- Нить, что не держит никого. Глава 28.
Сергей оглядывался по сторонам, оборачиваясь на торопливые шаги девушек, спешащих на свидания. Неторопливую поступь супружеских пар, проживших, казалось, всю жизнь, и сросшихся друг с другом, как пара нечаянно оказавшихся рядом деревьев.
Но ни высокие красавицы, ни низенькие девчоночки, ни рыжие, ни брюнетки, не заставляли его сердце биться быстрее. Вот показалась знакомая фигурка, уютные серенькие варежки помахивали в такт её шагам, длинный шарф развевался так, будто пытался догнать и перегнать свою хозяйку.
- Привет, - остановилась она напротив парня. - Давно ждёшь? - её глаза странно блестели, рот широко улыбался.
- Ты вып ила, что ли? - удивился Сергей.
- С чего вдруг такие предположения? - спросила Даша, и легонько толкнула его в грудь. - Не обижай девушку, а то пожалеешь!
- Ты просто странная какая-то, - он взял её под локоть, и увлёк за собой в сторону белеющих колонн старого кинотеатра.
Даша снова остановилась, и высвободила руку:
- А знаешь, Сергей, я не хочу в кино. Пойдём сразу в кафе? Я есть хочу. Пол курицы съела бы!
- Хорошо, как скажешь, кафе так кафе, - парень заинтересованно поглядывал на девушку, удивляясь произошедшей в ней перемене. - Так что всё-таки случилось, можешь мне сказать?
- Могу, - решительно сказала Даша. - Мне работу предложили. Товароведом, представляешь? А это уже совсем другое дело!
- Представляю, - кивнул Сергей. - По-моему, такая работа тебе очень подходит. Ты ответственная, серьёзная, положительная...
- Фу-у, какая я скучная, оказывается, - рассмеялась девушка. - не хотела бы я дружить с такой занудой!
- Я ничего похожего близко не имел ввиду, - легонько толкнул её в ответ парень. - Хорошо же быть такой, как надо!
- Кому надо? - спросила Даша. - Начальству? Родителям? Тебе?
- Мне точно, да, - согласился парень. - Я никогда ещё не встречал...
- Ладно тебе, давай обойдёмся без этого, - она посмотрела на Сергея так, будто они должны понимать друг друга без слов.
- Как скажешь. Тогда сама давай предлагай, о чём поговорим?
- Мне кажется, есть тема, которая тебя интересует, но о которой ты не решаешься спросить. Да? - Она просунула руку под локоть Сергея и слегка прижалась к ней.
- Вообще да. Хотел узнать про отца, что за болезнь такая? - спросил парень.
- Да-а-а, - сказала девушка, ну, слушай. Как-то всё потихоньку началось. Папа стал жаловаться на боль в груди. Потом в животе. Потом в голове. В молодости он не ходил в больницу вообще. Смеялся над мужчинами с работы, которые больничные листы приносили. А тут сам... Стали делать УЗИ раз за разом. Всё обследовали, ничего не нашли. Он обращался в разные больницы, к разным врачам. Назначили все анализы, какие только можно.
По лицу Сергея невозможно было определить, смешно ему до слёз или очень грустно на самом деле. Даша же продолжала:
- Он говорит, что болеет, но дураки-врачи не могут поставить ему диагноз. Ходит на работу, как дряхлый старик. Ноги волочит, поясница зимой и летом в поясе из собачьей шерсти. Ворчит всё время. То ему жарко, то холодно. То слишком яркое солнце, то сквозняк... Ведь он совсем не старый. Ему ещё шестидесяти нет. Прости, что вывалила на тебя всё это... Не хотела, так само получилось.
- Да нормально, не переживай. Мы всё-таки жених и невеста, ты не забыла?
- Ну тебя, Серёжа, с твоими шуточками, - девушка, сняв варежки, вытерла пальцами влажные глаза.
- А мама что? - спросил парень.
- Терпит мама. Она знаешь, из таких, которых сегодня днём с огнём не сыщешь: и в болезни и в здравии, и в горе и в радости... Терпит мама его жалобы, будто это её маленький ребёнок, а не муж.
- Ну, а ты? - вопросительно посмотрел на Дашу парень.
