Я Алиса. Мне тридцать два. И до прошлого года я была уверена, что неплохо знаю своих родственников. Теперь понимаю — я их не знала совсем.
Началось всё с тех шести соток, которые дедушка когда-то получил как ветеран. Это был обычный дачный участок в пятидесяти километрах от города. Дедушка построил там маленький домик. Такой... советский. С верандой. С крашеным полом. Я там проводила почти все летние каникулы в детстве.
После кончины дедушки бабушка бывала там редко. Потом не стало и её. А участок как-то незаметно перешёл к моим родителям. Вернее, к маме — она единственная дочь моих бабушки и дедушки.
Последние годы участок зарастал бурьяном. Домик покосился. Краска облупилась. Родители туда практически не ездили. Я тем более. У меня своя жизнь, работа, друзья...
И вот прошлой весной мама неожиданно предложила:
— Алис, может, возьмёшь дедушкин участок себе? Всё равно пропадает.
Я сначала отмахнулась. Зачем мне это? Я в съёмной квартире живу, сама себя обеспечиваю. Какой из меня дачник?
Но потом... Потом случился карантин, удалёнка, четыре стены, которые начали давить. И эта мысль — про свой клочок земли — стала казаться не такой уж дикой.
Мой Серёжа загорелся сразу:
— Представляешь? Свой дом! Пусть маленький, но свой! Будем приезжать на выходные. А летом можно и поработать оттуда.
Мы с ним вместе уже три года. Живём в съёмной квартире. О своём жилье только мечтаем.
— А старый дом можно снести и построить новый! — его глаза горели так, будто он уже видел этот новый дом. — Небольшой, но современный. С панорамными окнами. С террасой.
В общем, к маю все документы были оформлены. Участок стал моим. Официально. По всем правилам.
Мы с Серёжей приехали, чтобы оценить фронт работ. Домик выглядел ещё печальнее, чем я помнила. Покосившийся. С провалившейся местами крышей. С заколоченными окнами.
— Снести однозначно, — вынес вердикт Серёжа. — И начать с нуля.
Мы наняли бригаду. Договорились о дате сноса старого дома. И в тот самый день, когда рабочие уже заводили технику... началось.
Первой позвонила тётя Вера. Мамина двоюродная сестра. Я видела её последний раз лет десять назад, на похоронах бабушки.
— Алисочка, как дела? — голос сладкий-сладкий. — Слышала, ты дедушкин дом решила сносить?
Сердце ёкнуло. Откуда она узнала? Кто ей сказал?
— Да, тёть Вер. А что?
— Ну как же... Это ведь наше семейное наследство! Дедушка всем нам хотел что-то оставить.
У меня в голове зашумело. Каким ещё "всем"? Дедушка был маминым отцом. Тётя Вера — дочь его брата.
— Тёть Вер, участок всегда был дедушкин, потом бабушкин, потом мамин. Теперь мой. По документам.
— Документы, документы! — её голос из сладкого стал резким. — А по совести как? Я тоже имею право! У меня, между прочим, есть старые фотографии. И дедушка говорил, что участок — для всей семьи!
Я растерялась. Что за бред? Какие фотографии?
— Тёть Вер, извините, мне пора. У меня тут рабочие...
— Я буду оспаривать! — выкрикнула она напоследок.
Не успела я опомниться, как позвонил дядя Миша. Это уже с папиной стороны родственник. Вообще десятая вода на киселе.
— Алиса, это правда, что ты решила продать участок?
— Что? Нет! Мы строим там дом. Для себя.
— А мне сказали, что продаёшь. Знаешь, я бы купил. По-родственному. За символическую цену.
— Дядь Миш, участок не продается.
— Ну как знаешь. Но имей в виду: твой дедушка когда-то занимал у моего отца деньги. На этот самый участок. Долг так и не вернул.
Я просто потеряла дар речи. Какой долг? Спустя сорок лет?
А потом началось настоящее сумасшествие. Посыпались звонки от таких дальних родственников, о существовании которых я даже не подозревала. Все что-то требовали. На что-то претендовали. Кто-то угрожал судом. Кто-то пытался давить на жалость.
Серёжа смотрел на меня округлившимися глазами:
— Это что за цирк?
Я только пожимала плечами. Действительно, цирк. Причём с конями.
