Пламя и пепел: когда костёр оставляет не только угли, но и семена
После очередного пакта о мире, заключённого между супругами Романовыми (союз нерушимый, но периодически нуждавшийся в переподписании), они стали усиленно налаживать в своих отношениях дивную гармонию.
Или, как выразился сам Святослав Владимирович, "хрупкий мир между двумя суверенами, один из которых вечно лезет не в свои дела".
Дипломатия в царском гнезде
Марья, будучи стратегом от природы, настрочила шпаргалку «Чего не любит Свят». Выучила её наизусть, но периодически подглядывала – ведь даже святые иногда забывают, куда положили нимб.
Итак, тремя китами романовского гнева были следующие недовольства.
Первое. Он терпеть не мог её кавалерийских выскакиваний с возражениями и наездами. Это, считал он, было возмутительно! «Не царица, а тайфун в юбке!» – ворчал государь, когда она, бывало, врывалась в кабинет с криком «А вот это ты зря!»
Второе. Он не выносил, когда она по макушку закапывалась в посторонние дела, не касающиеся его персоны, будь то спасение кого-либо, переговоры с кем-то или реформа церковного календаря. И оставляла его, как мебель, одиноко прозябать на обочине жизни. Это было унизительно! («Я тут пылюсь, как мебель, а она спасает мир!»).
А, главное, он был категорически против её контактов с Огневым. Считал, что эти двое должны общаться лишь в случае острой служебной надобности, только в его присутствии, при свете дня, с нотариусом и желательно – с занесением каждого слова в протокол.
Но служебная необходимость – дама бесцеремонная. И очень скоро ей пришлось постучаться в их двери.
Охота на демонолога
Премьер-патриарх Андрей Огнев сдержал своё слово – поймал Стюарта де Монфора. Для мага его уровня это было делом чести. Да и просто развлечением.
Как истинный ловец душ он вытянул из информатора Столинского всё: от точного роста и веса Стюарта Демонфорова, учителя истории в небольшом городе прежней Литвы, – до любимого им сорта вина (Пино Нуара, если что), манеры речи (вычурно-архаичной, будто он всё ещё в XIV веке) и походки (лёгкой хромоты после неудачного падения с коня).
Ловушки для киллера были расставлены. Координаты – вычислены. Цель – локализована.
Рослого тощего холостяка под шестьдесят пять лет с орлиным носом, цепкими глазами и донкихотскими усами забрали у ворот школы после занятий, оповестив об этом дирекцию.
Доставили в Москву и заперли под замок.
Роковое наследство тамплиеров
Предки Монфора и Столинского попали в Россию вместе со спасавшимися волнами западными христианами аккурат перед всемирной катастрофой. А после демонтажа Периметра они вернулись в места проживания пращуров.
Время превратило родовой замок де Монфора в груду камней. Но Стюарт оказался следопытом и начал копать. Надеялся на сокровища.
И нашёл в развалинах! Но не то, что искал.
В подземелье среди пыльных алтарей и истлевших знамён покоились артефакты – сундуки с манускриптами. И что-то ещё.
Зло.
Не просто древнее – обиженное.
Орден, который выбрал золото вместо Бога
...Это был некогда всеохватный, а теперь съёжившийся в точку эгрегор ордена тамплиеров. Тех самых, поздних, ушедших в подполье после тотального ограбления Филиппом IV Красивым самого богатого в мире тайного общества «нищих рыцарей».
Не получилось у тамплиеров служить одновременно Богу и золотому тельцу. А начиналось всё так романтично!
Первые крестоносцы в изнуряющую жару в своих тяжёлых доспехах бескорыстно сопровождали христианских паломников к святыням в Иерусалиме, защищая их от басурманских разбойников.
И часто гибли от перегрева, жажды и болезней.
Отказ от Христа ради наживы и ростовщическая власть над половиной мира привели членов ордена к мученической кончине через сожжение живьём. Их души, понятно, мгновенно развязали кармические узлы.
Но оставшиеся в живых рядовые тамплиеры не поняли той трагической коллизии. Они возненавидели всех королей мира. Ну и заодно и царей, шахов, султанов, императоров, президентов и так далее.
Их идеологией, как и отпочковавшихся от них масонов, стало: замутить очередной дворцовый переворот, заговор или бунт и снести с лица земли ещё какого-нибудь более-менее успешного монарха, пожелавшего привести свой народ к благополучной жизни. Зачем? А чтоб такие выскочки не высовывались, не вставали на крыло, не начинали качать права и лезть во главу угла.
