- Нить, что не держит никого. Глава 26.
Наташа смотрела на подружку, ожидая увидеть зависть на её лице. Но Люба лишь улыбнулась ей:
- Красивая...
- Ой, здрась-сьте, не заметила Вас, - она шагнула к Надежде Аркадьевне, и, взяв её за руку, старательно потрясла, как обычно делала это с малознакомыми людьми, проявляя дружелюбие и открытость. - Я - подруга Вашей Любы, - она присела на диван рядом с женщиной, закинув ногу на ногу.
- Здравствуйте, я так и поняла, - незаметно вытерев ладонь о клетчатую юбку, ответила та. - Что же, доченька, мы наверное, пойдём.
- А пельмени как же? - спросил появившийся в дверях Сергей. - Я две пачки запустил. Привет, Наташка, - между прочим, обратился он к молодой женщине. - Тебя что, поздравить можно? Я забыл, мальчика ждала или девочку?
- Привет, - ответила Наташа, снимая вязаную шапочку и выпуская на волю облако белокурых пушистых волос. - Мальчика родила, всё нормально.
- Как назвали? - продолжал парень, с улыбкой поглядывая на знакомую.
«- Какая же она дурочка рядом с Любой,» - подумал он.
- Кстати, - Наташа примерила шапку на острое коленко, - возьмёшь мою машину на обслуживание? Что там делают обычно, масло меняют, резину... Не знаю... Сам посмотришь, а то я не разбираюсь, - она посмотрела на него с ожидающей улыбкой. Серёга просто обязан спросить, откуда у неё машина.
- Машину купила? - спросил парень. - Тоже поздравляю. Давно мы с тобой не пересекались.
- Да уж, давненько. Машина моя, да. Муж подарил, - значительно посмотрела она на Сергея. - Только я за эту машину пять лет всё бельё руками стирала. А он каждый месяц откладывал, сколько мы сэкономили на электричестве, воде, и порошке, - она выразительно загнула пальцы, начиная с большого. - Думаю, что он и кубышку свою вскрыл, - она ухмыльнулась, представив, как пересчитывал деньги муж, выпучив от жадности глаза и пуская слюни. - Может, кредит ещё взял...
- Шубка тоже красивая, тебе идёт, - нашла добрые слова для подружки Люба.
- Она искусственная, потрогай, - протянула она Любе рукав, дав возможность оценить симпатичную подделку. - Я поэтому короткую и выбрала, а то на длинной попа зашоркается, и будет видно. - Ладно, я побежала, не буду мешать семейному обеду, - она вернула шапку на голову, погасив сияющий нимб легкомыслия.
- Может, останешься? - спросила Люба, и в то же мгновение почувствовала настороженные взгляды матери и брата.
- Не-не, такие посиделки не для меня. Побегу, вернее, покачу. Встретимся в детской консультации, Любасик, - она послала воздушный поцелуй подружке, и, как странная мохнатая бабочка, выпорхнула из комнаты.
- Пока, Серёга, - крикнула она в кухню, - я тебя найду через Любу, если что. Мне ремонтник свой нужен, ты понял, да? - угрожающе закончила она, и хлопнула входной дверью.
- Ну и ну, - покачала головой Надежда Аркадьевна. - Не девушка, а Петрушка просто.
- Почему Петрушка? - спросила Люба, подойдя к окну и поправив неряшливо откинутую Наташиными руками, штору.
- Петрушка, кукла такая, перчаточная. У вас в садике наверняка такие были. Ещё со старины, когда на рыночных площадях представления показывали, Петрушка был главным персонажем, дурачил всех. А пока он кривлялся, кое-кто ушлый обирал карманы простаков в толпе, - женщина обвела взглядом комнату, будто после ухода Наташи обязательно должно было пропасть что-то ценное.
- Да не, мам, она не такая. Кривляка, это да. Но воровка - нет, сколько раз у меня в гостях была, - пожала плечами Люба.
- Это потому что у тебя брать нечего, - поддразнил её Сергей, - пойдёмте есть, пока горячее.
