На другой день, как всегда, бабы, ребятишки начали собираться у барской усадьбы. Только в этот раз большинство из них пришло пораньше, словно боялись опоздать, прослушать что то интересное.
Пришли пораньше и не прогадали. Фая уже сидела на почетном месте, вокруг нее расселись бабенки. Все знали, что Файка еще та рассказчица. Слушали когда ее, то частенько говаривали, что артисткой бы ей быть.
- Ну что, бабоньки, рассказывать вам про невесту то? - спросила Фая. Она подалась вперед, поправила платок на голове, а голос ее прозвучал так, словно она хотела и рассказать, и утаить что то важное. Даже ветер, который до этого шуршал листвой, притих, прислушиваясь.
- Конечно рассказывать, - ответила за всех собравшихся Настя, которая совсем недавно вышла замуж в эту деревню и конечно же не знала деревенских преданий.
Фая сделала паузу, словно собираясь с мыслями, оглядела всех собравшихся а потом заговорила.
- Ох бабоньки, хотите верьте, хотите нет. Расскажу все, как сама помню. А мне эту историю бабка рассказывала. Я тогда еще не больно велика была. Брат немного постарше, да он не любил такие побасенки слушать. А я сижу, слушаю. Другой раз страшно станет. Прижмусь к бабке, глаза закрою, а все равно не отступаюсь. Может от того страха и запомнила я все, что бабка говорила. Так, к слову сказать, не один раз она повторяла свои россказни. Время пройдет, я опять начну канючить, расскажи, да расскажи про невесту.
Файка сделала, как настоящая артистка, паузу, потом продолжила.
- Ну так слушайте.
Пропавшая невеста.
Случилось это много лет тому назад, вскоре после революции. Как в деревне колхоз организовали, кулаков раскулачили, а барина так и вовсе неизвестно куда отправили.
В тот год зима выдалась холодная да снежная, каких теперь и не бывает. В соседней деревне, на выселке у леса, жила девушка по имени Ульяна. Красавица, что и говорить! Глаза у неё были такие голубые, как небо в мае, а волосы золотистые, будто лучи солнца. Все парни вокруг сохли по ней, но выбрала она Ивана, сына плотника. Хороший был парень, работящий, да и любили они друг друга сильно.
Бабка то моя с ее матерью зналась. Та все переживала из за своей девки. Не к добру такая красота то. Одни беды от нее. Как бы чего не было. И оказалось, что не зря она переживала. Чувствовало беду материнское сердце.
А дело то уж к свадьбе шло. Сосватали девку, о приданном столковались, День свадьбы назначили, аккурат после Крещенья.
Тут прослышали люди, что беда приключилась на выселке. Пропала красавица невеста Ульяна. Просто взяла и исчезла. Никто ничего не видел, никто не слышал. Только следы её ног вели от дома к реке, а дальше ни-ни, будто земля ее проглотила.
Мать одежи ее хватилась. Нету полушубка да шали, валенки тоже исчезли из дома. Не раздетая девка в мороз ушла.
Женщины слушали молча, словно боялись даже дышать, чтобы не пропустить ни одного слова.
- Что же дальше? - не выдержала Настя.
Фая продолжила, только голос ее стал еще тише, словно боялась она, что кто то подслушает ее.
Поначалу люди подумали, что испугалась избалованная девка свадьбы, или вовсе замуж передумала выходить. Решили, что никуда не денется, зимой то не загуляешь. В город, чай, ушла. Денек погуляет, да и вернется со слезами домой. Да не пришла. Только на третий день привезли ее два мужика, сидела она в санях, в тулуп закутанная. Мужики по своим делам ехали, глядь по дороге идет девка в лесу. Полушубок местами порван, Шаль кое как повязана на голове. Одна рука в варежке, а другую за пазухой держит, видно потеряла варежку то. Но даже не это удивило их. А то, что шла она, что то бормотала себе под нос, будто разговаривала с кем то невидимым. А взгляд то безумный, смотреть страшно.
Исстари к таким блаженным отношение хорошее было. Обидеть такого человека большим грехом считалось. Посадили они девку в сани, закутали в тулуп. Щеки и нос побелели, обморозилась несчастная. Видно, что замерзла она сильно, подивились на ее красоту, красота то ее никуда не делась, потихоньку расспрашивать стали, кто она да откуда. Кое как получилось у них выпытать, что с выселка она. Хоть и не по пути им было, да пожалели, не бросать же девку в лесу одну. Ведь верная погибель ей тут будет. Замерзнет.
Она в санях сидит, и все бормочет чего то. Сразу не поймешь чего говорит. Только потом поняли, с кем она разговаривает. Поняли и мороз пробежал у здоровых мужиков по спинам.
- С кем это она говорила, что мужики испугались. Рядом то ведь не было никого, -прошептала Настя. У нее тоже холодок пробежал по спине. Голос ее дрогнул.
Фая еще больше подалась вперед, глаза ее сверкнули.
- С пропавшим барином она разговаривала. - произнесла она едва слышно. С тем самым, что владел этими землями до революции. Говорили что он умер, но душа его не упокоенная осталась. Вот и ходил его душа по земле. Видно в отместку людям, которые нарушили его жизнь, он стал играть с людьми, водить их по лесам, забавляться их страхами. А потом, когда ему надоедало, просто бросал их где-нибудь, далеко от дома.
