Странно, как иногда жизнь поворачивается к тебе спиной именно в тот момент, когда думаешь, что все хорошо. Марина стояла у окна и смотрела на двор, где ее муж Роман парковал машину. Обычное утро воскресенья. Кофе в турке уже закипал, блинчики дожидались своей очереди на сковороде. А через пять минут весь их мир перевернется.
— Дорогие мои! — Нинель Степановна ворвалась в квартиру как ураган, даже не сняв пальто. — У меня такая новость!
Марина обернулась. Свекровь светилась какой-то особенной радостью, от которой у невестки тут же заныло в груди. Такое выражение лица она видела только тогда, когда Нинель Степановна готовилась перевернуть их жизнь с ног на голову.
— Мама, что случилось? — Роман вошел в кухню, еще стягивая куртку.
— Сынок! — Нинель Степановна всплеснула руками. — Ты представляешь, я встретила вчера тетю Веру на рынке. Так вот, она мне рассказала про свою дочь. Замуж собирается за нашего Егорку! А квартиры у него нет!
Марина выключила плиту. Что-то подсказывало ей, что блинчики сегодня не понадобятся.
— И что? — спросил Роман, наливая себе кофе.
— Как что?! — Нинель Степановна села за стол и пристально посмотрела на сына. — Сынок, а зачем вам две квартиры? Одну подарите Егору, он обрадуется!
Тишина. Марина почувствовала, как внутри что-то похолодело. Егор. Младший родной брат Романа. Тридцать два года, до сих пор живет с мамой, работает от случая к случаю. Последние три года вообще не работает – говорит, что ищет себя в творчестве.
— Мам... — начал было Роман.
— Да что ты, мам-мам! — Нинель Степановна махнула рукой. — Егорушка наш так мучается! Девочку хорошую нашел, Наташа ее зовут. Медсестра в больнице. Работящая, скромная. А он ей квартиру предложить не может! Как они жить будут?
Марина медленно опустилась на стул. Их двухкомнатная квартира в центре города. Купленная в кредит пять лет назад. Кредит, который они с Романом еще два года будут выплачивать. Их гнездышко, которое они по крупицам обустраивали, где каждая мелочь была выбрана вместе...
— А однокомнатной в спальном районе вам вполне хватит! — продолжала Нинель Степановна. — Детей у вас пока нет, зачем вам столько места?
— Мама, мы не можем просто так взять и подарить квартиру, — сказал Роман, но голос его звучал неуверенно.
— Почему не можете? — Нинель Степановна нахмурилась. — Он твой брат! Родная кровь! А ты что, жадничаешь?
Марина встала и подошла к окну. На душе было пусто и холодно. Егор... Егор, который еще в прошлом месяце занял у них десять тысяч и до сих пор не вернул. Егор, который мог прийти к ним в два часа ночи и потребовать, чтобы его накормили, потому что он "творческий человек и забыл поесть". Егор, который считал весь мир своим должником.
— Марина, ты что молчишь? — обратилась к ней свекровь. — Ты же понимаешь, что для семьи надо идти на жертвы!
Жертвы. Интересное слово. А кто, интересно, жертвовал ради них с Романом? Кто помогал им, когда они сутками работали, чтобы собрать деньги на первоначальный взнос? Кто поддерживал, когда Марина лежала в больнице после операции, а Роман разрывался между работой и больницей?
— Егор вообще работать не хочет, — тихо сказала Марина, не оборачиваясь. — Как он будет содержать семью?
— Ах вот оно что! — Нинель Степановна вскочила со стула. — Значит, ты против! Значит, тебе жалко для деверя!
— Мне жалко нашу квартиру, — Марина обернулась. — Нашу! Которую мы с Романом заработали!
— Заработали! — фыркнула свекровь. — А кто тебе университет оплачивал? Кто на ноги поставил? Родители! А теперь пора и отдавать!
— Нинель Степановна, — Марина старалась говорить спокойно, хотя руки у нее тряслись, — моя мать работала в две смены, чтобы оплатить мое образование. Ваш Егор в тридцать два года до сих пор сидит у вас на шее.
