- Нить, что не держит никого. Глава 30.
Расим в ближайшем магазине купил то, что, по его мнению, нужно было кормящей матери. Молоко, сметану, сахар-рафинад, булочки с повидлом, и пару паштетов. Поднявшись по длинной лестнице, позвонил и дождался, когда в открывшихся дверях появится знакомая бабуля. Отдав ей пакет, достал из кармана ключ:
- Вот, передайте ей ключ.
- Нет уж, милок, это ты сам отдашь, когда жену выпишут. Не дай Бог, потеряется здесь, или пропадёт чего, пока она в больнице лежит. Нет-нет, это уж без меня как-нибудь, - она махала пухлой рукой перед своим морщинистым лицом.
Парень быстро соображал, что же делать.
- Мать, выручи, в командировку уезжаю. Вдруг не вернусь, как же она тогда, с ребёнком?
- Соседям оставь, - продолжала отпираться бабушка, пытаясь закрыть дверь.
- Так соседи-то пьющие, в этом всё дело, - не унимался Расим. - Мать, выручай, ты у нас с Любой самый надёжный человек теперь.
- Ладно уж, уговорил, - сдалась она, и взяла протянутый ключ.
На Любину выписку приехали родители и Сергей с Дашей. Мать осторожно поглядывала на девушку, стараясь открыто не выказывать своего интереса. Даша же как будто чувствовала это, и каждый раз внезапно поднимала глаза, встречаясь взглядом с будущей свекровью. Сергей вёл себя так, будто вознамерился защищать Дашу от всего мира, ища в каждом слове родителей подвох. Наконец, Надежде Аркадьевне это надоело, и она сосредоточилась на мыслях о дочери.
После долгих минут ожидания на крыльце показалась всё ещё полноватая Люба с сумкой в руках. За ней вышла молоденькая остроносая медсестра со свёртком в руках. Её глаза осмотрели приехавших в поисках мужчины, годящегося на роль отца. Выбрав Сергея, она без раздумий вручила закрытый свёрток ему, со словами:
- Поздравляю, папочка! Растите большими!
Парень, взяв ребёнка одной рукой, второй передал девушке приятной тяжести пакет, и оглянулся на Дашу:
- Торт дай, пожалуйста, - и вторая рука медсестры тут же оказалась занята. «Бартер» состоялся, и семья с новорожденным поехала в Любину квартиру.
- Ну вот, видишь, а ты боялась! Всё же хорошо, всё обошлось? - спросила дочку Надежда Аркадьевна, аккуратно развязывая конверт ещё пахнущими душистым мылом, руками. - Вытерпела же, смогла, - она отошла в сторону, давая Любе заняться ребёнком.
- Да уж, вытерпела. Куда деваться, - ответила дочь, осторожно прикоснувшись к голове сына. - Какой он маленький. И страшненький какой, - Люба гладила его ручки, ножки, розовые пальчики с тонкой прозрачной кожицей между ними.
- Совсем она не страшненький. Светленький, наша порода...
Люба сжала губы, и запахнула пелёнку.
- Я думала, он на Вилора будет похож. Глаза, думала, чёрные будут. Порода... Какая порода мам? Мы что, князья какие? - она, задумавшись на мгновение, снова развернула пелёнку.
Сын лежал, беспомощно суча ручками и ножками, и серьёзно смотрел на недовольную мать.
- Ничего, дочка, это пройдёт, после родов всегда тяжело бывает.
Даша, стоявшая в дверях, тихо развернулась и вышла на кухню, где сегодня по случаю необыкновенного события хозяйничали мужчины .
- Может, я хлеб порежу? - спросила девушка, пробежавшись глазами по комнате.
- Я уже порезал, вон тарелка, на подоконнике стоит. Садись, посиди пока.
