- Нить, что не держит никого. Глава 19.
Сергей вернулся в вечерний город из поездки усталый и измученный не столько дорогой, сколько переживаниями, терзавшими его. На последнем светофоре, с которого можно было повернуть в сторону дома Полины или к дому родителей, он задержался, задумавшись. Резкий гудок клаксона серенькой «восьмёрки», стоявшей за машиной парня, вывел его из оцепенения. Сергей поехал прямо, где в конце маршрута его ждал знакомый с детства дом и двор. Ещё в подъезде он услышал запах, который невозможно спутать ни с одним другим, резкий запах валерьянки.
- Отец, - мелькнуло в голове, и он резко потянул дверную ручку на себя.
В квартире было темно, только слабенький ночник, давно поселившийся на прикроватной тумбочке в комнате родителей, давал нерешительный свет.
- Мам? Пап? - спросил парень, как бывало в детстве, когда он просыпался среди ночи от мучительных кошмаров и боялся, что родители исчезли навсегда.
- Сынок... - мать, лежавшая на постели, протянула к нему руку. - Как хорошо, что ты вернулся!
- Мам, ты чего? - парень повернулся к отцу, осевшему в кресле. - Отец, что стряслось?
- Ничего, сынок, ничего. Матери твоей покой нужен. Пойдём, поужинаем. Надю я недавно покормил.
На кухне сразу было видно отсутствие рук Надежды Аркадьевны. Разделочные доски стояли не по высоте. Заварочный чайник покинул свой пост, белоснежное блюдце, и стоял, забытый, посреди стола. Сахарный песок, просыпавшись мимо сахарницы, угодил ещё и в хрустальную солонку, на которую отец забыл вернуть ребристую крышку. Шторы висели, будто прислушиваясь к кухонному уголку и обнажая длинную горизонтальную батарею, спускавшуюся вдоль окна, которую женщина обычно прятала за занавеской.
- Я сейчас, - сказал сын, входя в ванную, и вставая под крошечный зонтик, брызгающий водяными струями.
Вскоре он вышел в шортах, с коричневым махровым полотенцем на шее, и сел на своё обычное место, потрясывая головой и растирая розовые от горячей воды, уши.
- Бать! Давай, выкладывай! - спросил парень, ещё раз пройдясь по коротко стриженой голове полотенцем.
- Да нечего выкладывать. Сестра твоя, последние мозги, видимо, потеряла, как с этим у(ш)лёпком связалась. Мать хотела, чтобы она домой вернулась, беременная, как-никак.
Сергей вздохнул, и склонил голову над столом. Ему было трудно поверить, что речь идёт о его старшей сестре, рассудительной, внимательной, ответственной девчонке, которая вечно учила его жизни. Она всегда знала, что хорошо, а что плохо; что можно, а что - нет.
- Вот, - продолжил Иван Юрьевич. - Надя с ней разговаривала на работе, просила вернуться даже. А та пигалица - ни в какую. Мой дом говорит теперь там! Ты представляешь, Серёжка? Ну, я в сердцах и сказал, что сюда её больше не пущу, что нечего ей делать здесь. - мужчина медленно опустился на табуретку, затем встал и достал из холодильника стеклянную бу тылку. Молча, он достал два стакана и разрезал прямо на столе луковицу пополам, одну половину протянув сыну.
Чок нувшись, он выпили и закусили. Ледяная жидкость прокатилась по горлу вниз, лук опалил рот, оставляя надолго едкий привкус.
- Боюсь я за неё, - почему-то охрипшим голосом сказал отец, убирая початую бу тылку обратно в холодильник. - Мать твоя ещё терпеливее меня будет. Вижу ведь, как она сжимается вся, когда я вас с Любашей ругаю. Терпит и молчит. Так-то, сын, получается, мало я сестру твою воспитывал. Не вышло из неё человека. Ещё и с ребёнком осталась на руках, - снова вздохнул мужчина. - Матери «Скорую» вызывал, Поставили укол, сказали, опасности для организма нет, давление в норме. Понял, Серёжка, нет опасности...