— Как ты смеешь! — Нинель Степановна побагровела. — Егор – художник! Он ищет свой путь!
— Пять лет ищет, — сухо заметила Марина. — Может, пора уже найти?
— Роман! — Нинель Степановна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как твоя жена говорит о твоем брате?
Роман сидел за столом, держа чашку в руках. Лицо у него было растерянное, почти детское. Марина знала этот взгляд. Так он выглядел, когда не мог выбрать между мамой и женой. И чаще всего выбирал маму.
— Мариш, — сказал он наконец, — может, мы и правда подумаем? Егор все-таки брат...
Марина почувствовала, как весь мир вокруг нее замедлился. Роман. Ее Роман. Муж, с которым они прошли столько всего. Который клялся ей в любви каждый день. Который обещал, что они всегда будут вместе против всех бурь...
— Подумаем? — переспросила она. — О чем подумаем, Рома? О том, как отдать наш дом твоему брату-бездельнику? О том, как съехать в однушку, потому что маме так хочется?
— Не называй его бездельником! — вскрикнула Нинель Степановна.
— А как его назвать? — Марина повернулась к ней. — Человеком, который в тридцать два года не может себя обеспечить? Который живет за счет мамы? Который считает, что все ему должны?
— Он творческая натура!
— Он лентяй! — взорвалась Марина. — И вы это прекрасно знаете! Но вам проще требовать от нас, чем заставить его работать!
Нинель Степановна встала со злобным взглядом.
— Значит, так, вы отказываетесь помочь родне? — проговорила она медленно.
— Мы не будем отдавать нашу квартиру, — твердо сказала Марина.
— Роман! — Нинель Степановна посмотрела на сына. — Последний раз спрашиваю. Ты с матерью или с этой...
— Не смейте! — Марина шагнула вперед. — Не смейте так говорить обо мне в моем доме!
— В твоем доме? — Нинель Степановна усмехнулась. — А кто его покупал? Кто кредит оформлял?
— Мы! — Марина почти кричала. — Мы с Романом наравне работали, чтобы смогли себе позволить этот кредит!
— А кто Роману работу нашел? — ехидно спросила свекровь. — Кто рекомендации давал?
Марина замолчала. Да, работу Роману помог найти знакомый Нинель Степановны. Но это же не значит...
— Вы далеки от семейных ценностей! — сказала Нинель Степановна.
— Семейные ценности? — Марина горько усмехнулась. — А где были эти ценности, когда мне было плохо? Когда я лежала в больнице? Вы даже не навестили!
— У меня дела были!
— У вас всегда дела, когда дело касается меня, — Марина подошла к столу и оперлась о него руками. — Но когда нужно что-то от нас получить, вы тут как тут.
— Роман! — Нинель Степановна стукнула ладонью по столу. — Ты будешь слушать, как она мне хамит?
Роман поднял голову. Лицо у него было мучительно-растерянное.
— Мариш, не надо так говорить с мамой...
— Не надо? — Марина посмотрела на него. — А мне надо молчать, когда она требует отдать нашу квартиру? Когда она меня оскорбляет в моем же доме?
— Она же мама...
— А я что, не жена? — Марина почувствовала, как что-то болезненно сжалось в груди. — Рома, скажи честно. Кто я для тебя?
Роман молчал. И в этом молчании был ответ.
— Понятно, — Марина кивнула. — Всё понятно.
Она прошла в спальню и достала чемодан. Нинель Степановна что-то говорила за стеной, голос ее звучал победно. Роман молчал.
Марина складывала вещи и думала о том, как же она могла так ошибиться. Семь лет брака. Семь лет, когда она верила, что они команда. Что они вместе против всех невзгод. А оказалось, что она одна. Всегда была одна.
Когда она выходила из спальни с чемоданом, Нинель Степановна замолчала. Роман вскочил со стула.
— Марина, ты куда?
— К маме, — коротко ответила она. — Подумать.
— Подумать о чем?
