо спросила Катя.
— Я не знаю… — промямлила та, не открывая глаз. — Проводница сказала, что тут свободно. Я раньше села.
Катя попыталась сохранить вежливость, но её голос уже дрожал:
— У меня билет. Вот, посмотрите. Место 19. Я не могу стоять до Петрозаводска.
— Ну и что мне теперь делать? — женщина приподнялась, села, потирая глаза. — Я уже легла. Разувайся и ложись сверху, там никого нет.
— Серьёзно?! — Катя резко посмотрела вверх. — У вас своё место или вы просто заняли первое попавшееся?
— А ты чего такая нервная? — женщина зевнула. — Поезд — не отель. Кто раньше лёг, тот и хозяин.
Парень в наушниках притворился мёртвым. Женщина в очках резко заинтересовалась книжкой.
Никто даже не моргнул.
— Отлично… — прошептала Катя, уже чувствуя, как начинает закипать.
Её постель — занята. Чужая — тоже чья-то. А поезд мчится, и вопрос «где спать?» внезапно стал острым.
Полка не твоя собственность
Катя вышла из купе и отправилась искать проводницу. Пришлось пройти через два вагона, лавируя между чемоданами, сонными телами и чьими-то ногами в носках.
Наконец нашлась — дежурная, с хмурым лицом, в полусне.
— У меня на полке спит чужая женщина, — выпалила Катя. — Это моё место, я не могу туда даже присесть.
Проводница фыркнула:
— Сейчас подойду.
Когда они вернулись, женщина на полке уже достала семечки и ела, облокотившись на столик и явно не собираясь двигаться.
— А что случилось? — лениво спросила проводница.
— Это не её место! — в голосе Кати звенела усталость. — У меня билет! Нижняя полка! Я за неё платила, а она мне предлагает "иди спи наверху".
Женщина с полки отмахнулась:
— Мне проводница сказала, что свободно.
— Я такого не говорила, — резко ответила проводница. — Где ваш билет?
— У меня электронный… Я… ну… телефон сел… — начала мямлить «ночная захватчица».
Катя сжала кулаки:
— Это не моя проблема. У меня бумажный, вот он.
Проводница посмотрела:
— Всё ясно. Женщина, освобождайте место. И срочно.
— А куда мне идти? — возмутилась та. — Я уже легла! Меня будят, гонят, будто я собака!
— Так не занимайте чужое, — парировала проводница. — И не устраивайте цирк. Сейчас ещё раз слово скажете — пойдёте к начальнику поезда.
Чемоданы летят, тапки тоже
Как только женщина начала громко возмущаться, проводница изменилась на глазах. Ленивая усталость исчезла. Осталась только строгость.
— Женщина, я вам в последний раз говорю: освободите полку. Немедленно.
— Не ори на меня! — закричала та, резко встав, так что подушка соскользнула и упала на пол. — Ты мне не мать и не начальник! Я просто села поспать! Что такого?!
— Вы — не просто сели, вы незаконно заняли чужое место, — парировала проводница. — Хотите доехать до станции назначения — ведите себя как человек. Или я вызываю полицию на ближайшей остановке.
— Давайте! — выкрикнула женщина, наклоняясь, чтобы швырнуть подушку обратно на полку. — Сидите тут со своими бумажками и законами. Полка, билеты… Понаехали тут правильные!
Катя решила вмешаться.
— Хватит! Я с дороги, я устала, я с этим чемоданом по городам таскалась! Я не обязана стоять на ногах, пока вы устраиваете шоу!
— Милая, тебе повезло, что я добрая, — процедила женщина, бросая на неё злой взгляд. — А то бы я тебе не только полку заняла, но и...
— Пошли! — резко сказала проводница, уже беря женщину за локоть. — Документы при себе? Зашли вы тихо, теперь громко выйдете. На ближайшей остановке мы с вами прощаемся.
— Ты меня трогаешь?! — вскинулась та. — Сама убирай руки, коза в погонах! Я сама выйду!
Она выдернулась, схватила сумку, задела чужой чемодан, тот упал с полки, бабушка из соседнего купе вскрикнула.
Проводница посмотрела на Катю:
— Сядьте. Всё нормально.
Потом — к женщине:
— Вы уже не в поезде. Вы на пути к выходу.
Женщина, громко стуча тапками, вышла в тамбур, сыпя проклятиями, которые впору было записывать на диктофон. Один мужчина из соседнего купе захлопал в ладоши. Проводница молча вышла следом, захлопнув дверь купе.
Катя опустилась на полку, как будто не просто освободила место, а отвоевала территорию. Она дрожала от напряжения, но уже дышала ровнее.
Поезд, нервы и предстоящий покой
Когда дверь за проводницей захлопнулась, в купе на мгновение стало совсем тихо.
Только глухое постукивание колёс по рельсам и сиплый кашель из соседнего купе напоминали, что поезд всё ещё в пути.
Катя сидела на своей полке, руки дрожали. Она попыталась сделать глубокий вдох, но грудь сдавило.
В голове всё ещё стоял голос той женщины, её вопли, дерганья, проклятия.
Казалось, эта сцена ещё не закончилась, хотя нарушительницу уже увели.
Из коридора вернулась проводница. Без слов, без лишних движений протянула Кате бутылку воды и шоколадку.
— На. От меня. Успокойся. Такие, как она, попадаются раз в сто лет — и всегда не к тем людям. Но ты молодец. Не проглотила. Не стерпела.
Катя с трудом выдавила:
— Спасибо.
И ушла, хлопнув дверью с усталой деловитостью.
Парень в наушниках впервые поднял взгляд и коротко сказал:
— Держались круто.
Катя кивнула, сделала глоток воды, медленно сняла куртку и залезла под одеяло.
Полка казалась наградой. Мягкой, правильной, законной. Своей.
Полка, которой я достойна
Утро встретило Катю солнечным пятном на стенке купе и ровным гулом поезда. Она проснулась без будильника — тело само почувствовало, что всё самое неприятное уже позади.
Ночной кошмар с чужой женщиной, скандалом, криками и чемоданами уже начал превращаться в воспоминание — неприятное, но почти комичное.
Когда поезд подошёл к Петрозаводску, она собрала вещи и, проходя мимо проводницы, кивнула:
— Спасибо за помощь.
— Главное — не молчать, — ответила та. — А остальное мы решим. И да, насчёт тапков… у меня однажды мужчина со шваброй в вагоне ехал, и то потише был.
Катя улыбнулась, впервые по-настоящему.
Выйдя на платформу, она почувствовала, как на плечах стало легче. А главное — теперь, где бы она ни была, она знала:
Если на твоей полке кто-то спит — значит, ты ещё не начала бороться.