В одном из интервью кто-то из звёзд 90-х сказал: «Главное, чтобы после гастролей остались не деньги, а конечности». В этом вся суть эпохи: деньги были, но слишком часто они не приносили радости — только неприятности. И не только грабителям, но и самим артистам.
Часть первая, кто пропустил:
В шоу-бизнесе девяностых артист был не просто певцом или актрисой — он был ходячим сейфом, мешком с наличкой, которого могли вскрыть где угодно: у подъезда, в ресторане, на трассе, на глазах у публики. Кто выжил — тот счастливчик.
Те, кого грабили, и те, кто помогал грабить
Юлия Шилова, будущая успешная писательница, в 90-х была женой богатого бизнесмена. Жили в девятикомнатной квартире, шубы, бриллианты, Индийские лекарства, крупный опт. Муж заранее говорил: «Скоро меня убьют. Вот список, кого звать на похороны». Его расстреляли в ресторане. Компания осталась Юле. Вместе с ней — постоянные звонки с угрозами, визиты в масках, грабёж, похищение ключей, сейф, вынесенный вместе со стеной.
Юля пережила, перебралась в Москву, сделала карьеру. Но до сих пор помнит, как это — не понимать, что происходит, когда тебе на глаза надевают чёрную повязку и говорят: «Тихо, сука».
Наводчики, прост@тутки, родня
В 90-е ворам помогали все, кто мог. Продавщицы из ларьков давали наводки на тех, кто брал «Наполеон» ящиками. Прост@тутки продавали информацию о клиентах. Родственники — из зависти. Ближайшие друзья — из нужды. Один адвокат в Москве был убит с участием собственного сына.
Саруханова грабили после ремонта. Он сам открыл дверь грабителям — думал, строители вернулись. Просил не трогать лицо — «концерт завтра». Воры были в шоке. Им сказали: там никого нет, только богатая халупа. А там — звезда. Сам. Живой. Говорит: «Сумку дать?» Они даже не знали, как реагировать.
Носки, кастрюли, замки — и ни капли доверия
Деньги в 90-е никто не хранил в банке. Хранили в носках, в кастрюлях, в матрасах. Один певец закопал наличку в старом носке в шкафу. Воры перерыли всё, но до туда не добрались — застрял ящик. Спасло.
Половина краж была — с первых этажей. Лестницы, балконы, подоконники. Кто-то даже тащил кастрюли с супом — в холодильнике не умещались. Замки? Фуфло. Их называли «фуфлыжными». Открывались за 30 секунд.
Гангстерские гастроли
Если артист терял машину, он не шёл в милицию — шёл к братве. Без обид. Потому что милиция в 90-е не искала, а разводила руками. Один процент раскрываемости — это если очень повезёт.
Лёвкина из «На-На» увезли в лес, приковали к дереву. Он пел песни, чтобы не сойти с ума. Это и спасло: его услышал мужик, пошёл в лес «по нужде». Другому артисту сказали: «Двадцать процентов братве — и ты не будешь жалеть». Отказался — угнали машину. Вернули. Потом снова угнали. В третий раз — уже навсегда.
Если помогали — то тоже бандиты
Парадокс: иногда именно бандиты были «спасителями». Михаила Муромова вымогатель пытался доить. Но через неделю вымогателя убили свои. Караченцову угнали «Жигули», подаренные президентом. А его жена Людмила случайно узнала свою машину в автосервисе — по запаху сигарет и обивке.
Киркоров, Глызин, Гребенщиков, Антонов — у всех были свои «автоистории». У кого-то угоняли и возвращали, у кого-то — увозили вместе с водителем. Глызин заснул после гастролей, а мама разбудила его со слезами: «Машину украли». Главное, говорит, что мешок картошки из неё успел вынести.
Пока пел — машину разобрали
Шоу-бизнес в 90-х был как ночной рынок — громкий, яркий, и в любой момент мог закончиться перестрелкой. На концертах артисты получали гонорары пачками. Возили деньги в чемоданах, прятали в пиджаках. Иногда не успевали унести — грабили у выхода.
Была фраза: «Работай, брат, побыстрее — у артиста в зале патроны». И не в переносном смысле.
Ритуал на сцене, кошмар за кулисами
Большинство артистов пережили, но не забыли. И почти все, кто тогда был «на волне», получили по заслугам — не в плохом смысле, а по-честному. Славу, деньги — и вечное чувство тревоги.
Умереть было легко. Выжить — случайность. «Если ты в 90-е остался цел — ты уже победил», — говорят они сегодня.
Итог — не для слабонервных
Это были страшные, яркие, живые годы. С бешеными гонорарами, фанерой, золотыми цепями, кастетами, мешками с налом и пистолетами под ребро. Артисты были иконами, и в то же время — жертвами. Их любили, ими восхищались, но их же и грабили, убивали, травили, обманывали.
Те, кто выжил, говорят: «Это была не карьера. Это был адреналиновый тир». Каждый концерт — как последний. Каждое утро — как выход на войну.
Кому-то дали вторую жизнь. Кого-то спасли фанаты. Кого-то — бандиты. А кто-то ушёл в тишину. По-разному. Но все они помнят: в девяностые, чтобы остаться в живых, нужно было не только петь. Нужно было быть очень везучим. И немного безумным.