— Продашь машину и добавишь маме на квартиру, ей нужнее, — бросил Андрей, даже не поднимая глаз от телефона.
Я замерла с половником в руке. Борщ булькал в кастрюле, пар поднимался вверх... а у меня внутри что-то оборвалось.
— Ты что сказал?
— Что слышала. Мама звонила, плачется — коммуналка подскочила, пенсии не хватает. А твоя тачка просто пылится во дворе.
Моя тачка. Красная «Мазда», которую я покупала три года, откладывая с каждой зарплаты. Первая в жизни собственная машина в тридцать пять лет.
— Андрей, это моя машина. Я ее заработала.
— Наша семья, наши проблемы. — Он наконец оторвался от экрана, посмотрел на меня так, будто я капризная дочка. — Мама — это святое. Ты что, не понимаешь?
Понимаю. Понимаю, что его святая мамочка за восемь лет нашего брака ни разу не назвала меня по имени. Только «она» или «твоя жена». Понимаю, что каждое воскресенье мы таскаемся к ней с передачками, а она смотрит на меня как на прислугу.
— А если я не хочу продавать?
Андрей встал. Высокий, плечистый — раньше это меня защищало, теперь давило.
— Не хочешь? — Голос стал тише, опаснее. — Лена, мы семья или нет? Мать мне дороже любой железки.
Железка. Моя свобода, мои крылья — железка.
— Слушай, а почему не твою машину? У тебя же тоже есть.
— Моя нужна для работы. А ты на автобусе до офиса доедешь.
Конечно. Его «БМВ» — для работы. А то, что я каждое утро вожу детей в садик, забираю продукты, мотаюсь по врачам с его же детьми — это не работа.
— Не продам.
Тишина. Только борщ кипит да часы тикают.
— Что?
— Сказала — не продам. Это мое.
Андрей шагнул ко мне. Лицо исказилось — я такого не видела за восемь лет.
— Твое? А квартира чья? А дача? А дети чьи, в конце концов?
— Дети наши. А машина моя.
— Да кто ты такая без меня? — Он говорил теперь почти шепотом, но каждое слово било как пощечина. — Кассиром в магазине была, так кассиром бы и осталась. Я тебя в люди вывел, дом дал, детей...
— Заткнись.
— Что?
— Заткнись, говорю.
Вот тут он взорвался. Заорал, что я неблагодарная, что мать его святая женщина, что семья превыше всего. Мог еще час кричать, но тут зазвонил его телефон.
— Мам? Да, я ей сказал... Что? Ну не знаю, упертая какая-то... Да, конечно, мама, все будет хорошо.
Я слушала этот разговор и понимала: они уже все решили. За меня. Без меня. Как всегда.
Когда он повесил трубку, я спросила:
— А если я подам на развод?
Андрей засмеялся. Противно так засмеялся.
— На развод? Да с чем ты останешься? Квартира на мне, дача на мне. Алименты? На твою зарплату кассира далеко не уедешь. А детей я не отдам — ты же видишь, какая мать из тебя.
Какая мать. Из меня, которая семь лет сидела дома, растила его детей, стирала, убирала, готовила. Которая только год назад вышла на работу — и то потому, что денег не хватало.
— Знаешь что, — сказала я тихо, — иди к своей маме. Расскажи ей, какая я плохая жена.
— А ты что делать будешь?
— Подумаю.
Он ушел, громко хлопнув дверью. Дети заплакали в спальне — проснулись от крика. Я пошла их успокаивать, машинально что-то шептала, гладила по головкам...
А сама думала.
Думала о том, как мечтала об этой машине. Как представляла, что поеду к морю, к сестре в другой город. Просто так — потому что хочу, потому что могу.
Думала о том, что за восемь лет ни разу никуда не ездила одна. Всегда с ним, всегда по его планам.
Думала о его маме, которая живет в трехкомнатной квартире в центре города, но почему-то именно моя машина должна решить ее проблемы.
Когда дети уснули, я села за компьютер. Нашла объявления о продаже — такие же машины стоили от семисот тысяч до миллиона.
Потом зашла на сайт недвижимости. Посмотрела, сколько стоят квартиры в нашем городе.
И тут до меня дошло.
