Из серии: "Я сильная женщина".
— Твоя невестка полный набор недостатков, — произнесла Наталья Дмитриевна поглядывая в окно.
— Чего ты так решила, мать?
— Неправильно паркуется! Заезжает задом, а не передом — это говорит о нелогическом мышление!
Валерий наблюдал из окна, как красный автомобиль плавно въехал на площадку. Машина с первого же раза встала точно между разметкой, будто водитель делал это сотни раз.
— Зато смотри, как идеально вписалась, — заметил он спокойно.
Наталья Дмитриевна презрительно махнула рукой.
— Всё это глупости! Как она потом будет выезжать? И вообще, ты обратил внимание на её почерк? Выглядит по-детски — круглые буквы говорят о незрелости личности. Я читала об этом в журнале!
— Ну мам, так сильно не придирайся, — Валерий повернулся к матери.
— Придираюсь? Ты просто посмотри на неё со стороны, не своими влюблёнными глазами! Это ходячие комплексы, одни недостатки! Не знаю, как ты будешь с ней жить. А её манера смеяться? Слишком громко, неприлично для воспитанной девушки!
Валерий молча выслушал очередную тираду. Мать методично перечисляла пороки его невесты, словно составляла досье на преступницу.
— И потом, откуда она вообще взялась? — продолжала Наталья Дмитриевна, расхаживая по комнате. — Родители где живут? Что за семья? Нормальные люди знакомятся через общих друзей, а не цепляются в каких-то кафе!
Мать взглянула в окно и тут же отошла, продолжая что-то бормотать себе под нос о «современной молодёжи» и «отсутствии приличных манер». Валерий остался стоять у стекла, разглядывая двор, где между деревьями играли дети.
Он пытался заставить себя увидеть то, на что указывала мать. Искал изъяны там, где раньше видел только совершенство. Но красный автомобиль стоял ровно, а почерк казался ему милым, а не инфантильным. Каждое слово матери отскакивало от его убеждений, словно камень от воды.
«Может, я действительно слеп?» — мелькнула предательская мысль.
Валерий попробовал представить свою невесту глазами матери. Громкий смех превратился в вульгарность, искренность — в наивность, непосредственность — в невоспитанность. Но образ рассыпался, не желая укладываться в рамки материнских претензий.
Он вспомнил, как она смеялась над его шутками, запрокидывая голову назад. Как морщила нос, когда сосредотачивалась над сложной задачей. Как старательно выводила каждую букву в записках, которые оставляла ему на столе. Всё это теперь пытались превратить в недостатки.
— А её привычка опаздывать! — донёсся из глубины комнаты голос матери. — Это же неуважение к людям! И одевается как... ну не знаю даже как назвать. То слишком ярко, то совсем безвкусно.
Валерий закрыл глаза. Он помнил каждый её наряд, каждую улыбку, каждое неловкое движение. И ничего из этого не казалось ему отталкивающим.
Медленно отвернувшись от окна, он осознал простую истину: материнская любовь иногда может оказаться самым жестоким судьёй. Наталья Дмитриевна защищала его единственным известным ей способом — нападая на того, кто мог забрать её сына.
***
Ровно через пять минут раздался звонок в дверь. Валерий моментально отвернулся от окна и поспешил открывать, оставив мать за спиной продолжать очередную тираду о «правильном воспитании».
На пороге стояла Анжела, лучезарно улыбаясь. Валерий бросился к ней навстречу, обнял и крепко поцеловал.
— Неприлично, — донёсся из глубины квартиры голос Натальи Дмитриевны.
— Сегодня мать что-то не в настроении, с утра ворчит, — шепнул Валерий невесте на ухо. — Ладно, проходи, давай помогу.
Он взглянул на Анжелу и вновь восхитился тем, как идеально сидит на ней простое платье, как изящно она поправляет прядь волос. Но внезапно его взгляд задержался на её губах — ярко-красных, словно маки.
— Они... они слишком яркие, — произнёс он, указывая на губы.
Анжела подошла к зеркалу в прихожей, наклонила голову, вытянула шею и внимательно разглядела своё отражение.
— Тебе не нравится? — спросила она.
— Кажется слишком вульгарно, — честно ответил Валерий.
Анжела на секунду обиделась, но тут же достала из сумочки салфетку и начала стирать помаду.
— Хорошо, — сказала она, повернувшись к жениху. — Так пойдёт?
Валерий довольно кивнул, но тут же услышал голос матери:
— Так-то лучше, а то прямо как девка с бульвара.
Валерий пожал плечами и тихо шепнул:
— Вот так с самого утра.
Он взял Анжелу за руку и повёл в свою комнату. По пути девушка вежливо поздоровалась с Натальей Дмитриевной:
— Какая чудесная сегодня погода!
— Ничего чудесного я не вижу, — отрезала свекровь. — Солнце печёт, жара, пыль.
Анжела уже заходила в комнату жениха, когда ответила:
— А мне нравится запах цветов и свежескошенной травы.
— Ну-ну, каждому своё, — буркнула Наталья Дмитриевна.
Валерий закрыл дверь и обратился к невесте:
— Не обращай на неё внимания. Наверное, голова болит или проблемы на работе.
— Работу надо оставлять на работе, не тащить её домой, — заметила Анжела. — Иначе никакой нормальной жизни не будет.
— В точку сказано. Кстати, как у тебя с работой? Ты говорила...
— Да всё отлично! — перебила его Анжела. — Меня переводят на шестой этаж, будет свой стол. Первое время буду отвечать за архивы, но это временно. Уже подписали приказ. И самое главное — мне оклад повысили!
Глаза Валерия вспыхнули от счастья, но тут же потускнели. Он вспомнил, что вот уже три года работает на одном и том же месте, дважды писал заявление о повышении, и каждый раз получал отказ. А тут его невеста за полгода уже третье повышение получает. Пусть мелкие шаги, но они есть.
Валерий обнял невесту:
— Как я рад за тебя, — сказал он, внимательно разглядывая её лицо. — У тебя щёки такие розовые... или это румяна?
— Румяна, немного подвела, — призналась Анжела. — Вчера плохо себя чувствовала, не хотела идти на работу бледной.
— А не слишком ли это вызывающе? — словно сам себе задал вопрос Валерий.
Анжела рассмеялась:
— Ну ты прямо как твоя мама!
Они оба засмеялись.
— А можно пойти в кафе? — предложил Валерий.
— Давай немножко посидим, отдохнём, а уже потом, — попросила Анжела.
— Я всё ещё не верю, что у нас скоро свадьба, — признался Валерий. — Ты представляешь, это же...
— Да-да, всё по-серьёзному, по-честному, — захихикала Анжела. — Муж, жена, кровать и общий бюджет. А ещё... — она посмотрела на потолок.
— Понял, дети, — кивнул Валерий. — Но мы же говорили — чуть попозже.
— Да, конечно, попозже, я с тобой полностью согласна. Но они тоже у нас в планах стоят — такие маленькие, милые карапузики.
— Ага, ползают, кричат, всё рвут, гадят, — скривился Валерий.
— Ищи плюсы, минусы сами по себе найдутся, — мягко упрекнула его Анжела. — Иначе ты погрязнешь в трясине.
— Точно, — согласился Валерий, вспоминая свою мать, которая с утра только и делала, что перечисляла недостатки Анжелы.
