Бывший супруг Елены материализовался у входной двери совершенно внезапно, словно призрак из прошлой жизни. Лена, которая провела бессонную ночь в объятиях нестерпимой боли, с тёмными синяками усталости под покрасневшими глазами вглядывалась в дверной глазок и никак не могла решиться повернуть замок. Конечно, она вовсе не старалась избегать любых контактов с Андреем – ей давно стало абсолютно всё равно, что происходит в её жизни и вокруг неё. Но так категорически не хотелось, чтобы он своими глазами увидел, насколько катастрофически она изменилась, как беспощадно постарела и осунулась за эти мучительные восемь месяцев.
Коварная болезнь, которая поначалу словно отступила, дав ложную надежду на выздоровление, теперь вцепилась в Елену своими железными когтями с удвоенной яростью и явно не собиралась отпускать свою жертву даже на минуту.
– Терапевтическое лечение не принесло абсолютно никаких положительных результатов. По нашим самым оптимистичным прогнозам, вам остался максимум месяц, возможно, чуть больше, – произнес лечащий врач тоном, лишенным всякой эмоции.
Лена до сих пор отчётливо помнила эти страшные слова онколога Петрова, прозвучавшие в его кабинете как безжалостный судебный приговор. Интересно, сколько десятков, а может быть, и сотен раз этот седеющий мужчина в белом халате произносил подобную фразу? Сколько раз глаза его пациентов с нескрываемым животным ужасом и отчаянием смотрели на него, умоляя о пощаде? Но Елена не разрыдалась в голос, как это делали многие другие, не стала упрекать доктора в жестокости или профессиональной некомпетентности. Она просто молча поднялась с неудобного больничного стула, медленно вышла из душного кабинета и до самого позднего вечера бесцельно бродила по оживлённым городским улицам, стараясь осмыслить услышанное.
Вокруг неё бурлила и кипела полнокровная жизнь: люди торопливо неслись по своим важным и не очень делам, спешили на работу и с работы, встречались с друзьями, строили планы. Природа, словно предчувствуя скорое наступление долгожданного тепла, постепенно пробуждалась от своей зимней спячки – на деревьях набухали почки, из-под растаявшего снега пробивалась первая нежная зелень. Уличные коты, вздыбив пушистые хвосты и выгнув спины, орали как совершенно сумасшедшие, оглашая округу своими призывными криками. Весёлые воробьи, радостно и звонко чирикая, с наслаждением плескались в образовавшихся после дождя лужах, разбрызгивая во все стороны мутную воду.
Елене так отчаянно хотелось выплакаться в чьё-то родное плечо, прижаться к тёплой груди близкого человека, чтобы её пожалели, чтобы просто нежно погладили по поредевшим от химиотерапии волосам, сказали несколько ободряющих слов. Но она прекрасно понимала, что ничего этого у неё уже никогда в жизни не будет, да и жизни-то самой осталось совсем немного.
Единственным по-настоящему близким и дорогим человеком, во всяком случае, так она искренне считала на протяжении долгих лет, когда-то был её законный муж Андрей. Они прожили вместе почти десять лет, и Лена была уверена, что он будет рядом с ней до самого конца. Но узнав о страшном диагнозе жены, Андрей очень быстро охладел к ней, стал находить любые предлоги, чтобы не оставаться дома, а в прошлом году и вовсе собрал свои вещи и съехал из просторной трёхкомнатной квартиры, доставшейся Елене по наследству от любимой бабушки.
Больше абсолютно никого у Лены не осталось – ни одной родной души на всём белом свете. Родители погибли в автокатастрофе ещё десять лет назад, братьев и сестёр у неё никогда не было. Детей тоже не получилось завести – теперь-то она прекрасно понимала, что причиной бесплодия была та самая болезнь, которая незаметно грызла её организм на протяжении нескольких последних лет, никак не проявляя себя внешне, но планомерно разрушая всё изнутри и не давая ни малейшей возможности стать матерью.
И вот сейчас её бывший муж, весь такой холёный, отдохнувший и цветущий, стоит за дверью её квартиры и настойчиво, почти требовательно звонит в звонок. Елена прекрасно знала характер Андрея и понимала, что просто так он не отстанет, поэтому с трудом выдавила из себя хриплый вопрос:
– Зачем ты пришёл сюда? Зачем я тебе понадобилась?
– Лена, немедленно открой дверь, нам обязательно надо серьёзно поговорить! – донёсся знакомый голос.
– Нам абсолютно не о чем разговаривать! У нас больше нет общих тем!
– Ты глубоко ошибаешься! Есть о чём!
