Чашка кофе дымилась на столе, когда в дверь загрохотали так, будто пожарные спешили тушить огонь. Таня вздрогнула — половина седьмого утра, кто это может быть? Степан еще спал, храпел в спальне как трактор на холостом ходу.
— Танька! Открывай! — голоса за дверью были знакомые, но... откуда?
Она приоткрыла замок на цепочке и замерла. На пороге стояли троюродный брат Степана Николай с женой Светой и их двумя детьми — мальчишкой лет двенадцати и девчонкой помладше. Все с огромными сумками, чемоданами, пакетами.
— Привет, родственничка! — Света расплылась в улыбке, демонстрируя золотые коронки. — Мы к вам погостить приехали!
Погостить? Таня моргнула несколько раз, будто пыталась сфокусироваться на нереальном изображении.
— А... предупредить не могли? — выдохнула она, все еще держа дверь приоткрытой.
— Да ладно тебе! — Николай уже протискивался в прихожую. — Мы же семья! Что, место не найдется?
Семья... Последний раз они виделись лет пять назад на поминках у дальней тетки. И то Степан потом неделю ворчал, что эти новосибирские родственники только деньги занимать умеют.
— Степа! — заорал Николай на всю квартиру. — Вставай, братан! Гости приехали!
Дети уже сбросили куртки прямо на пол и побежали исследовать квартиру. Девочка схватила с комода фарфоровую статуэтку — подарок от покойной свекрови.
— Осторожно! — Таня кинулась отбирать. — Это очень дорогое...
— Ничего с ней не будет, — отмахнулась Света, устраиваясь на диване. — У нас дома такие игрушки дети каждый день тискают.
Игрушки? Антикварная балерина девятнадцатого века превратилась в игрушку.
Степан вышел из спальни, растрепанный, в одних трусах и майке.
— Коля? Ты что здесь делаешь?
— Приехали к родне! — Николай хлопнул его по плечу. — Думаю, месячишко у вас отдохнем. В Новосибирске ремонт затеяли, жить негде.
— Месяц? — Таня почувствовала, как что-то холодное опускается в желудок.
— Ну или два, — беззаботно добавила Света. — Как получится.
Тут в квартире что-то грохнуло. Мальчишка столкнул со стола вазу — она разлетелась на куски.
— Рома! — крикнула Света, но без особого возмущения. — Ну что ты как слон!
— Это была... — Таня присела рядом с осколками. — Мамина ваза...
— Купим новую, — махнул рукой Николай. — Что ты так убиваешься?
Что я так убиваюсь? Маминой вазе было больше тридцати лет. Мама покупала ее на первую зарплату, экономила полгода...
— Слушай, а чего это у тебя тут такая духота? — Света распахнула балконную дверь настежь. — И холодрыга какая! Мы привыкли к теплу.
На улице было минус пятнадцать. Батареи в доме работали из последних сил.
— Света, закрой, пожалуйста, дверь, — попросила Таня. — Замерзнем же.
— Да ладно тебе! Свежий воздух полезен. Мы дома всегда так живем.
Дома вы живете в Сибири, там к морозам привычка, — подумала Таня, но вслух ничего не сказала.
К обеду ситуация стала критической. Дети носились по квартире как ураган, сметая все на своем пути. Рома нашел Степанову коллекцию значков и принялся их разбрасывать по полу. Девочка, Аня, залезла в шкаф и перемерила все Танины платья, оставив на одном жирное пятно от мороженого.
— Где у вас тут можно искупаться? — поинтересовалась Света, разглядывая ванную. — Что-то маловато места. У нас дома джакузи.
— Обычная ванна, — сухо ответила Таня.
— Ну ладно, привыкнем.
Света принялась купать детей, залив пол водой и использовав все Танины дорогие шампуни и пены для ванн — подарки на день рождения.
В это время Николай расположился в гостиной, включил телевизор на полную громкость и потребовал у Степана пива.
— Мужик, а пиво где?
— Пива нет, — сказал Степан.
— Как нет? Сбегай, купи.
— Коля, я не пью пиво по будням.
— Да ладно, не будь занудой! Я деньги дам.
Николай полез в карман и достал мятую пятисотку.
— Только на пиво этого не хватит, — заметил Степан. — Цены сейчас...
— Ну добавь сколько надо! Мы же гости.
Гости... Степан посмотрел на жену. Таня стояла у окна и смотрела куда-то вдаль. В ее глазах читалось такое отчаяние, что ему стало не по себе.