🌞 Рекомендую читайте: Когда у бывшего мужа закончились деньги, он вспомнил о брошенной жене
Внутри него боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, он безгранично любил эту девушку, восхищался каждым её жестом, каждой улыбкой. С другой — материнские слова въедались в сознание, заставляя искать изъяны там, где их не было. Это раздирало его изнутри, словно он предавал либо мать, либо невесту. Но каждый раз, глядя на Анжелу, он понимал: его выбор правильный, и никакие упрёки не смогут это изменить.
***
Вечером Валерий вернулся домой, переполненный счастьем. Только что он проводил Анжелу до дома, и всю дорогу обратно напевал про себя мелодию. В памяти всплывали моменты их прощания — как они почти полчаса стояли под клёном, обнимаясь и целуясь словно подростки. Если бы не начавший накрапывать дождик, они простояли бы там ещё дольше.
— Пока-пока, милый, — шептала Анжела.
— Пока-пока, малышка, — отвечал он.
Невеста убежала под укрывающими ветвями деревьев, а Валерий теперь переступил порог своей квартиры. Сняв ботинки и поставив их аккуратно у двери, он направился в душ, продолжая напевать. Состояние души можно было назвать только одним словом — восторг. Любовь окрыляла его, заставляя видеть мир в ярких красках.
Зайдя на кухню, он обнаружил там свою сестру Елену и её жениха Евгения, сидевших за столом.
— Привет честной компании, — весело поздоровался Валерий.
— Ты был с ней? — сразу же спросила Елена.
Валерий кивнул головой и открыл холодильник, доставая бутылку минеральной воды.
— Мать приготовила ужин — котлеты с гарниром, всё на сковородках стоит, — сообщила сестра.
— Спасибо, — ответил Валерий.
Евгений встал из-за стола и обратился к Елене:
— Я тебя подожду в комнате.
Он ушёл, оставив брата и сестру наедине. Елена внимательно посмотрела на Валерия.
— Она у тебя слишком вежливая с обслуживающим персоналом! Благодарит официантов и даже уборщиц — это неприлично для её статуса!
— Ты о чём? — не понял Валерий.
— Не прикидывайся идиотом! Я говорю о твоей Анжеле! Она слишком вежливая, должна держать дистанцию с людьми, а не расплываться в улыбке и каждый раз говорить «спасибо», «благодарю», «вы так добры»! Что за чёртовщина, откуда она, такая мимоза, взялась?!
— Это просто вежливость, — спокойно ответил Валерий.
— Дурак, это называется приспособленчество! Угодить всем! Я буду принимать это на свой счёт, и каждый раз она будет тянуть вниз — ты это понимаешь?!
— Тебе-то какое дело?
— Ты мой брат, пусть хоть и старший, но я переживаю по-своему, не хочу тебе несчастья!
Валерий кивнул в сторону двери комнаты своей сестры:
— Твоё счастье тебя ждёт.
Елена поднялась со стула:
— Запомни — мама и я хотим тебе только счастья! И смотри, не всё так гладко с ней!
— Отстань уже, топай к своему идеальному мужику. Кстати, от него потом пахнет.
— Дурак, это одеколон! — огрызнулась Елена.
— Похоже, у твоего парня нос заложило — это всего лишь пот! Пусть моется, а не обливается всякими одеколонами.
Елена обиделась и подошла к двери. Обернувшись, она бросила брату:
— А твоя вообще экономит на духах — ничего не ощущается!
— По сравнению с твоим, у неё с обонянием всё хорошо. Топай давай к своему и ему предъявляй претензии.
Сестра ушла. Валерий остался один, размышляя про себя: «Какого чёрта пристали все?»
Он вспомнил, как в субботу ходил с Анжелой в ресторан вместе с сестрой. Действительно, Анжела очень часто благодарила официантов буквально за всё — за замену стакана, за поданный счёт. А потом швейцара, который открыл дверь, и опять она поблагодарила его.
«Да, действительно странно... Уж слишком вежливая, словно хочет всем показаться своей», — подумал Валерий, но тут же прогнал эту мысль. Разве вежливость может быть недостатком?
***
Валерий активировал телефон и загрузил фотографию Анжелы. На экране появилось её лицо — улыбающееся, нежное, с искорками в глазах. Он долго рассматривал снимок, словно пытался запомнить каждую черточку.
— Ты прямо как на икону смотришь, скоро молиться начнёшь, — раздался за спиной голос матери.
Валерий моментально выключил экран, испытав острое смущение. В памяти всплыло детское воспоминание — как мать застала его за рассматриванием мужского журнала. Тогда она устроила ему хорошую взбучку, и сейчас то же неловкое ощущение охватило его. Лицо покраснело от стыда.
— Слушай, ты обратил внимание на её ногти? — спросила Наталья Дмитриевна, входя на кухню.
Валерий напряг память, но ничего конкретного вспомнить не смог.
— А что с ними не так? — поинтересовался он.
Наталья Дмитриевна цокнула языком и показала свои ногти — аккуратно подстриженные, покрытые бесцветным лаком.
Валерий так и не понял, о чём идёт речь.
— Мать, объясни толком.
— Она носит слишком яркий лак для ногтей! — воскликнула Наталья Дмитриевна. — Красный цвет вульгарен и не подходит серьёзной женщине! Это говорит о её легкомыслии и, главное, желании привлечь внимание мужчин! Ты правильно поступил, когда утром сделал ей замечание с губной помадой. Это просто отвратительно! Что скажут наши друзья? Что подумают о ней, а главное — о тебе?
Валерию стало неприятно, что мать опять ищет минусы в его невесте. Он сжал губы, пытаясь сдержаться.
Наталья Дмитриевна заметила этот жест и мысленно вернулась в прошлое. Вспомнила, как учила своего сына читать, объясняла азбуку, математику, физику. Он всегда так поджимал губы, злился на неё, но её уроки шли ему на пользу.
— Ничего, принимай реальность, а не этот девичий пафос, на который ты клюнул, — проговорила она вслух, словно убеждая саму себя. — Потом скажешь спасибо.
— А мне, впрочем, её ногти нравятся, — произнёс Валерий, хотя признавался себе, что никогда особо не обращал внимания на маникюр.
Единственное, что его раздражало — когда девушки красили ногти в очень тёмные цвета: чёрный или тёмно-фиолетовый. Это его даже пугало. Но красный лак Анжелы казался ему вполне нормальным.
— Ты просто не понимаешь, что это значит! — не унималась мать. — Такие яркие цвета выбирают женщины определённого... склада! Порядочная девушка никогда не будет так кричаще себя украшать!
— Может, хватит уже искать во всём подвох? — устало спросил Валерий. — Ногти как ногти.
— Я твоя мать и вижу то, чего не видишь ты! — отрезала Наталья Дмитриевна. — Эта твоя Анжела — сплошная показуха! От помады до ногтей — всё нацелено на привлечение внимания мужчин!
***
В это время Анжела сидела дома в своей комнате с младшей сестрой Верой. Вера не отрывала взгляд от экрана телефона, активно переписываясь со своим парнем Геннадием.
— Ты не устала? — поинтересовалась Анжела, наблюдая за сестрой.
— Нет, — коротко ответила Вера, продолжая набирать сообщение.
— А мне вот лень набирать и всякие смайлики ставить. Мне легче позвонить, поговорить. Разве буквы могут передать голос, интонацию, настроение?
Вера подняла телефон и показала экран:
— Вот настроение! — указала она на цепочку смайликов.