Стюарта погубило любопытство. Он по уши влез в манускрипты, пропитанные для долговечности каким-то консервирующим средством.
И пробудил дремавшее древнее зло, которое несказанно обрадовалось появлению живой плоти и влезло в неё с когтями, рогами и копытами.
Историк с планами апокалипсиса
Стюарт стал разрабатывать планы по уничтожению Марьи. Царица для мира тьмы была как кость в горле! Без неё монарх сопьётся, Огнев откажется от еды и помрёт. Именно её надо было точечно убрать!
Убийственная пламенная страсть овладела всецело Стюартом. Именно Марья, считал он, была главной виновницей того, что человеческая цивилизация не самоистребилась естественным путём, а выжила, пошла в гору и теперь процветает.
А в планах того, кому стал служить Стюарт, был совсем другой сценарий. Астрономическая вселенная должна была окончательно и бесповоротно вымереть и навсегда опустыниться.
Тогда замысел Творца о богочеловечестве неминуемо бы – схлопнулся. А значит, силам тьмы уже не нужно было никого искушать и сеять зло. Им досталась бы во владение целая планета. А там, глядишь, потихоньку –через ад – по шажочку им разрешили бы вернуться на небеса, откуда их сбросил на землю Архистратиг Михаил.
Провал в Африке и гнев Огнева
Но первый же пункт насыщенной программы учителя истории с наполеоновскими планами – провалился с оглушительным треском.
Марья в африканской ловушке выжила.
А Огнев разозлился.
И это было только начало.
... Пэпэ вошёл в допросную, где на кожаном диване сидел, выпрямив спину и соединив ноги, длинный и худой, как жердь, вселенский киллер. При виде Огнева он вскочил и пал на колени, закрыв лицо руками и воя:
– Я проиграл! Опять! Я в ауте.
Не картонный злодей
Андрей приложил руку к склонённой его голове и взволнованно воскликнул:
– Оп-па, приплыли! Да ты ж у нас никакой не псих и не картонный злодей! Сам хоть знаешь свою прежнюю ипостась?
Стюарт кивнул:
– Меня сожгли заживо.
– Да, ты был великим магистром тамплиеров Жаком де Моле, сгоревшем на жертвенном костре. Ты не очистился живым огнём, не развязал кармические узлы и не попал в рай, потому что проклял приговорившего тебя короля, весь его род Капетингов и подельника его папу римского, и вскорости те умерли, а их роды пресеклись. Ты не просто одержимый тьмой, а мститель всем, кто у власти. Но поскольку таковых в мире больше нет, ты взялся выкосить царский род.
Слова Андрея гирями падали на голову арестованного, и тот склонялся всё ниже, пока не свалился на пол. А Андрей не умолкал:
– Ты, Стюарт, таскаешь в себе мешок блевотины в виде ярости неупокоенной души. Ты жертва незавершённой кармы. Твоя ненависть – это болезнь, переданная через века.
– Выходит, моя ненависть – не моя, а это эхо де Моле? – разочарованно выдавил пленник.
– Молодец, дотёпал до такой простой мысли. Твои враги давно расплатились по счетам. А ты привязался к не к ним, а к первым встречным-поперечным.
– Ты убьёшь меня, Андрей Андреевич?
– Решит Марья Ивановна. Ты ведь за ней гонялся?
Стюарт свернулся в комок и заплакал. Сквозь всхлипывания простонал:
– Но я не хочу больше казни. Ты ведь меня испепелишь, как Столинского. Клянусь, я осознал свою ошибку. Душа де Моле хочет, наконец, найти покой.
– Меньше надо было по древним сундукам лазать. Там столько чертовщины спрятано!
– Не хочу в новый круг мучений, Андрей Андреевич. Помолись за меня Богу! Хочу к детям в школу. Я люблю свою работу.
– Де Моле хотел справедливости – но стал таким же монстром, как те, кого он проклял. А ты в новом теле стал рабом прошлого.
– Скажи, что делать, владыко? Всё исполню.
– Что ж. Мне придётся посоветоваться с Марьей Ивановной. Жди её вердикта.
– А когда?
– Что, страшно стало?
– Я бесконечно виноват и сожалею о своём безумстве.
Андрей послал Марье телепатему, и она тут же появилась вместе с Романовым.
Подошла в поверженному врагу, потянула его за плечо, предлагая встать. Тот со страхом поднялся.
– Ты отдал приказ Столинскому меня казнить мучительной смертью? – сдавленно спросила царица.
– Я велел тебя изолировать и ждать моего появления, – ответил усач.
