Глава 1
Жизнь в Маковке потекла своим чередом. Манечка росла здоровой и крепкой. Даже удивительно было, как малютка, что родилась совсем слабенькой, быстро превращалась в очаровательного крепыша.
Родители уделяли младшей дочери гораздо больше внимания, чем старшим детям, а всё же музыка и поэзия в их жизни занимали главное место. Они принимали у себя людей искусства, давали балы и устраивали званые вечера. Иногда Королёвы разъезжали с ответными визитами, посещали выставки и торжества в самом Петербурге.
Не чувствовала Маня себя обделенной родительским вниманием. С нею всегда была няня Глафира, которая любила её как родную дочь. А Кольку с малых лет Манечка считала братом, пусть не кровным, как Вася, а молочным.
Едва дети научились ходить, они стали неразлучными партнерами по играм. Без Коли Манюня не желала заниматься арифметикой. Ей и письмом было скучно заниматься и прочими науками, что полагалось постигать детям дворянских семей.
Лишь усадив рядом Колю, учитель мог добиться какой-то усидчивости от Маняши. Паренек оказался способным. Он рано научился читать, считать и писать. Да и то, что рассказывал учитель, было ему интересным. Девочка же соглашалась сидеть на уроках только потому, что рядом был Коля.
Ох и упрямая была девчонка! Очень любили её родители, потому и твердость не могли проявить. Зато стоило шепнуть Коле, и тогда можно было добиться чего-то от Манечки.
Очень хотелось Анастасии и Петру, чтобы младшая дочь музыкой занималась. И мать была бы рада учить её, и учителя имелись, да только желанием играть на инструментах, девочка не горела. Только урок начинали, как Маня за голову хваталась и блистательно по-актерски изображала мигрень. Или живот у неё начинал болеть, или ухо стреляло.
- Пойдем, Коль, играть, ты ж обещал мне осиное гнездо показать, - с нетерпением трясла девочка Колю за рукав.
- Неохота мне, - мечтательно зевал Коля. Он будто бы о чем-то думал. Слишком хорошо знал он, как любопытна Маняша.
- А чего это ты размечтался? – подозрительно спросила Маня, уперев руки в боки. Колька ей принадлежал весь целиком – с потрохами! И если чего удумал он, то первым делом ей, Маняше рассказать должен.
- Хочу как матушка твоя музыку красивую играть! – воскликнул Колька и вновь изобразил мечтательную меланхолию на лице.
- Зачем это? – это с большим подозрением спросила девочка.
- Хочу «Волчью кадриль» сыграть, - ответил парень и будто бы стал что-то напевать голосом.
- Никогда ничего такого не слышала, - произнесла Маняша.
Заявил Коля, что попросит Анастасию Павловну пару уроков ему дать. Добавил при этом, что Маня, пока он занят будет, просто подождет, во дворе побегает.
- Вот еще, - заявила девчонка, - я тоже стану музыке учиться. И сама матушку попрошу, чтобы тебе учиться позволила.
Так и освоила Маняша игру на рояле и скрипке. А с нею и Колька играть научился.
Маняша росла красавицей. Колька тоже был хорош собой. С десяти лет его привлекали к работе в поместье – лошадь почистить и запрячь, яблоки собрать во дворе. Но был он Маняше близким другом, потому и находился в положении привилегированного слуги.
Глафира тоже была в почете. Сидеть на месте она никогда не умела, всё норовила что-то мыть и готовить. Потому и была, как говорится, на подхвате. Могла испечь пирог, сделать прическу и почистить платье маленькой госпоже, приструнить ребятню, когда совсем уж расшалились.
- Я за Колю замуж выйду, - сказала однажды Маня, когда ей двенадцать лет исполнилось. - Он же не брат мне кровный, а потому можно.
- Не выйдешь, - покачала головой Глафира, - ты же госпожа маленькая, а мы с Колькой из простого народа.
Знала Глаша, что отличной партией для любой девчонки из простой семьи её Коленька будет. Ведь и образован он был, и одет хорошо. Колю порой и за барчука принимали, не зная, чей он сын. Это благодаря Петру он носил хорошую одежку, доставалась она от их старшего сына Василия, который давно уж вырос из этих нарядов.
Первое время смешило Глафиру, что Маня её Кольку женихом своим считает. А как подрастать стали детки, тревожиться начала. Потому и говорила сыну, что не пара он Маняше.