Анжела рассмеялась:
— Кажется ли тебе, что человечество опускается до примитивного уровня? Вместо письменности используем египетские знаки-смайлики. Всё упрощается. Забываем, как звучит голос, как пахнет твой мужчина, как он дышит.
— Не усложняй! Я понимаю, ты старой закалки, ты... — начала Вера.
Анжела засмеялась:
— Похоже, ты меня приписала к бабушкам! Но я всего-то на пару лет старше тебя. Просто говорю, что простое общение ни с чем нельзя сравнить. Вот сейчас он тебе пишет, а может быть, в это время сидит на горшке и ковыряется в носу.
🌞 Рекомендую читайте: Муж, потребовавший развод, внезапно выставил жене счёт за «потраченные годы» и получил, но, своё...
Вера фыркнула:
— Ну у тебя и фантазия!
— Это реальный взгляд на происходящее, — возразила Анжела.
Вера отложила телефон и повернулась к сестре:
— Была сегодня на стрелке?
Анжела хихикнула:
— Была, была.
— Ну и, конечно же, целовались?
— Не твоего ума дела, — отмахнулась Анжела.
— Вижу — губы красные! — заметила Вера.
Анжела подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение:
— Губы как губы.
Вера встала, обняла сестру и легонько коснулась пальцами её губ:
— Нет-нет, они у тебя красные! Наверное, целый час стояли?
Анжела улыбнулась:
— Нет, только минут тридцать.
Вера взвизгнула от восторга:
— Тоже хочу!
— Никто тебе не запрещает! Отложи в сторону телефон и иди к своему Геннадию.
— У него мать строгая, требует, чтобы он после института сразу же топал домой. А дома его бабушка. В общем, он всё время под колпаком.
— Он что, маленький? Не может сам постоять за себя? И кстати, у него есть отец?
— Есть, но они разведены.
— Понятно. Но всё же странно — зачем парня держать под контролем? Это же не девчонка.
Вера рассмеялась:
— Да, кажется, нашим мамам на нас наплевать!
— Нет, мама за нас переживает. Просто она нам даёт возможность быть самостоятельными. Это большая разница.
Анжела задумалась и повернулась к сестре:
— Сегодня был какой-то странный день.
Вера подошла к окну, где по стеклу стекали капли дождя:
— Ну понятно — погода испортилась.
— Погода не может жизнь испортить. А портится у нас в голове — от нашего настроения, от наших ожиданий. Но я не об этом говорю, а о том, что сегодня Валерий был какой-то странный.
— Что случилось? Опять мозоли на ногах? — съехидничала Вера.
— Нет, он весь день придирался. Всё началось с того, что ему не понравилась моя губная помада.
Вера взяла губную помаду со столика сестры и открыла колпачок:
— Тогда подари её мне.
Анжела забрала помаду и аккуратно накрасила губы сестре:
— Ему цвет не понравился. Видите ли, вульгарный. А затем — не такая кофточка, не так хожу, не так смеюсь. И вообще он сегодня был странный, словно специально искал во мне минусы.
— Наверное, сомневается? — предположила Вера.
— Нет, это его мать — Наталья Дмитриевна. Когда я прихожу, она всегда чем-то недовольна. Не в том смысле, что я делаю что-то не так, а в том, что я, как понимаю, не вписываюсь в её образ идеальной невестки.
Вера засмеялась:
— Я так понимаю, она — идеал? Венера?
Анжела вспомнила, как выглядит свекровь: широкоплечая, тонкий нос, крашеные волосы, строгий костюм, несколько цепочек на шее.
— Нет, она обычная женщина. Совершенно обычная. В одежде использует нейтральные цвета — как маскировочные, чтобы не заметили, не привлекать внимание.
— Фи! Как примитивно, скучно, неинтересно! А я вот, смотри! — Вера показала ярко-жёлтую футболку. — Сегодня купила!
Анжела посмотрела на большие вырезы:
— Да тут всё вывалится из неё!
Вера захихикала:
— Это я специально для Генки!
Анжела рассмеялась:
— Если он увидит тебя в таком виде, его хватит сердечный приступ! Или он просто захлебнётся в собственных слюнях!
Обе девушки расхохотались.
***
На следующий день Валерий встретился на работе со своим другом Иваном. Дождавшись, когда коллеги отойдут подальше, он тихо наклонился к приятелю:
— Слушай, тебе не кажется, что Анжела какая-то странная?
Иван покрутил головой по сторонам, убеждаясь, что их никто не слышит, и также тихо спросил:
— Что не так? Все кто встречал её, говорят — нормальная девчонка.
— Нет, она ведёт себя странно, — настаивал Валерий.
Иван пожал плечами:
— Не замечал. Поясни, может, я что-то упустил.
— Ну вот она всегда говорит тихо, практически никогда не повышает голос.
— Так это же нормально! Говорит об уверенности. Круто! Вот моя Маринка взяла с неё пример, — ответил Иван с одобрением.
— А ещё она всем говорит «спасибо». Не кажется ли это уже чересчур? И со всеми здоровается, даже с теми, кого в подъезде своём не знает. Я тогда спросил: «Это кто?» Она пожала плечами, говорит: «Не знаю». Вот как-то так. Зачем здороваться, если ты этого человека не знаешь?
Иван задумался:
— Но раз она здоровается, как ты говоришь, в подъезде, значит, это соседи. Почему бы не поздороваться?
— Она же его не знает!
— И тебя это смущает?
— Нисколечки, но странно. А ещё эти цветные блузки, — Валерий покосился в сторону, где за соседними столами сидели женщины. — Вот посмотри, что ты скажешь?
Иван внимательно на них посмотрел и пожал плечами:
— Что с ними не так?
— Ты что, слепой? У них нет ничего яркого в одежде! Анжела постоянно — фиолетовый, голубой, зелёный... А ещё, — он закатил глаза, — ладно, лучше не буду говорить.
Иван, заинтригованный, наклонился к другу и тихо спросил:
— Колись!
Валерий также тихо ответил:
— На прошлой неделе она пришла... — он замолчал, глубоко вздохнул, а после продолжил: — В короткой юбке. И ты не представляешь, какого она цвета!
— В горошек? — предположил Иван.
— Чёрта с два! Флуоресцентная ярко-жёлтая, аж глаза режет!
— Офигеть! Вот бы Маринка моя пришла так! — воскликнул Иван с восхищением.
— Ты что, издеваешься? Мы шли так, словно она мигалка от какой-то пожарной машины! Все оглядывались!
— Это же круто! Нет, это действительно круто! Нужно иметь смелость, чтобы вот так пойти, — Иван подумал, потом добавил: — Нет, я бы не рискнул.
— Пойти в юбке? — не понял Валерий.
— Да причём здесь юбка! Одеть что-то такое супер яркое. Нет, я на это не способен.
— Вот и я! А ещё...
Наверное, минут пятнадцать Валерий рассказывал о недостатках, которые он в последнее время обнаружил у Анжелы. Говорил бы, может быть, ещё и дольше, но тут появился начальник и сделал им замечание. Ребята тут же выпрямились и уткнулись в свои мониторы.
***
А вечером Валерий, как обычно, встретил Анжелу у выхода из её главка — огромного здания эпохи развитого социализма. Внешне строение выглядело мрачно, но внутри отделка была современной: всё сверкало и блестело. Люди здесь работали не те пузатые чиновники, а скорее интеллигенция.
