Мастерская Письма | Кира Грант

Чайник засвистел так резко, что я вздрогнула и чуть не выронила телефон. Мама молча сняла его с плиты, налила кипяток в заварочный чайник — тот самый, с облупившимися розочками, который помню с детства. В кухне нашей хрущёвки было душно, окно запотело, а от лампочки под абажуром падал тусклый желтоватый свет. — Мам, так что с дедовым участком? — спросила я, стараясь звучать небрежно. — Игорь вчера обмолвился, что уже межевание заказал. Она замерла с чайником в руках. Всего на секунду, но я заметила...

Суббота выдалась на редкость спокойной. Я заварила себе чай с мятой — последний сбор с дачи, душистый такой получился. Села у телевизора, ноги на пуфик закинула. По экрану мелькали лица героев очередного сериала про врачей, но я смотрела вполглаза, больше наслаждаясь тишиной. За окном уже стемнело, фонари во дворе зажглись, а в квартире было так уютно... Телефон зазвонил резко, прямо в середине драматической сцены. Я вздрогнула, чуть чай не пролила. На экране высветилось: "Володя". Брат мой старший...

Надежда Викторовна стояла у окна, когда во двор въехала потрёпанная серебристая машина. Сердце екнуло — Костик приехал! Сколько же его не видела... Месяца три, наверное. После похорон мужа он всего пару раз заглядывал, да и то ненадолго. Из машины первой выскочила Марина — невестка. Худенькая, с острыми плечиками, вечно недовольным лицом. За ней Костя вытащил спящего Димочку, закутанного в одеяло. Мальчику уже четыре, а всё на руках носят. — Мам, привет! — Константин обнял её одной рукой, прижимая сына другой...

Дом пропах корицей и ванилью — Алексей всегда удивлялся, как жене удаётся печь такие пироги. Гости расселись вокруг стола, звенели бокалы, кто-то включил старые песни. Мама сидела в центре, чуть ссутулившись — семьдесят пять всё-таки, но глаза блестели молодо. Она поднялась, придерживаясь за спинку стула. — За моих детей! — голос дрогнул, и она прокашлялась. — Главное, что у вас всё поровну, никто не обижен... Алексей почувствовал, как что-то кольнуло под рёбрами. Поровну? Он перехватил взгляд Елены — сестра сидела напротив, теребила салфетку...

Помню, как в тот февральский вечер Игорь позвонил мне. Голос усталый, даже какой-то надломленный — мол, мама совсем плоха стала после инсульта, сам не справляется, работа, знаешь же... А я что? Конечно, знаю. Пятнадцать лет знаю, как он не справляется. С дочкой когда-то тоже не справлялся, пока я её одна не подняла. — Галя, ну ты же понимаешь, временно это всё. Пока я с работой разберусь, новый контракт подпишу... Временно. Это слово засело занозой где-то под рёбрами. Но я собрала вещи — две сумки всего — и поехала к Зое Васильевне...

Половая тряпка хлюпала в ведре, словно старая галоша. Лариса Васильевна выжимала её в третий раз — пол на коммунальной кухне надо было драить основательно, иначе соседка Клавдия Михайловна опять начнёт бубнить про антисанитарию. Колени ныли, спина затекла, но Лариса упрямо тёрла линолеум возле плиты, где вчера Петькин сын пролил борщ. Звонок в дверь прозвенел так неожиданно, что она чуть не опрокинула ведро. Кто это в субботу утром? Почтальон уже был, за коммуналку она заплатила... Лариса отряхнула мокрые руки о фартук и пошлёпала к двери, оставляя влажные следы на паркете...

Телевизор бубнил что-то про очередное повышение цен, а я механически помешивала остывший чай. Суббота подходила к концу, и впереди маячило воскресенье с уборкой и стиркой. Обычный вечер обычной женщины, которой через месяц стукнет пятьдесят восемь. Телефон взорвался звонком так неожиданно, что чашка чуть не выскользнула из рук. На экране высветилось "Танюша". Сердце екнуло — дочь редко звонила по вечерам, обычно писала сообщения. — Мам? — голос дрожал, как осиновый лист на ветру. — Что случилось, солнышко? — Мам, я...

Утро выдалось на редкость спокойным. Я сидела в своём кабинете на четвёртом этаже департамента здравоохранения, просматривала квартальные отчёты по поликлиникам. За окном моросил мелкий октябрьский дождь, капли стекали по стеклу неровными дорожками. В коридоре приглушённо разговаривали девочки из бухгалтерии, пахло кофе из автомата. Обычный понедельник, каких в моей жизни было сотни. И тут дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. На пороге стоял Павел Громов собственной персоной — директор частной клиники "Здоровье плюс", депутат городской думы, любимчик местных СМИ...

Кухня у мамы пахла корицей и яблоками. Всегда пахла, сколько себя помню. Даже когда яблок в доме не было, этот запах словно въелся в стены, в старые занавески с вышитыми петухами, в потрескавшуюся столешницу, которую папа делал своими руками лет тридцать назад. — Садись, Лариска, чай остынет, — мама суетилась у плиты, переставляя чайник на самую маленькую конфорку. — Пирог вчера пекла, с антоновкой. Помнишь, как папа любил? Я кивнула, устраиваясь на своём привычном месте у окна. За стеклом октябрь разбрасывал жёлтые листья по мокрому асфальту...

Марина резала морковку для супа, а я сидел за столом и чертил на газете схему будущего павильона. Кухня наша небольшая, но уютная — обои в мелкий цветочек, которые мы клеили ещё лет десять назад, старый холодильник урчит в углу, как довольный кот. За окном уже стемнело, фонарь во дворе мигает — третий месяц обещают починить. — Витя, ты хоть понимаешь, во что ввязываешься? — Марина не оборачивалась, но я по голосу слышал — устала она от моих затей. — Да что там понимать-то? Генка всё продумал. Павильон поставим, торговать начнём...

Чайник булькал на плите, а я расстилала на столе нашу старую тетрадь — ту самую, где мы с Толей записывали все мечты о ремонте. Страницы уже пожелтели, кое-где чернила размазались от случайно пролитого чая, но каждая закорючка была нам дорога. — Смотри, — показывала я ему наброски, — здесь мы хотели сделать арку между кухней и залом. Помнишь? Анатолий кивнул, не отрываясь от своего блокнота. Записывал что-то, чертил. Серьёзный такой, деловой. Мне это нравилось — когда мужчина подходит к делу основательно...

Дверной звонок прозвенел как-то особенно резко в тот вечер. Я открыла — на пороге стоял Денис с двумя картонными коробками, прижатыми к груди. За спиной виднелась ещё пара сумок. — Здравствуй, тёть Настя, — выдохнул он, и я поймала себя на мысли, что это "тёть Настя" звучит как-то натянуто. Будто мы с ним играем в родственников. — Проходи, — отступила в сторону, пропуская его внутрь. Он сразу направился в комнату, которую мы с Виктором когда-то готовили для гостей. Поставил коробки у окна, огляделся...