Поезд «Новосибирск — Москва», купейный вагон. В купе №5 все четыре места заняты — трое мужчин и одна молодая женщина. Все взрослые, культурные, на вид адекватные.
Сначала всё шло гладко. Без разговоров, каждый в своём: один с книгой, другой в телефоне, третий — взгляд в окно. Женщина — около тридцати, в наушниках, тихо листала ленту на планшете.
Но когда свет погас и поезд нырнул в ночь, один из мужчин — седой, крепкий, с пузом и футболкой с медведем — начал храпеть. Не просто дышать громко, а раскатывать гортанные глыбы, от которых стекло дрожало в раме.
Женщина сначала ворочалась, потом вставала, надевала капюшон, потом снова ложилась. Наушники не спасали. Одеяло на голове — тоже. Второй сосед пытался «покашливать» в его сторону. Бесполезно. Медведь спал крепко, как в берлоге.
В шесть утра храп стих — мужчина проснулся бодрым, потянулся и даже спросил:
— А что это вы все такие невыспавшиеся?
И вот тут женщина молча посмотрела на него. Долго. Внимательно. И, ничего не сказав, надела наушники. Но не включила музыку. Она просто что-то планировала.
Потому что эта ночь была для нее адом.
Утро начинается с караоке
Пока остальные сонно собирались, зевая и шаркая тапками, женщина уже успела умыться, причесаться и… открыть свой планшет.
На нём — приложение для вокального тренинга.
С наушников она сняла штекер. Звук пошёл в купе.
— Ах, вы всю ночь пели носом? — тихо пробормотала она, не глядя на соседа. — Теперь моя очередь.
И нажала «воспроизвести».
На весь вагон прозвучало бодрое:
🎵 "А он мне нравится, нравится, нравится…"
Седой храпун, до этого радостно нащупывавший термос, вздрогнул:
— Это чё?.. У вас тут концерт?
— Ну а что? — сладко отозвалась женщина. — Я же не мешаю. Просто дышу. Сквозь голос. Под минус.
— Утро только, вы с ума сошли?
— А вы, уважаемый, храпели так, что мне снилось, будто меня танк раздавливает. Целую ночь без сна. Теперь по расписанию: месть с восьми до девяти.
Второй сосед усмехнулся в одеяло. Третий буркнул:
— Вообще-то, честно. Он храпел адски.
— Вот! — подхватила она. — Поэтому не стесняйтесь. Следующий трек — «Пачка сигарет».
Нормально? Или включить Аллу Борисовну на живом концерте 1997 года?
Седой морщился, но слов не находил.
Музыка лилась. Голос её был не то, чтобы плох, но громкий, уверенный, с выражением. Настолько, что было ясно — это не просто песни. Это манифест.
Звук против храпа: битва купе
К восьми тридцати мужчина уже буквально корчился от звуков «Мальчик хочет в Тамбов», которые доносились из планшета, отскакивали от стен и рикошетили прямо в его большие уши.
— Слушайте, да сколько можно! — рявкнул он наконец, поднявшись на локтях. — Вы с ума сошли? Мы в поезде вообще-то! Люди спят!
— Люди спали, когда вы устраивали «тест турбины реактивного двигателя» у себя в горле, — невозмутимо ответила женщина, не отрывая взгляда от экрана. — Я просто компенсирую моральный ущерб.
— Я не виноват, что храплю! Это же не специально!
— А я пою на полном серьёзе. Со смыслом. Это моя душа сейчас говорит.
Она включила следующий трек — «Комбинация», припев на всю громкость.
🎵 «Восемнадцать мне уже!»
Соседи еле сдерживали смех.
— Вы что, совсем? — прохрипел мужчина. — У вас что — голосовая месть?
— Не месть. Профилактика.
Чтобы в следующий раз подумали: может, перед сном капли в нос закапать? Или на бок лечь?
Он вскочил, открыл дверь купе, выглянул, и — как назло — проводницы нигде. Только кто-то из соседей с ехидцей буркнул:
— Ну что, неприятно, да?
— Справедливо, — поддакнул другой. — Не одной же ей ночью было весело.
Седой снова сел, на этот раз — злобно натянув капюшон и вскинув воротник. Женщина на секунду убрала звук, посмотрела на него с лёгкой улыбкой:
— Всё. Технический перерыв. До завтрака. Но вы учтите — после обеда планируется «Ласковый май». Если вдруг что.