🌞 Рекомендую читайте: Муж, свекровь и золовка решили обмануть Алёну с квартирой, развод, изгнание, измена, что дальше?
Увидев жениха, Анжела подбежала к нему, обняла и сразу же поцеловала. На какой-то момент Валерий даже опешил — раньше ему это нравилось, но сейчас он покосился в сторону и заметил, что на них смотрят.
— Прекрати, мы же не одни на улице. Что ещё подумают, — проговорил он неловко.
— А мне какое дело, что подумают? — ответила Анжела. — Это мои коллеги, а не твои. Пусть знают, что я счастлива!
И она ещё раз его поцеловала.
— Всё-всё, достаточно. Я тебя тоже люблю, — быстро чмокнул её в щёчку Валерий. — Пошли отсюда поскорей.
— Испугался? — рассмеялась Анжела. — Уверяю тебя, никому нет дела до нас. Всё, что увидели, через пять минут забудут — у всех свои проблемы.
Она взяла его под ручку, игриво толкнула, затем посмотрела в глаза и подмигнула:
— И куда мы пойдём?
— Пойдём на набережную, — предложил Валерий.
— Мы там уже были раз пять.
— Тогда в парк.
— И там уже была.
— Может, в кафе?
— Я придумала! — воскликнула Анжела. — Сейчас поедем в Гилёвскую рощу, там возьмём напрокат велосипеды и будем кататься, пока не стемнеет.
Валерий посмотрел на неё с недоумением:
— Ты что, смеёшься? Ты же в офисной одежде — это как-то неприлично. Всё равно что в пиджаке ремонтировать машину.
— А кто задаёт правила приличий? — спросила Анжела, не останавливаясь и потянув Валерия в сторону остановки. — Бежим, как раз наш автобус!
***
— Ты всё-таки решился на велосипеды? — спросила Анжела, взяв его под руку. — Тебе точно понравится, пошли, пошли!
Он нехотя зашёл в автобус и опять посмотрел по сторонам. Вместе с ними зашли несколько коллег Анжелы — кто-то ему улыбнулся, и он понял, что они наверняка видели, как Анжела целовала его на улице. Валерий ощутил, как лицо покраснело.
«Вот чёрт», — произнёс он про себя.
В этот момент Анжела прижалась к нему. Он ощущал её дыхание, чувствовал, как бьётся её сердце, как она тёплыми руками обняла его, а после снова чмокнула в щёчку.
— Прекрати, мы тут не одни, — прошептал Валерий.
— Бука, — засмеялась Анжела.
В этот момент зазвонил её телефон. Она тут же достала его и ответила на первом же гудке. Невольно Валерий вспомнил слова матери: «Она слишком быстро отвечает на звонки — это говорит о том, что у неё нет важных дел».
«Да, действительно слишком быстро отвечает», — подумал он. — «Надо бы с ней поговорить. Обычно принято отвечать на третьем звонке, можно на четвёртом, но не сразу же, как пожарный».
Он посмотрел на её серёжки — перламутровые ракушки, и опять промелькнула мысль: «Несерьёзно это. Для девочки, она скоро будет женой — надо поговорить».
Взгляд опустился чуть ниже — заколка в виде котика. «Как наивно, по-детски, несерьёзно», — мелькнула мысль.
Пока они ехали, Валерий внимательно рассматривал свою невесту. Каждый раз его взгляд за что-то цеплялся — то цепочка, то резиночки на запястье, прям как у девочки. А ещё эта походка — она словно хотела прыгать. Этот смех, интонация — всё это было неправильно, но что именно, он пока не мог до конца разобраться.
***
Через час они уже катались на тех самых велосипедах. Валерий предложил просто погулять, но Анжела настояла на своём. Теперь он крутил педали, а Анжела в своей юбке, чуть приподняв её повыше, крутила колёса рядом.
«Вульгарно — колени видно. Недопустимо. Зачем она это делает? Хочет, чтобы я ревновал? Привлекает мужиков — как это пошло, неправильно. Надо поговорить», — думал Валерий.
И ещё её блузка — она, видите ли, вспотела и пару пуговиц расстегнула. Он даже видел цвет её лифчика. Опять в голове замелькали мысли: «Неприлично, вульгарно. Она что, всегда так себя ведёт?»
А может быть, появились глупые мысли? А глупые ли? Может, у неё кто-то есть ещё, кто-то есть кроме него? Валерий припомнил Дмитрия — того самого Дмитрия, который всегда подвозил Анжелу до дома. Машина не новенькая, кряхтела, но ездила.
«Дмитрий...» — задумался Валерий.
От этой мысли ему стало на душе противно, мерзко, и он остановился. Анжела отъехала метров на сто и только потом заметила, что её жених стоит и смотрит. Она вернулась к нему.
— Ты устал? — спросила она.
Валерий строго посмотрел на Анжелу, а после сказал:
— Застегнись.
Анжела сразу же поняла, о чём идёт речь. Выпрямилась и быстро застегнула пуговички на блузке.
— Так пойдёт? — Её голос уже не был таким звонким, как всего пару минут назад. Он стал глухим и каким-то отчуждённым.
— Да, — коротко ответил Валерий.
— Поехали. Пора сдать велосипеды и домой — мне завтра на работу.
Валерий, не говоря ни слова, опять сел на велосипед и медленно поехал по дорожке.
***
Дома Анжела шлёпнулась на диван, а сестра Вера как обычно зависала в телефоне. Какое-то время они не разговаривали. После Анжела не выдержала и произнесла вслух:
— Что-то с ним происходит неладное.
Вера, не отрываясь от экрана, спросила:
— Что?
— Вот и я не знаю что. Раньше он не был таким. А сейчас, что бы я ни сделала — вечно недоволен. Поцеловала — неправильно, на нас смотрят. Прижалась — неправильно, не так пойму. Предложила поесть мороженое — «Ты что, пальцы будут грязными». А когда катались на велосипедах, у него вообще...
— Дурдом, — отозвалась Вера. — Твой мужик превратился в образец стандарта. Будь как все, не высовывайся, и всё будет хорошо. Скучно.
— Но ведь раньше он таким не был, а сейчас постоянно придирается — не так говорю, не так иду, не с теми разговариваю, не те слова употребляю. Что с ним не так?
— Мамаша, — коротко ответила Вера.
— Да, я думала про Наталью Дмитриевну, но у Валеры же своя голова на плечах. Мне ведь со свекровью не жить.
— А может, его мать не хочет, чтобы вы расписались?
— Да нет, она всегда была за, особенно когда узнала, что у меня есть квартира.
Вера подняла голову от телефона:
— О, квартира — лакомый кусочек для любого мужика.
— Валерий никогда не настаивал, что мы будем жить у меня. Он наоборот намекал, что будем снимать квартиру.
— Глупость — свою сдавать, чтобы другую снимать. Зачем? К тому же у тебя квартира в хорошем районе, великолепная транспортная развязка.
— Да, я не об этом, а о том, что он ко мне придирается. Я уже не знаю, что делать. Скоро буду идти рядом и даже бояться взять его за руку. А вдруг не так подумает либо это оскорбит его?
— Или его мамашу, — съехидничала Вера. — А ты просто возьми и поговори с ним. Он что там сбрендил?
— Да вроде как разговаривала. Ладно, я думаю, после свадьбы всё исправится. Он переедет ко мне, и тогда...