- Люблю я Маню, как родную дочь, - говорила мать, - а всё ж благородных кровей она, не то, что мы. Потому не думай о ней, как о невесте.
- Меня Петр Иванович и Анастасия Павловна тоже как сыном меня считают, - нахмурился Коля, - если что Маня делает, так и я всегда с ней. И все по их воле.
Покачала головой Глафира. Ох, видела она, что влюблен её сын в юную госпожу, и не детская эта любовь, а самая настоящая. Предан и верен он своей Маняше, даже мысли не допускает, что жизнь разлучит их однажды. Однажды услышала, как он сказал ей: " я жизнь отдам за тебя".
- Послушай меня, - строго сказала мать, - придет время, и отдаст Петр свою дочь за барчука. Может, за сына Бахметьевых или Твардовских. И ничего ты не сделаешь. Поэтому о Маньке не мечтай!
Раньше не думал Колька о том, что, когда повзрослеет Маняша, найдут ей жениха благородных кровей. А теперь засела мысль гнетущая, и не давала она парню покоя.
****
Как шестнадцать Мане исполнилось, стали в Маковку съезжаться все те же благородные гости, но уже с молодыми сыновьями. Так и кружили вокруг прелестной госпожи молодые заносчивые барчуки. Вот тогда и понял Коля, что не всегда они с Маней неразлучны будут.
Девушку наряжали в красивые платья и наставляли вести себя хорошо при гостях. Ей надлежало демонстрировать безупречные манеры и прекрасную игру на разных музыкальных инструментах, которые она всё же освоила. Званые вечера в доме Королёвых стали отныне местом, где не мог Коля появляться с Маней. Так было и раньше, но пока Маняша была мала, она и сама не присутствовала на балах и приемах. Впервые молодые люди поняли, что между ними пропасть. И с каждым днем она становилась все более непреодолимой.
- И тебе нравится этот напыщенный индюк? – хмурился Колька после того, как увидел, что его возлюбленная слишком уж любезно прощалась с Кириллом Твардовским.
- Нисколько, - отвечала Маняша, - но я должна быть любезна с гостями, ты же знаешь.
Коля покачал головой, но сказать ему было нечего. Слишком он хорошо все понимал. Парня съедала ревность, ведь молодые люди в усадьбе Королёвых теперь находились постоянно. Для Маняши их приглашали не только на званые ужины, но и к обеду. Иногда мать настойчиво просила дочь показать какому-нибудь чванливому барчуку сад. Кольке же в такие минуты надлежало держаться от юной парочки где-нибудь подальше.
Однажды он позволил себе прервать уединение Маняши с Павлом Сташинским, который особенно нравился родителям девушки в качестве претендента на её руку. Парнишка довольно дерзко разговаривал со спутником Маши. Конечно, обиженный юнец нажаловался своей матушке, а та, в свою очередь, сообщила Петру и Анастасии, что слуга позволяет себе лишнее.
После этого Коля уже не жил в барском доме. Его мать по-прежнему осталась прислуживать господам, его же поселили в небольшой хибаре, обустроенной для слуг.
- Держись подальше от Мани, вы уже не дети, - строго сказал Николаю Петр, затем, смягчившись добавил, - ты мне как сын…почти. И все же вы не ровня друг другу. И тебе не стоит так разговаривать с нашими гостями.
Кивнул Коля, не стал он перечить хозяину. Порой Петр Королёв беседовал с ним на равных, когда речь шла о лошадях, а порой и о поэзии. Вот только в отношении Маняши отец был непреклонен. Её избранником мог стать человек благородных кровей.
Детское чувство Мани к Коле тоже стало угасать. Она, по-прежнему, любила его, но это чувство было куда слабее, чем всепоглощающая любовь, которую испытывал Николай.
- Я люблю тебя как друга, как брата, понимаешь? – пыталась объяснить Маня Коле.
- Я не друг тебе и не брат, - возражал Николай, - и место свое знаю очень хорошо.
Мане вовсе не хотелось обижать парня. И все же, когда он отошел в сторону, будто бы понял что-то, девушка вздохнула с облегчением. Из их отношений ушла прежняя легкость, а новые притязания молодого человека были совсем уж недопустимы. Она вспоминала теперь лишь с улыбкой свои слова, когда говорила, что замуж пойдет за него.
Маня старалась избегать общения с Колей. Он же тоже пытался игнорировать ее. Однако порой желание увидеть любимую становилось таким острым, что парень был готов на все, лишь бы взглянуть на нее хоть одним глазком.