Вера застегнула куртку до самого подбородка и огляделась по сторонам. Выборгский парк выглядел почти пустынно — только несколько фигур в спортивных костюмах маячили вдалеке. Она сжала в руках новенькие палки для скандинавской ходьбы и почувствовала, как щеки горят от смущения. В пятьдесят семь решиться на что-то новое оказалось труднее, чем казалось.
— Первый раз? — услышала она за спиной мягкий мужской голос.
Обернувшись, Вера увидела высокого седовласого мужчину в аккуратной синей ветровке. Глаза у него были добрые, а улыбка — такая, от которой хотелось улыбнуться в ответ.
— Да, очень заметно? — призналась она, опуская взгляд на палки.
— Только по тому, как вы их держите, — засмеялся незнакомец. — Станислав, можно просто Стас. А вы?
— Вера.
— Красивое имя. Подходит к осени, — он кивнул на золотистые клены. — Покажу вам правильную технику?
Следующие полчаса пролетели незаметно. Станислав терпеливо объяснял, как правильно отталкиваться, как дышать, какой ритм выбирать. Его руки были теплыми и уверенными, когда он поправлял ее хват. Вера поймала себя на том, что давно не ощущала такого внимания от мужчины.
— А вы здесь часто ходите? — спросила она, когда они остановились у скамейки.
— Каждое утро. Уже три года как веду группу энтузиастов, — он протянул ей бутылку воды. — Хотите присоединиться? Завтра в семь утра здесь же.
Вера почувствовала, как что-то теплое разливается в груди. После развода она так привыкла к одиночеству, что забыла, каково это — когда кто-то предлагает провести время вместе.
— А не помешаю вашей группе?
— Какое там! — махнул рукой Станислав. — Мы дружная компания. И потом, новичкам всегда рады. Особенно таким обаятельным.
Щеки снова запылали, но теперь уже не от смущения, а от удовольствия. Дома Вера долго стояла перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Может быть, жизнь действительно только начинается?
Кофе с сахаром и без обещаний
Три месяца пролетели как один день. Утренние тренировки превратились в долгожданные встречи, а вечерние прогулки по Выборгу — в неторопливые разговоры обо всем на свете. Станислав оказался внимательным слушателем: расспрашивал про ее блог о готовке, интересовался рецептами, смеялся над историями про подписчиц.
— У тебя талант рассказывать, — говорил он, когда они сидели в их любимом кафе на Крепостной улице. — Я слушаю и будто сам на твоей кухне стою.
Сегодня он выглядел немного взволнованным. Крутил в руках чашку, несколько раз начинал фразу и замолкал.
— Стас, что-то случилось? — спросила Вера, накрывая его руку своей.
— Нет, все хорошо. Просто... — он глубоко вздохнул. — Вера, мы встречаемся уже три месяца. И я понимаю, что хочу быть с тобой не только на прогулках.
Сердце екнуло. Она ждала этого разговора, но теперь, когда он начался, почувствовала странное волнение.
— Я тоже об этом думала, — призналась она тихо.
— Тогда предлагаю съехаться. У меня однушка на окраине, не очень удобно. А у тебя после тети квартира в центре досталась, да еще и просторная.
Вера кивнула. Действительно, наследство от тети Нины изменило ее жизнь — двухкомнатная квартира в сталинке, с высокими потолками и видом на парк.
— Мы планируем жить вместе, но квартира пусть будет твоя, — сказал Станислав, глядя ей прямо в глаза. — Я не из тех, кто претендует на чужое добро.
Эти слова должны были ее обрадовать. И сначала так и было — в груди что-то радостно трепыхнулось. Какой благородный, подумала она. Какой деликатный. Но через секунду внутри что-то холодно кольнуло. Почему он так сразу, с ходу об этом заговорил? Словно заранее все обдумал, подготовился.
— Конечно, — услышала она свой голос как будто со стороны. — Это разумно.
Станислав облегченно выдохнул и накрыл ее руки своими.
— Я так рад, Верочка. Мы будем счастливы.
