Вопрос, была ли Финляндия частью Российской Империи, с одной стороны, будто бы очень прост, – известно же что была, какие вообще вопросы? Но, одновременно, с другой стороны он так сложен, что на данную тему много спорили ещё в XIX веке. Фактически, с 1809 года Финляндия была Российской… но лишь в той же степени и том же смысле, что и страны Британского содружества, – Канада, например, – являются «частью Британии» сейчас.
Суть в том, что в 1809 году Александр I присоединил Финляндию легко, – фактически, как в средние века выражались, «изгоном», внезапным набегом, – но на крайне необременительных для финских шведов (этнические финны в тот момент права голоса не имели) условиях. Страна сохраняла внутреннее самоуправление, свою конституцию, свой бюджет, – не платила налогов в российскую казну, – и свою армию. При этом, Финляндия даже не становилась вассалом, как позже Хива и Бухара. Обязанность вступать в войну на стороне России на неё не возлагалась. Финские части предназначались только для обороны самой Финляндии. Но и при этом не подчинялись российскому командованию.
...Собственно, вопрос о статусе Финляндии встал в годы Крымской войны, когда английский и французский флоты стали бомбардировать её побережье. Непонятно было, законно ли это, не нарушает ли это финский нейтралитет, и, вообще, можно ли о таковом говорить?
У финнов были собственный календарь, и своя система мер – метрическая. На административной (будто бы) границе с Россией действовала таможня. С 1865 года финны стали пользоваться собственной валютой – маркой (ранее, по-совести, деньги им чеканить было не из чего, и вопрос не стоял). Русский же язык, – как один из трёх, включая шведский и финский, языков делопроизводства – пытался ввести только Николай II в 1900 году. Тогда же были предприняты попытки проводить в Финляндии мобилизации в русскую армию… Но они провалились.
Проще говоря, в составе России Финляндия пользовалась куда большей независимостью, чем теперь – в составе ЕС. Зависимость ограничивалась признанием царя одновременно и «великим князем Финляндским»… но как монарха конституционного, – без практических полномочий.
...Соответственно, возникает вопрос, почему? Потому что, в 1809 году Россия готовилась к неизбежной войне с Францией. В свете чего угроза столице со стороны вечно враждебной Швеции становилась очень не к стати. Самих шведов в Петербурге давно не боялись, но Финляндия могла использоваться как плацдарм более могущественным врагом… Александр I нашёл быстрое и эффективное решение проблемы, – в собственном духе, – дипломатическое.
Позже цари не стремились что-либо в ситуации менять, потому что прибыль в виде налогов и финских рекрутов того не стоили.
Попытки же интеграции Финляндии при Николае II были связаны с зарождением к началу XX века концепции «права наций на самоопределение» и международным давлением на Россию. В Европе считалось, что финны в большей степени готовы к независимости, чем словаки или ирландцы.
Ещё от России тогда требовали предоставить независимость полякам. Но не литовцам и латышам.