На кипящей кастрюле запрыгала крышка, пытаясь удержать внутри пузырящийся суп с овсянкой. Куски ржаного хлеба были порезаны крупно и поперёк, не так, как обычно нарезала их Надежда Аркадьевна.
- Я, как знал, сын, что ты сегодня приедешь, - Иван Юрьевич выглядел постаревшим и грустным. - Не представляю, как я буду, если вдруг с ней что-нибудь случится...
- Ладно тебе, батя, выдумывать. Вы оба вон какие крепкие, вам с матерью ещё внуков нянчить, - Серёга помешивал горячий суп, чтобы скорее остудить его.
- Ай, - махнул рукой мужчина, - не начинай даже. Ты-то хоть со своей рожать не собираешься?
Сергей ухмыльнулся. Если бы отец знал.. Если бы не отчаянное сопротивление парня, может быть, Полина родила вместе с Любой.
- Всё нормально, бать, не переживай. Ей ещё в институт поступать, и пять лет учится. Так что моих ты не скоро дождёшься.
- Как съездил, рассказал бы хоть! Говорю же, весь в деда. Слово ему не скажи. Подумаешь, из-за девки отругал. Мог бы сам к отцу подойти, разговор завести, о том, о сём... Дурная кровь... Ну? - он выжидающе посмотрел на Сергея.
- Что ну? - спросил парень.
- Так расскажешь или нет? - отец положил ложку рядом с тарелкой и облокотился обеими руками о столешницу, приготовившись слушать.
- Да чё там рассказывать... - неуверенно начал сын. - Представь, пятеро мужиков в машине. На улице жара, а в машине ещё жарче. Все потные, липкие, от носков такой запах, что мухи дохнут на лету. Ни одна девчонка бы такого не выдержала...
- Ой, всё, хватит, - отвернул лицо отец, будто рядом с ним сидели четверо потных и грязных Серёгиных друзей. - Я ещё чай не попил, а ты тут...
- Так я, батя, всё как есть рассказываю, - пожал плечами сын, довольно улыбаясь. - Нету там романтики никакой. То спать охота, то есть, то в туалет. Вот, в принципе, вся история. - Рассказывать о случаях, что могли закончится страшно, Сергей не рассказывал никому. И отец не был исключением.
- А как же вот, Сергей, случаи эти показывают? Бандитизм, стрельба? Люди там пропадают? Место показывали недавно страшное, «Дорога смерти» называется.
- Ну, батя, ты и наговорил! Это же телевизор. Зомбоящик. Им, - вскинул парень глаза в потолок, надо, чтобы вы дома сидели и за жизнь свою тряслись. А не зарабатывали нормально. Кстати, что с дачей-то? Надо под крышу загонять, - вспомнил Сергей высокие белые стены, укрытые наструганными досками и наспех застеленные рубероидом.
- Пока не до этого... Надо подождать, пока мать оклемается, - Иван Юрьевич снова вздохнул так, что сыну тоже стало нехорошо.