Хуже всего стало вечером. Света решила приготовить ужин — «по-сибирски», как она выразилась. Разгромила всю кухню, использовала продукты, которые Таня покупала на неделю вперед, и приготовила что-то неопределенное — нечто среднее между супом и кашей.
— Попробуй! — сунула она Тане тарелку. — Это фирменное блюдо моей бабушки.
Еда оказалась пересоленной и пахла подгоревшим луком.
— Очень... необычно, — выдавила Таня.
— Да ты что! Обычное дело. У нас в Новосибирске все так готовят.
Дети за ужином вели себя как дикари — Рома плевался едой, Аня размазывала кашу по столу. На замечания Тани Света отвечала:
— Да ладно, дети же! Пусть развиваются естественно.
Естественно... Если бы Танины племянники так себя вели, их родители давно бы приняли меры.
После ужина началось самое интересное. Соседка тетя Маша постучала в дверь — музыка была слишком громкой.
— Извините, — сказала она вежливо, — но мне завтра рано на работу, а дети не могут заснуть...
— А чего это она тут распоряжается? — возмутилась Света. — Мы в гостях, имеем право отдыхать!
— Мы всегда стараемся не беспокоить соседей, — начала Таня.
— Да плевать мне на ваших соседей! — перебила Света. — В своей квартире что хочу, то и делаю!
Тетя Маша побледнела. Эта интеллигентная женщина лет шестидесяти, вдова военного, никогда не сталкивалась с такой наглостью.
— Молодая женщина, — сказала она с достоинством, — я прошу вас просто немного потише...
— А я прошу вас не указывать мне! — рявкнула Света. — Старая...
— Света! — одернул ее Степан.
— Что «Света»? Она первая начала!
Тетя Маша развернулась и ушла. Таня видела, как дрожали ее плечи.
Все, — подумала она. Хватит.
Но это было только начало. Ночью дети устроили беготню по коридору — играли в догонялки. В три утра Рома решил принять душ и завозился в ванной на полчаса. В пять утра Света включила фен — сушить волосы перед «утренней пробежкой», которая так и не состоялась.
Таня не спала всю ночь. Лежала рядом со Степаном, который храпел, привыкший засыпать под любой шум, и думала: Как долго это может продолжаться?
Утром ее ждал сюрприз. Николай объявил, что они решили остаться на все лето.
— Тут у вас хорошо, — сказал он, потягиваясь. — Воздух чистый, соседи тихие. В самый раз для отдыха.
— Коля, — Степан пытался сохранять спокойствие, — мы не можем...
— Не можете что? Принять родственников? — Николай изобразил обиду. — Да мы бы вас у себя всегда приняли!
Только нас никто не звал, — мысленно ответила Таня.
— Послушайте, — она набралась духу, — может быть, лучше вам найти гостиницу? Или снять квартиру? У нас тут очень тесно...
— Гостиницу? — ахнула Света. — Да ты что! Деньги на ветер кидать! Мы же семья!
Семья, семья... Это слово превратилось в проклятие.
День прошел в хаосе. Дети разбили еще две вещи — зеркало в прихожей и фоторамку с фотографией Таниных родителей. Света израсходовала все средства для уборки, стирая свои вещи, а белье развешала прямо в гостиной.
— Что это такое? — спросила Таня, войдя в комнату.
— Стираю, — невозмутимо ответила Света. — А что?
— Но у нас есть балкон...
— На балконе холодно. Тут быстрее высохнет.
Гостиная превратилась в прачечную. Мокрые трусы, майки, детские колготки висели на каждом стуле, на люстре, на карнизе.
Вечером случился скандал с тетей Машей. Рома пинал мяч в коридоре и попал в ее дверь. Когда соседка вышла поговорить, Света набросилась на нее с такими словами, что бедная женщина заплакала.
— Что вы себе позволяете? — не выдержала Таня. — Это наша соседка! Мы с ней двадцать лет рядом живем!
— А мне плевать! — орала Света. — Старая карга лезет не в свое дело!
Степан попытался вмешаться, но Николай сразу стал на сторону жены:
— Степка, твоя соседка совсем озверела! Детям играть нельзя!
— В коридоре мячом не играют! — не выдержал Степан.
— А где им играть? В вашей каморке места нет!
Каморке? Их двухкомнатная квартира, которую они обставляли с любовью пятнадцать лет, превратилась в каморку.
Таня вышла на лестничную площадку. Тетя Маша стояла у своей двери, вытирая глаза платком.
— Мария Васильевна, простите их... — начала Таня.
— Танечка, дорогая, — тетя Маша взяла ее за руку, — я понимаю, что это ваши родственники, но... Такого хамства я не слышала даже в трамвае.