— Ой-ой, представляю, что тогда — из спальни выходить не будете, — хихикнула Вера.
— Прекрати, у тебя только одно на уме.
— А разве не так?
Анжела пожала плечами:
— Ну, конечно же так.
Она тяжело вздохнула. Вера отложила телефон, подсела к сестре и обняла её:
— Как же тебе завидую. Вот поскорее бы мне закончить институт, и я улечу.
— И куда же ты полетишь? К своему Геннадию? Насколько я знаю, он живёт с мамой, сестрой и отцом, бабушка, а у них двушка.
— Да, печальная перспектива. Но мы будем снимать свою квартиру.
— А здесь? — Анжела посмотрела по сторонам.
🌞 Рекомендую читайте: Раз родственник, два родственник и все хотят жить в твоей квартире, но без тебя
— Ты что, смеёшься? Где же мама с папой, а я с Геннадием?
— Ладно, до этого тебе ещё три года. Думаю, много изменится, и, возможно, ты даже разбежишься со своим мальчиком.
Вера тяжело вздохнула:
— Да, возможно.
Анжела обняла сестру:
— Не вешай нос. Ты же знаешь — всё в твоих руках.
Вера чмокнула Анжелу в щёчку:
— И в твоих руках тоже. Думаю, ты своему мужику мозги правишь. Вот как только оденешь кольцо, так сразу же — бац! — всему голову. И скажешь: «Слушай меня».
Анжела рассмеялась:
— Не хотелось бы прибегать к насилию.
Девушки засмеялись. Вера поднялась:
— Ладно, пойдём ужинать, а то мама обидится.
Сёстры встали и направились на кухню.
***
В это время Валерий дома ковырялся в тарелке с супом, но есть совершенно не хотелось. Всё время вспоминал велосипедную прогулку, невольно кривился от воспоминаний. В голове мелькали отрывки того момента, как Анжела застёгивала блузку. Он отчётливо помнил, что заметил её бледно-розовый лифчик. Если он видел, то и другие мужики тоже могли видеть.
Валерию становилось неприятно от этой мысли. Зачем она это сделала? Ведь знала, что в таком костюме кататься неудобно. А ещё эта юбка... Валерий поморщился, вспоминая открытые колени. Как неприлично, вульгарно. Недостойно его жены.
В этот момент на кухню вошла Наталья Дмитриевна. Она включила чайник, поставила чашку на стол, а затем села напротив сына.
— Она слишком счастлива от помолвки, — произнесла мать, размешивая сахар. — Чрезмерная радость по поводу предстоящей свадьбы выглядит подозрительно. Неестественно.
Валерий оторвал взгляд от тарелки, посмотрел на мать. В голове опять промелькнули воспоминания. Действительно, Анжела после его предложения резко изменилась — стала по-настоящему счастливой, словно выиграла джекпот. Её глаза, то, как она всё время к нему прижимается, эта улыбка счастья.
Валерий невольно задал себе вопрос: почему она так счастлива? Может, обрадовалась не потому, что он сделал предложение, а потому что подцепила его? Да, подцепила — это, наверное, более правильное слово. А он что? Нравится, любит, да. Но её поведение странное.
Наталья Дмитриевна уже налила кипяток в свою чашку, достала банку с растворимым кофе, открыла крышку.
— Её смех не подходит к её внешности, — сказала она, насыпая кофе. — Слишком звонкий, не сочетается с её типом лица.
Мать стала размешивать напиток. Валерий молчал. Он тоже вспомнил, как смеётся Анжела — звонко, заразительно. В этом смехе не было ничего вульгарного, и всё же после слов матери он задумался.
Наверное, с минуту он сидел и лениво ел суп. Наконец пришло осознание: да, она смеётся слишком звонко, неестественно. И опять мысль о том, что она слишком радуется помолвке. А потом воспоминания о блузке, юбке выше колен, разговоры по телефону.
Валерий стал понимать, что Анжела его раздражает. Нет, у неё красивое лицо, великолепное тело, приятный голос, она умная и добрая. Постой, какого чёрта — добрая? Зачем со всеми здороваться?
Список недостатков стал растягиваться, и чем больше он думал, тем больше замечал изъянов в своей Анжеле.
***
И всё же Валерий признавался себе — он её любит. С некоторыми минусами можно мириться. Подумаешь, любит цветы — это же хорошо. С одеждой поговорит, общение с мужчинами можно сократить...
Наталья Дмитриевна опять подала свой голос:
— Тебе надо её перевоспитывать.
Она сходила в другую комнату и вернулась с несколькими книгами. Валерий взял одну из них и прочитал названия: «Правила поведения в общественных местах», «Этика за столом», «Психология и внешность».
— Пусть почитает, — заявила мать. — Думаю, она поймёт намёк, что ей надо исправляться. Уже не девочка, не подросток, а женщина. Взрослая женщина, которой полагается быть взрослой. Ты понял?
Валерий не ответил. Он положил книги себе на колени и опять принялся есть уже остывший суп. Он всё понял, и понял это уже давно. Да, надо как-то кардинально поговорить с Анжелой, но так, чтобы она не обиделась. И тут ему пришла идея — поговорить с её подругой Галиной, чтобы та наставила Анжелу на путь истины.
***
Уже оставшись в своей комнате один, Валерий набрал Галину. Пару минут разговора ни о чём, а после он перешёл к делу.
— Анжела — твоя подруга, верно? — спросил Валерий.
Галина что-то положительно пробубнила — похоже, она в это время ужинала.
— Ты бы не могла с ней поговорить, чтобы подобрала себе более скромный наряд? Не такие яркие...
— Бросаются в глаза? — уточнила Галина.
— Даже слишком. Мне все знакомые только об этом и говорят, — тут Валерий соврал. Кроме матери, ему никто не говорил ничего плохого о стиле одежды его невесты. — Говорят, это неприемлемо для взрослой женщины.
Галина хмыкнула:
— Двадцать семь лет — это не взрослая в наше время. Это даже подросток.
— Ты просто с ней поговори, хорошо?
— А что сам не можешь?
— Она посчитает, что я пытаюсь её принизить, ограничить в рамках. А ты как подруга найдёшь что сказать. Ведь посмотри — ты одеваешься как идеал.
И опять Валерий соврал. У Галины не было вообще никакого вкуса. Она могла надеть пышную юбку и синие кроссовки с каким-то деловым пиджаком, либо наоборот — напялить футболку на голое тело, сквозь ткань которой всё просвечивало, и деловые брюки в клеточку, словно пижаму. А про цвет волос Валерий даже не хотел говорить — Галина, кажется, каждую неделю меняла его: то фиолетовый, то бордовый, то пепельный, то чёрный.
Галина хихикнула и мурлыкающим голосом довольной кошки ответила:
— А ты умеешь льстить. Ладно, я попробую поговорить с Анжелой, но боюсь, что результат может быть обратный. Видишь ли, она слишком самостоятельная женщина. Её не поставишь в рамки — она умеет думать. И не просто думать — действовать и отвечать за свои поступки. Так что, Валер, подумай, перед тем как решиться её в чём-то ограничивать.
— Да я не хочу ни в чём её ограничивать! Но ты пойми — у нас свадьба, муж, жена... Как-то неприлично бегать в флуоресцентной юбке. А в этот раз мы катались на велосипедах — ты представляешь, она задрала её до колен! Это же мрак! А ещё свою блузку расстегнула...