- Да посиди пока. Вот замуж за нашего обормота выйдешь, будешь вертеться, как белка в колесе. Ест он за троих, одежду носить не умеет. Всё на нём горит. Ещё с детсада так повелось. Отведёшь - чистый, аккуратный, носочки светленькие, панамка голубая. Любо-дорого смотреть. А забираешь - будто его черти по заборам таскали. Футболка в песке, на панамке следы сандалей, носки грязнущие! Сам то занозу посадит, то коленко разобьёт. Смотри, Даша, намучаешься ты с ним, - по привычке ворчал теперь уже дед Иван.
Девушка молча улыбалась, и кивала головой. Когда Иван Юрьевич начал перечислять школьные похождения сына, включая роман с пионервожатой в старших классах, Сергей выразительно кашлянул. Но отец и ухом не повёл. Тогда Даша сама решила вступить в разговор:
- Так это для мальчика нормально. И рваные штаны, и разбитые коленки. Иначе, как он мужчиной станет... Вот Вы, Иван Юрьевич, лучше про своё детство расскажите. Тоже ведь наверняка всё такое было?
- О-о-о, - выразительно воздел глаза в потолок за неимением голубого деревенского неба, мужчина, погружаясь в воспоминания. - Да вы, современная молодёжь, по сравнению с нами, ничего-то о жизни не знаете! Мы, Даша, на конях без седла скакали, через ограду могли перемахнуть. Могли рыбу в реке наловить, да и на костре запечь. Картошки на колхозном поле наворовать, в чугунке сварить, и сытыми весь день быть.
Теперь Сергей уже выразительно смотрел на невесту, качая головой. Отец получил возможность говорить на любимую тему, и теперь его было не оторвать. Надежда Аркадьевна, невольно прислушавшись, заметила, что уже несколько минут слышна только речь мужа, и вошла в кухню:
- Что тут у вас, работнички? Как-то долго на стол собираете, - она взглянула на сына, который уже восседал на табурете рядом с Дашей.
- Да мы уже всё, вот, слушаем о золотых временах. Когда, так сказать, и деревья были выше, и небо голубее...
- Понятно, - согласилась женщина. - Может, сядем тогда уже, пока малыш спит?
Мужчины выдвинули стол на середину кухни, чтобы все могли поместиться, и потекли обычные в таких случаях, разговоры, о счастье материнства и детства.
***
Свадьба Даши и Сергея промелькнула так же быстро, как свадебный марш Мендельсона. Нежные, нерешительные ноты вступления и поздравлений превратились в вихрь тостов, конкурсов и танцев. Под вечер все выглядели усталыми, и молодые, и родственники, и гости. Люба пришла с сыном на руках поздравить молодожёнов в ЗАГС. Она так и осталась на свадебном фото со странной загадочной улыбкой.
Молодые поселились в съёмной квартире, в старом доме, недалеко от химзавода. Оттуда и Даше, и Сергею на работу было добираться недалеко. Вместе с квартирой хозяева сдали старенький гараж, с обустроенной «ямой», от чего Сергей пришёл в восторг.
- Теперь наша «ласточка» не будет свои крылышки мочить под дождём, правда, Дашка?
- Правда, Серёжка, - поддразнила она мужа.
Молодые зажили весело. Жена, скинув тяжёлый гнёт отцовской раздражительности, расцветала на глазах. Сергей, почувствовавший себя настоящим главой семьи, обзаводился новыми знакомствами. Парню загорелся идеей купить своё жильё. Беспокоила не столько ежемесячная плата, а чувство зависимости от других людей. Бесила квартирная хозяйка, которая, приходя за деньгами, обходила квартиру с таким видом, будто сдавала апартаменты в Кремле, а не в занюханной пятиэтажке. Поджатые губы, взгляд, выискивающий пятнышко на обоях или кухонном гарнитуре.