— Они скоро уедут, — соврала Таня. — Я обещаю.
— А если не уедут?
На этот вопрос у Тани не было ответа.
Ночью она лежала без сна и слушала, как Света с Николаем обсуждают планы на завтра — хотят пойти в торговый центр, потом в кино, потом к кому-то в гости. Все за счет хозяев, разумеется.
Сколько это может продолжаться?
Ответ пришел на четвертый день. Утром Таня проснулась в семь утра от грохота. В кухне что-то упало и разбилось. Она вскочила и увидела жуткую картину: Света готовила завтрак и разбила хрустальный салатник — подарок на серебряную свадьбу.
— Ой, — сказала Света без особого сожаления. — Выскользнул.
Выскользнул... Последняя капля.
— Собирайся родня на выход, вперед и с песней! — крикнула Таня так громко, что все в квартире замерли.
— Чего? — не поняла Света.
— Вон! Немедленно вон из моего дома!
— Танька, ты чего? — Степан выглянул из спальни.
— Я больше не могу! — Таня показала на осколки. — Это мамин салатник! Единственная память о ней!
— Да купим мы тебе новый! — отмахнулась Света.
— Новый? Новый? — голос Тани сорвался. — Маме этот салатник подарила ее мама! Ему семьдесят лет! Его не купишь!
— Да что ты орешь как потерпевшая? — вмешался Николай. — Подумаешь, посуда разбилась.
— Посуда? — Таня смотрела на него как на инопланетянина. — За четыре дня вы разгромили мой дом! Разбили половину вещей! Оскорбили соседку! Превратили мою квартиру в хлев! И еще хотите остаться на месяц?
— Мы же родственники! — попыталась сыграть на жалости Света.
— Родственники уважают друг друга! А вы ведете себя как... как...
— Как что? — Николай встал в позу.
— Как свиньи! — выпалила Таня. — Обыкновенные свиньи!
Николай надулся:
— Все, Степка! Мы обиделись! Такого от родни не ожидали!
— И отлично! — Таня уже ничего не боялась. — Собирайте вещи и убирайтесь! Сегодня же!
— Да мы и сами не останемся в этом... — Света обвела взглядом квартиру, подыскивая подходящее слово.
— В этом доме, где нас не ценят! — подхватил Николай.
— Прекрасно! — Таня захлопала в ладоши. — Вокзал в двух остановках. Попутного ветра!
Родственники заметались, собирая вещи и причитая о том, какие неблагодарные хозяева и как им теперь некуда деваться. Степан пытался сгладить ситуацию, но Таня была непреклонна.
— Либо они уезжают сегодня, либо уезжаю я! — заявила она мужу.
Через два часа семейство стояло в прихожей с чемоданами. Дети хныкали, взрослые делали обиженные лица.
— Ну и останетесь вы здесь одни! — сказала Света на прощание. — Без семьи, без радости!
— Мы как-нибудь переживем, — сухо ответила Таня.
Дверь захлопнулась. В квартире наступила блаженная тишина.
Но история на этом не закончилась.
Через неделю Степан поехал на дачу и обнаружил там сюрприз — его новосибирские родственники! Они каким-то образом раздобыли ключи (позже выяснилось, что выкрали их из прихожей перед отъездом) и обустроились в дачном домике.
— Степка! — радостно встретил его Николай. — Как дела, братан?
— Что вы здесь делаете?
— Да вот, решили на природе отдохнуть. Хорошо тут у тебя!
За неделю они успели превратить аккуратный дачный домик в руины. Разбили половину окон, сломали забор, устроили в саду кострище, спалив беседку. Соседи по дачам ходили и качали головами.
— Все, хватит! — Степан не выдержал. — Убирайтесь и отдайте ключи!
— Какие ключи? — невинно спросил Николай.
— Мои ключи! Которые вы украли!
— Мы ничего не крали! Ты сам нам дал!
— Когда?
— Ну... когда давал!
Скандал разгорелся нешуточный. Прибежали соседи, услышав крики. Николай и Света орали, что их выгоняют ни за что, Степан требовал ключи, дети плакали.
— Да что здесь происходит? — спросил сосед дядя Петр.
— Родственники... — устало сказал Степан.
— А-а-а, — понимающе кивнул дядя Петр. — Те самые, что беседку сожгли?
— Они самые.
— Так вы их выгоняйте! Хватит издеваться над людьми!
Объединенными усилиями соседей семейство Николая выпроводили с дачи. Ключи они все-таки отдали — после того, как дядя Петр пригрозил вызвать милицию.
— Чтоб больше мы вас здесь не видели! — крикнул он им вслед.
