Эти слова мужа врезались мне в память, будто кто-то опрокинул на меня ведро ледяной воды. Сказал их буднично, даже не глядя в мою сторону, стоя в дверях кухни.
Я судорожно одной рукой перемешивала кашу, другой пытаясь унять истерящего сына, который вцепился в подол халата и с дикой силой тянул меня за ногу.
— Вить, мне бы десять минут, просто выдохнуть, — пробую улыбнуться, хотя слёзы уже стоят в глазах. — Я сегодня даже не завтракала толком. Вон, кофе застывший стоит ещё с утра.
— Ты же не работаешь, дома сидишь — равнодушно буркнул он, роясь в телефоне. — Сиди, отдыхай, книжки читай.
На плите закипала вода под овощное пюре. А сын Ваня всё никак не успокаивался: «Ма-а-а-м! Ма-а-а-ма-а-а!!» Он злился, что я не реагирую на него. Хлопал по стулу ладошками, размазывая банан, который я дала ему, чтобы занять.
Я обняла сына, пытаясь успокоить его хоть немного. У него лезут зубки, капризничает. Сопли текут из носа, слёзы из глаз, ручки трясутся — только у меня на руках и затихает.
— Тихо, мой милый, мама с тобой... — шепчу ему на ушко, и в этот миг чувствую — сейчас сама заплачу. Успокаиваю его, а сама боковым зрением вижу — муж молча встаёт и выходит из кухни.
***
С утра всё повторяется по кругу. Ваня не спал полночи, поэтому привычный наш режим полетел ещё до обеда. Поиграли, немного погуляли, прибежали домой - кушать и укладываться на дневной сон.
Сын заснул прямо у меня на руках. Я боролась с желанием уснуть вместе с ним. Но не могла, ждала, когда закончится стирка. Пока он, наконец, задремал, я бросилась развешивать бельё.
Потом бегом в туалет и уже в мыслях планировала, чем кормить Ваню на полдник, какой ужин приготовить мужу. Еле закончила уборку до того, как кроха уже проснулся...
***
— Аня, дай чё-нить поесть! — голос пришедшего с работы мужа вывел меня из равновесия.
— В холодильнике котлеты, постарайся разогреть, Вить, я сейчас Ванечку укладываю.
Он устало кивает, потом зачем-то качает головой и бурчит:
— Чего сложного, один ребёнок, не в шахте ведь работаешь...
Становится невыносимо обидно: кажется, я сама неосознанно соглашаюсь с его словами — может, и правда из меня плохая мать, раз устаю? Смотрю на себя в отражение в окне: пятнистый халат, волосы спутаны, взгляд потухший.
***
После завтрака муж хлопает по столу:
— Ты сегодня опять гулять собралась?
— Ну... да, нам в поликлинику надо, лекарство взять, там на площадке погуляем.
— Ты же недавно ходила. Я вот с работы прихожу — реально как выжатый лимон, а ты гуляешь.
Я была не в силах спорить и что-то доказывать. Просто ушла с Ваней. Собираю сумку: энное количество салфеток, водичка, печенье для ребёнка, пара памперсов.
В подъезде Ваня начинает свою игру: стягивает шапку, перегибается из коляски. Я взмокшая, растрёпанная, держа его одной рукой, другой пытаюсь открыть дверь.
***
Возвращаясь из поликлиники, решила пройти парком, чтобы показать Ванюшке белочек. На удивление, одна белка выбежала на дорожку и попыталась выпросить у меня еды. Я полезла в сумочку за печеньем. Но белка вдруг взметнулась на ближайшее дерево. Ванька зарыдал...
Какая-то старушка, проходя мимо, смотрит на меня с укором:
— Ребёнок у вас плачет, что ж за недотёпа-то такая... Не может с ребёнком совладать!
Мне хочется реветь в голос вместе с сыном...
***
После прогулки я варю Ване суп. Затем готовлю ужин мужу: раздельно, иначе ворчит — «детская еда на воде, а мне соли, перчика, масла побольше». Сын не даёт заниматься делами: тянет книжку, швыряет на пол машинку, орёт.
Уснул днём У меня есть ровно сорок свободных минут: я мчусь мыть пол, забрасываю стирку, быстренько мою посуду и успеваю проглотить утренний чай, глядя в окно.
В три часа дня Ваня просыпается и снова плачет, всё по кругу… Ох уж, эти зубки... Вечером муж возвращается.
— Ты же дома была, — повторяет свою любимую фразу, снимая куртку. — Значит, устать не можешь!
— Вить, я за целый день ни разу не присела, ты понимаешь? Я ведь столько всего успела — готовка, уборка, стирка, занятия с Ваней...
— А я на работе был! Тоже не дурака валял!
— Я тоже работаю, просто не получаю за это денег!
— Не сравнивай!
В голосе мужа звучит раздражение.
Я вдруг не выдерживаю, повышаю голос:
— Ты хоть бы раз спросил: «Как у тебя день прошёл?», «Обедала ли ты сегодня?», а не: «Что на ужин?». Можешь на выходных остаться с Ваней, сам посидеть! А я съезжу к Ленке, хотя бы на полдня!
На секунду муж теряется, затем скрещивает руки на груди:
— Это не мужское дело! Я с ним не справлюсь — мне терпения не хватит!
— А мне терпения, значит, хватает?
— Не выдумывай. Женщины всегда перегибают палку. Тут главное — не лениться.
Я замираю, давно не плачу при нём, сжимаю губы. Внутри всё как будто замерло, а потом вспыхнуло злобой и отчаянием.
Ваня, будто почувствовав мой настрой, бросается мне на шею и тихо шепчет:
— Мама, не плакай...
Я улыбаюсь, вытираю слёзы одной рукой, другой глажу сына по голове.
***
Вечером, когда Ваня, наконец, заснул, я сидела в полумраке кухни и смотрела на часы. Уже почти одиннадцать. Муж лежит на диване с телефоном, что-то скроллит.
— Витя, ты меня слышишь? Я в выходные еду к Лене.
Он не отвечает, делает вид, что спит. Я ухожу в ванную, вглядываюсь в себя в зеркале. Женщина с потускневшими глазами, заметными морщинами, блёклой кожей... Та, что когда-то хотела быть не только «мамой», но и собой.
Кручу в руках телефон, пишу Лене:
— Лен, ты на выходных дома? Я очень хочу у тебя посидеть, одна... хоть полдня, хоть пару часов...
Лена быстро отвечает:
— Конечно! Я тебя жду, хоть на сутки. Витя с Ваней справятся, не переживай. А если что — пусть узнает, каково оно...
Я сижу и улыбаюсь. Мне смешно и страшно.
***
В субботу утром объявляю мужу:
— Я сегодня ухожу. Вернусь к семи. Ваня с тобой. Никаких «это не мужское дело».
Он попытался отшутиться:
— Я серьёзно не справлюсь…
— Попробуй, — сказала я тихо, но твёрдо.
Ваня был не в восторге — плакал у двери, а я поцеловала его в макушку, как в последний раз. Сердце рвётся на части, но я понимаю: если не уйду сейчас, потом — не смогу никогда.
Я вышла, дрожа, но с каким-то облегчением. Зашла за угол, выдохнула. «Свободна». Хоть на несколько часов.
В тот день у Лены мы пили горячий чай с вареньем, гуляли по парку, слушали музыку. Я чуть не плакала — не от усталости, а от того, что вспомнила себя прежнюю, до Вани, до постоянной усталости.
— Ты молодец, что пришла, — сказала Ленка. — Пусть муж попробует на себе твой день!
Домой я вернулась вечером. Муж сидел за столом, пригорюнился. Стол заляпан кашей и ещё чем-то бурым. Под ногами крошки, гречка, разбросанные игрушки. Сам он вымотан, как после олимпийского марафона.
— Ванька не спал четыре часа! — пожаловался он. — Всё чего-то требует, бросает. Я сто раз включал ему мультики, ничего не помогает! Я уже и кормил, и убаюкивал, и гулять водил. Даже сказку читал!
Я подошла, улыбнулась:
— Добро пожаловать в мой обычный день…
Он вздохнул, впервые посмотрел на меня по-новому, словно только сейчас увидел настоящую меня — измотанную, но спокойную.
Позже, когда я присела на диван, он сел рядом, хмуро улыбаясь:
— Прости меня... Я правда думал, что у тебя всё просто. Оказывается... ты героиня.
Я молча прижалась к нему, наконец позволив себе усталую улыбку.
С тех пор муж стал чаще спрашивать:
— Хочешь пойти прогуляться? Или к подруге?
Я учусь просить о помощи и не корить себя за то, что хочется быть женщиной. Я имею право уставать и право отдыхать.
Каждая наша маленькая победа — это пять минут тишины на кухне, чашка горячего чая и тихое, благодарное:
— Спасибо.
Теперь я знаю, что могу спокойно уйти из дома — пусть всего на час, но этого хватает, чтобы сберечь себя. Ради сына, ради мужа. Ради меня самой.