– И что сделал бы дальше?
– Поговорил бы. Теперь уже не о чем. Мою голову сжимал железный обруч боли и гнева. Теперь я свободен от его тисков, спасибо Андрею Андреевичу.
Стюарт был жалкой пародией на себя в прошлом… Марья положила руку ему на плечо и сказала:
– Найди слова, чтобы я тебе поверила.
Глухой голос экс-тамплиера вдруг заиграл другими красками, стал трагичным, поэтичным, наполненный вековой болью:
– Ты думаешь, 700 лет – достаточный срок, чтобы забыть, как пахнет горелая плоть? Нет. Но сегодня… сегодня я впервые не чувствую запаха. Может, потому что осознал, что теперь у меня другая плоть? Я ненавидел вас. Всех на тронах. Но ты, царица, дала мне то, чего никто не дал – выбор. А я… я не знаю, как им воспользоваться. Прости. Добро и зло – это не такие уж разные вещи. Они – как пламя и пепел. Одно рождается из другого. Может, ты захочешь меня простить? Тогда найди в моём пепле семя. И посади его где-нибудь… где нет королей… Прости меня. Казни меня. Только быстрее.
И он заплакал слезами перепуганного мальчишки, размазывая слёзы пятернёй.
Марья подошла к мужу, вынула из его кармашка надушенный платок и отёрла им лицо старика.
– Стюарт, отправляйся домой с миром. Учи детишек истории. И пусть на пепелище твоей души проклюнутся ростки любви.
И она, кивнув пэпэ, прошептав: "Благодарочка! Ты лучший!" и взяв мужа за руку, пропала. Андрей вызвал Радова и велел доставить помилованного в его городишко.
Как Марья и Свят учились не наступать друг другу на хвосты
Пока Огнев зачищал землю от нечисти, Марья озонировала семейную атмосферу. Да так усердно, что хоть санаторий открывай. “Чистый воздух – залог здоровых скандалов!”
Они с Романовым завели полезную привычку: разбирать каждую кочку на их семейном пути. Рылись в характерах друг друга.
Марья – попугай-пересмешник
Оказалось, что царица в качестве душечки моментально перенимала всё, что исходило от мужчины. Со Свята копировала резкость, колкости, грубый юмор и умение бить в самое больное место с точностью снайпера после трёх рюмок.
"И сама же потом утешаешь!" – уточнил Романов. А надо было, наоборот, не колоть, а сглаживать острые углы, гасить горящие уголья и обволакивать болезненные воспаления.
Вблизи же Огнева она превращалась в облако мягкости и доброты. Но эта нирвана грозила перерасти в стоячую воду и род небытия.
С Романовым она получала дикий драйв, перепады настроения, чередование счастья и горя. Когда же вконец истощалась, её тянуло в ласковый рай под боком у Андрея.
Пресыщалась покоем? Её катапультой выбрасывало к Святу. И этот круговорот от Свята к Андрею и наоборот происходил помимо её воли.
Первый её терзал. Второй лечил. Первый развивал, будировал, тормошил, второй обеспечивал передышкой. Они оба были ей жизненно необходимы. Обоих она любила. Первого – как бродило действия, вихревое начало, главного человека в своей жизни. Второго – как тихую гавань, насквозь своего парня, сотоварища по спецзаданиям.
С Романовым её ждали американские горки: то в рай, то в ад, то на кухню – "обсудить".
С Огневым – гамак у моря: тишина, покой и риск застояться, как суп без специй.
Свят – реставратор хрустального шара
Святослав же, в свою очередь, воспринимал Марью как магический хрустальный шар, незнамо откуда взявшийся без инструкции по использованию.
Вещь хрупкая, красивая, паранормальная, однако непослу-у-ушная-я!! То и дело нарывалась, чтобы её разбили. И он разбивал, а потом по осколкам собирал и склеивал, поскольку в магазине такой не купишь.
И так плотно прикипел к этой удивительной личности, переплёлся с ней кровеносными системами и фибрами души, что без неё уже не мог полноценно существовать.
Романов честно признался Марье в этом, перестав бояться, что она начнёт эксплуатировать его зависимость от неё. Она обрадованно ответила:
– Свят, я верю тебе. Чувствую, что это так. Но одновременно и не верю. Мне кажется, что я надоела тебе хуже горькой редьки. Что ты только из благородства вошкаешься со мной.