Таня потом долго убирала последствия их «визита».
***
Спустя год Николай снова позвонил с просьбой «приютить на недельку», Таня коротко ответила:
— Нет.
— Но мы же родня!
— Именно поэтому, — сказала она и повесила трубку.
Степан только улыбнулся. Его жена наконец-то поняла разницу между родственниками и родными людьми.
А тетя Маша, случайно услышавшая этот разговор, одобрительно кивнула:
— Правильно, девочка. Правильно.
Прошло два года
Таня стояла у окна, любуясь осенним садом — желтые листья кружились в воздухе, как в сказке. В доме пахло яблочным пирогом и свежезаваренным чаем. Степан читал газету в кресле, тетя Маша зашла на чашку кофе — они давно подружились после того случая.
— Танечка, — сказала соседка, помешивая сахар в чашке, — а помнишь, как ты боялась, что без этих... родственников... жизнь станет пустой?
Таня рассмеялась:
— Еще как помню! Света кричала, что мы останемся одни, без семьи, без радости.
— И как? Одиноко?
— Да нет, — Таня оглядела уютную гостиную, где каждая вещь стояла на своем месте, где никто не орал и не крушил все подряд. — Знаете что, Мария Васильевна? Я впервые поняла, что такое настоящий покой. Настоящий дом.
Степан поднял глаза от газеты:
— А я вчера встретил Сергея с пятого этажа. Он говорит, что наш дом стал самым тихим в районе. Даже участковый удивляется — жалоб никаких нет.
— Потому что хорошие люди живут, — кивнула тетя Маша. — Те, кто друг друга уважает.
Вдруг зазвонил телефон. Таня взглянула на экран и замерла — номер Николая.
— Не бери, — тихо сказал Степан.
— Возьму, — решительно ответила Таня. — Интересно, что теперь придумают.
— Танька! — в трубке раздался знакомый голос Николая. — Как дела, родственничка?
— Нормально.
— Слушай, мы тут подумали... Может, приедем на Новый год? Помиримся наконец? Дети по вам скучают!
Таня представила себе картину: разбитые игрушки с елки, грязь по всей квартире, скандалы с соседями, бессонные ночи...
— Нет, Коля. Не приезжайте.
— Да ладно тебе злиться! Мы же извинились уже!
— Когда?
— Ну... сейчас извиняемся. Света, иди сюда, извинись перед Танькой!
В трубке послышался голос Светы:
— Ну прости уж нас, Танечка! Мы больше не будем!
Не будете? Таня вспомнила разбитые вещи, оскорбления соседки, украденные ключи, сожженную беседку...
— Знаете что, — сказала она спокойно, — я вас прощаю. Но это не значит, что я готова повторить тот кошмар.
— Какой кошмар? — возмутился Николай. — Мы же просто гостили!
— Вот именно в этом и проблема, — улыбнулась Таня. — Вы до сих пор не понимаете, что натворили.
— Да что мы такого натворили?
Таня посмотрела на тетю Машу, которая ободряюще кивнула, на Степана, который показал большой палец вверх, на свой уютный дом, где каждая вещь была на месте.
— Ничего особенного, — сказала она. — Просто научили меня ценить покой. Спасибо вам за это. И до свидания.
— Танька, погоди...
Она отключила телефон и поставила его на беззвучный режим.
— Вот и все, — сказала тетя Маша. — Правильно сделала.
— А знаете что самое интересное? — задумчиво произнесла Таня. — Я раньше думала, что должна всех принимать, всем угождать, со всеми мириться. А оказывается, имею право сказать "нет".
— Конечно имеешь, — подтвердил Степан. — Наш дом — наша крепость.
— И пусть теперь они ищут других родственников для своих визитов, — добавила тетя Маша. — Интересно, долго ли те выдержат?
Они рассмеялись. А на улице продолжали кружиться желтые листья, и в доме пахло домом — тем самым запахом, который бывает только там, где живут в мире и согласии.
Вечером Таня пекла пирог для завтрашнего дня рождения тети Маши. Степан помогал — чистил яблоки и рассказывал анекдоты. В такие моменты понимаешь: семья — это не те, кто с тобой в родстве. Семья — это те, кто с тобой в радости и в беде, кто уважает твои границы и дорожит твоим покоем.
А где-то в Новосибирске Николай и Света обзванивали других родственников, жалуясь на жестокосердных московских родичей. Но это уже была не Танина проблема.
Ее проблемой теперь было только одно — как сделать так, чтобы завтрашний пирог получился особенно вкусным. И это была хорошая проблема.
Проблема счастливого человека.