Хайн прикрыл глаза, а открыв, обнаружил себя в «Сумраке» рядом с Николь. В небольшой кофейне какими-то чудом умещалась уйма народу. Сидели за деревянными столами, сидели на них и под ними.
Столы были странными, не отполированными. Из них торчали занозы, на некоторых даже сохранилась кора. Лица вокруг тоже были незнакомыми, хотя на самом деле он знал их всех. Даже Николь выглядела иначе. Потягивая через трубочку радужный кофе, она вдруг открыла ротик и плотоядно облизнулась.
Проплывающая мимо фигура в лиловом плаще и позолоченной маске волка сбросила перед ним с подноса миску с едой.
— Но я ничего не заказывал! — возмутился он, но призрак официанта уже растворился в полумраке помещения.
Хайн присмотрелся к содержимому. Мелко нарезанное мясо на чём-то серо-розовом, похожем на давленные мозги. Ощутив противный запах, он еле сдержал приступ тошноты.
За соседним столиком лихая компания гномов в праздничных нарядах и с запущенными бородами. Их гогот и хрюканье заглушали всё вокруг. Но, несмотря на поднятый ими шум, Хайн расслышал, что в одно из окон кто-то гневно стучал.
Начало <- ✨ Сумрак ✨
Стук, наконец, привлек чьё-то внимание: окно открыли, и в кофейню влетело пушистое существо, смахивающее на одуванчик, но с ушами и прозрачными крылышками. Неловко пометавшись под потолком, оно упало на их стол, перевернув миску Хайна.
— Ну ты даёшь! — возмутился одуванчик голосом Асто́ра. — Должен дежурить, а сам дрыхнет.
Хайн уставился на друга, пытаясь понять, где находится. С громким всхлипом проснулся Герасим. Волосы дикобразьми иглами, будто во сне его ударило молнией. Он бессмысленно таращился вдаль. Постепенно его взгляд прояснился и загорелся любопытством.
— Ага, не спите? — спросил он, посмотрев в их сторону. — Что это с собакой? Почему она так припухла и светится?
— Да, вроде, как обычно выглядит, — Хайн всё ещё гладил мягкую шёрстку, цепляясь сознанием за наваждение странного сна. Вдохнув полной грудью, мокрый, как мышь, побывавшая в луже, он на всякий случай осторожно стряхнул с себя пушистое создание.
Обиженно тявкнув, оно белым облачком покатилась к спящей Николь, смешно перебирая лапками. Уселось рядом и лизнуло девушку в нос. Та испуганно вскрикнула и подскочила, чуть не раздавив собачку.
— Говорил же, надо утопить, — Герасим пожал плечами и, кряхтя, поднялся с кучи мусора.
— Я тебя сейчас самого утоплю! — Астор дёрнулся к мужику, но Хайн удержал его.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, тебя просили не провоцировать? — зло прищурившись, он посмотрел на Герасима. — Это последнее предупреждение!
Хайн огляделся. Руины стен овощного склада, останки ящиков, обломки камней и ржавых труб — везде толстый слой пыли и беспросветная серость. Только плащ, на котором недавно спала Николь, ежевичным пятном выделялся в сумрачном безумии уродливого мира.
— Пошли отсюда. Нужно найти разлом.
Тучи зловеще нависали. Издыхая под слоем мусора, растрескавшаяся пустыня много лет мечтала о дожде. Ветер, тоскуя, затих, и запёкшийся воздух обжигал лица и руки. Однообразие пейзажа и общая апатия сжимали тело, вызывая вялость и сонливость. Одолевали мелкие мысли, — мозг, словно шелушился ими, перестав надеяться.
Лишь собака выглядела вполне счастливой и беспечно посапывала за пазухой у Хайна.
Через шесть или семь обломков верстовых столбиков у них появился ориентир. Сердце Хайна сильно забилось, когда вдалеке показались очертания ветряной мельницы. Она махала крыльями, силясь оторваться от земли, и казалась призрачным творением в общем разрушении. Может, там они смогут найти еды и воды или даже встретить кого-то из живых.
Дождя так и не было. Зато почему-то очень быстро стемнело. Воздух сгустился, давя на плечи тревогой и заползая в душу ледяным предчувствием. Мельница по мере приближения к ней выглядела всё безобразнее.
Хайн краем глаза заметил какое-то движение в ближайшей куче мусора и, прислушиваясь, остановился. Пушистик зашевелился за пазухой и тихо зарычал.
Со всех сторон к ним приближались странные существа, похожие на собак. Облезлые, тощие, как скелеты, с лап до головы покрытые рубцами и язвами. У каждой на шее ржавый ошейник, с которого свисала, волочась по земле, не менее ржавая цепь.
— Что за ужас? — прошептала Николь. — Что за ходячие трупы?
Одно из изувеченных созданий приблизилось к ним. Из приоткрытой пасти капала слюна, застывая на лету и осыпаясь с хрустальным звоном.
Вдруг, задрав голову, оно жалобно и громко завыло. Звенящей, острой, как отчаяние, нотой этот вой прорезал темноту. Словно откликаясь на призыв, небо громыхнуло и прорвалось водным безумием. И в тот же миг стая бросилась на Герасима. Его вопль ворвался в монотонный угрюмо покорный шум дождя и, замирая, пронесся над обнажённой пустыней.
Юркой ящеркой собака выскользнула из-за пазухи, и Хайна ослепило ярким светом.
* * *
Зрение вернулось вместе с шумом, гвалтом и сладкими кофейными запахами. В «Сумраке», как всегда, было полно народу. За окнами уже совсем стемнело. Неулыбчивые официанты призраками слонялись от столика к столику в вечном полумраке.
