Я слышала, как он ходит ночью. Но его похоронили месяц назад.
Это началось во вторник. Проснулась от скрипа половиц — такого знакомого, такого родного. Так ходил только Павел, когда не спалось: от окна к двери и обратно. Неторопливо, задумчиво.
Протянула руку к его половине кровати — пусто, разумеется. Павла нет уже месяц. Инфаркт застал врасплох, когда он возвращался с работы. Скорая не успела.
Включила лампу. В комнате ни души, но скрип не прекратился. Шаг, еще шаг, пауза у окна.
— Паша? — шепнула я в пустоту.
Скрип оборвался. Просидела без движения добрых полчаса, вглядываясь в темноту, потом снова легла. Сон не шел. А утром у подъезда столкнулась с соседкой.
— Вера Михайловна, осунулись-то как, — всплеснула руками Зинаида Петровна. — Не бережете себя совсем.
— Все хорошо, — отмахнулась я. — Ночами плохо сплю, только и всего.
— Привыкнете, — закивала соседка. — Я после смерти Василия тоже все прислушивалась — вот-вот дверь хлопнет, войдет... Чайку попьем вечером?
— В другой раз, — ответила я, торопясь уйти. Разговоры о Павле до сих пор давались тяжело.
В четверг не выдержала, поехала ночевать к дочери. Не призналась, конечно. Сказала, что была в поликлинике неподалеку, решила заглянуть.
— Мама, у тебя круги под глазами, — хмурилась Вероника, наливая чай. — Что-то случилось?
— Все нормально, — пожала я плечами. — Никак не привыкну одна.
— Переезжай к нам, — в который раз предложила дочь. — Комната пустует, мы с Олегом целыми днями на работе.
— Нет, родная, — покачала головой. — Не могу я нашу с папой квартиру бросить. Там каждый уголок...
Спала я беспокойно даже у дочери. Непривычно тихо было в новостройке — ни скрипов, ни шорохов. Утром, проснувшись, услышала телефонный разговор.
— Да, Зинаида Петровна, у меня переночевала... Нет, не знаю, просто приехала... Хорошо, присмотрю...
Вероника, заметив меня, быстро распрощалась.
— Твоя соседка звонила, — сказала, откладывая телефон. — Беспокоится. Говорит, вы вчера встретиться договаривались, а ты дверь не открыла.
— Ничего мы не договаривались, — нахмурилась я. — Она предлагала зайти, я отказалась.
— Значит, что-то напутала, — пожала плечами дочь. — Кофе будешь?
После завтрака я засобиралась домой, несмотря на уговоры дочери. Что-то тянуло вернуться. Вероника подвезла меня, и всю дорогу мы говорили о пустяках. У подъезда нас караулила Зинаида Петровна.
— Вера Михайловна! — всплеснула руками соседка. — А я вас ищу! Стучала вчера, как уговаривались, а вы не открыли.
— Я у дочери ночевала. И ни о чем мы не договаривались, Зинаида Петровна.
— Вот те на, — растерялась соседка. — А мне послышалось, что в восемь вечера... — она осеклась, пристально посмотрев на меня. — А вы точно дома не были?
— Конечно, — раздраженно ответила я, отпирая дверь. — С пяти часов у дочери.
«Может, она забыла или перепутала, — подумала я. — В ее возрасте всякое бывает».
— Просто... — Зинаида замялась. — Понимаете, я слышала, как в вашей квартире кто-то ходит. Шаги такие тяжелые, мужские.
По спине пробежал холодок.
— Вам показалось, — отрезала я, закрывая дверь.
Прислонилась к косяку, пытаясь унять дрожь. Соседка тоже слышала шаги. Значит, не почудилось мне?
Вечером легла пораньше, выключила свет. Ждала. Почти задремала, но проснулась от знакомого скрипа. Шаг, еще шаг. От окна к двери, от двери к окну. Шаги приблизились к кровати, остановились. Ощутила движение воздуха над лицом, будто кто-то наклонился.