***
Полина сидела на кровати, привалившись спиной к настенному ковру. Толстый фотоальбом она перелистывала от начала до конца, и обратно, вспоминая каждый день и каждый вечер, проведённый с Сергеем. Фотографии не обманывали, он действительно выглядел намного старше её. Серьёзнее. Увереннее. Казалось, ни одна ситуация не может выбить почву из-под его ног, обычно обутых в кроссовки. Лицо на фото улыбалось, и даже тонкие морщинки вокруг глаз расползались лучиками. Но в глазах было что-то неуловимое, необъяснимое. Чем дольше девушка рассматривала альбом, тем сильнее ей хотелось плакать. Почему же Сергей такой нерешительный? Почему не относится к ней, как ко взрослой, как к равной? Полина хотела стать настоящей женщиной и пережить всё то, о чём таинственно хихикая, шепчутся девчонки в запертой изнутри кабинке школьной уборной. Она взяла круглое зеркальце в розовой оправе и принялась рассматривать своё привычное отражение. Девушка водила указательным пальцем по бровям, нежно прикасалась к губам. Ей казалось, что когда это важное событие наконец произойдёт, она проснётся другим человеком. Она репетировала со своим зеркальным образом трагические взгляды роковых красоток, увиденных в кино. Томные вздохи, которые обычно в откровенных сценах слетают со слегка закушенной нижней губы, не потерявшей во власти поцелуев толстого слоя красной или розовой помады. Довольная собой, Полина поставила зеркальце рядом с фотографией, где они обнимаясь с Сергеем. Жаркое лето, открытая одежда, распущенные светлые волосы, в которых то и дело пытался спрятаться юный ветерок. Всё было в её пользу. Взглянув ещё раз на своё миниатюрное отражение в блестящем кругляше и , запустив ладони в волосы, девушка приподняла их с обеих сторон.
Покрутив головой направо и налево, отправилась в ванную доставать из шкафчика новомодные бигуди.
Утро тёплыми лучами щекотало её нежные пальчики, высунувшиеся из-под тонкого одеяла. Полина потянулась, и повернулась набок, перевернув подушку. Ночь была жаркой, и на висках девушки выступили крохотные блестящие капельки. Родителей уже не было дома, судя по прозрачной тишине квартиры. Она, понежившись ещё несколько минут, нехотя встала с кровати. Нужно только раздвинуть шторы и открыть форточку, тогда шум улицы, удвоенный звонким отражением от кирпичных стен, смешанный с гвалтом гуляющей во дворе детворы, разбудит её окончательно. Девушка смешно тряхнув головой, чтобы послушать частое постукивание бигудей, похожих на длинные тонкие кости невиданного животного, друг о друга. Её взгляд упал во двор, где в белой машине с открытыми дверями сидел Сергей. Его лица не было видно, только крупные руки, сомкнутые на руле. Полина, подпрыгнув на месте, радостно взвизгнула, и выбежала в подъезд. Но тут же вернулась, вспомнив о спальном костюме из майки и коротких шорт, которые всё ещё были на ней. И бигуди...
Девушка не спеша вышла из подъезда. Молодость - самое дорогое и самое мимолётное средство красоты, делала её неотразимой. Мягкий румянец почти прозрачной кожи, непринуждённая улыбка и искорки в глазах, что могли очаровать любого. Её волосы, завитые в старательные спиральки, выглядели так, будто школьный выпускной состоится сегодня, а не прошёл позавчера. Сергей вышел из машины навстречу ей. Полина продолжала медленно идти, глядя на него глазами цвета томного июльского полудня. Парень смотрел на неё так, будто в этот момент решается его судьба.
«- Случилось плохое? Или нет?» - вопрошал его встревоженный взгляд.
- Привет, - сказала девушка, и волна радости приподняла сердце Сергея высоко над крышами многоэтажек. - Что так смотришь на меня?
- Ты... - парень замялся, не решаясь высказать свои опасения. - Ты такая красивая сегодня! - наконец, выпалил он, прижимая стройную девушку к себе.
- Я всегда красивая, разве ты раньше не замечал? - она отстранилась, оглядывая Сергея, чистого, свежего, и пахнущего знакомым парфюмом с горькой ноткой. - Ты когда приехал? - вдруг сухо спросила Полина.
- Вчера, - ответил парень, удивляясь перемене в недавнем радостном тоне подружки. - А что?
- Ничего, - она тряхнула головой, и золотые спиральки на её голове заволновались, вызвав оцепенение у двоих проходящих мимо парней. - Просто раньше ты всегда сразу ко мне приезжал.