Марина остановилась у двери и обернулась. Посмотрела на Романа, на его растерянное лицо. На Нинель Степановну, которая стояла с довольным видом, словно уже праздновала победу.
— О том, стоит ли мне жить с человеком, который не может защитить свою жену, — сказала она тихо. — О том, хочу ли я до конца жизни делить мужа с его мамой. О том, готова ли я жертвовать своим домом ради брата, который даже не знает, что такое работа.
— Марина, не уходи, — Роман шагнул к ней. — Мы все обсудим...
— Обсудим? — Марина печально улыбнулась. — Рома, а что тут обсуждать? Твоя мама требует отдать нашу квартиру Егору. Ты не возражаешь. Я возражаю. Где тут место для обсуждения?
— Но мы же семья...
— Семья? — Марина покачала головой. — Рома, семья – это когда муж встает на защиту жены. Когда люди поддерживают друг друга в трудную минуту. А у нас что? У нас твоя мама командует, ты молчишь, а я должна со всем соглашаться?
Она взялась за ручку двери.
— Я буду у мамы. Когда решишь, кто тебе важнее – звони.
Дверь закрылась за ней тихо, без хлопка. Марина шла по лестнице и чувствовала странное облегчение. Словно с плеч свалился тяжелый груз.
Внизу, во дворе, она обернулась и посмотрела на окна их квартиры. Бывшей их квартиры? Кто знает. Может, через месяц там будет жить Егор со своей Наташей. А может...
Может, Роман все-таки поймет, что потерял. И тогда они начнут строить настоящую семью. Такую, где муж и жена – одна команда. Где решения принимают вместе.
А пока... Пока у нее есть время подумать. И понять, что она готова терпеть ради любви, а что – нет.
Марина достала телефон и набрала мамин номер.
— Мам, это я. Можно к тебе приехать? Надо поговорить...
И где-то в глубине души она уже знала, что этот разговор изменит всю ее жизнь.
***
Три дня Марина провела у матери. Три дня тишины, которую нарушали только редкие звонки Романа. Короткие, неловкие разговоры ни о чем. Он просил вернуться, она молчала. Он говорил, что скучает, она отвечала односложно.
На четвертый день к маме Марины пришла гостья. Незнакомая женщина лет тридцати, с усталым лицом и дорогой сумкой.
— Простите, вы Марина? — спросила она, когда Марина открыла дверь. — Я Наташа. Невеста Егора.
Марина напряглась. Вот оно. Пришла просить, уговаривать, требовать.
— Проходите, — сухо сказала она.
Но Наташа не стала заходить в квартиру.
— Можно, мы прогуляемся? — попросила она. — Мне нужно с вами поговорить. Наедине.
Они шли по парку молча. Наташа нервно теребила ремешок сумки, Марина ждала. Наконец женщина остановилась у скамейки.
— Марина, я знаю, о чем вас просила Нинель Степановна, — начала она. — И я хочу, чтобы вы знали правду.
— Какую правду?
Наташа села на скамейку, тяжело вздохнула.
— Егор мне врал. Все это время врал. Я работаю в больнице, как вам говорили. Но не медсестрой. Я главный врач отделения кардиологии.
Марина удивленно подняла брови.
— И у меня есть своя квартира. Трехкомнатная, в хорошем районе. И машина есть, и дача. Я зарабатываю хорошо, — продолжала Наташа. — А Егор... Егор рассказывал мне, что он успешный дизайнер. Что у него свое дело, заказы, перспективы. Что он снимает квартиру, потому что копит на покупку жилья.
Марина медленно опустилась рядом.
— О господи...
— Я узнала правду случайно, — Наташа горько усмехнулась. — Позвонила ему на работу, а мне сказали, что такого сотрудника у них никогда не было. Тогда я приехала к нему домой. И увидела, что он живет с мамой. Комната была грязной и завалена пустыми бутылками.
— Наташа, а почему вы мне это рассказываете?