Андрей настойчиво прижался носом к дверному глазку, пытаясь разглядеть хоть что-то в тёмной прихожей.
– Да открой же ты, наконец!
– Приходи ровно через полчаса, не раньше.
Андрей недовольно поворчал что-то себе под нос, потоптался на месте, и наконец в глазок Елена увидела его удаляющуюся спину.
У неё было ровно тридцать минут, чтобы хоть как-то привести себя в более или менее божеский вид и не выглядеть совсем уж жалко.
Зайдя в небольшую ванную комнату, она с ужасом посмотрела на своё отражение в зеркале над раковиной. От красивой тридцатидвухлетней женщины, какой она была ещё совсем недавно, осталась лишь бледная, почти прозрачная тень. Если бы ещё пару лет назад кто-то показал Елене фотографию того, во что она превратится, она ни за что не поверила бы своим глазам и сочла бы это злой шуткой.
– Господи, скорее бы уже всё это закончилось! – прошептала она, глядя на своё изможденное лицо.
Физических и моральных сил совсем не оставалось. Но Лена заставила себя проглотить целую пригоршню различных таблеток от боли и тошноты, а затем открыла верхний ящик комода, где уже много месяцев лежала нетронутая косметичка. Когда она последний раз пользовалась косметикой? Тушь для ресниц окончательно засохла и превратилась в твёрдый комок, тени крошились и осыпались, тональный крем неровно ложился и скатывался на её впалых щеках, зато более или менее надёжно скрывал болезненный землистый цвет кожи. Длинные тонкие пальцы, ставшие почти прозрачными, медленно и осторожно перебирали несколько жалких волосинок, оставшихся после химиотерапии. Тёмный платок, повязанный на голову, немного исправил удручающую ситуацию, скрывая под мягкой тканью всю безнадёжность практически несуществующей причёски.
В своей прежней, здоровой жизни Елена обязательно бросила бы на себя финальный критический взгляд в зеркало, но теперь она лишь мельком скользнула взглядом по забрызганной каплями зеркальной поверхности и со всей силой, на которую были способны её ослабевшие руки, захлопнула дверь ванной комнаты.
Резкий звонок разрывался уже несколько томительных минут подряд.
Елена медленно открыла входную дверь. В нос тут же ударил резкий, почти удушающий запах дорогого мужского одеколона. Аромат был действительно недешёвый и качественный, но Андрей, видимо, вылил на себя полфлакона, так что от такой концентрации у Лены немедленно подступила тошнота к горлу. Она заметно побледнела и схватилась за дверной косяк.
Андрей удивлённо вскинул тёмные брови и бесцеремонно осмотрел бывшую жену с ног до головы:
– Ты, честно говоря, неважно выглядишь! – констатировал он и, не дожидаясь приглашения, прошёл мимо неё в знакомую гостиную.
– Ещё бы! Неважно! Я выгляжу просто ужасно! А ты, оказывается, удивлён? – с горькой иронией отозвалась Лена.
– Прости, не подумал, сболтнул глупость!
– Ты вообще очень редко думаешь, прежде чем что-то сказать! Так зачем всё-таки явился?
– Лена, ты только не кипятись и не нервничай! Я тут с Аллой обсуждал… ты ведь скоро…– Андрей неловко осёкся на полуслове.
– Надо же! Тебе хватило мозгов не произнести это страшное слово вслух! Ну давай, договаривай смелее! Я скоро умру! Ну и что из этого следует?
– Ну так вот, прямых наследников у тебя, насколько мне известно, нет, родители и бабушка давно покойники! Получается, что твоя квартира по закону должна достаться мне как ближайшему родственнику.
– С чего ты вдруг так решил? Мы ведь в разводе.
– А кому же ещё? В какой-нибудь благотворительный фонд всё добро отпишешь, что ли? – противный дребезжащий смех Андрея до глубины души разозлил Елену.
– Ну допустим, что тебе. И что дальше?
– Понимаешь, пока пройдёт положенных полгода, пока я официально вступлю в наследство, оформлю все документы! Может быть, чтобы избежать ненужных проволочек и бюрократической волокиты, ты перепишешь квартиру на меня уже прямо сейчас?
– Ты сам до этой замечательной идеи додумался, или твоя драгоценная Алла подсказала? – Елена буквально задыхалась от охватившего её гнева. – Послушай внимательно самого себя! Ты меня уже мысленно хоронишь! Как же я раньше не замечала, что в тебе нет абсолютно ничего человеческого!
Андрей виновато опустил глаза, старательно изображая глубокую горечь и искреннее раскаяние.