***
Надежда Аркадьевна вернулась домой вместе с сыном. Её муж сидел на кухне, скрестив руки на груди, и уже в десятый раз подогревая чайник.
- Привет, заждался нас? - спросила Ивана Юрьевича жена, крепко обняв и обдав сладостью морозного воздуха. - Давно сидишь здесь?
- Давно, - нахмуренные брови слегка разошлись в стороны, лицо посветлело. - Пусто в квартире одному, представляешь, Надюша? Было время, думал, скорее бы дети выросли да разъехались. А теперь вот сижу и думаю, плохой из меня вышел отец. И дед, видимо, тоже никудышный.
Надежда Аркадьевна застыла в коридоре, перекинув через локоть тяжёлое зимнее пальто с мохнатым воротником:
- Да что ты такое говоришь, Ваня? Прекрасный ты отец. И дети у нас хорошие. А про то, что ты с дочерью помириться не можешь, знаешь что? Люба сегодня сказала, отец с характером, так мне в кого бесхарактерной быть. Молодец она, не ноет, не стонет, не боится ничего. Мы с тобой всегда вдвоём всегда со дня свадьбы были, мне и то не по себе бывало временами. Доставай своё смородиновое варенье, чай будем пить. Я переоденусь, и приду...
- Что, любимая дочь тебя чаем не напоила на дорожку? - проворчал мужчина, покряхтывая и поднимаясь со стула.
- Наконец-то, а то я думала, что мне мужа подменили, пока у дочери гостила. Напоила, конечно, только ведь здесь я дома, с тобой, мой ворчливый Ваня, - она вошла в кухню, завязывая пояс на длинном халате, напоминавшем ей ромашковую лужайку перед бабушкиным окном.
Женщина села за длинный край стола, подперев щёку ладонью. Муж выглядел расстроенным и замкнутым, будто его мучила какая-то одному ему известная тайна.
- Постарели мы с тобой, Ванечка, поседели, - она с грустной улыбкой смотрела на мужа. - Располнели, раздались оба...
- Хорошего человека должно быть много, - серьёзно ответил муж, намазывая мягкое жёлтое сливочное масло на цельный кусок ржаного хлеба. - И не располнели мы, у нас кость с тобой широкая, - он положил на масло сверху дрожащее бордовое желе, и торопливо отправил его в рот. - Надюшка, вкуснотища-то какая! Не прошло и тридцать лет, как ты варенье варить научилась. Точь- в точь, как у маменьки...
- Ох, Ваня, не дождусь я от тебя доброго слова в этой жизни, - Надежда Аркадьевна ласково погладила мужа по седому затылку. - Вроде умный мужик, а как ляпнешь что-нибудь, хоть стой, хоть падай. Серёжа, ты чай будешь или нет? - громко спросила она.
- Здорово, батя, - он протянул руку отцу. - Как ты тут без нас?
- Отдыхал, сынок, пока вы там с матерью мотались. Пришла вот, сейчас весь вечер меня воспитывать будет. Да, Надюша? - он, сморщив и без того немолодое лицо, посмотрел на жену.
- Конечно, мы ведь два сапога пара, - Надежда Аркадьевна смотрела на него, склонив голову. - Может, раньше я и не такая была, а теперь вот, какую воспитал, с такой и живи.
- Приятно на вас посмотреть, родители, - сказал Сергей. - Могу себе представить, каким я буду в вашем возрасте.
- Но-но, поговори мне ещё, - сказал отец. - Это мы между собой шутки шутить можем, а тебе рано ещё!
- Ладно, бать, я побежал. Дела у меня ещё. Пока, мам, - он развернулся, и вышел из кухни.
- Иди уже, деловой. В кого только такой уродился? - не переставая, ворчал Иван Юрьевич.
- В тебя, в кого же ещё. Вылитый ты, одна колодка. На фотографии свои после армии посмотри, - снова вздохнула мать. - Ну всё? Пойдём, полежим. Ох, скоро мой сериал начнётся, - вспомнила Надежда Аркадьевна, посмотрев на часы с нарисованной кукушкой, висевшие над кухонным столом.