- Так поздно было уже, - врать Сергей не любил, но куда без этого? Не обманешь, как говорится красочным Великим и Могучим, не проживёшь. Разве можно было рассказать своей любимой девушке, насколько его страшила возможная перемена в ней!
- А-а, - сухо сказала она, продлив напряжённое молчание. - Ну, ладно. Я пойду, ещё не завтракала сегодня. Кстати, чего ты в квартиру не поднялся?
- Боялся тебя разбудить. Всё-таки каникулы...
- Я помню, что слишком молода для тебя. Не надо лишний раз напоминать мне об этом, - губы стали твёрдостью и цветом походить на обманчивые розовые кораллы.
- Полин, я устал с дороги. Не начинай, пожалуйста, - попросил её Сергей.
- Да? Правда? - удивилась она. - А выглядишь так, будто и не ездил никуда. Может, ты мне просто лапшу всё это время вешаешь?
Парень улыбнулся, легонько ущипнув её за надувшуюся щёку:
- Я хотел тебя на море позвать. Поедем?
- Куда- куда? - спросила девушка. - Не шути так, мне не нравится... - ещё сильнее рассердилась она.
- Вообще никаких шуток. Я, например, на море ни разу не был. С родителями был на базе отдыха, в пионерлагерь ездил, когда в школе учился. А так хочется увидеть...
Полина обняла его так порывисто и сильно, что кадык, мешая вдохнуть, провалился в горло. Парень закашлялся, одновременно смеясь и вытирая ладонью выступившие слёзы.
- Задушишь ведь!
- Не бойся, солдат ребёнка не обидит, - повторила она часто слышимую от Серёги фразу. - А что родители? Мать меня с потрохами съест, это точно, - Полина опёрлась о капот, нагретый щедрым солнцем.
- Не переживай раньше времени, я всё устрою, - уверенно сказал парень, разглядывая блестящую связку ключей в своих руках. - Вечером приеду, и договорюсь.
- Обожаю, когда ты такой! - шепнула ему девушка, просунув руку между его загорелой рукой и телом, чтобы обнять его.
- Не надо, Поль, пожалуйста.
- Что, боишься? - спросила она, не поднимая глаз.
- Боюсь. Щекотки боюсь до полусме рти, - улыбаясь, сказал Сергей.
Обменявшись целомудренными поцелуями в щёки под пристальным вниманием надзирающих бабушек и мам, на несколько минут забывших о своих детях и внуках, пара попрощалась до вечера.
Сергей появился с таким лицом, будто готовится сесть за решающую исход турнира шахматную партию с маститым соперником. Принёс пакет сладостей и фруктов, и ещё один пакет с чем-то, судя по внешнему виду, мягким и пушистым.
- Полина, ты посиди, пожалуйста, в своей комнате. Или, вот, пакет разбери, - парень протянул ей опасно натянутые белые ручки.
- На стол накрой, наверное, чай будем пить, - снисходительно сказала мать девушки, Марина Анатольевна.
Странное поведение парня и желание поговорить с родителями наедине наводили её на мысль о скором появлении из кармана брюк Сергея бордовой бархатной коробочки. Но, однако, отсутствовали другие атрибуты сватовства, например, банальное шампанское и неизбежные цветы. Так что женщина выглядела заинтригованной. Отец Полины, Антон Денисович, не имел привычки бежать впереди паровоза, опасаясь быть раздавленным его внезапной мощью, и предпочитал решать проблемы по мере их поступления. Поэтому мужчина думал только о содержимом пакета.
«- Что-то явно круглое... Печенье сухое, бледное и безвкусное? Или, может, овсяное? А вот если бы овсяное, и с кусочками арахиса,» - мечтательно думал он. В последнее время «спасательный круг» вокруг его талии начал медленно, но верно, прибывать, и властная супруга запретила покупать сладости в дом. - Интересно, может там такие квадратненькие вафельки, с шоколадным кремом, жирным, как крем-брюле, и сладким, как чистая сахарная пудра?