– Не дави на больное, Лена! Ты прекрасно знаешь – если бы не твоя проклятая болезнь, я бы никогда не ушёл от тебя!
– От этого мне ещё больнее!
– Не будь такой эгоисткой! Ты не имеешь права винить меня в том, что я абсолютно здоров, и моя жизнь благополучно продолжается дальше!
Елена хотела что-то возразить ему, но вдруг остановилась на полуслове. А что толку спорить? По большому счёту, он ведь прав. Сказал, конечно, в отвратительно циничной форме, но определённая логика в его словах всё-таки есть. Пусть даже такая уродливая и бесчеловечная!
– Ну так что? Подумаешь над моим предложением?
– А что тут особенно думать? Давай сделаем именно так, как ты хочешь.
Андрей, искренне радуясь тому, что так легко и быстро Елена согласилась на его просьбу, радостно подскочил с дивана и чмокнул бывшую жену в щёку. Но тут же его лицо исказилось от отвращения – губами он размазал толстый слой тонального крема, который попал ему на зубы и язык.
– Что это за гадость?
– Издержки тяжёлой болезни! Ничего страшного
***
На следующий день, едва забрезжил рассвет, телефон Елены пронзительно запищал, возвещая о поступлении нового сообщения. Она с трудом протянула дрожащую руку к прикроватной тумбочке, где лежал мобильный телефон, и прочитала короткую эсэмэску: «В 12 дня ровно заеду за тобой. Не опаздывай!» Елена тяжело вздохнула и снова откинулась на подушки, понимая, что впереди её ждёт очередное испытание. Но теперь она была готова ко всему – болезнь научила её принимать любые удары судьбы с поразительным спокойствием и даже каким-то странным равнодушием.
Проделав точно те же мучительные манипуляции с косметикой и одеждой, что и накануне, потратив почти час на то, чтобы хоть как-то замаскировать свой болезненный вид, Елена медленно вышла из родной квартиры с одной только навязчивой мыслью, что сегодня она увидит своего бывшего мужа в самый последний раз в жизни. После сегодняшнего дня их пути окончательно разойдутся, и больше никогда и ни при каких обстоятельствах им не придётся встречаться. Эта мысль одновременно и облегчала душу, и причиняла непонятную боль где-то глубоко в груди.
В просторной приёмной нотариуса Петрова царила почти гробовая тишина. Солнечные лучи пробивались сквозь плотные шторы, создавая причудливую игру света и тени на полированном паркете. И почти никого из посетителей не было видно в этот ранний час. Елена не сразу заметила сидящую в дальнем углу на мягком диванчике пожилую женщину лет шестидесяти, которая всё время тихо всхлипывала и постоянно вытирала покрасневшие от слёз глаза помятым носовым платочком. Андрей, небрежно усадив бывшую жену ждать на другой диванчик, даже не поинтересовавшись, удобно ли ей, тут же поспешно вышел на улицу покурить и, вероятно, позвонить своей драгоценной Алле.
Массивные старинные часы в дубовом корпусе размеренно и довольно громко тикали, отсчитывая секунды и минуты, и только редкие всхлипывания незнакомой женщины да шорох переворачиваемых страниц в её руках изредка нарушали почти осязаемую, давящую тишину этого места.
– Простите, можно спросить, почему вы плачете? – неожиданно для самой себя обратилась Елена к страдающей женщине. Её смертельная болезнь словно освободила её от многих условностей и давала удивительную возможность не думая долго, не взвешивая каждое слово, просто заговорить с совершенно незнакомым человеком. Раньше, в своей прежней здоровой жизни, она ни за что не позволила бы себе так поступить, всегда стеснялась вмешиваться в чужие дела, долго терзалась сомнениями и раздумьями. Но теперь всё изменилось кардинальным образом.
Пожилой женщине, судя по всему, тоже терять уже было абсолютно нечего, и она, мгновенно распознав в Елене родственную душу и добросердечного человека, охотно заговорила, словно излив накопившуюся боль.
– Мой единственный внучек Мишенька тяжело, очень тяжело болен, но, слава Богу, помочь ему ещё можно, и нужное лекарство существует, есть даже несколько клиник, где проводят такие операции! Только стоит всё это совершенно неподъёмных для простых людей денег! Несколько миллионов рублей! Вот сижу здесь, жду своей очереди, продаю свой родной домик, где прожила почти сорок лет. Куда мы теперь с моим бедным Мишенькой подадимся, честно говоря, понятия не имею! Но ведь это совсем не главное сейчас! Самое важное, что мой дорогой внук будет жить, будет здоров!