Мама тоже была в шоке:
— Ничего не понимаю! Никогда никто из них даже не заикался об участке. А тут вдруг все разом...
— Узнали, что мы строимся, — мрачно сказал папа. — Почуяли выгоду.
Строительство пришлось приостановить. Я не знала, что делать. Имеют ли эти люди хоть какие-то права? Могут ли они реально что-то оспорить?
Мы обратились к юристу. Павел Сергеевич, пожилой мужчина с внимательным взглядом, долго изучал наши документы.
— По закону участок ваш, — наконец сказал он. — Все документы в порядке. Никаких обременений нет. Родственники могут шуметь сколько угодно, но юридически у них нет никаких прав.
Я выдохнула. Но Павел Сергеевич поднял палец:
— Однако... Есть один момент. Если они подадут в суд, разбирательство может затянуться. И всё это время вы не сможете вести строительство.
— И что же нам делать? — спросил Серёжа.
— Поговорить с ними. Выяснить, чего они на самом деле хотят.
И мы начали говорить. Оказалось, за всей этой историей стоял мой двоюродный дядя Витя. Это он обзвонил всех родственников. Это он на рассказывал им небылиц про "общее наследство". Это он подбил их требовать "свою долю".
А всё почему? Потому что сам хотел этот участок. Давно хотел. Но стеснялся просить напрямую. Думал надавить через других родственников.
Когда я позвонила ему и прямо спросила, чего он добивается, он сначала юлил. Потом начал угрожать. А потом вдруг расплакался:
— Я тоже провёл там детство, понимаешь? Для меня этот участок — это... это память. Я хотел своим внукам показать, где я в детстве играл.
Я молчала. Что тут скажешь?
— Дядя Витя, но почему вы просто не поговорили со мной? Зачем было устраивать весь этот цирк?
Он шмыгнул носом:
— Думал, откажешь. Вы, молодые, не понимаете, как это важно... память.
И тут меня осенило.
— А хотите, приезжайте к нам? Когда дом построим. Будете приезжать в гости. С внуками. Расскажете им про детство. Про дедушку.
В трубке повисла тишина. Потом дядя Виктор тихо спросил:
— Правда можно?
— Конечно! Мы с Серёжей будем только рады.
На следующий день дядя Витя обзвонил всех родственников и сказал, что никакого "общего наследства" не существует. Что это он всё выдумал. Звонки прекратились. Угрозы тоже.
Мы возобновили строительство. Старый дом снесли. Начали возводить новый. Современный, но с элементами того, старого. С верандой.
А ещё я узнала много нового о своей семье. О том, что дядя Витя пишет стихи. Что тётя Вера когда-то мечтала стать художницей, но не сложилось. Что у нас, оказывается, есть родственники в Сибири, с которыми никто не общался лет тридцать.
Странно, как одно событие может перевернуть всю жизнь. И как земля, шесть соток земли, может объединить людей. Или наоборот — рассорить.
Наш дом ещё строится. Но уже этим летом мы планируем устроить большое семейное барбекю. Пригласить всех. Даже тех, кто грозился подать в суд. Особенно их.
Потому что... Знаете, в чём ирония? Этот участок действительно стал для всей семьи. Только не так, как они думали. Не как собственность, которую можно поделить. А как место, где мы все можем собраться.
Вспомнить прошлое. Создать новые воспоминания.
И да, дядя Витя уже говорит, что привезёт свои старые фотографии и расскажет, как они с дедушкой строили тот самый, первый дом.
Я жду этого рассказа. И других рассказов тоже. Оказывается, у каждого из моих родственников — своя история, связанная с этим клочком земли. Своя память.
И я вдруг поняла. Дом — это истории, которые в нём живут. Истории людей. Их воспоминания. Их радости и печали.
Мы с Серёжей строим не просто дом. Мы строим место для новых историй. Наших историй. И историй тех, кто придёт после нас.
А те шесть соток земли, которые чуть не стали яблоком раздора? Они теперь — мост между прошлым и будущим. Между людьми, которые вдруг вспомнили, что они — семья.
А дом — это место, где семья может быть семьёй. Даже если иногда они ведут себя как... ну, вы понимаете.
Строительство продолжается. И не только дома. Строительство отношений — тоже.
И это самое интересное...
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