– Слушай, Марья, в тебе странно уживаются две личности: грозная львица и испуганный хомячок. Одна – нахальная, самоуверенная, дерзкая, сильная, прыткая, молниеносно принимающая правильные решения. Другая – забитая, не уверенная в себе, которая постоянно до упора себя принижает, от любого «брысь!» складывает лапки и готовится умереть. Что это за феномен такой? Кто победит сегодня?
Марья (честно):
– Зависит от твоего настроения. Видишь, я гибкая! Становлюсь сильной и окрылённой, когда уверена, что интересна тебе. И тоже открываю карты и не боюсь, что ты будешь манипулировать мной. Но как только ты показываешь мне спину, всё, трындец! Я ощущаю себя презренным ничтожеством. Понимаю, что так нельзя! Что это ненормальная привязка. Борюсь с ней. Уверена, что нас с тобой периодически расшвыривают в стороны именно для того, чтобы ослабить эту привязку. Пружину растягивают, но потом она принимает исходное положение, и я опять дурею от страха потерять тебя.
– Ты не можешь потерять меня по той простой причине, что я сам не желаю теряться. Но попробуй втемяшь это в твою хорошенькую, но дурную бошечку!
– Пустой номер, не втемяшишь. Вернее, я всегда соглашусь. И умом это постараюсь понять. А вот сердцем… Как только ты уходишь из дому, оно цепенеет от страха.
– Потому что ты не уверена во мне?
– Наверное.
Кто подложил цифровую свинью
– И я даже знаю, что послужило спусковым механизмом, – через силу сказал Романов. – Тебя долбануло, когда ты увидела видео, сфабрикованное моим братухой Марком. помнишь? Там я сижу в кресле в красной комнате, а какая-то оторва делает попытку меня орально ублажить. Для тебя увидеть это был полный атас!
Он закрыл глаза и продолжил:
– Я доказал тебе, что это была фальшивка, изготовленная с помощью ИИ, что Марк опоил меня скополамином, и Зая с Антонычем это подтвердили. Сам Марк на смертном одре признался в клевете на меня с целью отобрать у меня холдинг. Но испытанное тобой потрясение уже пошло работать. Позже ты дорисовала мне целый гарем.
– Так и есть…
– Значит, надо вернуться к тому моменту и обнулить его действие.
– Как?
– Надо подумать. Ретроспектнёмся и пошагово отследим действия Марка и мои. Ты увидишь, я нашёл силы встать и уйти, когда ко мне подскочила девка и давай расстёгивать мне штаны. Я был в затуманенном сознании, но не поддался на провокацию. Иначе Марк отобрал бы у меня всё! Но компромат не выгорел, шантаж провалился. Никогда в жизни я не позволил бы, чтобы чей-то кариесный рот коснулся моего детородного органа! Только одна женщина имеет на это право. Но она упирается.
– И кто она?
– Сидит напротив меня.
– Капец, Романов, ты опять за старое?
– Шуток не понимаешь?
Марья подумала и философски изрекла:
– Жалко вас, бедных мужиков. У вас двадцать четыре на семь одно и тоже в башке… Своя логика: "Я виноват? Ладно, исправлюсь... Но – пойдём приляжем". "Ты права? Блестяще! Давай отметим... лёжа". "Опять этот Огнев? Ну всё, сейчас я докажу, кто тут главный… в постельке!"
Мораль сей басни
Так беседовали они, бродя в обнимку по саду, бору и рощам под птичий гомон, роясь в душах друг друга, чтобы найти и связать причины и следствия.
– Марья, мы обязательно справимся с твоей фобией потерять меня, – пообещал он. – Я всё для этого сделаю, раз уж стал косвенным виновником этого кошмара. Но и ты должна помочь мне.
– Я готова. Чем именно?
– Ты бросалась в объятья Огнева в двух случаях: от обиды на меня и от жалости в нему.
– Именно. В девяноста девяти процентах – по первой причине.
– У меня другое мнение, ну да ладно, спор здесь излишен. Итак, надо нейтрализовать причины. Обиды я беру на себя. Ну, ты поняла: перестану тебя обижать. А вот с жалостью к этому люксовому жеребцу ты должна побороться сама. Вот ты жалеешь и отдаёшься только ему, а почему тогда тысячам других жеребцов отказываешь? Они вправе потребовать: мы тоже хотим.
Все их разборки заканчивались под копирку: спор под берёзой, примирение там же и срочная эвакуация в спальню.
Психология – наука важная, но практическое подкрепление – ещё важнее.
Продолжение следует.
Подпишись – и легче будет найти главы.
Копирование и использование текста без согласия автора наказывается законом (ст. 146 УК РФ). Перепост приветствуется.
Наталия Дашевская