– Пожалуйста, не плачьте так горько! Всё обязательно образуется, вы увидите! Главное, что у вас есть надежда на спасение мальчика! А это дорогого стоит!
Из кабинета нотариуса вышла его помощница – полная женщина средних лет в строгом костюме – и вежливо пригласила пожилую женщину пройти для оформления документов. Та спохватилась, быстро попрощалась с Еленой и, крепко зажав в дрожащей руке потёртый файл с пожелтевшими от времени бумагами, неуверенно зашла в кабинет нотариуса.
Елена проводила её сочувствующим, печальным взглядом, невольно сравнивая свою ситуацию с горем этой женщины, а затем медленно поднялась с дивана и пошла на улицу звать Андрея.
– Мы следующие на очереди! – крикнула она в сторону входной двери.
Но Андрея почему-то не оказалось у главного входа в здание, где он обычно курил. Елена огляделась по сторонам и увидела неподалёку, в небольшом сквере, деревянную беседку, в которой её бывший муж оживлённо разговаривал со своей новой пассией Аллой.
Елена медленно приблизилась к беседке и невольно прислушалась к их разговору.
– Андрей, послушай, она точно не передумает в последний момент?! Я уже внесла немалый задаток за коттедж в элитном посёлке! Если что-то пойдёт не так, я потеряю кучу денег! – капризно пропищала Алла, поправляя дорогую сумочку.
– Да куда она теперь денется? Всё равно на тот свет за собой квартиру не унесёт! К тому же, времени у неё осталось совсем мало, – цинично рассмеялся Андрей.
– Ну смотри! Я на тебя надеюсь!
Андрей смачно поцеловал её в ярко накрашенные напомаженные губы, затем нежно обнял за талию.
– Иди уже, дорогая! Сейчас отвезу эту больную домой и сразу же позвоню тебе! Вечером отметим!
Елена, пока её не заметили, поспешно отошла назад к зданию.
Пожилая женщина уже вышла из кабинета нотариуса с красными от слёз глазами. Сильно трясущимися от волнения руками она неловко тыкала пальцем кнопки в своём стареньком кнопочном телефоне, явно не справляясь с современными технологиями.
– Милая, помогите мне, пожалуйста! Посмотрите, пришло ли сообщение из банка о поступлении денег? Что-то я совсем не разберусь с этими кнопками, – с надеждой попросила она Елену.
Елена, внезапно поддавшись какому-то непонятному порыву, решительно схватила растерянную женщину за руку и быстро потащила её назад к кабинету нотариуса.
– Простите, нам срочно нужно внести изменения в документы! – твёрдо заявила она помощнице нотариуса.
Через несколько минут Елена уже спокойно подписывала новые документы, по которым квартира переходила не к Андрею, а к этой пожилой женщине и её больному внуку. В этот момент она увидела, как её бывший муж, выпучив глаза от шока и ярости, буквально ломится в кабинет нотариуса, пытаясь остановить происходящее. Елена видела его бешенство и искренне ликовала, чувствуя сладкую месть.
Через несколько минут Елена вышла из здания, бережно придерживая под руку благодарную пожилую женщину, которая не переставала её благодарить.
Взбешённый Андрей немедленно набросился на бывшую жену, размахивая кулаками и тыча ими ей в грудь.
– Как ты смела так поступить со мной?! Ты же сошла с ума! Пусть теперь эта чужая нищенка тебя и хоронит! Была никем, никем и помрёшь! – кричал он, задыхаясь от злости.
Бывший муж, буквально захлёбываясь ядовитой злобой и яростью, шипел как разъярённая змея, посылая самые страшные проклятия на голову Елены и в этой жизни, и в следующей. Досталось от его гнева и пожилой женщине, и её несчастному больному внуку Мише, который терпеливо ждал у входа в здание.
***
Елена уходила из жизни тихо и спокойно, рано утром, когда первые косые лучи ласкового апрельского солнца только начинали скользить по крышам пробуждающихся домов. За её холодную руку крепко держалась та самая пожилая женщина, горячие слёзы благодарности непрерывно падали из её покрасневших глаз на бледную, но умиротворённую Ленину щёку.
На прощанье Елена в последний раз слабо улыбнулась своей новой подруге и смиренно закрыла уставшие глаза, с облегчением отдавая измученную душу на милость Всевышнего. Последним звуком, который она услышала в этой жизни, был тихий плач мальчика Миши за дверью комнаты и дрожащий от волнения голос склонившейся над ней женщины.
– Прими, Господи, в своё светлое царствие душу этого чистого земного Ангела! Пусть там, на небесах, ей будет хорошо и спокойно!
Автор: Елена Стриж ©