Нить, что не держит никого. Глава 32.
Начало Глава 1.
- Здравствуйте, - начала Лидия Аркадьевна. - Я проходила медосмотр, сдавала повторно анализы. Вот, хотела бы узнать результат.
Она сосредоточенно всматривалась в лицо веснушчатой девчоночки-врача, пытаясь определить её мысли. Та полистала карточку, развернула последнюю вклеенную страничку с синей печатью внизу. Голова её не то дрогнула, не то качнулась, будто не желая верить написанному.
- Мне участковый терапевт говорила, что позвонит, если что-то не в порядке.
Девушка ослабила воротник белоснежного, ещё не застиранного, халатика. Под ним просвечивалась трикотажная майка с тонкими бретельками, и Лидия Аркадьевна невольно отвела взгляд в сторону.
«- О чём я только думаю? - пожурила она себя. - О том, что у нерожавшей девчонки красивая грудь?»
- Понимаю Вас, Лидия Аркадьевна, - острые глазки в момент прочли имя и отчество на серой картонке, надёжно защищавшей внутренности карточки. - Уверена, что врач обязательно позвонила бы Вам в ближайшее время. Просто большая загруженность, много пациентов. Снова в городе непонятная инфекция. Поймите, пожалуйста, правильно, я никого не оправдываю. Но все мы люди... А то, что Вы пришли - это очень хорошо. Ваши анализы действительно не совсем в норме. Снимок показал изменения в структуре молочных желёз... - молодая врач замолчала, тщательно подбирая слова. - Только не нужно пугаться.
Лидия Аркадьевна уверенно улыбнулась. С ней такого не может произойти! Это может случиться с кем угодно, но не с ней, женщиной, недавно начавшей вторую жизнь. Матери подрастающих детей, которым она сейчас так нужна.
- Не беспокойтесь, со мной всё в порядке, - голос женщины звучал уверенно. - Это вообще может быть ошибка! - отчаянно возразила она.
С каждой секундой страх, как острая игла, всё ближе подбирался к её разуму. В сознании один за другим понеслись увиденные телевизионные кадры, прекрасные фильмы, где не смотря на присутствие страшного слова «С.мерть», герои были счастливы.
Нервно сглотнув, Лидия Аркадьевна продолжила:
- Да сейчас медикаментов предостаточно. Я уверена, что количество летальных исходов с каждым годом становится меньше! Изобретают новые методы! Правда же, доктор?
- Конечно, - девушка с веснушками в белом халате аккуратно закрыла карточку. - Запишитесь в регистратуре на приём к онкологу, пожалуйста. Это не приговор, Вы абсолютно правы, количество выздоравливающих увеличивается с каждым годом, - подбодрила она Лидию Сергеевну. - До свидания, будьте здоровы, - сказала девушка, сосредоточенно перебирая ручки и карандаши в смешном голубом стаканчике с летающими слониками.
О чём не сказала молодая врач, это о том, что рентгенологическое оборудование, которое стоит в бункере на окраине больничной территории, лечило своих пациентов ещё до начала Второй Мировой вой.ны. О том, что даже на это убогое лечение ты не попадёшь, если твой вес убавиться по сравнению с исходным. А вес у облучаемых пациентов неизбежно падает, после проникновения в тело сильных равнодушных лучей. О последствиях химиотерапии, от которой люди отказываются, предпочитая медленное угасание едкому химическому прожиганию всего человеческого организма, включая желудок и бесконечно длинные вены, которые в момент капельницы просто нет сил чувствовать.
Лидия Аркадьевна вышла из больницы, глядя себе под ноги. Чувство, что она где-то свернула не туда, в какой-то момент жизни поступила неправильно, не покидало её. Хотелось сесть прямо здесь, на холодную плитку, по которой пронизывающий ветер кружил в беспорядочном вальсе тонкие бездушные листья. На плитке был виден мраморный рисунок и серые швы затирки. Хотелось прикоснуться к ним ладонями, чтобы почувствовать реальность этого мира. Сказать им, я тоже есть, я - существую. Я тоже буду всегда, как солнце, как ветер, как небо. Женщина оглянулась по сторонам, и медленно пошла в сторону дома.
В квартиру она вернулась посвежевшая, наполненная какой-то непонятной энергией. Сумки в руках были полны сладостей и фруктов.
Муж вышел ей навстречу с длинным кухонным ножом в руке:
- Привет, моя рыбка! Я готовлю отбивные, правда, здорово!
- Привет, любимый. Возьми сумки, пожалуйста, - она скинула туфли на каблуках, и с удовольствием встала на цыпочки, - какое счастье!
- Давай, переодевайся быстрее, надо картошку почистить на пюре. Или ты снова устала?
- Нет, что ты, Витюша, совсем не устала. Хорошо, что пошла в субботу. Народу так мало было, да и приём быстро прошёл.
Но Виктор Евгеньевич уже удалился в кухню, и не слышал её последних слов. Через пару минут парочка мирно ворковала, занятая приготовлением вкусной еды. Шуршали пакеты, подмигивал холодильник, наполняемый вкусностями.
- Дорогой, а ребята где? - поинтересовалась Лидия Аркадьевна, снимая крышку с закипающей картошки.
- У Сашки сегодня какие-то соревнования, он Машулю с собой взял, - мужчина тщательно намыливал блестящий металлический молоток, вымывая мясо между зубьями.
- Как это «какие-то соревнования»? - удивилась мама Лида. - Интересное кино, почему я об этом ничего не знаю?
- Так и я не знал тоже. Он сказал, что совсем забыл о них, о соревнованиях. Мне, конечно, тоже показалось это странным, но, что поделать... Наверное, какая-то школьная любовь... Совсем, как у нас с женой... - он вдруг осёкся, и через плечо оглянулся на Лидию Аркадьевну.