Хайн огляделся по сторонам. Столы были странными, в сучках и занозах. Лица вокруг смутно знакомыми, но словно чужими. Гогот гномов за соседним столиком. Радужный кофе, и улыбка Николь. Где-то он уже это видел. А когда официант поставил перед ним миску с мясом, приправленным серо-розовым соусом, он как будто провалился обратно в свой сон.
В окно кофейни влетело мохнатое существо. Упало на их стол, перевернув миску Хайна и рассыпав вокруг тучку золотистой пыльцы.
— Ну ты даёшь! — возмутилось оно. — Я тебя обыскался! Куда ты пропал?
— Никуда, — устало ответил Хайн. — Кофе пью, как видишь. Ты же знаешь, как я его люблю.
— Ах, кофе пьешь? — зловеще произнёс летун и внезапно зашёлся в кашле. Из его приоткрытой пасти капала слюна, застывая в воздухе и осыпаясь на стол с хрустальным звоном.
— Где моя жратва? — прохрипело крылатое существо. Вот поем и разберусь с вами не по-хорошему!
Хайн невольно сглотнул, вспомнив скрежет ржавых цепей и крики Герасима, нож блеснувший в руке эльфа и страх в глазах Николь.
Существо вдруг превратилось в хрупкого, задумчивого индуса в костюме ежевичного цвета и белоснежной чалме, но с лицом Астора. Никаких крыльев. Никакого хищного оскала. Индус повязал на шею салфетку и придвинул к себе миску с едой.
— Прости мне мою навязчивость, — вежливо сказал он. — Но я бы на твоём месте не делал сейчас резких движений. «Полуночный цветок» — огненная штучка, и пить это надо с осторожностью. Можно и затеряться в иных мирах. Но ты сам захотел попробовать.
Хайн непонимающе уставился на индуса с лицом друга. Ни одной вопилки в подсознании, словно их все смыло. Только какой-то беспомощный хрюк. Он перевёл взгляд на свои руки, всё ещё сжимающие чашку с остатками жидкости розоватого цвета. Ветер выжженого мира щекотал ноздри запахом крови, а ещё ароматом кофе с нотками невидимых садов и цветников.
Астор спокойно пилил огромный кусок мяса в своей тарелке и с интересом наблюдал. Хайн закрывал и открывал глаза, охотясь на мельтешащие искры ускользающей реальности. Во рту саднило горечью, и звоном отдавала голова. Ему казалось, что он сразу во всём. В стенах, в полу, в потолке, в Николь, в эльфе и веселящихся гномах. Он, как воронка, засасывал мир. Он смотрел миллионами крохотных щелей и тысячами глаз. Та его часть, что осталась целее прочих, была встревожена его поступком. Встревожена тем, что открыла другому ему кофейный тайник и дала вкусить его содержимое.
— Чёрт, не думал, что его так накроет. Что будем делать?
Ещё одна его часть, сидящая напротив, раздражённая и испуганная, ответила:
— Откуда я знаю? Что ты ему дал?
— Всего лишь «Полуночный цветок», как он и просил. Редкий кофейный напиток из другого мира.
В ещё одной искре, осевшей в сознании, Хайн поймал руки Астора, плеснувшие ему что-то в чашку. Он сделал большой глоток. Вкус был до того горьким и вяжущим, что у него свело скулы и намертво сцепило зубы. Он подавился слюной, не в силах ни выплюнуть её, ни проглотить.
Хайн плескался в чашке, слегка прилипая к её стенкам, потому что в его составе сладкий тягучий сироп. Он был не совсем прозрачен, и это тоже от сиропа. Подобных ему не производили, Он не существовал нигде в этом мире, кроме как здесь, где оказался по своей же просьбе. Он смутно припоминал, что Он как-то связан с собаками. Об этом думал тот Он, что был рядом, а другой Он, что сидел напротив, подозревал, что Он ядовит.
Горела нога, жгучей болью, растекаясь от лодыжки до паха, и не поворачивалась затёкшая шея. Стул под ним прогибался всё сильнее и сильнее. Давно пора было бы подняться с него и что-то сделать, пока он совсем не расплющился. В стул ему не хотелось, его ощущения были слишком деревянными и неприятными. И Он, прислонившийся к стене, сказал:
— Весь мир сейчас во мне. Понимаете ли вы, что это значит?
И сам себе ответил, перескочив обратно в сидящего напротив:
— Я бы хотела понимать, если честно.
Николь и Астор переглянулись.
— По-моему, он слегка пришёл в себя, — неуверенно сказала девушка. По крайней мере больше не бредит про Герасима и светящуюся собаку.
— Да, слегка, — Хайн кивнул, но тут же испуганно добавил: — Кстати, а где собака?
— Ну-ну, — Астор сочувственно похлопал его по плечу. — Какая собака? Нельзя так бросаться на всё, что дадут. Сказал же тебе — маленький глоток.
— Какая гадость этот ваш «Полуночный цветок», — прошептал Хайн, с трудом расцепив спаянные зубы и вытирая слёзы рукавом.
— Отлепись уже от чашки! — возмутилась Николь. — Твоя любовь к кофе когда-нибудь сведёт тебя в могилу! Что за страсть перепробовать все сорта и рецепты?
Хайн послушно разжал вполне уже свои пальцы и поставил чашку на стол. И тут он заметил прямо перед собой небольшой кулёк. Он недоверчиво протянул руку, опасаясь, что свёрток снова шевельнётся и оттуда сверкнут испуганные глаза. Но внутри была только бутылочка с остатками напитка розоватого цвета. «Полуночный цветок» нежно переливался в сумрачном свете кофейни и манил сделать ещё глоток.
Часть 1 <- Часть 2 <- ✨ Сумрак ✨
---------
Вся самая актуальная информация у меня в Телеграм: t.me/elena_karmin