В середине девяностых у всех всё было плохо. Инфляция сожрала накопления, на «НТВ» показывали криминальные хроники, а слово «дефолт» стало универсальным синонимом жизни. Но были вещи, которые всё ещё заставляли людей улыбаться. Например, женские поп-группы. Короткие юбки, ещё более короткие карьеры, фанера, блёстки, и, конечно, главный критерий успеха — трусы, хорошо видимые с последнего ряда зала.
Где-то между финансовым коллапсом и сломанными телевизорами возникли «Мираж», «Комбинация», «Блестящие», «Стрелки» и десятки их клонов. Эти группы стали не просто музыкальным явлением — они были терапией от жизни, которая била больно и часто. Им не требовались сложные тексты или живой звук. Им хватало лоска, фанеры и хорошей фигуры.
Родословная из глянца и криминала
Если верить мифологии, «Блестящие» придумали как ответ на британских Spice Girls. Только с поправкой на реалии — никаких феминистских посылов, только ноги, грудь и «па» от хореографа. Первой туда попала Ольга Орлова, потом — Ира Лукьянова, потом — Жанна Фриске, которую до этого видели максимум на кассе в мебельном салоне. Гламур, как водится, был создан из ничего — но с большим воображением.
Производственный подход в духе перестроечного Форда: главное — не голос, а лицо и бедро. Наряды — миниатюрные до степени юридической неуверенности: то ли это платье, то ли купальник. Логика простая: чем короче юбка — тем выше гонорар. А голый живот — это вообще униформа. Жанна Фриске стала символом такого подхода. Образ — эталон, репутация — выстроена на сладкой смеси из с@кса и сияния. Девяностые мечтали быть Жанной — хотя бы на полчаса.
Фонограмма как философия
Если бы в шоу-бизнесе девяностых был девиз, он звучал бы так: «Открывай рот уверенно — и всё получится». Фонограмма стала не инструментом, а религией. Даже у тех, кто умел петь, рты открывались под запись. Исключений почти не было — особенно в женских коллективах. Публика не возмущалась. Она визжала, махала руками, в экстазе падала к сцене. Никому не было дела, звучит ли это вживую. Гораздо важнее было, как оно выглядит.
У «Миража» дело пошло ещё дальше — они клонировались как грибы. Сценарий: в городе появляется «Мираж», только не настоящий, а самопальный. Поставили кассету, вывели под свет каких-то девчонок — и вперёд, аншлаг обеспечен. Под фонограмму Маргариты Суханкиной рот открывали десятки девушек, которых никто и никогда не слышал.
Когда та же Суханкина решила выйти из тени — ей пришлось привыкать к сцене заново. Её учили, что коленки — это не эстетическая катастрофа, а часть образа. Короткие юбки стали терапией. Правда, в гримёрке она потом устраивала настоящие бои со своей «коллегой» по группе Светланой Разиной: вырывали цветы, били шляпами, устраивали драмы на сцене. Всё как в мыльной опере, только под музыку.
Как тебе такое, Большой театр?
Все эти «Миражи» и «Комбинации» были воплощением местечковой версии поп-культуры: без бюджета, без школы, без лоска, но с неистовой верой в успех. Группа «Комбинация» в своё время пела про два кусочка колбаски — и попадала в самую суть. Голодное время, жажда роскоши, тяга к красивой жизни. Эти песни были не глупыми — они были точными. Все мечтали жить «как на Западе», но в реальности покупали польское синтетическое бельё и смотрели на тех, кому «повезло».
Апина, например, долго оставалась лицом группы — пока не влюбилась, не ушла и не попыталась стать сольной артисткой. Воспитание — с нуля, потому что никакого и не было. Все были из провинции, с самоучками-менеджерами, самодельными костюмами и мечтами об особняках в Майами.
С@кс, фанера и гастроли по адскому расписанию
Что объединяло все женские группы? Жёсткий график. Сорок, шестьдесят, семьдесят концертов в месяц. Поезд — самолёт — концерт — снова поезд. Без отдыха, без сна. Девушек таскали как товар, селили по четыре в комнату, кормили плохо, но никто не жаловался. Они были молоды, пьяны от славы и не замечали, как быстро сгорают.
Надя Ручка, заменившая Фриске в «Блестящих», позже вспоминала: «Я ненавидела всё это. Была на грани нервного срыва, всё время плакала». И всё-таки работала. Потому что выход на сцену — это шанс. Хоть на минуту стать кем-то. Особенно если родилась не в Москве, а в Нефтеюганске.
Поющие трусы и поющие тени
Презрительное название «поющие трусы» не взялось из воздуха. Это был диагноз эпохи. Когда имидж заменял талант, а наряд важнее вокала. Девяностые не хотели петь — они хотели блистать. Это была страна, уставшая от идеологии, с голодными артистами и распаренными фанатами. И эти девочки — с искусственными ресницами, подмышками, замазанными тоналкой, и взглядами, полными усталой надежды — стали её символом.
Продолжение:
----