— Потому что, — Наташа посмотрела ей в глаза, — когда я устроила ему скандал, он сказал, что скоро все изменится. Что его брат подарит ему квартиру. И тогда мы сможем пожениться.
Марине стало не по себе.
— Он даже и не думал о работе, хотел получить квартиру, жениться на мне, чтобы я его содержала — продолжала Наташа. — А он так и останется «творческой натурой».
— Господи, какой ужас...
— Знаете, что самое страшное? — Наташа вытерла глаза. — Я его действительно полюбила. Того Егора, которого он изображал. Успешного, целеустремленного, романтичного. А оказалось, что этого человека не существует.
Они сидели молча. Где-то играли дети, шумели листья, жизнь шла своим чередом. А у них с Наташей внутри было пусто и больно.
— Марина, — тихо сказала Наташа, — не отдавайте квартиру. Это не поможет Егору. Это только сделает его еще более безответственным.
— А вы? Что будете делать?
— Я уже сделала, — Наташа встала. — Вчера сказала ему, что все кончено. А сегодня решила предупредить вас. Вы не заслуживаете того, чтобы вас использовали.
Когда Наташа ушла, Марина еще долго сидела на скамейке. Значит, вот оно что. Егор не просто лентяй. Он еще и лжец. И манипулятор. И Нинель Степановна либо не знает об этом, либо знает, но молчит.
Вечером Марина позвонила Роману.
— Рома, нам нужно встретиться. Поговорить серьезно.
— Конечно! Приезжай домой, я...
— Не домой. В кафе на Пушкинской. Через час.
Роман пришел раньше. Сидел за столиком, нервно курил, хотя бросил год назад. Когда увидел Марину, вскочил, попытался обнять. Она отстранилась.
— Садись, — сказала она. — Мне есть что тебе рассказать.
Она рассказала о встрече с Наташей. Обо всем, что узнала. Роман слушал и был в шоке.
— Я не знал этого — пробормотал он.
— А если бы знал? — спросила она. — Что бы изменилось?
Роман молчал.
— Рома, ты бы отдал квартиру Егору для его корыстных целей? — Марина наклонилась к нему через стол.
— Нет, конечно...
— А если бы мать потребовала отдать квартиру просто так, потому что Егору негде жить?
Роман замешкался.
— Не знаю... Наверное...
— Вот видишь, — Марина откинулась на спинку стула. — А разница-то какая? В любом случае мы отдаем то, что заработали, человеку, который не хочет работать.
— Но он же брат...
— Брат, который врет и использует людей, — жестко сказала Марина. — Рома, скажи мне честно: ты готов всю жизнь содержать Егора? Потому что если мы отдадим ему квартиру, именно это и произойдет. Он никогда не станет самостоятельным. Никогда.
Роман опустил голову.
— Что мне делать, Мариш? Мама не поймет...
— А мне понимать не надо? — Марина почувствовала, как внутри снова поднимается злость. — Рома, сколько можно! Твоей маме пятьдесят шесть лет, она взрослый человек. Если она не хочет понимать, что сын-паразит – это ее вина, пусть так и живет. Но при чем тут мы?
— Но она же мать...
— А я жена! — Марина стукнула ладонью по столу. — Твоя жена! Которая семь лет живет с тобой, работает наравне с тобой, любит тебя! Неужели мнение матери для тебя важнее?
Роман поднял голову. В глазах у него стояли слезы.
— Мариш, я не хочу выбирать между вами...
— Но ты уже выбрал, — тихо сказала она. — В тот день, когда промолчал. Когда не защитил меня. Когда согласился обсуждать возможность отдать нашу квартиру.
— Что ты хочешь от меня?
Марина встала.
— Я хочу, чтобы ты был мужчиной, — сказала она. — Чтобы ты сам позвонил матери и сказал: «Мама, квартиру мы никому не отдадим. Это наше с женой решение, и оно окончательное. А Егору пора учиться жить самостоятельно».
— А если она обидится?
— Пусть обижается, — Марина пожала плечами. — Взрослые люди имеют право обижаться. Но мы не обязаны жертвовать своей жизнью ради чужих обид.