- Молодец Вы, Даша, - наконец, разочарованно говорила женщина, поправляя мохнатую шапку. - Всё чисто у Вас, как мы и договаривались. Но! - она подняла вверх указательный палец со скромным серебряным кольцом, - это пока дети не пойдут, - и она придирчиво всматривалась в Дашин живот, будто могла без УЗИ распознать крошечный зародыш.
После её ухода молодая женщина становилась раздражительной и беспокойной, и Сергей посматривал на неё с опаской.
- Боюсь, с такой хозяйкой наши дети никогда «не пойдут», - она повторила слова женщины, которые больше подошли бы появлению на свет маслят, чем человеческих детёнышей.
- Но мы же и так не торопимся, правда, Дашулька? Согласись, гораздо лучше будет, если дети в своей квартире родятся? Разве я не прав? - он обнимал её сзади тёплыми руками, не понимая беспокойство жены. - Ты ещё молодая совсем, да и я тоже... Летом можем в деревню поехать, там речка, рыбалка, шашлычок, костерок...
Даша с удивлением обернулась, и отметила, как же он похож на своего отца.
- Мы никогда на квартиру не накопим, - сказала жена, опускаясь на край стула. - Многие так всю жизнь живут, Серёж. Наследства нам ждать не приходится, дядюшки ни у тебя, ни у меня в Америке нет...
- Даша, ты чего захандрила, я не понимаю? Мы здоровые оба с тобой. Подожди, дай обжиться на новом месте. Осмотреться мне дай. Всё у нас с тобой будет хорошо, и даже лучше. Я работаю, ты работаешь...
- Вместе мы работаем, - закончила Даша. - Я тебя не тороплю, и ни в чём не упрекаю. Я только хочу предупредить, чтобы ты зря не надеялся. Живём, как живётся. Забеременею - другую квартиру найдём, так ведь? Ты же меня на а.орт не погонишь, правда7
- Дашка, ты чего, совсем с ума сошла? Это что за разговоры такие? - Сергей, придвинув второй стул, опустился рядом с женой. - Ты чего, уже того...? Из-за этого всё?
- Не-е-ет, - отрицательно покачала головой женщина. - Просто мы вчера, когда у Любы были...
Мужчина встал и подошёл к окну, разглядывая серый городской пейзаж, не видя ни ласковых солнечных лучей, ни зелени листвы, украсившей высокие кряжистые деревья.
- Понятно. Всё, Даш, пора заканчивать. Да, ребёнок. Да, материнский инстинкт, или что там у вас есть... Не знаю... Но ты-то о чём думаешь? Посмотри на Любу, открой уже глаза! Ребёнку трёх месяцев нет, она высохла вся. Ночами Данька не спит, орёт, как резаный. Мать говорит, это ещё зубы не полезли. Как она с ума-то не сошла с ним!
- Серёжа, - мягко начала жена. - Так ведь Люба одна, а у меня ты есть, - она подошла сзади, и положила голову на его плечо. - Не сердись, рано ещё. Ты прав, когда ребёнок будет, не известно. Но Данька так на тебя походит... Мне тётя Надя фотографии твои показывала детские, знаешь, одно лицо...
- Давай потом поговорим, - предложил муж. - Больше не хочу ничего слышать. Прости, - он закончил разговор, и ушёл туда, где всегда найдётся место и работа для настоящего мужчины - в гараж.
***
Лидия Аркадьевна привыкала к детям мужа от первого брака. А Саша и Маша привыкали жить в чужой квартире, с чужой женщиной, при взгляде на которую взгляд отца становился противным и будто скользким. Ребята стали дружнее, чем при матери, и старались поддерживать друг друга не только дома, но и в школе. Добираться на учёбу теперь было далеко, и выходить приходилось почти на двадцать минут раньше.
К тому же, Лидия Аркадьевна настаивала, чтобы дети плотно завтракали, в отличие от мамы, которая давала на завтрак чашку какао и печенье. Иногда - хлопья с молоком, или кружку чая. Дети с отвращением смотрели на яичницу и куски жареной колбасы с круглыми вкраплениями белого жира, блестящие от масла.