Его мама не покупает квартиру. У нее есть квартира — большая, хорошая. Она хочет купить дачу. Видимо, наша ей не нравится — маленькая, старая.
Я взяла телефон, позвонила сестре.
— Марин, можешь узнать, сколько стоят участки в вашем поселке?
— Зачем тебе? Решила дачу покупать?
— Может быть.
Через полчаса она перезвонила:
— От двух миллионов за десять соток. А что, серьезно думаешь?
Два миллиона. А моя машина — миллион максимум.
Значит, не только я должна жертвовать. Значит, есть еще кто-то, кто добавляет деньги на мамину новую дачу.
Интересно, кто?
Андрей вернулся поздно. Пьяный, злой.
— Ну что, надумала?
— Надумала.
— И?
— Продам машину, если ты ответишь на один вопрос честно.
— Какой?
— Сколько стоит участок, который покупает твоя мама?
Он замолчал. Даже протрезвел моментально.
— Откуда ты...
— Сколько?
— Два... два с половиной.
— А моя машина миллион стоит. Кто добавляет полтора?
Тишина.
— Андрей, кто добавляет деньги?
— Я... мы с братом...
— Врешь.
— Лена, это не твое дело...
— Мое. Потому что ты заставляешь меня продать машину ради чужой дачи.
Он сел на диван, схватился за голову.
— Валя добавляет.
Валя. Его бывшая жена. Которая, по его словам, давно забыта и с которой у него «только деловые отношения» из-за общего ребенка.
— Валя? Твоя бывшая?
— Ну да... У нее деньги есть, бизнес... Мама ее любит...
Мама ее любит. А меня — нет. И никогда не любила.
— Понятно. Значит, Валя покупает твоей маме дачу, а я должна продать машину, чтобы добавить?
— Не так... это сложно...
— Нет, просто. Ты хочешь, чтобы я продала единственную свою ценность, чтобы твоя бывшая жена выглядела щедрой перед твоей мамой.
Андрей поднял голову. В глазах была злость и... страх?
— Лена, ты не понимаешь. Валя может забрать сына. Совсем забрать. А если мама будет довольна...
Ага. Вот оно что. Валя шантажирует его ребенком. А он — меня машиной.
— Знаешь что, дорогой? Продавай свою «БМВ». На работу на автобусе будешь ездить.
— Ты обнаглела? Это же мой имидж, мое лицо!
— А моя машина — что? Украшение?
— Это другое!
— Да нет, это одинаково. Только ты почему-то решил, что мои интересы менее важны.
Мы смотрели друг на друга. Восемь лет брака висели между нами как натянутая проволока.
— Если ты не продашь машину, я подам на развод, — сказал он наконец.
— Подавай.
— Серьезно?
— Серьезно.
Он встал, пошел к двери.
— Хорошо. Только помни — детей я заберу. А ты останешься ни с чем.
Когда дверь закрылась, я села за стол и заплакала. Первый раз за много лет — от злости, от обиды, от понимания того, как меня использовали.
Но потом вытерла слезы и включила компьютер.
Если развод — так развод. Но по моим правилам.
Утром я поехала к адвокату. На своей красной «Мазде», которую не продам никому и никогда.
Пусть Валя со свекровью сами разбираются со своими дачными проблемами.
А я наконец-то займусь своими.
Развод тянулся три месяца.
Андрей сначала угрожал, потом умолял, потом снова злился. Детей действительно пытался отобрать — говорил в суде, что я плохая мать, что работаю допоздна, что машина мне важнее семьи.
Но адвокат у меня оказался хороший. Мужчина лет пятидесяти, с умными глазами и спокойным голосом.
— Елена Николаевна, а вы случайно не знаете, на что именно ваша свекровь собиралась тратить деньги от продажи машины?
— На квартиру. Или дачу. Точно не знаю — они все время врали.
— А вы не хотите узнать правду?
Я посмотрела на него удивленно.
— Зачем?
— В бракоразводных процессах правда — лучшее оружие.
Через неделю он мне перезвонил.
— Елена Николаевна, можете приехать? У меня для вас интересная информация.
В его кабинете лежала распечатка с сайта турфирмы.
— Круиз по Средиземному морю. Премиум-класс. Три недели. Стоимость — один миллион рублей за человека.