- Что я? Мне он папа, каким бы не был. Знаешь, родителей не выбирают.
- Я не об этом, - улыбнулся парень. - Ты, разве не такая, как твоя мама? И в горе, и в радости... Нет?
Даша замолчала, прислушиваясь к резкому похрустыванию снега под ботинками.
- Не знаю, - серьёзно ответила она. - У меня не было возможности это проверить.
- Всегда всё было хорошо? - спросил Сергей, и притих, ожидая ответа.
- Вообще никак не было, - девушка отвернулась, будто призналась в чём-то постыдном.
- Прости, если обидел тебя, - сказал он, и тоже отвернулся в другую сторону.
Даша сунула руки в карманы, и нахохлилась, как замёрзший снегирь.
- Разве можно таким девушку обидеть? - резко сказала она. - Я, например, ничего ужасного в этом не вижу. Подумаешь, не было парня. Тоже мне трагедия!
Сергей схватил её в охапку, и упал вместе с ней в сугроб, прижавшись губами к её холодным губам.
- Всё, теперь у тебя парень есть, - он поднял её, заснеженную, растерянную, и готовую разреветься от неожиданности.
- Ты это за нас обоих решил? - возмущённо спросила она. - Всё вот так просто?
- Конечно, а что сложного? Ты мне нравишься, я тебе тоже, это сразу понятно было, - Даше казалось, что он открыто смеётся над ней.
- Вообще я думала, что, прежде чем поцеловать девушку, парень должен спросить у неё разрешения, - она вытряхивала снег из карманов, непонятно как набившийся в них.
- Ладно, - согласился Сергей. Давай попробуем сначала. Даша, можно я тебя поцелую? - с преувеличенной серьёзностью спросил он.
- Нельзя! - резко сказала девушка, и посмотрела в его глаза.
Мгновение это было, что длится вечность? Или вечность, сжатая до мгновения? Парень снова уронил её в сугроб, и на этот раз целовал много раз подряд, в губы, в нос, в щёки, в лоб, пока она не запротестовала:
- Хватит, Серёжа, хватит...Доставай меня уже из снега...
Её глаза снова блестели странным лихорадочным блеском, кожа от мороза и колючего снега разрумянилась.
- Бежим, - быстро произнёс парень, и припустил по улице, крепко держа девушку за руку. Ему снова было пятнадцать, и он бежал из кино, которого раньше никогда не видел.
Агата Александровна смотрела на пузырьки, вздувавшиеся над рисовой кашей на воде без соли и без сахара. Варево нужно было помешивать, чтобы оно не пригорело и не приобрело ещё и горечь вдобавок к своей отвратительной клейстерообразности. На этой неделе в качестве ужина муж требовал только это блюдо.
«Это лучше, чем бесконечная капуста или уринотерапия... - растерянно улыбнулась женщина.
Услышав в популярной передаче по телевизору о том, как замечательно чистит кишечник такая японская пища, он отказывался есть другие супы и каши. - Интересно, на сколько дней его ещё хватит?»
Шарканье тапок могло бы принадлежать восьмидесятилетнему старику, как и надтреснутый голос:
- Как же отвратительно воняет, Гата, - расстёгивая большую коричневую пуговицу шерстяной кофты, проскрипел Пётр Михайлович. - Ты бы хоть окно открыла. Ну невозможно совершенно! - пожурил он жену.
- Прости, Петенька, подумала, как бы тебя не продуло сквозняком.
- Подумала... - едко поддразнил мужчина. - Всё, выключай, не могу больше на это смотреть. И потом, в передаче только что сказали, что чистит кишечник только вода, в которой рис был замочен. Шарлатаны кругом, никому верить нельзя, - он внимательно следил за женой, которая распахнула форточку и с удовольствием вдохнула свежий февральский воздух с тоненькой, чуть различимой ноткой грядущей весны.
- Напрасно ты, Гата, расхлебянила окно на всю Питерскую, - закашлялся Пётр Михайлович, радостно обнаружив виновницу сотрясения его бронхов. - Надо было немного приоткрыть, зима ещё на улице, к твоему сведению.
- Прости, Петенька, - как заезженный автомат, без раздумий, сказала Агата Александровна, чьё драгоценное имя из уст мужа звучало на редкость отвратительно.