Галина засмеялась:
— И что, прямо до пупа?
Валерий закрыл глаза — ему даже было страшно об этом подумать, чтобы его невеста так поступила.
— Ладно, ты просто попробуй поговорить. Может что-то получится.
— Попробую, но жди ответку, — предупредила Галина.
Телефонный разговор прервался.
***
Буквально через пару минут Галина уже звонила Анжеле. Похоже, Валерий не знал, из чего складывается женская солидарность, и Галина в мельчайших подробностях описала просьбу её жениха.
— Что, прямо так и сказал, что я подняла юбку? — возмутилась Анжела.
Галина засмеялась:
— Думаю, да. Если бы я стала его расспрашивать о цвете твоего лифчика, наверняка он бы описал даже все кружевца. Ты там что, решила всех мужиков соблазнить? И это перед свадьбой!
— Да там никого не было! Только старики шаркали ножками, ну пару человек проехало на роликах, ещё были мамашки с колясками. Вот и всё.
— Ой-ой, кажется, твой жених тебя заревновал, — протянула Галина. — Ладно, он потребовал, чтобы ты сменила одежду на более изысканную. Ну ты понимаешь — как у его мамы. Такую же нейтральную, чтобы тебя никто не мог заметить. А ещё потише говори, не смейся, на телефон не отвечай, на мужиков не смотри, к нему не прикасайся, держись на пионерском расстоянии.
Голос Галины становился всё более ядовитым:
— В общем, я не знаю, чего ему хочется, но он явно зол. Весьма зол.
Анжела и Галина ещё поговорили пару минут, а после того как связь прервалась, Анжела легла на кровать и, уставившись в потолок, стала думать. А ведь действительно, последнее время Валерий стал другим. Она припомнила, как он сделал замечание, когда она поцеловала его около офиса. Раньше такого не было — он даже наоборот гордился этим. А теперь даже боится, когда она его обнимает.
🌞 Рекомендую читайте: Жених посчитал себя мужем, дал ключи золовке, а та решила выселить невесту из спальни
В воспоминаниях она не хотела искать все те минусы, которые нашёл в ней жених. Стало обидно. Задала себе вопрос мысленно: «А что, раньше тебе ведь нравилось, как я смеялась? Как ела яблоки, прищуривалась? Как вилочкой отрезала пиццу? А теперь это всё неприлично?»
— Да что с тобой такое? — уже вслух задала она вопрос пустой комнате.
***
До свадьбы оставалось два дня.
Валерий пригласил Анжелу пройтись по магазинам. К ним присоединилась его сестра Елена — мать попросила зайти в продуктовый магазин и потом всем вместе вернуться домой на ужин.
Анжела наверное минут пять стояла, выбирая йогурт. Спешить было некуда, но последнее время йогурты стали приторно сладкими — она удивлялась, как их вообще могут есть дети. Считала, что производители просто травят малышей химическими добавками. Поэтому стояла и внимательно читала состав на каждой упаковке.
Валерий куда-то убежал и вернулся уже с тележкой, полной продуктов. И тут Анжела услышала за спиной голос Елены:
— Слишком долго выбирать в магазине — тратить более пяти минут на выбор йогурта — говорит о нерешительности характера.
Анжела мгновенно разозлилась. Какое дело золовке до неё? Она положила йогурт обратно на полку, повернулась и взглянула в глаза Елены. Та была довольна произведённым эффектом.
— Что, так и не выбрала? — недовольно спросил Валерий.
Анжела постаралась взять себя в руки. Да, она злилась, могла сорваться и накричать — в конце концов, она живой человек, и сейчас ей хотелось именно это сделать. Ведь действительно, какое дело Елене до того, сколько времени она покупает продукты? Но, сделав глубокий вдох, ответила:
— Потом куплю. Не сейчас.
Сделав несколько шагов в сторону кассы, спросила:
— Мы сейчас идём к твоей маме, Валерий?
— Да. Она, кажется, что-то приготовила на ужин.
— Хорошо, — сухо ответила Анжела.
И тут она обратила внимание: когда посмотрела на Валерия, ничего не испытала. Она опять повернулась и взглянула на своего жениха, и опять — ничего. Сердце не колотилось, и почему-то появилась брезгливость к этому мужчине. К тому, которого любит.
«Любила», — мысленно произнесла она слово в прошедшем времени. А потом ещё раз: «Любила». Да, действительно любила.
Валерий подошёл к кассе и стал выкладывать продукты. Анжела смотрела на мужчину и думала: «Когда я тебя успела разлюбить? Что произошло?» Может, у неё настроение паршивое? Или всё из-за неё?
Анжела посмотрела на Елену, которая суетилась, складывая продукты в пакеты.
Через минуту они уже вышли из магазина и направились к дому Натальи Дмитриевны. Почему-то Анжеле не хотелось идти, но завтра свадьба — её свадьба — вот с этим человеком.
Она хотела взять его за руку, уже прикоснулась к ней, но резко отдёрнула. Хотелось по привычке прижаться, но выбросила из головы такое желание.
Анжела поправила ворот блузки. Она пришла на встречу с Валерием прямо с работы — всё как обычно: красивый кремовый пиджак, бледно-розовая блузка, на тон темнее лифчик, поэтому он слегка выделялся, стильные брюки и туфли, которые цокали по асфальту.
Всё как обычно. Но Анжела заметила, как Валерий недовольно посмотрел на её ярко-зелёный браслет. Презрение — вот что читалось в его глазах. Точно такой же взгляд она заметила у золовки.
И опять в груди Анжелы что-то заныло. Нет, не сердце — что-то иное, связанное с прошлым и будущим.
***
Минут через двадцать Анжела переступила порог квартиры свекрови. Наталья Дмитриевна вышла встретить невестку, поздоровалась, даже обняла, и тут же прошептала:
— Ты как всегда неуместно одета.
Что имела в виду Наталья Дмитриевна, Анжела не поняла. Подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение — она выглядела идеально. Да, именно идеально, так говорили ей все: и начальник, и его жена, и коллеги. Может быть, для кого-то она выглядела слишком скромно, а для кого-то наоборот вызывающе, и всё же Анжела считала, что выглядит потрясающе.
— Какого чёрта тебе не хватает? — спросила Анжела, адресуя вопрос свекрови, которая уже ушла на кухню.
Подошёл Валерий и кивнул Анжеле, чтобы она проследовала с ним в комнату.
— Я пойду помогу твоей маме, — сказала она.
— Не стоит. Ты слишком хорошо готовишь — это создаёт нездоровую конкуренцию моей матери.
Анжела остановилась посреди комнаты и повернулась к жениху:
— А что ещё тебе не нравится? Мой смех — ты говорил, что не подходит моей внешности, слишком звонкий. А что ещё? Тебе не нравятся мои перепады настроения, мои долгие сборы или траты на «ненужные» вещи? Ах да, тебе же не нравится флирт с другими мужчинами. Только мог бы ты мне напомнить, когда я флиртовала? Что-то запамятовала.
Валерий молчал, избегая её взгляда.
— Ты вообще меня любишь?
Валерий вздрогнул, словно его попросили выдать какую-то тайну, что-то невнятно пробубнил.
— Ты меня вообще любишь? — повторила Анжела, подняв голос на пару октав выше.
— Да! — резко произнёс Валерий.