- Завтрак - самое главное, в нём заряд энергии на целый день, - приговаривала женщина, раскладывая рядом с тарелками столовые приборы. - И потом, я же не знаю, чем вас в столовой кормят.
- Нас нормально кормят, - сказал подросток. - Меню у столовки висит на целую неделю. Могу переписать и показать Вам. Ну не могу я такое есть, тётя Лида, - уговаривал её Саша.
- Ничего, можешь всё не доедать. Сегодня кусочек, завтра - два, а послезавтра и поешь нормально.
Ребята переглядывались, и с отвращением отправляли кусок за куском в рот, откусывая побольше хлеба, чтобы не чувствовать непривычный вкус. Отец в их борьбе за отстаивание прав и свобод не помогал, он всегда был на стороне «Лидочки», говоря детям: «Не спорьте, она лучше знает!»
Вечерами взрослые допоздна засиживались на кухне, ожидая, когда подростки уснут. Их посиделки неизбежно заканчивались сюсюканьем и хихиканьем, от которых Саша и Маша накрывали головы подушками, зажимая уши, если к тому времени сон ещё не сморил их.
Лидия Аркадьевна с удовольствием ходила по магазинам с Машей, покупая той наряды. Иногда девочке казалось, что она просто кукла, на которую, если нарядить, будет приятно посмотреть. Она не понимала, что у взрослой женщины есть другие серьёзные дела, и деньги тоже есть куда потратить. Саша долго противился стремлению отца и мачехи приодеть его, и ходил в вещах, давно купленных матерью.
- Саша, но ты же взрослый уже. Посмотри, штаны малы, руки из рукавов торчат. Я твою одежду не буду выкидывать. Постираю, и в твой шкаф уберу, на нижнюю полку. Сможешь доставать её, когда захочешь. Я же понимаю, что это память о маме, - мягко сказала за ужином Лидия Аркадьевна. Парень, хлюпнув носом, вскочил из-за стола, и, стянув с вешалки ветровку, выбежал во двор.
- Александр! - крикнул ему вслед отец, рассержено стукнув кулаком по столу так, что звякнула посуда.
- Не надо, Витя, - накрыла его руку своей ладонью женщина. - Не дави на него.
- Да как он может, сопляк! - рыкнул мужчина, и наткнулся на осуждающий взгляд дочери.
- Он будущий мужчина, Витя, и это нормально, - Лидия Аркадьевна выпрямилась за столом и подняла подбородок. - В нём должен быть стержень, Витя, - говорила она так, будто сама не согласна со своими словами.
- А если он не придёт? - встревожился отец, раздражение которого так же внезапно погасло, как и нахлынуло. - Он ещё никогда из дома не уходил, - плечи Виктора Евгеньевича поникли, рука задумчиво подпирала подбородок.
- Так он и сейчас из дома не ушёл, - сказала женщина. - Саша просто вышел, и он скоро вернётся. А мы с вами не будем волноваться. Правда, Машенька? У нас свои заботы есть, надо к завтрашнему дню готовиться. Одежду проверить, в душ сходить, волосики наши красивые причесать, - Лидия Аркадьевна протянула руку, чтобы погладить светлую голову девочки, но, почувствовав её напряжение, кашлянула, и прикрыла рот рукой.
Саша вернулся, когда на улице начали сгущаться сумерки. Неожиданно холодным и промозглым оказался вечер, студёными ладонями забиравшийся под тонкую ветровку. Свет в прихожей не был погашен, будто дожидался его возвращения. На кухонном столе стоял его недопитый чай и вазочка с печеньем. В коридор вышел отец, и потрепал его по вихрастой макушке.
- Нагулялся? - просто спросил он.
- Ага, - ответил подросток, поднимая зелёные глаза на отца. - Я согласен на новую одежду. Прости меня, пап...
- Путеводитель здесь.