- Так чем сегодня ужинать будем? - мужчина вытер губы платком, с осуждением посмотрев на его чистые складки: была бы кровь, и тогда стало бы всё ясно. А так - живи в неведении, и страдай от ожидания, когда настанет твой последний час.
- Суп есть вчерашний. Я не думала, что ты тоже будешь... Ты ведь на рисовой диете... Давай ещё яичницу пожарю или макароны отварю? - предложила жена.
- Спасибо, что ещё из дома не гонишь меня, больного и немощного. Дожил, родная жена тарелку супа пожалела... Не надо ничего, постным рисом перебьюсь. Может, слягу скорее, да и заживёте без меня по-новому, - он отвернулся от жены и уставился в стену, где отвратительные полевые цветы распускались на глазах, образуя множество лихорадочных полянок.
Агата опустилась перед ним на колени, и взяла его сердитое лицо в ладони:
- Прости, Петенька, зря, конечно, я так... Сама не знаю, о чём думала. Ну конечно, ужина хватит на всех. Посиди, я сейчас погрею, - она видела несчастные глаза с жёлтыми прожилками в глазных яблоках, будто желчь, не находя выхода, свила там своё гнездо. Будто эта самая желчь была виновницей ворчания мужа, его вечного недовольства, а заодно и презрения к окружающим.
Муж резко дёрнул головой, пытаясь сбросить её ласковые ладони, и ударился затылком о стену.
- Всё из-за тебя, - бросил он Агате, - грей давай суп, у меня режим, мне через пятнадцать минут ужинать пора.
Он ел жадно, запихивая ложку так глубоко, что то и дело раздавался стук металла о здоровые коренные зубы. Лицо у мужчины было такое, будто он прямо сейчас раздумывал о новом доказательстве теоремы Ферма.
- Гата! - вскрикнул он, и достал левую руку из штанов, - у меня опухоль! Скорее, иди сюда, потрогай! - он встал с табурета и стащил с себя штаны вместе с нижним бельём, явив кухонному столу невиданное. - Дай руку, пощупай, - он протянул ладонь, ожидая, когда к нему подойдёт жена.
Агата Александровна прикрыла глаза ладонью и покачала головой:
- Петя, не надо. Не за столом же... Давай поужинаем, потом я обязательно взгляну...
- Конечно, к чему тут спешить? Подумаешь, у мужа опухоль, - он медленно натянул штаны и отправился справляться в сумрачную комнату со своим горем в одиночку.
Меланхолия мужа, казалось, усугублялась с каждым днём. Рос вместе с ней запас лекарственных средств, биодобавок, а ещё стали появляться медикаменты для парнокопытных, которые стопроцентно должны помочь безнадёжно больным людям.
Женщина, оставшись на кухне одна, с осуждением посмотрела на кастрюлю с остывшим рисом, и отправила его содержимое в мусорное ведро. Навела порядок в комнате, подмела пол и поставила веник обратно в угол, веером из прутьев кверху, чтобы квартиру не покинул домовой. Примета, из-за которой над ней, не упуская случая, смеялся муж.
Ребята сходили в кафе и провели там почти два часа, обсуждая Дашину будущую работу и смешные истории из жизни Сергея, в которые он легко превращал даже самые страшные из них. Пришла пора возвращаться в настоящую жизнь. Чем ближе пара подходила к Дашиному дому, тем смирнее она становилась. Казалось, что в родной семье девушку поджидал монстр, которому она обязана отдавать скопившиеся вне привычного склепа, жизненную энергию. Голос её становился тише, смех замирал, превращаясь в редкие смешки.
- Зайдёшь? - спросила Даша парня, с опаской поглядывая на подъездную дверь.
- Можно? - ответил тот вопросом на вопрос.
- Не очень поздно ещё, могли бы поболтать чуть-чуть... - девушка зябко поёжилась. Ветви высоченных деревьев, растущих в длинном скучном дворе, раскачивали призрак зимнего ветра, не давая ему утихнуть.
- Зайду, - сказал Сергей. Мысль увидеть странного старикана не давала ему покоя.
