Говорят, что молодость — время ошибок, а умом человек крепнет к сорока. Только вот восемнадцатилетней Катьке Морозовой никто этого не объяснил, когда она решила, что знает жизнь лучше всех. А ведь бабка её всегда приговаривала: поспешишь — людей насмешишь. Да кто ж в восемнадцать бабкины наставления слушает?
Жила Катька в деревне Березняки, что в ста километрах от областного центра. Деревня небольшая, но крепкая — дорога хорошая, магазин есть, школа работает. Отец у неё тракторист, мать в школе техничкой трудится. Семья простая, работящая. Как говорится, не богатые, да честные.
Училась Катька в одиннадцатом классе и была девчонкой видной — высокая, стройная, волосы русые до пояса, глаза серые, как утреннее небо. И характер под стать внешности — гордый, независимый. Многие парни за ней ухаживали, да она всех отшивала. Не нравились ей деревенские мальчишки — простоватые, по её мнению, без амбиций.
— Куда это ты нос задираешь? — говорила ей мать, Марья Ивановна. — Парни хорошие, работящие.
— Хорошие, да не мои, — отвечала Катька. — Я не собираюсь всю жизнь коров доить и грядки полоть.
— А что ж ты собираешься?
— В город поеду, институт закончу, карьеру сделаю.
Мать только вздыхала. Знала — дочка упрямая, своего всегда добьётся. А отец, Степан Фёдорович, и вовсе помалкивал. Дочь у него была единственная, поздний ребёнок, баловал её сверх меры.
Всё изменилось в марте, когда в деревню приехал новый участковый — Андрей Владимирович Соколов. Молодой мужчина, лет двадцати семи, из города. Приехал по распределению после академии МВД. Высокий, статный, в форме — настоящий красавец. И умный, и образованный.
Первый раз увидела его Катька в сельсовете, куда пришла справку какую-то для школы взять. Он как раз с председателем разговаривал о порядке в деревне, о профилактической работе. Говорил грамотно, по-деловому, а голос приятный, мужественный.
— А это наша отличница, — представил её председатель. — Катя Морозова, в этом году школу заканчивает.
Андрей Владимирович повернулся, посмотрел на неё — и Катька почувствовала, что краснеет. Никогда раньше с ней такого не было.
— Очень приятно, — сказал он и руку протянул. — Андрей Соколов.
Пожали руки, и Катька отметила — рука сильная, тёплая. И взгляд у него серьёзный, взрослый. Не то что у местных пацанов, которые только и думают о футболе да о рыбалке.
— Куда после школы планируете? — спросил он вежливо.
— В педагогический, — ответила Катька, хотя ещё не решила точно.
— Хорошая профессия. Нужная.
И всё. Простой разговор, ничего особенного. Но Катька весь день думала о нём. И ночью думала. Что-то в нём было такое, что зацепило её за живое.
Через неделю он пришёл в школу — беседу со старшеклассниками проводить о законопослушности. Катька сидела в первом ряду и не сводила с него глаз. Он рассказывал интересно, с примерами из практики, отвечал на вопросы. А после лекции подошёл к ней:
— Катя, можно с вами поговорить?
Сердце у неё заколотилось:
— Конечно.
Вышли в коридор. Он достал из кармана книжку:
— Вот, хотел вам дать почитать. Если интересно, конечно. О психологии говорили на лекции, а это как раз по теме.
Катька взяла книгу — серьёзная такая, научная. Даже и не думала, что такое читать будет.
— Спасибо, — сказала она. — Обязательно прочитаю.
— Если что непонятно — обращайтесь. Я живу рядом с почтой, в служебной квартире.
И ушёл. А Катька стояла с книжкой в руках и чувствовала — всё, пропала. Влюбилась без памяти. В первый раз в жизни по-настоящему.
Книжку она прочитала за три дня. Не то чтобы очень поняла, но старалась. А потом пришла к нему возвращать. Дрожала от волнения, наряжалась полчаса.
Открыл он дверь, улыбнулся:
— Катя? Как книжка, понравилась?
— Очень, — соврала она. — Интересная.
— Проходите, чай будете?
Зашла она в квартирку. Небольшая, но уютная. Книг много, на столе компьютер стоит. По-городскому всё, культурно.