Я уставилась на бумагу.
— Это что?
— Ваша свекровь бронировала этот круиз на двоих. На себя и некую Валентину Сергеевну. Это Валя?
— Да... а откуда вы...
— У меня есть знакомые в турфирме. Ваша свекровь внесла залог — пятьдесят тысяч. Остальное должна была доплатить до конца месяца.
Я читала описание круиза и не верила глазам. Роскошный лайнер, рестораны, спа-салоны, экскурсии...
— Значит, не хотела никакой квартиры?
— Никакой. Она хотела отдохнуть с невесткой. С бывшей невесткой, если точнее.
— А Андрей знал?
— Судя по переписке, которую мне удалось достать — нет. Его мама и Валя переписывались в мессенджере. Планировали сюрприз.
Сюрприз. Свекровь решила отдохнуть с бывшей женой сына за мои деньги по Европе, пока я буду работать кассиром и ездить на автобусе.
— А что с дачей?
— Дачи никакой нет. Валя просто согласилась оплатить половину круиза, если ваша свекровь достанет вторую половину.
Я откинулась в кресле. Голова кружилась.
— То есть они хотели меня обмануть?
— Более того. После круиза ваша свекровь планировала переехать к Вале. Та купила дом в пригороде, большой. Хотела взять к себе свекровь и внука — вашего пасынка.
— А Андрей?
— А Андрей должен был остаться с вами. И содержать две семьи одновременно.
Я засмеялась. Истерически засмеялась.
— Какая... какая продуманная схема.
— Женщины бывают изобретательны, когда дело касается денег.
На следующем заседании суда я принесла эти документы. Андрей сидел бледный, когда адвокат зачитывал переписку его мамы с Валей.
«Валечка, дорогая, я почти уговорила Андрея заставить жену продать машину. Скоро будем плавать по морю как королевы!»
«Галина Петровна, вы гениальны! А главное — Андрей ничего не заподозрит. Пусть думает, что мы дачу покупаем.»
«Да он и не поймет ничего. Мужчины такие глупые в бытовых вопросах.»
Судья внимательно изучала документы. Андрей молчал, только губы дрожали.
Когда заседание закончилось, он подошел ко мне в коридоре.
— Лена... я не знал... честно не знал...
— Знаю.
— Прости меня. Пожалуйста. Я был дураком.
— Был.
— Мы можем все начать сначала? Я с мамой поговорю, с Валей... Мы будем жить как раньше...
Я посмотрела на него — высокого, красивого, растерянного. Когда-то я его любила. Когда-то готова была ради него на все.
— Андрей, а как раньше? Когда ты все решал за меня? Когда твоя мама меня по имени не называла? Когда я должна была быть благодарна за то, что ты меня «в люди вывел»?
— Я изменился...
— Нет. Ты просто попался. А если бы не попался — до сих пор считал бы меня дурой, которая должна продать машину ради чужого отдыха.
— Но дети... наши дети...
— Наши дети будут жить со мной. Суд это уже решил.
Он схватил меня за руку.
— Лена, но мы же любили друг друга!
— Ты любил удобную жену. А я любила мужчину, которого сама себе выдумала.
Я высвободила руку и пошла к выходу.
— Лена!
Я обернулась.
— Машину я не продам. Никогда. И в следующий отпуск поеду на ней к морю. Одна. Потому что наконец-то могу.
Прошел год
Дети привыкли к новой жизни — неделю у меня, выходные у папы. Андрей аккуратно платит алименты, даже прибавил сверх положенного. Наверное, совесть мучает.
Его мама так и не поехала в круиз — Валя передумала после скандала. Теперь живет одна в своей трехкомнатной квартире и жалуется соседям на неблагодарного сына и злую невестку.
Валя действительно забрала к себе пасынка. Андрей теперь мечется между тремя адресами — моим, Валиным и маминым. Устал, говорят общие знакомые. Постарел.
А я купила новое платье — красное, как моя машина. В субботу еду с детьми на дачу, которую сняла на все лето. Небольшую, зато свою. В воскресенье отвезу их к отцу, а сама поеду к сестре.
Просто так. Потому что хочу. Потому что могу.
Потому что наконец-то я свободна.