Даша отворила дверь тихонько, стараясь не издать громких звуков, чтобы не потревожить отца. В кухне, как и в прошлый раз, суетился полумрак, придавая обычным вещам недосказанность. Дверь в конце коридора была плотно закрыта, сквозь неё проникала заунывная музыка, нагоняющая тоску.
Из кухни выглянула Агата Александровна, её лицо преобразилось при виде Даши, которая была в компании Сергея.
- Ребята! - мягко скартавила она, погладив кухонное полотенце, свернувшееся клубочком в её руках. - Как хорошо, что вы пришли, - негромко добавила женщина.
Дверь в дальнюю комнату отворилась, будто за ней подслушивали, и на пороге показался мужчина. Он выглядел, как клубок старой шерсти, попорченный беспощадной молью. Плюгавенький, в поношенной женской кофте, в высоких шерстяных носках, из которых торчали вытянутые коленки треников, он, казалось, был окутан облаком недовольства и раздражения. Отец стоял, впившись желтоватыми глазами в раскрасневшееся с мороза Дашино лицо, гримаса ненависти становилась всё более явной с каждой секундой. Он ждал, что будет дальше.
- Здравствуйте, - приветствовал его парень, снимая трикотажную шапку.- Меня зовут Сергей, мы с Вашей Дашей встречаемся.
- Здравствуйте, молодой человек, - мужчина говорил так, будто каждое слово давалось ему с трудом. - Что же, заходите, раз пришли, - с этими словами он резко захлопнул свою дверь, и по коридору поплыл запах валерьянки, и ещё чего-то медицинского.
- Проходите, проходите, - Агата Александровна заманивала открытой ладонью ребят в кухню так торопливо, будто оставаться в коридоре им было опасно. - Может, кофе?
- Можно и кофе, - ответил Сергей таким же полушёпотом, как и женщина.
Сегодня небольшой компании было о чём поговорить. Агата Александровна открыла форточку, и запах кофе усилился и приобрёл живые нотки, смешавшись со свежим уличным воздухом.
Сергей заканчивал рассказывать очередную историю, когда в коридоре раздалось шарканье тапок, и женщины внезапно стихли. Парень повернулся к двери, ожидая продолжения действа.
- Ты снова, Гата, улицу топишь? Если ты такая жаркая, может, тебе кофту лучше снять? - мужчина дошаркал до окна, и резким движением захлопнул форточку. Стекло обиженно вздрогнуло, обещая не выдержать в следующий раз. - Кофейком балуетесь? - он втянул широкими ноздрями воздух, и тут же выдохнул, выпуская взамен наружу своё недовольство.
- Будешь, Петенька? - спросила Агата Александровна, поднимаясь из-за стола, и в секунду оказавшись около плиты.
- Издеваешься? - покачал он головой. - Ты же прекрасно знаешь, что мне нельзя. Жена... - едко добавил он, будто женщина предложила ему отведать крысиного яда. - У меня давление, а она ещё кофе предлагает...
- Прости, Петенька, но у тебя нет давления. Сколько раз мы сегодня мерили, всё у тебя в порядке.
- Может, пока и правда нет давления, но после твоего кофе обязательно появится, - он сел на табурет около батареи и положил на неё сверху вытянутую руку, как на любимого домашнего пса. Мужчина сидел, сжав худые колени и ехидно посматривал на сидящих за столом. Разговор угасал. Под молчаливым присмотром невозможно было продолжать наслаждаться кофе.
- Н-ну, - наконец спросил он. - И вот Вы, молодой человек, считаете нормальным, приходить в уважаемую семью, и распивать вот так кофеи на кухне? - постучав пальцами с отросшими ногтями по батарее, спросил Пётр Михайлович.
Что-то в его тоне так задело Сергея, что он, не медлив ни секунды, с открытой улыбкой ответил:
- Вообще-то я Даше предложение сделал. Она ничего не говорила?
Лицо отца стало похоже на сморщенное печёное яблоко, а на лице матери заиграла почти детская улыбка.
- Заявление подали? - сквозь зубы процедил Пётр Михайлович.
- Завтра подадим, - продолжая улыбаться, ответил Сергей.
- Завтра пятница, тринадцатое, - приблизив свою голову к его голове, дрогнувшим голосом сказала Даша, и с ужасом посмотрела на него.
- Путеводитель здесь.