Пили чай, разговаривали. Он расспрашивал про её планы, про учёбу. Она рассказывала, стараясь показаться взрослее, умнее. А он слушал внимательно, серьёзно, как будто она не школьница, а ровня ему.
— Знаете, Катя, — сказал он, — у вас хорошие способности. Видно, что девушка думающая. Обязательно поступайте в институт, учитесь.
От его слов она прямо светилась. Никто раньше не говорил с ней так серьёзно, не относился как к взрослой.
С того дня стала она к нему частенько заходить. То книжку новую попросить, то вопрос какой задать. Он не отказывал, всегда принимал, беседовал. И Катька влюблялась всё сильнее.
А он... А он, кажется, и не замечал её чувств. Относился дружески, по-отечески почти. Советы давал, книжки рекомендовал, про городскую жизнь рассказывал. Но никаких намёков на романтику.
Это Катьку злило. Неужели он не видит, что она девушка, а не ребёнок? Неужели не понимает, что она в него влюблена? Или понимает, но делает вид, что не понимает?
Подруги над ней посмеивались:
— Ты что, Катька, с ума сошла? Он же дядька, старый.
— Не старый, — огрызалась Катька. — И не дядька. Ему всего двадцать семь.
— Так то двадцать семь, а тебе восемнадцать. Небо и земля.
— Ерунда. Любовь возраста не знает.
Смеялись подружки, а Катька всё равно своё думала. И решила действовать.
В мае, когда до выпускного оставался месяц, пришла она к нему вечером. Нарядилась в лучшее платье, накрасилась (хотя краситься ещё толком не умела), надухарилась.
Открыл он дверь, удивился:
— Катя? Что случилось? Проходи.
Зашла она, села на диван. Он чай заварил по привычке.
— Андрей Владимирович, — начала она, а голос дрожит, — мне нужно вам что-то сказать.
— Слушаю.
— Я... Я вас люблю.
Он чашку поставил, посмотрел на неё серьёзно:
— Катя, что ты говоришь?
— Люблю, — повторила она и заплакала. — Сильно люблю. Думала, вы догадались уже.
Встал он, прошёлся по комнате:
— Катенька, ты же ребёнок ещё. Тебе восемнадцать лет.
— А вам двадцать семь. Не так уж много разницы.
— Много. Очень много. Ты этого пока не понимаешь.
— Понимаю! — вскочила она с дивана. — И не ребёнок я. Совершеннолетняя.
Подошла к нему, взяла за руки:
— Андрей, я серьёзно. Не детская это любовь. Настоящая.
Он осторожно освободился:
— Катя, послушай меня. То, что ты чувствуешь — это нормально. У всех девушек бывает увлечение старшим мужчиной. Но это пройдёт.
— Не пройдёт!
— Пройдёт. Ты поступишь в институт, встретишь парня своих лет, влюбишься по-настоящему.
— А это что, не по-настоящему?
Он вздохнул:
— Катенька, я не могу ответить на твои чувства. Понимаешь? Не могу и не буду.
— Почему?
— Потому что у меня есть невеста. В городе. Мы собираемся пожениться.
Эти слова ударили Катьку как топором. Невеста? Как же так? Почему он ничего не говорил?
— Не верю, — прошептала она.
— Поверь. Её зовут Ольга, она юрист. Мы вместе уже три года.
Катька рухнула на диван и зарыдала. Рыдала горько, безутешно, как только молодые умеют рыдать. А он стоял рядом и не знал, что делать.
— Катенька, не плачь, — говорил он. — Всё пройдёт, поверь мне.
— Ничего не пройдёт! — кричала она сквозь слёзы. — Я никого не полюблю, никогда!
— Полюбишь. Обязательно полюбишь. Ты молодая, красивая, умная. У тебя вся жизнь впереди.
Долго она плакала. А потом вдруг утерла слёзы, встала:
— Хорошо. Раз так — значит, так.
И ушла. А он остался стоять в пустой комнате и чувствовал себя последней сволочью, хотя ничего плохого не сделал.
Дома Катька заперлась в комнате и проплакала всю ночь. А утром встала, умылась и объявила родителям:
— Я замуж выхожу.
— За кого? — опешила мать.
— За Витьку Жукова.