— Паша, — прошептала, не открывая глаз. — Это ты?
Тишина. Потом шаги — удаляющиеся к окну. Заставила себя посмотреть. В лунном свете увидела силуэт у окна. Высокий, сутулый. Точь-в-точь Павел.
— Паша? — позвала громче, включая лампу.
Никого. Комната пуста.
Утром позвонила дочери.
— Вероника, приезжай сегодня после работы. Нужно поговорить.
— Что-то случилось? — встревожилась она.
— Нет-нет, просто... Поговорить хочу.
Весь день провела на нервах. Несколько раз порывалась позвонить подруге Тамаре — она увлекалась эзотерикой, может, что подсказала бы. Но так и не решилась. Что скажу? Что схожу с ума от горя? Что покойный муж является по ночам?
Вечером приехала усталая, но улыбающаяся Вероника.
— Выкладывай, — сказала, устроившись с чаем за кухонным столом. — Что стряслось?
— Дочка, ты веришь, что умершие могут... приходить?
Она нахмурилась.
— В каком смысле?
— Ну, как призраки, души... не знаю.
— Мама, — Вероника отставила чашку. — У тебя галлюцинации? Тебе кажется, что папа приходит?
— Не кажется, — покачала головой. — Я слышу его шаги по ночам. И Зинаида тоже слышала.
— Мама, это нормальная реакция на потерю. Когда дедушка умер, бабушка тоже рассказывала, будто слышит, как он ходит, гремит посудой. Так мозг справляется с горем.
— А соседка? У нее тоже горе?
— Зинаида Петровна — впечатлительная старушка, которая обожает совать нос в чужие дела, — отрезала дочь. — Если ты ей рассказала про свои «шаги», она тут же подхватила идею.
— Я ничего ей не говорила. Она сама сказала, что слышала чьи-то шаги в моей квартире, когда меня не было дома.
— Может, воры? — предположила Вероника.
— И ничего не украли? — усмехнулась я. — Нет, это шаги Павла. Я их из тысячи узнаю.
— Мама, — дочь сжала мою руку. — Я понимаю, как тебе тяжело. Но папы больше нет. Его похоронили месяц назад. А то, что ты слышишь — игра воображения или что-то объяснимое. Старый дом, скрипучие полы, ветер.
— Наверное, ты права, — улыбнулась через силу. — Просто разыгралось воображение.
Вероника уехала около девяти. Я снова легла пораньше, решив не проспать ночного гостя. Перед сном долго стояла у окна — там, где обычно останавливался Павел. Вдыхала ночной воздух, смотрела на огни города внизу.
Проснулась от скрипа. Шаги были ровными, четкими. От окна к двери, пауза, обратно.
— Паша, если это ты, дай знак, — прошептала.
Шаги затихли. По руке словно пробежал холодок — будто кто-то невидимый коснулся. Включила свет — комната пуста.
В воскресенье вечером в дверь позвонили. На пороге стоял незнакомый мужчина в кожаной куртке.
— Вера Михайловна? Вдова Павла Кравцова?
— Да, — насторожилась я. — А вы кто?
— Виктор Степанов, — он протянул руку. — Работал с вашим мужем.
Павел никогда не рассказывал о коллегах.
— Простите за поздний визит. Только сегодня узнал о смерти Павла Ивановича. Был в командировке. Примите соболезнования.
— Спасибо, — я все еще не понимала цели визита. — Проходите.
Мы устроились на кухне. От чая он отказался.
— Вера Михайловна, ваш муж оставил вам что-нибудь перед смертью? Документы, флешку?
— Нет, — нахмурилась я. — Его смерть была внезапной.
— Понимаю, — он постучал пальцами по столу. — А в последнее время он не казался встревоженным?
— Нет. Все было как обычно.
— Павел Иванович обнаружил финансовые махинации в нашей компании, — наконец сказал Виктор. — Собрал доказательства. Собирался в полицию.