- Ох, господи помилуй, - перекрестилась размашисто Анна, пожилая женщина, - А я ведь тоже раньше слышала про барина то. Что водит он людей по лесам. Ладно хоть девку не сгубил. Видно мужики ему помешали. Ведь и вправду, сколько людей пропадало. Поищут их, да и отступятся.
Привезли девку то в выселок. Люди сразу сказали, чья она будет. Ведь мать то ее все глаза проревела. Мать то ее, как увидела Ульку свою, так и сама чуть не обмерла от страха. Да про себя то неколи ей думать. Надо с дочкой чего то делать. Церкву то ведь закрыли. Раньше бы первым делом туда ее отвели, батюшка бы отчитал, бесов выгнал. Теперь то некуда.
А Улька то вроде как умом тронулась. Все кого то вспоминает, говорит, что не бросит он ее. А то начнет скрипку поминать.
- Какую скрипку? - вырвалось у Иринки, которая сидела прижавшись к Глафире Степановне и даже пошевелиться боялась.
- Знамо какую. Барин то раньше на скрипке играл. Деревенские то про скрипку и не слышали до него. А тут выйдет он к реке, и вот играет. Девки в кустах прятались, да слушали. Уж больно задушевно он играл. На гармошке то не получится так. А тут так душевно у него получается, слушаешь и слезы сами из глаз катятся.
Фая говорила так уверенно, словно сама слушала, как играет барин, какие волшебные звуки издает этот невиданный в деревне инструмент.
Так вот, Улька то и поминала скрипку. Видно в ушах у нее стояла та музыка, хоть и не слыхивала она ее раньше. Родилась то, когда уж барина не было.
Мать то ее говаривала, что среди ночи другой раз подскочит, и как есть в нательной рубахе, так и выскочит на волю, зима, не зима, ей все одно, бежит к реке скрипку слушать. Тут уж только успевай лови ее.
Мать с отцом по колдунам да знахаркам возить ее стали. А жених то Улькин сперва горевал, вроде жалел ее, а потом отступился. Оно и понятно. Кому полоумная баба нужна. Не смотри, что приданое за ней хорошее давали. Ниче не скажу, бабка говорила, что первое время он с ними тоже ездил. Времечко то только вперед идет. Над ним деревенские девки подсмеиваться начали. То ли из-за этого, то ли еще из-за чего, но ушел Иван в город, работать там подрядился плотником. От отца то он много чего перенял, знал плотницкое дело. А работать то горазд был.
Тогда то надоумил кто то Улькину мать, чтоб к старухе одной свозили ее. Старуха та, говорят, молитвами отчитывала. И вот, бабка моя говорила, помогла им эта старуха. Хоть и не вылечила совсем то, так и осталась Ульяна блаженной, но хоть разговаривать стала нормально, а не бормотать под нос себе.
Как пришла в себя, вспомнила, что с ней приключилось. Сказывала матери своей, что в ту ночь не спалось ей, про свадьбу все думала. А потом говорит вроде как в голове у нее музыка заиграла. Тихая такая, печальная. Она не слыхивала такую сроду. Подумала, что на воле кто то играет. Ей бы мать разбудить, да спросить, кто так в деревне играть умеет. Да ведь молодые то умные, сами все знают. Чего мать то спрашивать. Встала, оделась потеплее. Зима ведь, вон как ветер в трубе завывает. Тихохонько вышла послушать. А мать то с отцом за день ухайдакались работая, спят, не слышат ничего. И думушки у них нет, что беда пришла.
Ульяна вышла во двор и увидела мужчину в старинной одежде. Он стоял и играл на скрипке. Ульяна не могла отвести от него глаз. Музыка заворожила Ульку напрочь. Мужчина поманил её за собой, и она пошла. Как во сне. Шла, проваливалась в снегу. А музыкант шел и шел вперед, даже не оглядывался. Он шел к реке. А потом все закружило, завертело, ее словно оторвало от земли. Улька только глаза от страха закрыть руками успела.
Потом она очнулась уже в лесу. А музыка играла и играла, уводила ее в лесные дебри. И Уля, как заколдованная шла за мужчиной, не понимая, куда и зачем. Иногда он разговаривал с ней, называл её по имени, говорил, что она его избранница, что она должна остаться с ним навсегда. А потом… потом он просто исчез. Оставил её одну в лесу. Видно наигрался досыта. Это ведь чудо, что не замерзла она в лесу, что с волками не встретилась. Видно ангел ее хранил да оберегал. А может мать своими молитвами вывела ее на дорогу. Но ведь вышла, выбралась . Дорога накатанная. Видно часто там люди ездили. На той то дороге и нашли ее мужики.
Фая замолчала, и ее слова повисли в воздухе, как тяжелый густой туман. Женщины сидели молча, и каждая представляла себе эту историю. Кто-то крестился, кто-то тихо вздыхал.
Всем хотелось узнать, что же дальше то с Ульяной было. Но пастух уже звонко хлопал кнутом совсем рядом, подгоняя коров. Нехотя поднимались женщины. Поднимались с уговором, что завтра Фая доскажет эту историю.