— Тогда зачем ты ко мне придираешься? Раньше такого не было, а сейчас тебе не нравится буквально всё — даже мои запонки на блузке, мой шарфик вульгарный, мои серёжки детские, каблучок слишком громко стучит. А походка! Ах да, тебе не понравилось, как я бёдрами виляю. Но тут уж извини — это анатомия, каждый по-своему двигает своим телом, исправить не могу. Тебе не нравится моё нижнее бельё, тебя раздражает цвет моих волос — он видите ли не подходит к твоему образу. А я люблю рыжий! Ты понял — люблю рыжий, не чёрный, не белый, а рыжий тёмно-рыжий! И запомни это на всю жизнь!
Валерий попятился — он не ожидал, что Анжела так агрессивно отреагирует на его просьбу не идти на кухню.
— Ладно, давай без скандалов, — попытался успокоить он.
— Как раз таки не я скандалила, а ты! — воткнула она пальцем ему в грудь. — Ты вечно недоволен, капризный мальчик, тебе вечно что-то не нравится. И ты хочешь быть моим мужем?
Анжела тихо рассмеялась:
— Утром подсунул мне три книжки от своей матери. Думаешь, я не догадалась, откуда ноги растут? Ты их сам-то хоть читал? Посмотри на себя — тебе не нравятся мои брюки, а на свои взглянул? Ты вечно ходишь в джинсах, в мятых джинсах, и считаешь, что это стильно. А носки? Ты видел свои носки, сколько им уже лет? О боже, я не говорю про твои футболки — они настолько поношены, что под мышками образовались неотстирываемые пятна. И ты придираешься к моим блузкам? Валерий, алло, очнись! Я такая, какая есть, и меняться не буду. Не намерена под тебя подстраиваться, и уж тем более под твою мать или сестру. И мне нравится, как я смеюсь! А ты слышал, как твоя сестра хихикает? Словно гиена!
— Прекрати её оскорблять! — возмутился Валерий.
— Опаньки, выходит, меня можно оскорблять, а её нет? А я всего лишь навсего сравнила её с гиеной — животное ну так смеётся, что тут такого?
Дверь открылась, и в комнате появилась Наталья Дмитриевна. Она холодно посмотрела на Анжелу, а после заявила:
— Не слишком ли нагло?
— Наталья Дмитриевна, вы взрослая женщина, я тоже, точно так же, как и ваш сын. Поэтому перед тем как заходить сюда, надо постучать. Вот так, — Анжела постучала костяшками пальцев по столу. — Это же несложно, правда?
— А не грубо ли ты со мной разговариваешь? — спросила свекровь.
Анжела тихо хихикнула:
— А о грубости надо спросить у вас. Когда вы каждый раз меня в чём-то пытаетесь унизить. Ах да, вы же этого не замечаете, потому что для вас это привычка. Вы же начальник — ой, извините, маленький нача. Сколько там у вас подчинённых — человек два? Но всё же нача. Я прекрасно вас понимаю, когда вы пытаетесь вести себя точно так же со мной. Но я не ваша подчинённая! И прекратите меня унижать, прекратите искать во мне минусы!
— Анжела, прекрати! Это моя мама! — вмешался Валерий.
— А я твоя невеста и через день буду твоей женой! Но ты молчишь и позволяешь своей матери меня унижать. И более того — ты даже наслаждаешься этим и мне говоришь про мой смех, про мою блузку!
В этот момент Анжела расстегнула блузку на пару пуговиц и показала нижнее бельё. Наталья Дмитриевна резко отвернулась, словно увидела что-то ужасное.
Анжела засмеялась:
— Наталья Дмитриевна, что с вами? Или вы носите что-то иное?
— Ну и наглая же ты! — выпалила свекровь.
В этот момент в комнату вошла золовка Елена:
— Вы тут чего устроили? Разбор полётов?
— Да нет, похоже, Анжела показала своё истинное лицо, — произнесла Наталья Дмитриевна, выпрямляясь во весь рост.
🌞 Рекомендую читайте: Муж сообщил жене о своём разводе через пост в социальных сетях, он получил, но, своё…
— Лицо у меня всегда было своё, и не пытайтесь извращать мои слова, — отрезала Анжела. — Я всегда была такой, какой была. А вы сперва прикинулись доброй женщиной, приняли меня действительно как невестку, но потом стали нашёптывать своему сыну всякие гадости. Не знаю, что вы там накапали, но что бы я ни делала, вы превращали в минус. Пришла вовремя — уже минус, опоздала — ещё хуже, пришла раньше — несобранная. Посмотрела на телефон — зависима от гаджетов, подушилась — отвратительно пахнет. Что бы ни делала, для вас всегда находился минус буквально во всём — в моём росте, в моём взгляде, цвет волос вас, он кажется, бесит. Но у меня один вопрос: а вам-то какое до этого дело?
— Анжела, всё, хватит, прекрати! — вмешался Валерий.
— Да нет уж, пусть продолжает, — заявила Наталья Дмитриевна с ледяной улыбкой. — Хочу узнать, что о нас думает.
— Я тоже хочу узнать, — добавила Елена, появляясь в дверном проёме.
Анжела посмотрела на золовку и сказала:
— Ты вечно поддакиваешь своей матери, выступаешь в роли её агента, нашёптывая брату её слова. А кто ты сама такая? Посмотри — вечно пытаешься переделать под себя своего жениха Евгения, навязываешь ему свои интересы, критикуешь его хобби, требуешь постоянного внимания к себе и ещё контролируешь каждый его шаг.
— Дура психованная! — выкрикнула Елена.
Она резко развернулась и вышла из комнаты.
— Давай успокоимся, ведь завтра у нас свадьба, — попытался урезонить Валерий.
— Свадьба? А ты в этом уверен? — спросила Анжела.
Наталья Дмитриевна, что до этого стояла с гордо поднятой головой, резко её опустила и, как бы снизу посмотрев на Анжелу, медленно спросила:
— Что ты сказала?
— Не прикидывайтесь, что не услышали. Я поставила под сомнение — а будет ли свадьба? Да, именно будет ли свадьба? Нужен ли мне вот этот, — она ткнула пальцем в грудь Валерия, — мужчина в виде мужа, чтобы он и дальше выискивал во мне минусы? Валера, скажи, пожалуйста, что тебе сейчас во мне нравится?
Анжела внимательно смотрела в глаза жениху. Какое-то время он молчал, потом открыл рот, что-то прочавкал, произнёс какое-то слово, опять закрыл рот, зачем-то посмотрел на мать и снова перевёл взгляд на Анжелу.
Анжела хмыкнула:
— Вот и ответ. Ты даже сейчас не можешь ничего найти во мне положительного. А ведь сколько было гонору — «люблю», «обожаю», «ты самая-самая-самая». Оказывается, всё это просто трепотня. Алло, мальчик, — Анжела постучала костяшками по столу, — ты уверен, что повзрослел? Мне кажется, нет. Ты марионетка, и тобой управляет вот эта, — она посмотрела на Наталью Дмитриевну, — женщина, которая именуется матерью.
— Я же тебя люблю! Ты сама начала обвинять меня, а потом мою маму! — воскликнул Валерий.
Анжела со всей силы ударила ладонью по столу. От неожиданного звука Наталья Дмитриевна вздрогнула.
— Валер, у тебя память отшибло? Ты сказал, чтобы я не шла на кухню, потому что хорошо готовлю. Опаньки, слово «хорошо»! А всё почему? Потому что составлю конкуренцию твоей матери. А что потом? Нет, Валера...