Он тяжело вздохнул, как будто понял масштаб своей ночной кармы.
Или заткнись или подпевай
После «Комбинации» и «Руки вверх» женщина сделала паузу, достала бутылочку воды и с видом артистки, закончившей номер, подмигнула соседям:
— Ну что, перерыв на аплодисменты?
В купе хихикнули. Даже второй сосед — тот, что с ноутбуком, — поставил видео на паузу и выдал:
— Вам бы в караоке-баттл. Там бы точно без храпа обошлось.
Седой, между тем, медленно натягивал капюшон, втянув голову как черепаха. Он был красный — то ли от стыда, то ли от бессилия.
— Я же сказал — я не специально, — прорычал он. — Я вообще-то после дежурства. Меня вырубает. А вы тут, блин, концерт устроили!
Женщина медленно повернулась к нему:
— Я тоже не специально. Просто проснулась — и почувствовала вдохновение.
А если серьёзно: хочешь, чтобы никто не мстил — не мучай окружающих. Люди спят. Люди платят деньги за купе. И никто не обязан слушать, как ты раскалываешь вагоны на две части храпом.
Он вздохнул.
— Ну что мне теперь делать? Уши заклеивать?
— Отличный вариант, — ответила она. — Или второй: подпевать. Следующий трек — «Звезда по имени Солнце».
Она ткнула по экрану, и из динамиков снова зазвучала музыка.
Парень с ноутбуком хлопнул в ладоши. Женщина подпевала с полным осознанием победы.
Седой замолчал. Совсем. Только потупился в окно и старался не дышать громко — будто боялся, что его храп внезапно снова выдаст.
Сонный мститель
Следующий трек — «Звезда по имени Солнце» — был особенно громким. Женщина подпевает. Купе слегка покачивается. А у седого начинает дёргаться глаз.
Он сидит, сжав кулаки на коленях. Дышит часто. Капюшон сползает на лоб.
И вот — взрывается.
— Да хватит уже! — рявкает он, вскочив так, что подскочила бутылка с водой. — Вы чё, совсем охренели? Люди едут, а она тут фестиваль устраивает! У меня башка трещит! Мне в ночь обратно работать! А тут какая-то… какая-то…
Он заикается от ярости. Женщина даже на паузу не ставит. Только сухо уточняет:
— Храпеть шесть часов подряд — нормально. А десять минут моего «Земфира лайв 2003» — уже пытка?
— Это другое! Я спал! Я не контролирую!
— А я теперь тоже не контролирую. Всё. У меня новая традиция: если ночью кто-то храпит, утром я пою. Это мой путь.
— Да тебя вон высадить надо! — орёт он. — Сумасшедшая!
— Высадить — попробуйте. Только тогда и вас с храпом — заодно. Будем соседи в чистом поле.
Соседи хихикают, кто-то снимает на телефон.
Кто-то бросает:
— Ну раз уж вы храпели, надо уметь слушать песни. По-честному.
Седой стоит, трясётся. Потом с силой швыряет свою подушку на верхнюю полку, плюхается обратно и надевает капюшон до носа, вжимаясь в угол.
Женщина спокойно запускает новый трек:
🎵 «Я сошла с ума, мне нужна она...»
И добавляет:
— А вот теперь — хит сезона.
Тишина как награда
К обеду всё стихло. Музыка замолкла, женщина спрятала планшет, достала книгу и устроилась у окна, как ни в чём не бывало.
Соседи уже не смеялись, но улыбались про себя: спектакль закончился, занавес опущен.
Седой мужчина лежал в том же углу, закутавшись, как в кокон, — и молчал. Не дышал громко, не храпел, не ерзал. Только изредка косился вниз, как будто боялся нового трека.
Проводница заглянула и спросила:
— Всё нормально у вас тут?
Женщина кивнула:
— Теперь — идеально. У нас тишина. Взаимная.
Поезд мчался дальше. За окном менялись степи, деревни, столбы. Внутри купе витала устойчивая мораль: всё, что ты делаешь ночью, обязательно отзовётся утром.
И никто не хотел второго сезона.
Даже тот, кто храпел — и особенно та, кто пела.