- Хоть бы что хорошее смотрела, а, Надь? Ведь не девочка уже, как эта муть всякая тебе в голову лезет...
- Тебе смотреть не обязательно, между прочим. Давай, Вань, второй телевизор купим? Будешь свои страшные истории про мировые заговоры в спальне смотреть, а я здесь, на кухне, на неземную любовь в одиночестве полюбуюсь?
- Что мы, помещики, что ли какие, два телевизора в доме иметь? И потом, куда мы его денем-то, на кухне? - призадумался мужчина, у которого начиналась чесоточная крапивница по всему телу от вида иностранных мужчин, что порой были гораздо красивее отечественных актрис.
- Давай вместо хлебницы, на холодильник, поставим, - предложила жена.
- Я подумаю, - нехотя согласился Иван Юрьевич, и поднялся из-за стола. - Пошли давай твою «мыльную оперу» смотреть. Дочь всё-таки кучерявая Саломея этому проходимцу, или нет...
***
Сергей шагал по вечернему городу, вдыхая морозный воздух. В окнах некоторых домов ещё сияли гирлянды, не желая прощаться с затянувшимися праздниками. Около подъездов замерзали воткнутые в сугробы ёлки, лишённые радостных игрушек, и чудом сохранившие тонкие ленточки белого «дождика», обречённо бившегося на ветру. Парень не зашёл сразу в магазин. Он стоял на углу, и наблюдал за Дашей. Серьёзное лицо, развёрнутые плечи, внимательный взгляд, сс которым она каждый раз открывала кассу при покупке, будто внутри её может поджидать что-то новое и неизвестное. Серёга нехотя улыбался, такой странной и непохожей на других девушек она выглядела. Насмотревшись вдоволь, он открыл дверь в магазин, и старательно потопал ботинками, пытаясь стряхнуть приставший снег. Даша улыбнулась, продолжая отсчитывать сдачу пожилому дедушке с палочкой и трясущейся головой. Парень встал в очередь за женщиной средних лет, нервно оглядывающейся по сторонам. Когда Даша поставила покупку на прилавок, та быстро спрятала её в сумку, а сдачу сунула в карман пальто, не пересчитывая.
- Здравствуйте, Даша, - дурашливо улыбнулся Серёга. - Мне нужны конфеты.
- Здравствуйте, Сергей, - поддержала незамысловатую игру девушка. - Какие конфеты Вы бы хотели купить?
- Те самые, которые Вы любите, - парень стоял перед ней, уперев руки в бока и сделав серьёзное лицо.
- Вот, пожалуйста, трюфели. Свежие, на прошлой неделе завезли, - она поставила на прилавок плоскую коробочку скромного размера.
- Спасибо, - кивнул Сергей. - Что-то маловато здесь, мне кажется. Давайте ещё одну, - он не спеша достал кошелёк и раскрыл его.
Три человека, стоявшие за ним, посчитали его поведение оскорбительным.
- Эй, парень, давай уже быстрее! Чё ты, конфет не ел? У людей тут трубы горят!
Сергей оглянулся на возмущавшихся, и на каждом задержал внимательный взгляд. Сверху коричневой коробочки легла ещё одна.
- Этого тоже будет мало, - качая головой, серьёзно сказал он, - Ещё одну, будьте любезны.
Ропот дружной тройки рос, что лишь вызывало улыбку на лице парня.
- И пакет, - добавил он в заключение, снова с удовлетворением посмотрев на стоящих за ним.
Сергей дожидался девушку в магазине, положив пакет на холодный подоконник, и прислонившись к длинной батарее. Даша ровно в шесть вечера закрыла помещение изнутри, и они остались вдвоём. Девушка раскладывала купюры, старательно разглаживая согнутые углы и переворачивая их лицевой стороной кверху. Она по несколько раз пересчитывала и записывала их количество, но каждый раз получалось разное число.
- Давай помогу, - сжалился Сергей, - вдвоём быстрее будет.
- Нет, тебе нельзя, - серьёзно сказала девушка. - это же деньги!