- Не смотри на меня так, - медленно и членораздельно произнесла та. - Я тебя не ревную, не бойся. И потом, - она подошла близко и встала бок о бок с мужчиной с виноватым лицом, - у меня тоже такая история была, - поддразнила она Виктора Евгеньевича.
- Лидуша, мы с тобой взрослые люди, давай сменим тему. Не хочу ничего знать, - фыркнул муж. - Что там из вкусного ты купила?
- Свежие вафельки с кокосовой стружкой, девочки в магазине сказали, объедение. Потом, - она подняла глаза к потолку, припоминая покупки. - Такие мишки бисквитные, с шоколадными пузиками для детей...
- Лида, но они уже большие для такой ерунды! - возмутился отец. - Зачем ты их балуешь? Сашка такие давно не ест, а у Маши от них уже скоро зубы выпадут, - ворчал он, не унимаясь.
- Хочешь, я тебе секрет открою? Сын при тебе их не ест, боится, что засмеёшь. Вот Машулька его и прикрывает, говорит, что одна их лопает.
- Штирлиц, блин, - Виктор Евгеньевич, улыбаясь, покачивал головой. - Ещё какие секреты у вас есть от отца? Признавайся сейчас же! - потребовал он, показывая жене растопыренные в стороны пальцы. - Признавайся, несчастная, а то защекочу.
Лидия Аркадьевна изо всех сил старалась сохранить серьёзное выражение лица, но не удержалась, и прыснула со смеху.
***
Люба проснулась от прикосновения уверенной руки. Она положила сверху свою ладонь, чтобы проверить, не снится ли ей эта уверенность и эта приятная тяжесть.
- Это не сон, - произнёс полушёпотом мужской голос.
Расим часто угадывал её мысли, что не переставало удивлять женщину. Люба сдалась после полугода осады, и теперь нисколько не жалела о том, что в её жизни появился этот необыкновенный, как ей казалось, человек. Его лёгкость отношения к происходящему, беззаботность и способность отключатся от любых проблем, восхищала её. Весёлые шутки, анекдоты, побасёнки - всё было с налётом детской непосредственности. Да и сыну нужен мужчина, уговаривала себя Люба. Правда, с этим получилась небольшая промашка.
Даньке пошёл второй год. Непонятно, заложено это во всех детях, или такое произошло только с Любиным сыном. Мальчик назвал Расима «папа», и доверчиво протянул к нему свои руки. Мужчина замер, будто принимая какое-то решение, и вдруг со странной улыбкой ответил:
- Я тебе не папа.
Он отвёл Любу в сторону, и гневно спросил:
- Ты зачем его научила?
Женщина покачала головой, растерянно глядя в чёрные глаза Расима.
- Поверь, я не учила его...
- Тогда откуда он это знает? Про себя ты ему всё твердишь, не переставая, мама, мамочка. Понятно, почему он тебя так называет. Но со мной-то как это произошло? Люба, я не отец ему, и никогда не буду. Заруби себе на носу. Ясно?
- Ясно, - женщина опустила голову, и через несколько секунд вернулась в зал, где в манеже Даня пытался усадить кучерявого медвежонка, заваливающегося на правый бочок.
Люба была счастлива, как женщина, и глубоко несчастна, как мать. В объятиях Расима она не просто забывала обо всём. Она переставала существовать, вся обращаясь в чувства и наслаждаясь тем, чем теперь стала для неё любовь. Стоило мужчине обнять её, мягко прижимая к своему сильному телу, как в груди что-то начинало мягко таять, медовыми каплями наполняя низ живота пульсирующей тяжестью. Одного взгляда чёрных глаз было достаточно, чтобы видения ночи подёрнули её глаза влажной поволокой.
То, что Расим исчезал вечерами, беспокоило её. Но не настолько, чтобы задать вопрос, на который, она знала, ответа не получит. Мужчина возвращался повеселевший, нервно-радостный. Любе даже иногда казалось, что она чувствует какой-то странный запах, исходящий от него. Но она была готова жить дальше, как говорится, с широко закрытыми глазами, лишь бы снова дождаться ночи. Лишь бы снова принадлежать ему, переставая думать, переставая существовать, как отдельная сущность, сливаясь с Расимом в одно целое.
Данил подрастал. И теперь, когда посторонние люди на улице или в больнице ему говорили, кивая на сопровождающего мужчину: «Папа поможет, спроси у папы, папа достанет,» голубоглазый мальчик с серьёзным видом отвечал:
- Он мне не папа...
***
Сергей, как и обещал жене, обзаводился знакомствами. Гаражное сообщество было дружным. Чья-то семья переезжает - вещи помогали грузить все. Сломалась машина - мужчины совещались, «ставили диагноз», чтобы доверить ремонт Сергею или справляться своими силами. После таких важных дел, само собой, возникали побрякивающие бу тылки и нехитрая закуска, солёные домашние огурчики или грибочки.
Даша пыталась выказывать недовольство, но Сергей лишь улыбался:
- Какие сердитые мы! Посмотрите-ка на нас, - он надувал щёки, становился, уперев руки в боки, изображая недовольную жену. - Когда я на прошлой неделе за ремонт машины денег принёс, что на продукты на неделю хватило, ты не ворчала? Когда зимний пуховичок на кроличьем пуху выбирала, что говорила? «Мягкий, как облачко», - выразительно захлопал глазами Сергей. - И потом, парень родится, знаешь, сколько ему всего надо будет! - он нежно погладил Дашу по едва наметившемуся животу.
- Это будет девочка, - запротестовала жена, положив свою руку сверху его, мозолистой и потемневшей от машинного масла, руки.
- Путеводитель здесь.