— И поэтому вы здесь? — я напряглась. — Хотите убедиться, что доказательства не у меня?
— Наоборот, — возразил он. — Хочу найти их и продолжить дело Павла. Вывести этих людей на чистую воду.
— Почему же вы сами этого не сделали? — прищурилась я.
— У меня не было доступа, — пожал плечами Виктор. — А у Павла был.
Что-то в его словах настораживало.
— Уже поздно, — я встала. — Если что-то найду, позвоню. Оставьте номер.
Он протянул визитку: «Виктор Степанов, заместитель начальника отдела логистики».
Ночью я проснулась от шагов. На этот раз они были быстрее, тревожнее — словно Павел метался по комнате. Шаги затихли у шкафа.
— Что такое? — прошептала я в темноту.
Включила свет. Подошла к старому шкафу, доставшемуся от родителей Павла. Открыла дверцы. Одежда мужа все еще висела там. Провела рукой по рукавам пиджаков. В глубине что-то блеснуло.
Одна из задних панелей отставала. За ней обнаружилось углубление с флешкой.
Утром позвонила соседу сверху, Алексею. Он работал программистом и часто помогал нам с компьютером.
— Леша, можешь посмотреть, что на этой флешке? Кажется, что-то важное.
Через полчаса сидела у него на кухне, пока он изучал содержимое.
— Тут куча файлов, — говорил Алексей, просматривая папки. — Таблицы, договоры... О, интересно.
Он открыл папку «Доказательства». В ней были отсканированные документы с пометками Павла, скриншоты с суммами, фотографии бумаг, снятые тайком.
— Похоже, ваш муж собрал досье, — присвистнул Алексей. — Кто-то крупно мухлевал с деньгами.
— Там есть что-то про Виктора Степанова?
— Сейчас... Да, есть. Смотрите.
Степанов значился в списке причастных к махинациям.
— Он приходил три дня назад, — покачала головой. — Просил найти документы. Говорил, хочет продолжить дело Павла.
— Похоже, совсем другого хотел, — Алексей посмотрел на меня. — Судя по записям, он один из главных участников схемы.
— Что мне делать?
— То, что собирался делать Павел Иванович. Идти в полицию.
В отделении долго объясняла дежурному суть дела, потом ждала следователя в коридоре. Наконец меня пригласили в кабинет.
— Значит, утверждаете, что ваш покойный муж собрал доказательства махинаций, — подытожил молодой следователь, выслушав меня. — И не успел передать их властям?
— Да, — протянула флешку. — Не успел. Инфаркт случился внезапно. Здесь все, что он собрал.
— Мы изучим, — он убрал флешку в пакет. — Если информация подтвердится, возбудим дело. Оставьте контакты.
— А что делать со Степановым? Он несколько раз звонил, а вчера снова приходил. Стоял под дверью почти час.
— Не открывайте. Если будет настаивать — звоните. И будьте осторожны.
Вечером позвонила Вероника.
— Как ты, мама?
— Нормально, — решила не рассказывать дочери о флешке и визите в полицию. — Все хорошо.
— Шаги больше не слышишь?
— Нет, — соврала я. — Ты права была. Просто воображение.
Ночью снова проснулась от шагов. Теперь они были спокойнее — словно Павел одобрял мои действия.
— Я все сделала правильно, Паша? — тихо спросила в темноту.
Шаги стихли. Что-то легко коснулось моей щеки — словно невидимая рука погладила. Мурашки пробежали по коже, но страха не было — только нежность и тоска.
Утром меня разбудил звонок в дверь. На пороге стоял вчерашний следователь и еще один мужчина — постарше, в гражданском.
— Вера Михайловна, можно войти? Есть вопросы.
Мужчина постарше представился полковником Громовым из управления экономической безопасности.
— Мы изучили материалы, — сказал он без предисловий. — Очень серьезные обвинения. Начали проверку. И да, там фигурирует Степанов как один из организаторов.
— То есть, я была права? Он приходил забрать улики?