Но почему-то счастливой она себя не чувствовала. Наоборот — внутри поселилось странное беспокойство, которое она никак не могла объяснить.
Тесто не лжет
— И что он сказал дословно? — Лена сидела на кухонном табурете, обхватив руками кружку с чаем. Ее серые глаза внимательно следили за руками Веры, которая энергично месила тесто для пельменей.
— Мы планируем жить вместе, но квартира пусть будет твоя, — повторила Вера, с силой вдавливая кулаки в упругую массу. — Вроде бы красиво звучит, правда?
Лена промолчала, и это молчание было красноречивее любых слов. Они дружили уже двадцать лет, еще со времен, когда обе работали в местной администрации. Лена всегда умела читать между строк.
— Что молчишь? — Вера остановилась и посмотрела на подругу.
— А что говорить-то? — Лена пожала плечами. — Он уже что-то боится. Или планирует.
— Может, он просто не хочет, чтобы я подумала, что он из-за квартиры со мной встречается?
— Верка, ну ты же не дура. Нормальные мужики так не говорят. Нормальный скажет: давай жить вместе, а там посмотрим. А этот сразу застолбил: квартира твоя, я тут ни при чем.
Вера снова взялась за тесто. Месить помогало думать. Руки работали автоматически, а в голове крутились одни и те же мысли. С одной стороны, Лена права — что-то в словах Станислава было неестественное. С другой — может, она просто придирается? После развода с Михаилом она стала слишком подозрительной.
— Знаешь, а он еще спросил, сколько у тебя подписчиков в блоге, — вспомнила вдруг Вера.
— И что ты ответила?
— Что почти тридцать тысяч. А он так удивился: неужели с этого можно приличные деньги получать?
Лена отставила кружку и внимательно посмотрела на подругу.
— Верочка, милая. А тебе не кажется, что он слишком много интересуется твоими финансами?
— Естественно интересуется. Мы же собираемся жить вместе.
— Угу. Жить вместе в твоей квартире на твои деньги. Удобно устроился мужичок.
Тесто под руками стало послушным и гладким. Вера накрыла его полотенцем и села напротив Лены.
— Ты думаешь, я делаю ошибку?
— Я думаю, что торопиться не стоит. Присмотрись к нему получше. А если любовь настоящая, она никуда не денется.
Мебель как поле битвы
— Этот диван совсем не подходит, — Станислав критически оглядел гостиную. — Слишком громоздкий. И цвет устаревший.
Вера оторвалась от ноутбука, где редактировала новый ролик про осенние заготовки. Станислав жил у нее уже две недели, и она только-только начала привыкать к мужскому присутствию в доме.
— Мне этот диван нравится, — мягко возразила она. — Тетя Нина его покупала, еще качественная мебель была.
— Качественная, но несовременная. Смотри, — он достал телефон и показал фотографию. — Вот такой угловой диван идеально бы сюда встал. И места больше, и выглядит респектабельно.
— Стас, а зачем что-то менять? Мне и так удобно.
Он подошел к ней и положил руки на плечи. Прикосновение было нежным, но Вера почувствовала в нем что-то настойчивое.
— Верочка, я же для нас стараюсь. Хочу, чтобы наш дом был красивым, уютным. Чтобы гости приходили и восхищались.
— А мне все равно, что подумают гости.
— Зря. Ты блогер, у тебя имидж. Представь, если кто-то из подписчиц зайдет в гости и увидит эту... — он махнул рукой в сторону дивана, — ... антикварщину.
В голосе появились нотки раздражения, которых Вера раньше не слышала. Станислав заметил ее взгляд и тут же смягчился.
— Извини, не хотел резко. Просто я привык к порядку, к красоте. А тут... — он оглядел комнату. — Столько потенциала пропадает.
— Это мой дом, — тихо сказала Вера. — Я здесь живу уже полгода и чувствую себя комфортно.
— Наш дом, — поправил Станислав. — Теперь наш. И я тоже имею право на мнение.
Что-то внутри болезненно сжалось. Еще вчера он говорил, что квартира останется ее. А сегодня уже заявляет права. Вера встала и подошла к окну.