Анжела пошла в его сторону. Наталья Дмитриевна отшатнулась в сторону, словно боялась, что Анжела сейчас вцепится ей в волосы. Она холодно смотрела на невестку, после прошептала:
— Какое неуважение к родителям жениха.
Анжела хмыкнула:
— Разве? Я хотя бы раз вам сказала что-то плохое? Припомните мне такой замечательный день. Упс, не можете, потому что его не было. Это я каждый день выслушивала от вас гадости. Я вас уважала, впрочем, и сейчас уважаю, но чуточку, вот столечко, — Анжела соединила два пальца, а потом немножко развела их в стороны. — А затем, — Анжела посмотрела на Валерия и сказала, — а тебя, извини, я перестала уважать совсем, вообще.
Она направилась к выходу, потом остановилась и повернулась к свекрови:
— Спасибо за приглашение на ужин. Я не могу остаться, а то опять что-то сделаю не так. Хотя, впрочем, что бы я действительно ни сделала, для вас всё будет не так. Валера, пока.
Наконец Валерий дёрнулся и тут же спросил:
— Что значит «пока»?
— «Пока» — это «пока». Конечно, я могу сказать «до свидания», возможно, даже «прощай». Ну, ты же припрёшься ко мне, будешь говорить, что не виноват, а я буду тебя слушать, кивать головой, потом разверну тебя спиной и пинать под зад, чтобы ты летел, как ракета, вниз по лестнице. А если ты и этого не поймёшь, то я тебе дам пощёчину пару раз, чтобы наконец до тебя дошло всё. Мальчик, на этом всё. Я не могу выйти замуж за маминого сынка, за мужчину, который не уважает свою будущую жену, который прислушивается к мнению своей сестры больше, чем ко мне, который только и делает, что ищет что-то негативное в той женщине, которую, как говорит, любит. Нет, Валера, никакой свадьбы — ничего не будет.
В этот момент Наталья Дмитриевна буквально закричала:
— Негодная, паршивая девка! Ты тянула до последнего, чтобы сказать об этом! Завтра должна быть свадьба, а ты...
— Да, я тянула до последнего, надеялась, что весь этот бред в голове моего жениха испарится. Верила, что он исправится и увидит во мне женщину, любимую женщину, а не список недостатков, которые вы ему составили.
— Анжел, давай спокойно поговорим, — сказал Валерий и сделал шаг в её сторону.
— Ещё шаг — и я тебя пну, а потом ударю. Можешь приписать это ещё к одному минусу. Для меня это плюс, огромный плюс — я женщина, которая может отстаивать свои права.
Анжела посмотрела в растерянные глаза Наталья Дмитриевны, откашлялась и тихо сказала:
— Да, плевать мне, какая ты хорошая или плохая. Ты — не жена моего сына.
Анжела засмеялась:
— Поздно решили плеваться, поздно. Я уже высказала своё мнение и его не изменю. Свадьбы не будет.
Анжела развернулась и быстрым шагом пошла в сторону коридора. Какое-то время Валерий стоял в нерешительности. Наконец мать толкнула его в спину, и он быстро побежал за Анжелой, чтобы уговорить её. Но стоило ему войти в коридор, как раздалась пощёчина — звонкая пощёчина, а потом ещё одна. Валерий взвизгнул от боли. Что он там сделал, неизвестно, но последовала новая пощёчина.
Через пару секунд Валерий вылетел из коридора, резко развернулся и посмотрел на ту женщину, которая всегда ему казалась мягкой, нежной и, как ни странно, любимой.
Елена, что всё это время стояла в стороне, присвистнула. Она посмотрела на зад своего брата и заметила отпечаток пинка, что ему зафиксировала Анжела.
— Вот же дура! — выкрикнула Елена.
В ту же секунду в её сторону полетела вазочка с ключами. Елена с воплями бросилась в свою комнату и с грохотом закрыла за собой дверь. Вазочка упала на диван, и всё её содержимое рассыпалось по полу.
— Вот так просто, значит, и уходишь? — спросила Наталья Дмитриевна.
Анжела открыла дверь, вышла и тихо закрыла её за собой.
Какое-то время в комнате, где стоял всё ещё ошарашенный Валерий и его мать, была тишина. А после этого Наталья Дмитриевна заорала:
— Дура! Она специально тянула до последнего момента, чтобы мы не могли отказаться от ресторана! Я тебе говорила, — она ткнула пальцем в сторону сына, — говорила, что она не та! Я тебе каждый день талдычила про её недостатки, и вот они проявились! Ты это видишь? Я тебя спрашиваю — ты это видишь?
Мать подошла к сыну и затрясла его за грудки:
— Дурень! Почему ты меня не слушал? Она же нас всех провела!
И в этот момент Наталья Дмитриевна завыла, как волк. А из-за двери, где сидела Елена, раздался смешок, который так был похож на смех гиены.
Валерий вздрогнул. У него всё ещё горела щека и почему-то болел зад. Он холодно посмотрел на мать, а затем перевёл взгляд на дверь, за которой всё ещё сидела его сестра.
***
Анжела быстро спускалась по лестнице. Она трясла ладонь и дула на неё, но та всё ещё ныла от боли. В глазах плясали слёзки — не то от радости, что наконец порвала с этим мужчиной, не то от обиды, что потеряла любовь.
— К чёрту любовь, — произнесла она, останавливаясь на площадке между этажами. — Найду новую. Обязательно найду.
Она вышла на улицу и обернулась. Почему-то появилась ещё маленькая надежда, что Валерий выбежит, обнимет как раньше и начнёт целовать. Если бы он это сделал, она бы простила его. Но из подъезда никто не вышел.
Анжела простояла почти пять минут. Ждала. Бесполезно. Достала из сумочки салфетку, вытерла мокрые глаза, резко развернулась и, подняв голову кверху, пошла прочь.
***
А в это время Валерий стоял на лестничной площадке возле окна. Он видел, как Анжела ждала его внизу, и в голове промелькали слова матери: «Она слишком самостоятельная, ярко одевается, звонко смеётся. У неё неправильный рингтон — мелодия звонка слишком весёлая для столь серьёзной женщины».
Все эти пять минут, пока Анжела ждала его, он перебирал в уме все минусы. И когда она уже ушла, последнее, что он придумал, — это месть. Во что ему обойдётся эта несостоявшаяся свадьба, он даже боялся представить. Родственники съехались, кто-то жил в гостинице, кто-то на съёмной квартире. А ещё банкетный зал, машины, фотографы и ведущие — всё это обойдётся в огромную сумму. С его-то зарплатой ему придётся её компенсировать как минимум года два.
Валерий разозлился. Нет, не на себя, а конечно же на ту, которая бросила его. На ту женщину, которая не захотела под него подстраиваться.
«Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, какие мы есть» — Анаис Нин
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес
Загляните в нашу рубрику «Самые читаемые рассказы на ДЗЕН»
«А месяц назад она завела себе вдового кавалера — Михаила Петровича Громова, бывшего военного лётчика на восемь лет моложе её. На прошлых выходных он устроил ей настоящие гонки на квадроциклах по окрестным полям. «Мишенька, быстрее! Быстрее!» — визжала от восторга бабуля. Потом они выпили два литра вишнёвого вина и уснули в объятиях на диване, как влюблённые подростки.» читать рассказ