Она направилась к выходу.
— Марина, постой! — Роман догнал ее у двери. — Ты вернешься домой?
— Не знаю, — честно ответила она. — Рома, я люблю тебя. Но я не могу жить в семье, где моё мнение ничего не значит. Где я должна молчать и соглашаться со всем, что придумает твоя мать.
— Дай мне время...
— Сколько хочешь, — Марина надела куртку. — Но знай: следующий раз, когда мы встретимся, я хочу услышать от тебя четкий ответ. Кто я для тебя: жена или временная квартирантка, которую можно принести в жертву семейному миру.
Прошла неделя
Марина работала, встречалась с подругами, помогала маме по дому. Внешне все было спокойно. Внутри – пустота. Она скучала по Роману, по их совместным вечерам, по тому ощущению дома, которое было рядом с ним. Но возвращаться к прежней жизни она не хотела.
В субботу утром раздался звонок в дверь. Марина открыла и увидела Романа. Он стоял с букетом белых роз и каким-то официальным конвертом в руках.
— Можно войти? — спросил он.
— Заходи.
Они прошли на кухню. Роман положил цветы на стол, а конверт протянул Марине.
— Что это?
— Открой.
Марина вскрыла конверт. Внутри была справка из банка о досрочном погашении кредита за квартиру.
— Рома, что это значит?
— Я продал машину, — сказал он тихо. — И взял кредит под залог квартиры. Погасил наш ипотечный кредит полностью. Теперь квартира полностью наша. И никто не может требовать ее отдать.
Марина смотрела на справку и не верила своим глазам.
— Но зачем? Машина же нужна...
— На автобусах ездить буду, — Роман пожал плечами. — Зато я теперь могу сказать маме: квартира наша, и мы сами решаем, что с ней делать.
— А что ты ей сказал?
Роман сел напротив и взял ее руки в свои.
— Сказал правду. Про Наташу, про то, что Егор врал. Про то, что не хочу больше его содержать. И про то, что жена для меня важнее всех остальных родственников вместе взятых.
— И что она?
— Не разговаривает со мной, — Роман грустно улыбнулся. — Говорит, что у нее больше нет старшего сына. Что я предал семью.
— Тебе не больно?
— Больно, — честно сказал он. — Очень. Но знаешь что еще больнее? Мысль о том, что я могу потерять тебя из-за своей трусости.
Марина молчала, переваривая услышанное.
— Рома, а что с Егором?
— А что с ним? — Роман пожал плечами. — Живет себе с мамой, рисует свои картинки. Только теперь я не буду ему деньги давать. Захочет есть – пойдет работать.
— А если Нинель Степановна попросит его простить? Скажет, что ты был неправ?
— Скажет, — Роман кивнул. — Обязательно скажет. Но я больше не буду слушать. Мариш, я понял одну вещь. Я всю жизнь пытался быть хорошим сыном. А оказалось, что в попытке угодить маме я стал плохим мужем.
Марина почувствовала, как что-то теплое разливается в груди.
— И что теперь?
— Теперь я хочу быть хорошим мужем, — Роман поднес ее руку к губам и поцеловал. — Хочу, чтобы мы были командой. Настоящей командой, которая принимает решения вместе.
— А семейные ценности?
— Семейные ценности – это когда муж защищает жену, — серьезно сказал Роман. — А не когда он молчит, пока ее оскорбляют.
Марина встала и подошла к окну. На душе было странно. Радостно и тревожно одновременно.
— Рома, а вдруг через год ты снова начнешь слушать маму? Вдруг она придумает что-то еще?
— Не начну, — твердо сказал он. — Потому что я теперь знаю, чего это стоит. Чуть не потерял самого дорогого человека в жизни.
Марина обернулась. Роман стоял за ее спиной, смотрел серьезно и честно.
— Мариш, вернись домой. Пожалуйста. Давай начнем все сначала. Но уже правильно.
Она долго смотрела ему в глаза. Искала ложь, неуверенность, готовность снова предать ради мамы. Не нашла.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Но с условием.