— Хорошо. Посмотрим в магазинах на выходных.
— Вот и умница! — обрадовался Станислав и поцеловал ее в макушку. — Увидишь, как преобразится наше гнездышко.
Но Вера уже не слушала. Она смотрела на отражение в стекле и не узнавала себя. Когда она стала такой уступчивой? И почему от слов "наше гнездышко" ей хочется вздрогнуть?
Сын всегда знает правду
Алексей приехал неожиданно. Прямо с поезда, еще в дорожной куртке, он стоял на пороге и обнимал мать. Пахло от него дождем и польской осенью — он работал в Кракове программистом уже третий год.
— Леш, ты же предупреждать мог! — радостно ругала его Вера, тормоша сына за плечи. — Борщ бы сварила, котлет налепила.
— Мам, я не за борщом приехал, — улыбнулся он, но улыбка была какой-то натянутой. — Где твой... как его... Станислав?
— На работе. А что?
Алексей сбросил куртку и прошел на кухню. Сел на свое привычное место — табурет у окна, где всегда сидел в детстве, когда они с матерью разговаривали по душам.
— Мам, а ты счастлива?
Вопрос прозвучал так просто и в то же время так серьезно, что Вера на секунду растерялась.
— Конечно, счастлива. У меня есть ты, есть работа любимая, дом...
— Я не об этом. С ним ты счастлива?
Вера села напротив сына и внимательно посмотрела в его серые глаза — точь-в-точь как у нее самой.
— Леша, а что случилось? Почему такие вопросы?
— Я звонил тебе позавчера. Трубку взял он и сказал, что ты занята съемкой. А потом добавил: "Знаете, нелегко жить с женщиной, которая постоянно что-то снимает для интернета".
У Веры что-то болезненно сжалось в груди.
— Может, он пошутил...
— Мам, — Алексей наклонился вперед и взял ее руки в свои. — Ты себе не врешь? Это любовь? Или тебе просто не хочется быть одной?
Она хотела возразить, защитить Станислава, объяснить, что сын неправильно понял. Но слова не шли. Потому что последние недели она и сама задавалась тем же вопросом.
— Мне кажется, тебе стало труднее, а не легче, — продолжал Алексей. — Раньше ты была такая... свободная. Делала что хочешь, говорила что думаешь. А теперь постоянно оглядываешься, спрашиваешь у него разрешения.
— Это не разрешение, это уважение к партнеру.
— Мам, а он тебя уважает?
Этот вопрос повис в воздухе. Вера встала, подошла к плите, поставила чайник. Нужно было что-то делать руками, чтобы не думать.
— Он хороший человек, Лешенька. Заботливый, внимательный.
— И что он говорит про твою квартиру?
— Как что? Что она моя и останется моей.
— А сам при этом мебель меняет и правила устанавливает?
Вера резко обернулась. Откуда сын все это знает?
— Лена рассказала, — объяснил Алексей, угадав ее мысли. — Мам, я же волнуюсь за тебя. Ты достойна большего, чем мужчина, который заранее снимает с себя ответственность.
Когда маски слетают
— Нам нужно поговорить, — сказала Вера, когда Станислав вернулся с работы.
Он повесил куртку в прихожей и прошел на кухню. Движения у него были какие-то резкие, лицо хмурое.
— Что случилось? — спросил он, доставая из холодильника пиво.
— Мне звонили из налоговой. Спрашивали про мои доходы с блога. Оказывается, кто-то подал на меня заявление — якобы я скрываю прибыль.
Станислав замер с банкой в руках.
— И что ты им ответила?
— Что все делаю по закону. Плачу налоги, веду документооборот. Но меня удивило другое, — Вера села напротив него. — Откуда посторонний человек может знать про мои доходы? Я же никому не рассказываю конкретные суммы.
— Может, сама где-то проговорилась. Или подписчики посчитали по количеству рекламы.
— Станислав, я тебе доверяю. Поэтому спрошу прямо: ты не знаешь, кто мог обратиться в налоговую?
Он отпил пиво и поставил банку на стол с таким стуком, что Вера вздрогнула.