- Можно подумать, я денег не видел, - парень зашёл за прилавок, откинув вверх затёртую временем и бутылками поверхность. - Давай, я считаю, ты пиши, - он подвинул прозрачную ручку к пальцам девушки.
- Давай, - согласилась она, и приготовилась писать.
Магазин закрывали так же. Даша позвонила на пульт охраны, и замахала руками на Сергея:
- Быстрее, мы должны за минуту закрыть, выходи!
Замок, что лежал на батарее, за день потерял не всю влагу, скопившуюся в нём, и замёрз, не дождавшись, пока ключ в нём сделает оборот. Даша, упомянув плоское мучное изделие домашнего приготовления, сняла варежки и стала пытаться снова закрыть замок.
- Отойди, Даша. Работают профессионалы! - он достал зажигалку, и грел четырёхгранный ключ, пока рука терпела острый горячий язык, лижущий металл. В один приём закрыв замок, он подул на ключ, прежде чем отдать его девушке. - Осторожно, ещё горячий. Ну что, помчали? - кивнул он, указывая на улицу, что резко шла наверх. - Холодно, замёрзнем мы с тобой.
И так тепло стало на сердце у Даши от его слов, так легко верилось в «мы с тобой», что девушке не страшен стал ни январский мороз, ни перспектива познакомить родителей с первым встречным парнем.
Вскоре скрипнула несмазанной пружиной подъездная дверь, впуская в обманчивое с улицы тепло молодую пару.
- Только тихо, папа может спит уже, - на ухо Сергею сказала девушка, прежде чем войти в квартиру.
Он кивнул, соглашаясь, не придав большого значения словам Даши. Она вошла в узкую прихожую, и прижалась к стене, чтобы пропустить Сергея. Странный запах пробудил в нём яркие воспоминания: так пахло в их квартире, когда кому-то из родителей, чаще отцу, было плохо. Или когда мама бывала чем-нибудь сильно расстроена. Только в Дашиной квартире всё казалось пропитано этим запахом насквозь, сила которого была обострена темнотой угрюмой прихожей.
Навстречу ребятам вышла худая женщина с длинным покорным лицом.
- Привет, дочурка. Здравствуйте, а Вы... - посмотрела она на парня так, будто увидела на пороге деда Мороза.
- Сергей, - представился тот, неловко склонив голову. Ему показалось, что за фигурой женщины, сзади, прячется пара ангелочков, которые ещё не решились показаться ему.
- Я рада, - коротко сказала она, - проходите, сейчас ужин разогрею.
- Даш, я вообще-то не голоден. Можно я есть не буду, в комнате у тебя посижу, а? - Сергею самому присутствие в этой квартире казалось странным и неуместным.
- Тогда я тоже есть не буду, - улыбнулась девушка. - Чай-то хоть попьёшь? У меня конфеты есть, - она указала глазами на пакет в руках у парня.
- Ага, чай буду, - он снял шапку и провёл по короткому ёжику волос. - Можно раздеваться?
- Конечно, вот, вешай сюда, - Даша показала глазами на шкаф, и принялась раскручивать длинный шарф.
За столом сидели трое: Даша, Агата Александровна, её мать, и Серёга. Разговор не получался, будто присутствующие пытались смешать масло и воду. Девушка съела пару конфет, обсыпанных горьковатым какао. Её мать с таким сожалением посмотрела на коробку, что Сергей подумал, надо было взять чего покрепче для знакомства.
- Вы, Серёжа, - сочетание слегка картавой «р» и мягкой «ж» было тягучим и плавным, - давно знакомы с нашей Дашей?
- Давно, Агата Александровна. Даже точно не припомню, когда познакомились.
Девушка хотела сказать, что может назвать даже точную дату, и что это было совсем недавно, но увидев робкую улыбку в уголках губ матери, промолчала.
- Хорошо, что Вы к нам зашли. Наверное, это Вы сами настояли, Даша бы никогда не решилась привести молодого человека в дом, правда, дочурка?
И снова девушка промолчала, понурив голову и чувствуя вместо шоколадной сладости горечь обмана, с которого началось появление Сергея в их спокойной размеренной жизни.
- Путеводитель здесь.