Витька Жуков был сыном местного механика, парень неплохой, но простоватый. Уже два года за Катькой ухаживал, а она его и замечать не хотела.
— Ты что, с ума сошла? — ахнула Марья Ивановна. — Ещё вчера говорила, что в институт поступать будешь.
— Передумала. Хватит учиться. Пора семью заводить.
— Катенька, — вмешался отец, — ты подумай хорошенько. Не горячись.
— Я уже всё решила. И Витьке уже сказала. Он согласился.
Витька и правда согласился, хоть и удивился. Не верил своему счастью — неужели Катька, самая красивая девушка в деревне, за него пойдёт?
А Катька... Катька решила назло всему миру. Раз не может быть с тем, кого любит, пусть будет с тем, кто её любит. Авось полегчает.
Но полегчать не полегчало. Наоборот, с каждым днём становилось хуже. Видеть Андрея Владимировича было мучительно, а не видеть — ещё мучительнее. Он после того разговора стал её избегать, при встрече здоровался вежливо, но холодно.
А тут ещё деревня заговорила. Все удивлялись — почему Катька, которая всех женихов отшивала, вдруг за Витьку согласилась? Что-то тут не так.
— Может, залетела? — шептались бабки.
— От кого ж? Она же с парнями не якшалась.
— А может, с кем и якшалась, только скрывала.
Слухи дошли до Андрея Владимировича. Он, как милиционер, привык во всём порядок наводить. Встретил как-то Катьку у магазина, отвёл в сторону:
— Катя, мне нужно с тобой поговорить.
— О чём? — холодно спросила она.
— О слухах, которые по деревне ходят.
— Какие слухи?
— Ты знаешь какие. Люди говорят, что ты беременна. От меня.
Катька побледнела:
— Кто такое говорит?
— Не важно кто. Важно, что говорят. И это может испортить репутацию нам обоим.
— И что вы предлагаете?
— Скажи правду. Что между нами ничего не было.
Катька посмотрела на него долго, изучающе. А потом вдруг улыбнулась. Улыбка странная была, не добрая:
— А что, если я скажу, что было?
— Катя!
— Что, испугались? А ведь никто не проверит. Слово против слова.
Он побледнел:
— Ты же не сможешь. Ты же порядочная девушка.
— Порядочная, — согласилась Катька. — Поэтому и не скажу. Но могла бы.
И ушла, оставив его стоять с открытым ртом.
А дома объявила родителям:
— Свадьбу играть будем через две недели.
— Катька, одумайся, — взмолилась мать. — Что ты творишь?
— То, что нужно. Хватит разговоров.
И правда, через две недели сыграли свадьбу. Скромную, домашнюю. Гостей человек тридцать собралось. Катька была в белом платье, красивая, но какая-то неживая. Улыбалась, танцевала, а глаза пустые.
Витька счастлив был несказанно. Всё не мог поверить, что Катька теперь его жена. Носился вокруг неё, как вокруг иконы.
А Катька играла роль счастливой невесты. И только мать видела — дочка мучается, сама себя ломает.
После свадьбы поселились молодые у Витькиных родителей. Дом большой, места всем хватало. Витькины родители Катьку приняли хорошо — невестка видная, из приличной семьи.
Только счастья не было. Витька старался изо всех сил угодить жене, а она словно каменная была. Исполняла обязанности, но душой отсутствовала.
Прошло три месяца. Катька забеременела. Витька был на седьмом небе, а она... Она поняла, что окончательно загнала себя в ловушку.
Но ребёнок есть ребёнок. Постепенно материнский инстинкт стал просыпаться. Катька начала думать не только о своих страданиях, но и о малыше, который должен был родиться.
— Может, и правда полюблю Витьку со временем? — спрашивала себя. — Хороший он парень, добрый. И детей любить будет.
А тут ещё случилось событие, которое всё перевернуло.
Андрей Владимирович перевёлся в город. Приехала за ним невеста на белой машине — женщина красивая, стильная, городская. Загрузили вещи и уехали.
Катька смотрела из окна, как они уезжают, и чувствовала — что-то в ней оборвалось. Не боль, не жалость, а какая-то пустота. Словно конец чему-то пришёл.
Вечером сидела на крыльце, гладила живот. Уже заметно было, что беременна.
Подошёл Витька, сел рядом:
— О чём думаешь?