— Вера, ты что, подозреваешь меня?
— Я просто пытаюсь понять...
— Понять что? — голос у него стал громче. — Что я, по-твоему, донес на тебя? За что? Какой мне интерес?
— Не знаю. Может, хотел, чтобы у меня были проблемы с деньгами? Чтобы я стала зависеть от тебя?
Станислав резко встал, и табурет с грохотом упал.
— Ты совсем с ума сошла! Я полгода с тобой вожусь, терплю твои заскоки с блогом, твоих истеричных подписчиц, твою допотопную мебель! А ты меня в доносах обвиняешь!
— Стас, успокойся...
— Не успокоюсь! Я, значит, снова крайний? Всегда все мужики виноваты, да? А то, что ты параноичка и видишь подвох в каждом слове — это нормально?
Вера смотрела на него и не узнавала. Где тот нежный, внимательный человек, который помогал ей с палками в парке? Этот чужой мужчина кричал и размахивал руками, и от него исходила такая агрессия, что хотелось спрятаться.
— Знаешь что, — он схватил куртку, — мне надоело твое недоверие. Схожу к себе, подумаю, нужны ли мне такие отношения.
Дверь хлопнула так сильно, что задрожали стекла. Вера осталась одна на кухне с перевернутым табуретом и банкой недопитого пива.
И в этой тишине она вдруг поняла: впервые за полгода в доме стало спокойно.
Прямой эфир как освобождение
Вера долго стояла перед зеркалом, поправляя фартук. Красный в белый горошек — подарок тети Нины, который она носила только в особенных случаях. Сегодня как раз был такой случай.
Камера была установлена на кухне, свет настроен. Уже больше тысячи подписчиц ждали в прямом эфире. Обычно Вера готовила по заранее написанному сценарию, но сегодня хотела говорить от сердца.
— Девочки, привет! — она помахала рукой в камеру. — Сегодня у нас необычный эфир. Без рецептов, без готовки. Хочу поговорить с вами о жизни.
Комментарии посыпались как из рога изобилия. "Вера, что случилось?", "Ты выглядишь грустно", "Мы тебя любим!".
— Знаете, девочки, я недавно поняла одну важную вещь. Мы, женщины, часто готовы пожертвовать собой ради отношений. Думаем: вот он полюбит меня, если я буду удобной, податливой, если не буду требовать слишком многого.
Она глубоко вдохнула. Слова шли легко, словно сами собой.
— Месяц назад один мужчина сказал мне: "Квартира пусть будет твоя". Звучало благородно, правда? А на деле оказалось — он просто заранее снимал с себя ответственность. Жить хотел в моей квартире, на мои деньги, менять мою мебель, но при этом ни за что не отвечать.
Количество зрителей росло. Уже две тысячи, три...
— И знаете, что самое страшное? Я почти поверила, что это и есть любовь. Что если мужчина не кричит и не бьет — уже хорошо. Что если он рядом — уже повезло.
Вера подошла к окну, откуда был виден парк. Там, где они с Станиславом познакомились.
— Но настоящая любовь — это когда человек готов разделить с тобой и радость, и ответственность. А не только пользоваться тем, что ты создала своими руками.
"Вера, ты права!", "Спасибо за честность!", "Как же это знакомо!" — комментарии летели сплошным потоком.
— Поэтому запомните, девочки: если вам приходится объяснять мужчине, почему вы важны — бегите. Не идите, а бегите. Правильный человек будет ценить вас просто за то, что вы есть.
Она повернулась к камере и улыбнулась — первый раз за много недель искренне и свободно.
— А завтра я объявлю о запуске нового курса. Называется "Кухня новой жизни". Будем готовить блюда для тех, кто выбирает себя. Для тех, кто больше не хочет быть удобным.
Эфир длился еще полчаса. Вера отвечала на вопросы, делилась планами, смеялась над смешными комментариями. А когда выключила камеру, поняла: она снова дома. В своем доме, в своей жизни, которую больше никому не позволит перекраивать под чужие нужды.
На телефоне было семь пропущенных от Станислава. Она удалила их, не прослушав.