— Тогда верни мне мою зарплату! Я сам решу, кому помогать! — вскипел Влад.
__________________________________________________________________________________________
Тяжёлые свинцовые тучи низко нависли над городом, будто сама природа сочувствовала чужой беде. Небо было плотным, будто заполнилось невысказанными словами, а ленивый, но пронизывающий ветер шевелил кроны лип перед домом, унося с них последние пыльные остатки прошлой весны. Всё вокруг будто застыло в ожидании — ни птиц, ни голосов, только лёгкий гул проезжающих машин и редкий скрип балконных рам.
— Нет у меня сейчас денег, Артём! Были бы — дал бы! Мы с Инной всё в дом вкладываем, сами едва справляемся! — устало оправдывался Влад. Его голос звучал мягко, но в нём чувствовалась безысходность, накопленная годами.
— У твоей Инки точно есть отложенные! Она же всегда копит на "чёрный день". Сам мне говорил. У неё работа стабильная, оклад, премии. Она же у тебя вся такая деловая! Значит, есть у неё! — настаивал Артём, вцепившись в телефон так, будто тот мог выдать нужную сумму. Его голос был пронзителен, в нём звучала не только надежда, но и требование.
— Инна — моя жена, но это её личные сбережения. Не мои, понял? — раздражённо отозвался Влад, сдерживая раздражение, которое копилось уже давно.
— Ну ты ж с ней живёшь, Влад. Значит, это и твои деньги. Вы ж семья, или как? — мягко, почти ласково, но с нажимом проговорил брат.
— Я у неё спрошу. Но не обещаю ничего! — Влад потер лоб, чувствуя, как внутри скапливается тяжесть.
— Сделай так, чтобы она дала! Нас через неделю выселят! У меня Марина с малышом, она уже чемоданы собирает, грозится к родителям уехать! Я тогда совсем пропал, Влад. Без тебя — никак.
Влад замолчал, закрыл глаза. Эту сцену он уже проживал десятки раз. Раз в три месяца, как по расписанию, звонил Артём. И каждый раз — одна и та же история. Просьбы, мольбы, давление. Влад то прятал переводы от жены, то придумывал, на что ему срочно нужны деньги. Врал, выкручивался, стыдился, но продолжал помогать. Он чувствовал, что должен. Это же брат. Старший. Как не поддержать?
Инна зарабатывала больше Влада, и это давно стало негласной реальностью. Она была начальником отдела в международной фирме, знала китайский язык, летала в командировки, организовывала переговоры. В их жизни она была надёжным тылом, опорой и движущей силой. В свободное время занималась планированием их будущего дома и говорила о детях. Влад любил её, восхищался, но и чувствовал себя рядом с ней всё меньше нужным.
Артём не работал почти год. Его жена, Марина, родив ребёнка, ушла в декрет, но даже до этого не горела желанием устроиться на работу. Чем они платили за аренду квартиры — оставалось загадкой. Родители Артёма и Влада давно на пенсии, жили в области и могли предложить разве что банки с соленьями. Родня Марины обитала в деревне — помощи от них ждать не приходилось.
Вечером, вернувшись домой, Влад нашёл на холодильнике записку: "На стройке с папой, проблемы с материалами. Вернусь поздно. Инна." Он облегчённо выдохнул — разговор можно отложить.
Когда Инна вернулась домой, волосы её были влажны от душа, лицо уставшее. Она кивнула Владу, прошла в спальню, молча опустилась на кровать.
— Как день прошёл? — осторожно спросил он.
— Тяжело… — тихо ответила она, массируя виски. — Всё уладила. Но так устала. Завтра в четыре утра еду встречать китайцев в аэропорту. Я просто хочу уснуть, Влад.
— Может, поговорим немного? Я соскучился. Ты совсем… будто отдалилась, — с ноткой тревоги произнёс он.
— Милый, я и правда больше не могу. Завтра поговорим, хорошо? Только не сейчас. Мне нужно хотя бы несколько часов сна.
Он постоял в дверях, затем решился:
— Мне нужно… Ты могла бы дать мне завтра сорок тысяч?
Инна медленно повернулась, глаза её налились тревогой.
— Кому? Зачем?
— Артёму. У них беда… выселение грозит… — пробормотал он.
— Артёму? Опять? Влад, да сколько можно? Он взрослый мужчина. У него семья. Пусть работает, как все нормальные люди!
— У них ребёнок, Инна. Им тяжело сейчас. Он не справляется.
— А мы справляемся, да? Я пашу с утра до ночи, строю дом, думаю о будущем, а ты… ты вытаскиваешь чужую семью за счёт нашей?
— Он мой брат!
— А я твоя жена. А наш дом — это наша семья. Я не обязана содержать твоего брата-иждивенца! — голос Инны стал резким, в нём впервые прозвучала обида.
— Тогда верни мне мою зарплату! Я сам решу, кому помогать! — вскипел Влад.
— Зарплату? Ты о той мизерной сумме, что переводишь мне каждый месяц? Влад, я всё тяну сама! Дом, коммуналка, стройка, продукты, ипотека — всё!
— Не в этом дело… Он не бездельник. Ему просто… не повезло!
— Уже год не везёт? Да он просто привык сидеть у тебя на шее. И ты ему позволяешь. А я — нет.
— Я же… я хотел как лучше…
— А получилось, как всегда. Ты прятал от меня, что отдаёшь деньги. Врал. А теперь обвиняешь, что я не хочу его спонсировать?
— У тебя сердце каменное! Ты всё про деньги, про дом, про графики! А я про людей!
— А я? Я не человек? Я — твоя жена! Но ты выбрал брата. Ну и иди к нему!
Он схватил куртку, телефон, молча вышел и хлопнул дверью. За окном ветер завыл, словно повторяя их ссору на весь мир. Вечер опустился холодный и глухой.
Инна лежала в темноте, прислушиваясь к каждому звуку. Она не плакала. Просто лежала и молчала. Влад не пришёл ни ночью, ни на следующий день. Через месяц он явился, собрал молча вещи. На её тихое "зачем?" — не ответил.
Позже она подала на развод. Дом остался за ней, часть накоплений она отдала, чтобы не делить недостроенное. Влад был уверен: она никогда его не любила. Но он ошибался. Она любила. Только любовь — это не бесконечное терпение. Любить того, кто предаёт, — не в её правилах.
Весенний дождь моросил, ветер приносил с собой запах мокрой земли. Инна вышла в сад, вдохнула влажный воздух. Далеко где-то воробьи спорили в ветвях. И в этот момент она впервые за долгое время почувствовала — сердце отпустило. Она справилась.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории. Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк. Всего Вам доброго. До свидания!