— Скорее всего, — кивнул полковник. — А смерть вашего мужа тоже проверим. Назначим эксгумацию, если потребуется.
Я содрогнулась от мысли, что тело Павла потревожат.
— Будьте осторожны, — предупредил следователь. — Если Степанов объявится — сразу звоните.
Вечером позвонила встревоженная Вероника:
— Мама, что происходит? Почему ко мне приходили полицейские и спрашивали о папе?
— Они у тебя были? — удивилась я.
— Сказали, что расследуют что-то, связанное с его работой! Спрашивали, не говорил ли папа о проблемах, не было ли у него врагов. Что происходит?
— Просто на папиной работе обнаружились нарушения. Он собирался сообщить в полицию. А потом умер.
— Погоди... Ты думаешь, его убили?
— Полиция проверяет все версии, — вздохнула я. — Вот и все.
— Я сейчас приеду, — решительно заявила дочь.
До глубокой ночи мы сидели на кухне — я рассказывала все, что узнала, а Вероника слушала с расширенными глазами.
— Останусь на ночь, — заявила она. — Не оставлю тебя одну, когда рядом может быть человек, убивший папу.
Я не стала спорить. Мы постелили ей на диване в гостиной.
Ночью проснулась от скрипа половиц. Но на этот раз шаги были не в спальне, а в гостиной. Выскочила из кровати, бросилась туда.
В темноте различила две фигуры — Вероника сидела на диване, а напротив стоял высокий силуэт. Включила свет. В комнате была только дочь — бледная, с расширенными от ужаса глазами.
— Ты тоже видела? — прошептала она. — Видела его?
— Папу? — я села рядом.
— Да, — всхлипнула Вероника. — Он стоял здесь. Смотрел на меня. А потом исчез, когда ты включила свет.
Утром в дверь позвонили. Полковник Громов сообщил:
— Мы задержали Степанова. Пытался сбежать в Турцию. В финансовых махинациях сознался. В убийстве — нет. Но у нас есть основания полагать, что смерть Павла Ивановича не была естественной. Ждем результатов экспертизы.
Прошла неделя. Однажды утром позвонил Громов:
— Вера Михайловна, Степанов сознался во всем. Признался, что подсыпал вашему мужу препарат, вызвавший инфаркт. Проверяем его показания, но, похоже, дело раскрыто.
Я опустилась на стул, чувствуя странное онемение.
Вечером мы с Вероникой сидели на кухне, говоря о Павле — теперь уже без острой боли, с теплотой.
— Думаешь, это правда был он? — спросила дочь. — Те шаги, тот силуэт... Папа приходил?
— Не знаю, — пожала плечами. — Может, просто наше желание верить, что он рядом. А может, он действительно не мог уйти, пока не убедился, что правда не умрет вместе с ним.
— Вчера ничего не слышала, — призналась я. — Впервые за много ночей. Тишина.
— Может, он обрел покой, — тихо сказала Вероника. — Теперь, когда правда раскрыта.
— Может быть, — я улыбнулась. — Я бы этого хотела.
Прошла неделя. Степанов под стражей ждал суда. Жизнь входила в новое русло.
Я больше не просыпалась от ночных шагов. Не видела силуэт у окна. Но иногда, в тихие вечера, чувствовала присутствие Павла — не тревожное, как раньше, а спокойное, любящее. Словно он просто зашел проведать, убедиться, что я в порядке.
И это было правильно. Это было то, что нужно нам обоим — ему, чтобы идти дальше, и мне, чтобы жить дальше. С памятью, но без боли.
Я слышала, как он ходит ночью. Но его похоронили месяц назад. Он просто не мог уйти, не завершив земные дела. Не мог оставить меня с опасностью. И когда справедливость восторжествовала — он нашел свой покой. И я нашла свой.
Советую посетить мой канал для прочтения других более интересных рассказов!
Рекомендую к прочтению:
Буду благодарен вашей подписке, лайку и комментарию :)