— Каким?
— Если твоя мать еще раз попытается диктовать нам, как жить, ты сразу ее остановишь. Не будешь выслушивать, обдумывать, советоваться. Сразу скажешь: «Мама, это не твое дело».
— Договорились, — Роман обнял ее. — И знаешь что? Я уже так сказал.
— Когда?
— Вчера. Она позвонила и начала рассказывать, что Егор депрессию схватил из-за расставания с Наташей. Что надо бы его поддержать, денег дать на лечение...
— И что ты ответил?
— Что если Егор хочет лечиться, пусть идет к психологу за свой счет. А если денег нет – пусть идет работать. И что больше я не хочу слышать о проблемах брата. У меня есть жена, и я хочу заниматься своей семьей.
Марина засмеялась. Впервые за две недели засмеялась по-настоящему.
— Ты знаешь, что самое смешное? — сказала она. — Если бы ты сразу так ответил, никакого скандала бы не было.
— Знаю, — Роман поцеловал ее в макушку. — Но тогда я бы не понял, насколько ты для меня важна. Иногда нужен кризис, чтобы расставить приоритеты.
— А машину жалко?
— Нет, — Роман покачал головой. — Новую купим. Вместе выберем. А пока на автобусах поездим. Романтично же – как в студенчестве.
Марина прижалась к нему крепче. Дом. Вот что такое дом – не стены и мебель. Дом – это когда тебя понимают и защищают. Когда ты важнее всех остальных.
Через месяц к ним в гости пришла Наташа. Оказалось, что она давно знала Марину заочно – лечила ее коллегу в больнице, и тот рассказывал о замечательной жене Романа.
— Знаете, — сказала Наташа за чаем, — я благодарна вам за ту встречу в парке. Вы помогли мне понять, что иногда уйти – это не трусость, а мудрость.
— А как дела у Егора? — поинтересовалась Марина.
— Представьте себе, работает, — Наташа усмехнулась. — Нашел работу курьером. Мать, говорят, в шоке. Думала, сын от голода умрет, а он взял и стал зарабатывать.
— Вот видите, — Роман взял жену за руку. — А мы хотели ему квартиру подарить. Погубили бы человека окончательно.
— А с мамой как дела? — осторожно спросила Наташа.
— Постепенно, — ответил Роман. — Звонит иногда. Говорим о погоде, о здоровье. О Егоре не упоминаем. О квартирах тоже.
— И вам не грустно?
— Грустно, — честно сказала Марина. — Но знаете что? Семья – это не те, кто связан с тобой кровью. Семья – это те, кто тебя любит и уважает. А кровь без любви и уважения – просто кровь.
Вечером, когда Наташа ушла, Марина и Роман сидели на диване и планировали отпуск.
— А помнишь, — сказал Роман, — как две недели назад я думал, что потеряю тебя навсегда?
— Помню, — Марина устроилась у него на плече. — А помнишь, как я думала, что ты никогда не повзрослеешь?
— Повзрослел?
— Еще как, — она поцеловала его в щеку. — Стал настоящим мужем.
— А ты стала настоящей женой.
— Я всегда была настоящей женой, — Марина рассмеялась. — Просто раньше ты этого не замечал.
— Замечал, — возразил Роман. — Просто боялся признать, что ты права. Думал, если соглашусь с тобой против мамы, значит, я плохой сын.
— А теперь?
— А теперь понимаю: хороший сын – это тот, кто вырос и создал свою семью. А не тот, кто до старости пляшет под мамину дуду.
Марина закрыла глаза. Тепло, спокойно, хорошо. Дома хорошо. В настоящем доме, где ее любят и ценят.
А где-то в другом конце города Егор вставал на работу к шести утра и думал о том, что жизнь, оказывается, может быть совсем другой. Трудной, но честной. И это было только начало его собственной истории взросления.
История же Марины и Романа продолжалась. Без драм, без скандалов. Просто двое людей учились быть семьей. Настоящей семьей, где каждый важен и каждого слышат.
И это было самое главное.