— О ребёнке, — ответила она. И не соврала.
— Я очень хочу сына, — мечтательно сказал он. — Витькой назовём, в честь меня. Или дочку — тогда Катенькой, в честь тебя.
Посмотрела она на мужа — простое, доброе лицо, глаза влюблённые. И вдруг поняла — не так уж плохо у неё всё сложилось. Мог бы и хуже человек попасться.
— Витя, — сказала она тихо, — прости меня.
— За что? — удивился он.
— За то, что холодная была. За то, что не любила.
— Не любила? — испугался он. — А сейчас?
— А сейчас... — Катька задумалась. — Сейчас учусь любить. Может, получится.
Обнял он её осторожно, боясь ребёнку навредить:
— Получится, Катенька. Я знаю, получится.
И правда получилось. Не сразу, не вдруг, а постепенно. Сначала привычка появилась, потом привязанность, а там и любовь подтянулась. Не та, пылкая, что к Андрею была, а другая — спокойная, надёжная.
Родился у них сын. Здоровый, крепкий малыш. Витей назвали, как и планировали. Витька от счастья чуть с ума не сошёл — сын у него, продолжатель рода!
А Катька, глядя на малыша, окончательно поняла — сделала правильный выбор. Может, и не по любви вышла замуж, но семья у неё хорошая получилась. Муж добрый, ребёнок здоровый, дом полная чаша.
Прошло два года. Родилась дочка — Анечка. Семья росла, крепла. Витька работал механиком, Катька домом занималась, детей растила. Жили не богато, но дружно.
А тут в деревню приехал корреспондент из районной газеты — материал писать о молодых семьях. Витьку с Катькой как пример поставил — мол, вот как надо жить.
— Расскажите, — говорит корреспондент, — как у вас любовь зародилась?
Витька смущается, а Катька отвечает спокойно:
— По-разному любовь приходит. Иногда с первого взгляда, а иногда годами растёт. У нас вот выросла. И теперь крепкая, надёжная.
— А счастливы ли вы?
— Счастливы, — ответила Катька и поняла, что не лжёт.
И правда были счастливы. Не так, как в романах пишут, а по-житейски, по-простому. Но это тоже счастье — может, даже более прочное, чем романтическое.
Ещё через год встретила Катька на районной ярмарке знакомую из города. Та рассказала новости:
— А помнишь участкового вашего, Соколова? У него семейная драма случилась. Жена-то его с другим ушла. Ребёнка забрала, квартиру отсудила. Остался он ни с чем.
Выслушала Катька эту новость и... ничего не почувствовала. Ни жалости, ни злорадства. Словно о чужом человеке услышала.
Поняла тогда — окончательно забыла свою первую любовь. Выросла из неё, как из детского платья.
Вечером рассказала мужу о встрече.
— Жалко людей, — сказал Витька. — Когда семья рушится — это всегда беда.
— Жалко, — согласилась Катька. — Но иногда и к лучшему бывает. Если люди не подходят друг другу.
— А мы подходим?
— Подходим, — улыбнулась она. — Очень даже подходим.
И обняла мужа. Крепко, по-настоящему. Без игры, без притворства.
Вот так и случилось. Катька не стала ни городской дамой, ни институтской студенткой. Стала обычной сельской женщиной, матерью, хозяйкой. И нисколько об этом не жалела.
Потому что поняла главное — счастье не в том, чтобы получить того, кого хочешь, а в том, чтобы полюбить того, кто рядом. И мечты юности не всегда оправдываются, но это не значит, что жизнь не удалась.
Бывает, что самые неожиданные повороты судьбы оказываются самыми правильными. А то, что кажется крахом всех надежд, становится началом настоящего счастья.
Как говорила Катькина бабка: что нам Бог ни пошлёт, всё к лучшему. Не сразу поймёшь, не вдруг увидишь, но со временем разберёшься — всё было не зря.
Каждому своя дорога уготована. Главное — не свернуть с неё от обиды или от гордости, а идти до конца. И тогда обязательно придёшь туда, где тебе место.
А место Катьки было рядом с Витькой, в деревенском доме, среди детского смеха и домашних забот. И это было самое правильное место на свете.
Спасибо большое за лайки, комментарии и подписку!!!
Вам будет интересно: