Поезд «Москва — Сочи», купейный вагон, жара, середина дня. Мы с мужем — Игорем — едем на юг, давно запланированный отпуск. Купе комфортное, кондиционер работает, билеты на нижние полки, настроение — солнечное.
Купе рассчитано на четверых, но до последнего момент нашими соседями никто не становился. Мы даже обрадовались — подумали, что доедем вдвоём, как в мини-гостинице на колёсах. Успели разложить вещи, достать фрукты, в наушниках посмотреть полфильма. И вдруг, почти перед отправлением, дверь открывается и на пороге — она.
Высокая, худая, волосы собраны в тугой хвост, макияж — как на фотосессию, и юбка… Юбка не короткая — она заканчивается до того, как начинается приличие.
Она улыбнулась, одарила Игоря быстрым взглядом — слишком быстрым, чтобы был просто вежливым — и прошла в купе, небрежно бросив рюкзачок на верхнюю полку.
— Добрый день, — сказала она и сразу села рядом с Игорем, хотя свободное место было и возле меня.
Я почувствовала, как у меня сжался живот.
Случайности, которые были слишком частыми
С первых минут дама в короткой юбке начала вести себя так, будто она приехала на кастинг в шоу «Займи чужого мужа».
Улыбалась часто — но только Игорю.
Спрашивала, далеко ли он едет, хотя я сидела в полуметре.
Смеялась звонко, трогала волосы, откидывалась на сиденье с демонстративной грацией, будто в кино.
— Какая жара, правда? — вздохнула она и расстегнула пуговку на блузке. — Я еле нашла купальник… пришлось ехать вот так.
Она снова бросила взгляд на моего мужа.
Не на меня. На него.
Игорь сидел неловко, будто не знал, куда деть руки.
— Ну… да, жарко, — пробормотал он, отводя глаза.
Я наблюдала, как она то подгибает ногу, то вытягивает её вперёд, случайно касаясь его колена — и извиняется с намёком, а не с извинением.
Потом она открыла сумочку и достала помаду. Глянцевую, ярко-красную. И прямо при нас начала подкрашивать губы в зеркальце, при этом едва ли не облизывая их.
И снова — глаза на Игоре.
Не в отражении. Прямо.
Я еле сдержалась, чтобы не сказать что-то вслух.
Но сжала чашку покрепче, поставила ее и сказала ровным тоном:
— Игорь, ты же, кажется, хотел досмотреть фильм?
Он благодарно кивнул.
Но взгляд дамы ясно говорил:
«Я здесь. И я не тороплюсь».
Игры без правил, зрители лишние
К вечеру атмосфера в купе стала вязкой, как варенье без сахара.
Она продолжала своё шоу.
Периодически демонстративно тянулась за вещами, будто случайно выставляя бедро.
Потом «случайно» пролила воду на своё колено и тут же схватила салфетку, растирая капли с нарочитой неторопливостью — как сцена из рекламы крема для тела.
— У вас случайно нет платочка? — обратилась она к Игорю. Не ко мне, конечно.
— У него ничего нет, — ответила я вместо него и протянула салфетку сама. — Я же его жена. Всё у меня.
Она взяла. Медленно. Улыбнулась:
— А… я подумала, вы… не вместе. Вы такие разные.
— А мы в этом и сила, — отрезала я. — Противоположности притягиваются.
Игорь кашлянул, вжавшись в угол. Он чувствовал себя как между миной и капканом.
Но она не сдавалась.
Позже, когда я на пару минут вышла за кипятком, она использовала момент. Я вернулась и застала, как она показывает ему фото на телефоне.
— ...это мы на фестивале, — мурлыкала она. — Было жарко. Даже ночью. Я вон там, в белом топе. Видите?
Он смотрел вбок, лицо каменное.
Я села обратно.
— Надеюсь, ты успел насладиться пейзажами. Теперь моя очередь, — сказала я холодно и подалась вперёд. — Покажете и мне?
Она чуть вздрогнула.
— Конечно… Но не думаю, что вам интересно.
— Я вообще очень любознательная. Особенно когда кто-то рассказывает о себе моему мужу.
Брови у неё едва заметно дёрнулись. Но она убрала телефон.
А потом, как будто специально, залезла на верхнюю полку, стоя напротив Игоря, и так задрала ногу, будто собиралась не лечь, а показать обратную сторону своей юбки.
Я не выдержала.
Встала.
Встала не резко — уверенно.
Игорь поднял глаза:
— Всё нормально?
— Пока да, — ответила я. — Но дальше будет по-другому.
Пора смыть макияж с чужих намерений
Утро в купе началось с того, что дама, будто по привычке, спрыгнула с полки не к своей сумке, а к нашему столику, снова оказавшись прямо перед Игорем. На ней была свежая футболка, и самые короткие шорты, которые я когда-либо видела. Очень короткие. Настолько, что напрягся даже кипяток в чайнике.
— Доброе утро, — провела она пальцем по своей шее, вздыхая. — Какая духота, да? Всё прилипает.
Я медленно положила книгу на колени. Посмотрела на неё и сказала чётко, ясно, громко, на весь вагон:
— А вы, простите, всегда вот так себя ведёте? Или только когда видите чужого мужа?
Она застыла, будто в театре забыли выключить свет.
— Прошу прощения? — сдвинула брови.
— Я просто наблюдала. Тринадцать часов вы не разговаривали со мной. Зато на Игоря у вас — отдельная передача. Взгляд, поза, ножка, помада, фото. Всё по сценарию.
Только сцена у вас маленькая, а публика — очень внимательная.
Она попыталась усмехнуться:
— Я просто дружелюбная. Вы зря...
— Я не зря. Я женщина. Я вижу, когда флирт идёт внаглую. И знаете, не все будут вежливы, как я. Некоторые бы уже на голову вам кипяток вылили. Или зеркало, запотевшее ото лба, приложили. А я просто скажу:
Я сделала шаг ближе, приподняла бровь:
— У моего мужа всё есть. И ваше внимание ему не нужно. Как и вам — чужое место в чужом купе.
Она замерла, губы поджались. Впервые за поездку — ей стало нечего сказать.
Игорь встал и подошёл ко мне.
— Всё нормально?
— Теперь — да, — ответила я. — Просто пыль стряхнула.
Попытка реванша, окончившаяся тишиной
Дама стояла напротив меня, руки скрещены, губы сжаты. Несколько секунд она будто собиралась выпалить ответ, отыграться, сделать финальный выпад.
— Я вообще-то... не обязана ничего объяснять, — начала она резко. — Это ваши комплексы, а не мои.
Я кивнула спокойно.
— Конечно. Только знайте: в следующий раз, когда вы решите «просто поулыбаться чужому мужчине», сначала посмотрите, есть ли рядом его женщина. И готова ли она молчать.
Дама бросила быстрый взгляд на Игоря — он стоял чуть позади меня, не отводя взгляда. Лицо нейтральное, но в нём не было и намёка на поддержку ей. Только чёткий сигнал:
«Я с ней. Не с тобой».
В этот момент её уверенность надломилась.
Резко, без шанса на восстановление.
Она отвернулась, схватила телефон и демонстративно забралась на верхнюю полку. Грохнулась на матрас.
Пару раз раздалось короткое фырканье — и всё.
Больше ни взгляда, ни фразы, ни маникюра в зоне видимости.
Поезд стучал ровно, размеренно. Купе наполнилось тишиной, наконец-то настоящей, не натянутой.
Игорь тихо сел рядом, взял меня за руку.
— Горжусь, — сказал он коротко.
Я только выдохнула.
Даже не от злости — от облегчения.
Потому что женщине не всегда нужно молчать. Иногда — достаточно встать и сказать прямо. Один раз. Чтобы её больше не путали с фоном.
Одна сцена — один вывод
Утро окончательно вступило в свои права. Пассажиры звенели ложками, кто-то собирал бельё, кто-то заваривал чай в стеклянных подстаканниках. А в их купе была тишина и порядок. Никаких вздохов, никакого шелеста юбки и шорт, никаких взглядов.
Она больше не спускалась. Даже за водой не выходила — либо терпела, либо ждала, пока коридор будет пуст.
А я сидела рядом с Игорем, спокойно. Не победоносно, не торжественно — просто уверенно.
Игорь читал. Я держала чашку с чаем. Мы даже не обсуждали случившееся. В этом не было нужды.
За окнами мелькали деревни, столбы, пересохшие поля. А в голове крутилась только одна мысль:
«Если ты уверена в себе — тебе не нужно ни кричать, ни драться. Твоя сила — в том, чтобы сказать твёрдо. И быть услышанной».
И сегодня я была услышана.