В момент, когда Сергей закрыл дверь, оставшись наедине с родителями Полины, Антон Денисович весьма некстати облизнулся, за что получил сильный щипок своего толстеющего бока.
Девушка прибавила звук радио, вещавшее из проигрывателя, чтобы не подслушать звуки разговора, происходящего в соседней комнате. Она знала, что Сергей расскажет всё сам, ничего не утаив, и сидела с закрытыми глазами, скрестив пальцы обеих рук, и призывая к себе удачу.
Родители согласились отпустить Полину в поездку на море в компании Сергея. Они получили в подарок от внимательного парня огромные банные полотенца с драконами, похожими на картинку китайского новогоднего календаря.
- Расскажи, - просила девушка, которую любопытство так и жгло изнутри. - Я думала, ты мне всё расскажешь! - возмутилась она.
- Ничего особенного. Сказал, что буду беречь тебя, как зеницу ока и верну домой в целости и сохранности.
- И это всё? - уточнила Полина.
- Всё, - заверил парень, целуя её в правый висок.
Слова «солнце, море и песок» так же отражают отдых на Юге, как рецепты кулинарной книги - неповторимые вкусы шашлыка, свежесваренного абрикосового варенья и медленно тающего на языке в солёных вечерних сумерках, мороженого. Загар ложился ровно, будто шлифуя до мраморной гладкости упругую кожу отдыхающей пары. Голубые глаза на потемневших и ставших более рельефными, лицах, обрели тёплый оттенок синевы. После купания тела были расслабленными и ленивыми. Полуденный сон поджидал их в комнате с видом на море, и шторами, колышущимися как два огромных крыла белоснежных альбатросов.
Необъятная вода цвета индиго сливалась на горизонте с таким же бескрайним небом, то и дело высоко вздымая свои игривые темнеющие пучины. Невозможно было понять, какая стихия одерживает верх в этом негласном сражении: бушующее в шторм море, или небо, окатывающее его своими долгими волнами и метая сердитые сверкающие молнии.
Ребята плавали так много, будто хотели вобрать в себя, запастись этой солёной нежностью, на целый год. Приправив бокалом домашнего вина мясной или рыбный ужин, приготовленный хозяином гостевого домика на углях во дворе, они падали без сил на одноместные кровати, стоявшие вдоль параллельных стен небольшой комнаты.
Накануне отъезда пришёл страшный шторм. Сердитое море будто пыталось выбраться на сушу, цепляясь злыми водяными когтями за прибрежные камни и в отчаянии скатываясь обратно, преданное мелкими зыбкими песчинками.
Сергею виделась его золотоволосая Полина. Он давно был с ней рядом и во сне, и наяву, часто путая несмелые мечты со скромной реальностью. Это видение было необычайно ярким и чувственным. Вдруг парня будто что-то толкнуло в бок, заставив прийти в себя. Девушка лежала рядом, обвивая его руками и ногами. Сергей подскочил на своей кровати, будто ему приснился кошмар. Подняв скомканное покрывало, оказавшееся на полу, он бережно накрыл желанные девичьи изгибы, и вышел из комнаты.
Ребята больше не сказали друг другу ни слова. Полина, посчитав себя отвергнутой, смотрела взглядом голодной волчицы, которая попала в капкан прежде, чем разорвала пульсирующую аорту поверженной добычи. Сергей больше не видел ареола чистоты, который так недавно окружал девушку, даря её существу почти ангельский свет.
Того, кем была для него Полина, он искал ещё долго, больше не боясь пройти короткий путь от знакомства до страстного сближения. Иногда Сергею казалось, что очередная девушка может стать его новой Полиной, любимой, смелой и откровенной. Но так как лучший роман - тот, который не случился, говоря о физической близости, парню так и не суждено было обрести райское блаженство на Земле с обычной женщиной, наделённой прекрасным телом и небезгрешной душой.
- Путеводитель здесь.